§ 109. Модификации нейтральности

Среди всех сопрягаемых со сферой верования модификаций нам остается отметить еще одну в высшей степени важную, которая занимает совершенно изолированное положение, следовательно, никак не может быть поставлена в один ряд с обсуждавшимися выше. Своеобразие ее отношения к полаганиям верований, а также то обстоятельство, что она вырисовывается в своем своеобразии лишь при более глубоком исследовании, — в качестве отнюдь не принадлежащей к сфере верования, а, скорее, в качестве в высшей степени значительной общей модификации сознания, — все это оправдывает более пространное рассуждение о ней сейчас. При этом нам предоставится возможность обсудить и еще одну разновидность подлинной модификации верования, какой нам пока еще недоставало и с какой легко смешивают нашу новую, — это модификация приниманий.

Речь идет у нас сейчас о такой модификации, которая известным образом полностью снимает любую модальность доксы, с какой сопрягается, полностью отменяет таковую, — однако и совершенно в ином смысле, нежели негация, которая к тому же, как мы видели, заключает в своем негате некое позитивное совершение, такое не-бытие, которое в свою очередь тоже есть бытие. Наша же модификация ничего не перечеркивает, она ничего не „совершает", в ней, по мере сознания, прямая противоположность любому совершению — нейтрализация такового. Последняя заключена в любом воздержании от какого-либо делания, в переводе чего бы то ни было в бездействие, в заключении в скобки, и оставлении чего-либо без разрешения, не решенным, а, далее, и в том, чтобы обладать чем-либо в таких состояниях оставленности и воздержания, и в том, чтобы вдумываться внутрь всякого совершения, или же, иначе, в том, чтобы „просто мыслить" совершаемое, не „соучаствуя" в совершении.

Поскольку такая модификация никогда научно не прояснялась, потому и не фиксировалась терминологически (всякий раз, когда затрагивали ее, ее тут же смешивали с другими модификациями), и поскольку и в общем языке для нее нет однозначного имени, то мы можем подойти к ней, лишь описывая ее со всех сторон, циркумскриптивно, и шаг за шагом отделяя излишнее. Ибо все выражения, только что поставленные нами в ряд для предварительного указания на нее, содержат в своем смысле нечто чрезмерное. Каждым из них со-обозначается некое произвольное действование, между тем как именно ничего подобного тут и не должно быть. Итак, все такое мы изымаем. Во всяком случае итог такого действования заключает в себе некое своеобразное содержательное наполнение, какое можно рассматривать и в себе, отвлекаясь от того, что результат „происходит" (что, естественно, тоже есть феноменологическая данность) от действования, „берет в нем начало", — ведь такое содержательное наполнение возможно и встречается во взаимосвязи переживаний и без всякого произвола. Итак, выключим во всем том, что оставляется в неразрешенности, все волевое, но не будем разуметь такую оставленность и в смысле чего-либо сомнительного и гипотетического, — вот тогда-то у нас и останется некая „оставленность", или же, еще лучше сказать, останется некое „пребывание" того, что действительно не сознается как пребывающее. Характер полагания выведен из действия. Теперь и отныне верование — это уж не всерьез какое-то верование, и допущение — это уж не всерьез какое-то допущение, и отрицание — это уже не всерьез какое-то отрицание. Теперь и отныне все это „нейтрализованное" верование, допущение, отрицание и т. п., корреляты каковых воспроизводят таковые немодифицируемые переживаний, однако воспроизводят их в радикально модифицируемом виде: сущее попросту как таковое, и сущее возможным, вероятным, под вопросом, равно как и все несущее, как и все прочие негаты и аффирматы, — все это здесь, все это пребывает здесь по мере сознания, но только не по способу „действительного", но по способу „просто мыслимого", „просто мысли". Все получает модифицирующую „скобку", а таковая состоит в ближайшем родстве с той другой, о· которой мы так много говорили прежде и которая столь важна для приуготовления путей феноменологии. Всякие полагания вообще, полагания не нейтрализованные — они в качестве своих коррелятов имеют в итоге свои „положенности" („предложения", „тезисы"), какие в целом виде характеризуются как „сущие". Возможность, вероятность, сомнительность, нет-бытие и да-бытие — все это еще нечто „сущее", а именно характеризуемое в качестве такового в своем корреляте, в качестве некоей „подразумеваемости" в сознании. Нейтрализуемые же полагания существенно отличаются от всего подобного тем, что их корреляты не содержат ничего, что можно было бы полагать и чему можно было бы что-либо предицировать: нейтральное сознание ни в каком отношении не играет для сознаваемого им роли „верования".