§ 99. Ноэматическое ядро и его характеристики в сфере актуализаций и реактуализации

Итак, наша задача — в том, чтобы значительно расширить круг обнаруженного в параллельных рядах ноэтических и ноэматических событий, — дабы достигнуть полной ноэмы и полной ноэсы. Все, что по преимуществу имели мы до них пор в виду, правда, еще без всякого предощущения заключенных здесь великих проблем, — это именно только центральное ядро, притом еще даже и не однозначно ограниченное.

Вспомним прежде всего о том „предметном смысле", какой раскрылся для нас выше благодаря сопоставлению ноэм различно устроенных представлений, восприятий, образных представлений и т. п., — раскрылся как нечто доступное описанию в сплошь объективных выражениях, а в особо благоприятно выбранном пограничном случае даже и попеременно с тождественными им, — такой случай предоставляет совершенно одинаковый, одинаково ориентированный, во всех отношениях одинаково постигаемый предмет, — например, дерево, — репрезентирующий себя по мере восприятия, по мере воспоминания, по мере образа и т. д. В противоположность тождественному „являющемуся дереву как таковому" с его тождественными „объективными" „как" его явления все различия, меняющиеся от одного вида созерцания к другому, меняющиеся и вообще с видами представления, остаются различиями по способу данности.

Тождественное сознается сейчас „первозданно", из самого источника, в другой раз — „по мере воспоминания", затем — „по мере образа" и т. д. Однако всеми такими выражениями обозначаются характеристики „являющегося дерева как такового", обнаружимые в направленности взгляда на ноэматический коррелят, а не на переживание и его реальный состав. В них выражаются не „способы сознания" в смысле ноэтических моментов, но те способы, какими дает себя сознаваемое и как таковое. Характеристики, так сказать, идеального, они и сами „идеальны", а не реальны.

При более точном анализе замечаешь, что названные для примера характеристики не все принадлежат одному ряду.

С одной стороны, перед нами простая репродуктивная модификация, попросту реактуализация, которая — это достаточно примечательно — в своей же собственной сущности дает себя как модификация иного. Реактуализация в настоящем указывает назад — на восприятие в его собственной феноменологической сущности: так, к примеру, что отмечали мы уже и раньше, воспоминание о прошедшем имплицирует „воспринятость", так что известным образом „соответствующее" восприятие (восприятие того же самого смыслового ядра) сознается в воспоминании, хотя в действительности и не содержится в нем. Воспоминание же именно по своему собственному существу есть „модификация" восприятия. Коррелятивно же охарактеризованное как прошедшее даст себя в себе самом как „бывшее в настоящем", следовательно как модификацию „настоящего, актуального", того самого, что в своем немодифицированном виде есть именно „первозданное", т. е. „живо-телесное актуальное" восприятия.

С другой же стороны, переводящая в образ модификация принадлежит иному ряду модификаций. Она реактуализует „в" „образе". Однако образ может быть первозданно-являющимся, например, „написанным красками" образом (отнюдь не вещью „картина", т. е. тем, о чем говорится, что оно висит на стене), какой мы перцептивно схватываем. Но образ может быть и репродуктивно-являющимся, как, например, мы в воспоминании или в вольной фантазии имеем представления образов.

Одновременно мы наблюдаем, что характеристики этого нового ряда не только сопряжены с характеристиками первого, но что они предполагают и усложнения. Последнее — если иметь в виду ноэматически принадлежное сущности сознания различение „образа" и „отображенного". Тут становится видно и то, что ноэма содержит здесь по паре указывающих друг на друга, хотя и принадлежных, как таковые, к различным объектам представления характеристик.

И, наконец, представления знаков с аналогичным противоположением знаков и означенного предоставляют нам родственный и тем не менее новый тип модифицируемых ноэматических характеров, причем и тут вновь выступают комплексы представлений, а в качестве коррелятов их специфического единства как представлений знаков — вновь пары ноэматически сопринадлежных характеристик пар ноэматических объектов.

Можно заметить также и то, что подобно тому как „образ" в себе, по мере его смысла как образа, дает себя как модификацию чего-либо — того, что, не будь этой модификации, пребывало бы перед нами как живо-телесное или реактуализованное „само", так и „знак", но только последний своим способом, — и знак тоже есть модификация чего-либо.