Глава 5. Юридические лица хозяйственного профиля (вопросы корпоративного права)

Классификация. Подобного рода организации можно разделить на три большие группы: 1) работающие на коммерческой основе. В частности, к ним относятся многие предприятия и хозяйства частного сектора; 2) ограниченные в своих прибылях предприятия (имеющие регулируемые доходы), как это характерно для организаций, которые признаны монополистами. К ним относятся, в частности, многие муниципальные предприятия; 3) организации, осуществляющие свою деятельность на бесприбыльной основе. К ним относятся, например, многочисленные объединения частных собственников недвижимости.

Так, собственники жилья в многоквартирных домах нередко объединены в ЖСК, собственники гаражей - в гаражно-строительные кооперативы (ГСК), собственники дачных участков и дач - в дачные кооперативы или иные объединения. Приведенная классификация имеет важное значение для налоговых отношений и не только для них. Однако в ГК РФ (ст. 50) она является недостаточно полной; недостает организаций с регулируемыми доходами. Недостаточно четко изложена в ГК РФ также ситуация с правами собственности юридического лица на его имущество.

Собственность юридического лица

Учредители могут создать юридическое лицо и предоставить ему в управление свое имущество, но при этом оставить за собой право собственности на это имущество (ч. 3 п. 2 ст. 48 ГК РФ). Такой метод широко применяется в отношениях между органами власти и подведомственными им государственными и муниципальными предприятиями. Таким же образом крупные частные предприятия могут создавать дочерние предприятия и хозяйства.

Вместе с тем ГК РФ допускает существование юридических лиц, на имущество которых их учредители и участники имеют только обязательственные права (ч. 2 п. 2 ст. 48). Однако ГК РФ умалчивает, кому в таком случае принадлежит право собственности на имущество юридического лица. Между тем ответ известен. В этом случае право собственности принадлежит самому юридическому лицу <1>. "Никакой долевой, совместной или иной собственности учредителей (участников, членов) на имущество юридического лица не возникает" <2>. Такая же точка зрения выражена в состоявшихся решениях Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ <3>.

--------------------------------

<1> Именно так следовало бы подходить к праву собственности на землю сельскохозяйственных предприятий, использующих чужие (принадлежащие сельским жителям) земельные доли, из которых слагаются их земельные массивы. Как известно, в свое время закон провозгласил обладание этими долями правом собственности физических лиц - держателей соответствующих документов, и это право было широко разрекламировано в СМИ. Но на самом деле обладатель земельной доли имеет лишь право требования (обращенное к соответствующему сельхозпредприятию) выделить ему в натуре участок земли, отвечающий его доле. На это обстоятельство обратил внимание проф. А.Е. Черноморец. (См.: Черноморец А.Е. Право собственности в сельском хозяйстве. М., 1993.) Между тем в Законе об обороте сельскохозяйственных земель (2002 г.) собственность коллективного сельскохозяйственного предприятия названа общей собственностью. Закон упустил корпоративный характер этой собственности, не принял во внимание, что каждое такое предприятие - не просто собрание собственников, а коллектив, образующий юридическое лицо. В этой ошибке можно видеть также упущение ГК РФ, о котором упоминалось выше: ГК РФ не знает понятия общественной собственности и не проводит различия между общей и общественной собственностью.

<2> Научно-практический комментарий к части первой Гражданского кодекса Российской Федерации (для предпринимателей). М., 1999. С. 335.

<3> См.: Гражданский кодекс Российской Федерации с постатейным приложением материалов судебной практики. М., 2001. С. 71.

Нечеткость формул ГК РФ в отношении прав юридического лица на свое имущество отражается в экономической литературе, поскольку не все экономисты разбираются в хитросплетениях права. По мнению некоторых авторов, если физические лица образуют юридическое лицо путем сложения своего имущества, то появляется два параллельных права собственности на одно и то же имущество. Понятно, что так не может быть. Отсюда делается далекоидущий вывод. Опираясь на приведенный тезис, эти авторы заключают, что право собственности юридического лица - это вообще выдуманный (незаконный) институт, ибо все имущество юридического лица принадлежит образовавшим его физическим лицам <1>.

--------------------------------

<1> Каменецкий В.А., Патрикеев В.П. Человек, экономика, законодательство. М., 2002. С. 132 и след.

Типы хозяйственных организаций, "пропущенные" в ГК РФ

Современный Гражданский кодекс, а равно Жилищный кодекс "не знают" некоторых типов и видов хозяйственных корпораций - юридических лиц.

1. Жилищные организации. В России издавна была известна фигура приказчика, которому состоятельный собственник поручал заведовать своим имуществом. Управитель дома, если этот дом служил только "на приезд" хозяина, вплоть до Петровских времен назывался дворником (ныне смысл этого слова существенно изменился), впоследствии он мог именоваться дворецким. В наше время эти индивидуальные фигуры нередко заменяются корпорациями (организациями). Например, так происходит в отношении многоквартирных жилых домов.

Жилищно-эксплуатационные конторы (ЖЭК) разных наименований должны заботиться о многоквартирных жилых домах. Такую заботу им поручают либо местные власти, либо государственные ведомства - владельцы жилищного фонда. В домах с приватизированными квартирами в ведении ЖЭКа находится домовое хозяйство; если жилье не приватизировано, то их хозяйские заботы должны распространяться также на квартиры, внутриквартирные конструкции и устройства. Во всех случаях домовое хозяйство, находящееся в их ведении, является тем инструментом, с помощью которого ЖЭКи обеспечивают комфортные условия быта для жильцов <1>.

--------------------------------

<1> Забота ЖЭКа о комфорте жильцов ограничивается строго определенными материальными предоставлениями. Многие другие заботы о комфорте жильцов в обязанности ЖЭКов формально не входят. Обычно их не касаются случаи административных нарушений и уголовных проявлений в пределах подведомственных им домовладений, избыточный шум, загазованность дворов автомобильными выхлопами, отрицательные внешние воздействия. Известная ограниченность круга услуг, которые ЖЭКи оказывают жильцам, вызывает сомнение в том, смогут ли они в своем нынешнем виде выполнять функции полноценных управляющих организаций в отношении поручаемого им жилищного хозяйства - роль, которую им, хотя и не явно, отводит Жилищный кодекс РФ.

Помимо забот о собственно жилищном хозяйстве жилищные конторы выполняют еще одну важную функцию. Обычно они являются "передатчиками" ряда услуг, которые оказывают жильцам коммунальные предприятия. Через подведомственные ЖЭКам устройства до жильцов доводятся услуги водопровода, энергоснабжения и др. Это усложняет отношения ЖЭКов и с жильцами, и с коммунальными предприятиями. Некоторые сооружения и устройства, которыми ведают ЖЭКи, они передают на обслуживание специализированным инженерным фирмам. Например, это относится к центральным тепловым пунктам (ЦТП), с помощью которых жилые дома, находящиеся в ведении ЖЭКа, отапливаются и получают горячую воду.

Жилищные конторы иногда заключают с инженерными организациями договоры об аренде ЦТП. Эти договоры ЖЭКи заключают не в своих интересах, а в интересах тех жильцов, за теплоснабжение которых они отвечают. Однако аренда как титул для такого рода договоров в данном случае не подходит, ибо у арендатора практически нет свободы маневра в использовании переданного ему имущества. Он не имеет возможности выхода, чтобы работать на какой-то внешний рынок. Соответственно возможности получения им прибыли ограниченны. Фирму, обслуживающую ЦТП, трудно признать не только арендатором, но и доверительным управляющим чужим имуществом - лицом, которое известно ГК РФ, который не предусмотрел специфики отношений, сложившихся вокруг ЦТП. Скорее всего, рассматриваемый тип инженерной фирмы - производственной корпорации, которая по договору с владельцем эксплуатирует ЦТП, следует выделить в особую правовую категорию (sui generis) <1>.

--------------------------------

<1> Насколько необходимо такое выделение, можно судить по формулярам договоров, которые заключают между собой некоторые жилищные организации и организации, эксплуатирующие ЦТП. Эти договоры (по крайней мере в Москве) построены по типу договоров на теплоснабжение домов, хотя на самом деле организации, эксплуатирующие ЦТП с помощью врученной им техники, лишь передают жильцам в той или иной форме то тепло, которое они получают со стороны. Понятно, что они не могут отвечать перед жильцами и перед ЖЭКами (своими договорными партнерами), если, скажем, приток тепла в ЦТП окажется ниже нормы.

Жилищные конторы, поскольку они эксплуатируют не принадлежащее им (не стоящее у них на балансе) имущество и заботятся о нем, похожи на доверительных управляющих, которые известны ГК РФ. Однако пока этот титул для них не подходит. Эти конторы не являются коммерческими организациями; в положениях о них не предусматривается получение прибыли. Имущество, которым они заведуют (многоквартирные дома), официально им не передано. "Работы на сторону" для них практически исключаются. По этим признакам они (по крайней мере в их нынешнем виде) "не вписываются" в понятие "доверительный управляющий".

ЖЭКи (или иные подобные организации) до последнего времени имели титул ГУПов и МУПов (т.е. государственных или муниципальных унитарных предприятий). Но если поинтересоваться, каким имуществом они обладают, то окажется, что у них на балансе стоит используемая ими конторская мебель и оргтехника. Многоквартирные дома, обслуживающие их сооружения и устройства, зеленые насаждения, земля в пределах жилых кварталов - все это не их имущество. Понятно, что такое положение снижает ответственность жилищных организаций за сохранность, состояние и правильное использование всех этих активов жилищного хозяйства. Нынешние реформаторы жилищного хозяйства почему-то не замечают, что при создании ("проталкивании" ими) ТСЖ остается открытым вопрос, у кого эти товарищества будут принимать домовое имущество и по каким документам.

Интересы дела требуют, чтобы то имущество, за которое отвечают ЖЭКи, состояло у них на балансах, т.е. было передано им от собственника (например, от муниципальных властей) в официальном порядке. Строго говоря, только в этом случае от них можно требовать нормального состояния жилищного хозяйства. На этом поприще они могут проявить себя как экономные хозяева и получать прибыль от своей деятельности. Если развитие пойдет по этому пути, то ЖЭК можно было бы признавать особой разновидностью известного в ГК РФ доверительного управляющего. В случае если собственность на домовое хозяйство перейдет к жильцам, организованным в ТСЖ, такие ЖЭКи передавали бы товариществам объекты, находящиеся на их (жэковских) балансах. По соглашению с товариществами эти конторы могли бы продолжать свою хозяйственную деятельность (возможно, в качестве доверительных управляющих) в отношении домов, принадлежащих товариществам.

Жилищный кодекс РФ, решая задачу эксплуатации домового имущества, в качестве основной подходящей фигуры намечает ТСЖ. Готовыми аналогами указанных товариществ могли бы служить ЖСК. Известно, что нынешние ЖСК обычно передают свои дома в хозяйственное управление муниципальным жилищным конторам разного наименования. ЖСК накопили опыт взаимодействия как со своими членами - жильцами, так и с управляющими организациями - жилищными конторами. В какой-то мере они оказались вовлеченными также в отношения с коммунальными организациями. Однако их опыт почему-то не был востребован авторами Жилищного кодекса.

В Жилищном кодексе РФ о ТСЖ говорится так, как если бы их правовое положение было давно отработано, всем известно и закреплено в правовых нормах, хотя на самом деле ничего этого нет. Авторы Жилищного кодекса не приняли во внимание, что нет ни примерных правил относительно учета и отчетности указанных товариществ, ни порядка государственной регистрации их прав и принадлежащей им собственности, ни норм закона об их налогообложении. Не предусмотрены условия их ликвидации, не отрегулированы особенности их взаимоотношений с жильцами, с коммунальными предприятиями, с арендаторами нежилых помещений. Нет ясности относительно их прав и обязанностей в отношении выморочных квартир и др. Что касается ГК РФ, то ТСЖ в нем вообще не предусмотрены (см. ниже).

В современной России в жилищном хозяйстве начинают свою деятельность (их надеются внедрить в самом широком масштабе) управляющие компании, приглашаемые коллективами жильцов - собственников приватизированных квартир. (В большинстве случаев это бывшие ЖЭКи и аналогичные им организации.) Но в каких отношениях должны находиться эти компании с жильцами, объединенными в ТСЖ (или с неоформленным коллективом жильцов), с налоговыми, надзорными и регистрационными органами, с банками, с хозяйственными партнерами из внешнего мира - неясно. Неясно и то, могут ли они получать прибыль коммерческого характера. Жилищный кодекс РФ воздерживается от отождествления их с доверительными управляющими, известными ГК РФ. Возможно, авторы Жилищного кодекса исходили из того, что статус управляющей организации должен отличаться от статуса доверительного управляющего, но в чем состоит это отличие - на этот вопрос закон не содержит сколько-нибудь вразумительного ответа <1>.

--------------------------------

<1> Нынешние жилищные конторы разного наименования по большому счету - те же управляющие компании с некоторыми (плохо юридически выраженными) ограничениями в части получения прибыли. Только доверяют им управление многоквартирными домами не жильцы приватизированных квартир, а муниципальные и государственные органы, выступающие в роли собственников домового имущества. Многие жилищные конторы находятся в процессе преобразования. Их уставы (положения) пока лишь в слабой степени отражают тот основополагающий факт, что они играют роль управляющих организаций по отношению к многоквартирным домам.

2. Доверительные управляющие и доверительные собственники. На коммерческой основе чужим имуществом может управлять так называемый доверительный управляющий. По смыслу ст. 1012 - 1026 ГК РФ доверительный управляющий заведует чужим имуществом с целью извлечения прибыли. Часть этой прибыли согласно договору он передает учредителю доверительной собственности, а часть оставляет себе. Но имеются сферы хозяйственных отношений, в которых доверенная организация, физическое лицо управляют чужим имуществом и (или) денежными средствами без цели извлечения прибыли. Такой тип организаций известен под названием "траст" (от английского слова Trust). Например, не получает прибыли опекун, которому доверено управлять имуществом опекаемого им лица (ст. 38 ГК РФ). Понятно, что управление чужим имуществом с целью и без цели извлекать из этого имущества прибыль - два принципиально разных института. Однако ГК РФ плохо различает ту и другую ситуацию; термин "траст" для ГК РФ вообще неизвестен <1>.

--------------------------------

<1> Исторически правовой институт "траст" предназначался для тех случаев, когда учреждалось управление имуществом малолетнего наследника. На русский язык этот термин переводили и обычно переводят как "опека". Но со временем институт "траст" вышел за рамки одних только семейных отношений. В сфере деловых отношений термин "траст" лучше переводить как "доверительная собственность", а организацию, выполняющую функцию по управлению чужой собственностью, именовать фондом. (Понятие "фонд" содержится в ст. 118 ГК РФ.)

Отсутствие в законе института "траст" ощущается в сфере государственного социального страхования. Нынешний Пенсионный и другие фонды соцстраха не имеют определенного статуса и являются фактически государственными учреждениями. Это делает их независимыми от страхователей (от которых поступают туда обязательные взносы), а равно от профсоюзов, которые представляют застрахованных лиц - трудящихся. Наиболее подходящий правовой конструкцией для этих фондов мог бы служить траст, однако такого института в праве нет. Последнее обстоятельство служит одной из причин сложившегося нежелательного положения, когда ни страхователи, ни профсоюзы не имеют легальных инструментов, чтобы влиять на работу соцстраха.

Имеется существенная разница между управляющим физическим лицом - директором, завхозом, руководителем - и частной управляющей компанией, будь то доверительный управляющий или доверительный собственник <1>. Первый - служащий, наемный работник. Он принимается на работу и увольняется в порядке трудовых отношений; на него распространяются правила о продолжительности рабочего времени, об оплате труда, о социальном страховании, дисциплинарной и материальной ответственности, записанные в Трудовом кодексе РФ. Управляющая же компания работает на основе хозяйственного договора с так называемым учредителем управления (собственником имущества). Ее нельзя "уволить", как увольняют физическое лицо. Отношения учредителя управления с доверительным управляющим регулируются не Трудовым, а Гражданским кодексом. (В случае если будет узаконен институт доверительной собственности, то же самое окажется справедливым и в отношении доверительного собственника.)

--------------------------------

<1> Теоретически не исключено, что управляющая организация будет представлять собой одного человека. Это возможно, если такой человек зарегистрируется в качестве индивидуального (независимого) предпринимателя - юридического лица (ч. 1 ст. 1015 ГК РФ).

Сказанное позволяет отличать отношения доверительного управления от внутреннего поручения, которое кооператив (или товарищество) возлагает на выбранное им правление или председателя правления. Председатель правления осуществляет текущее заведование общественным имуществом, но он не является и не может являться доверительным управляющим в отношении этого имущества. Права и обязанности выбранных органов регулируются уставом организации, а не ГК РФ. К сожалению, гл. 53 ГК РФ, посвященная доверительному управлению (чужим) имуществом, об этом различии не упоминает.

Имущество, находящееся в доверительном управлении, должно приносить доход. Это видно из ст. 1023 ГК РФ, которая предусматривает вознаграждение доверительного управляющего за счет доходов от использования имущества. Таким образом, доверительное управление - это рыночный институт. Статьи ГК РФ о доверительном управлении сосредоточены в гл. 53. В эту же главу включена ст. 1026 "Доверительное управление имуществом по основаниям, предусмотренным законом". Но доверительное управление имуществом по закону, например в виде опеки или попечительства, учреждается обычно на бесприбыльной основе. Основная задача такого учреждения - не получать прибыль от имущества, а сохранять его от утраты.

Выходит, что в одной главе ГК РФ объединены принципиально не сходные случаи. В ней соседствуют, с одной стороны, задачи коммерческого использования имущества, а с другой - задача более узкого профиля - не дать имуществу пропасть. Между тем регулировать те и другие случаи надо по-разному. Понятно, например, что к ошибке, которую совершил неискушенный охранитель чужого имущества - опекун, следует относиться менее строго, чем к такому же упущению, допущенному профессиональным управителем. По-разному надо строить налоговое обложение, с одной стороны, прибыли, получаемой доверительным управляющим, а с другой - (случайного) дохода, который может оказаться в руках опекуна.

Из сказанного напрашивается вывод о необходимости разделения случаев коммерческого и некоммерческого управления чужим имуществом. Регулирование отношений некоммерческого управления облегчается тем обстоятельством, что в теории права известен институт "траст". В ряде зарубежных стран известны специализированные (нередко профессиональные) общественные организации, которым собственники передают в управление экологически ценные природные объекты. Некоторые меценаты создают фонды для поощрения искусства, научных исследований и передают их в управление зарекомендовавшим себя организациям.

Для регулирования деятельности всех таких бесприбыльных организаций в странах англосаксонского права принято использовать конструкцию траста. Например, трастом является Королевское общество птиц в Англии, которое (наряду с другими своими функциями) управляет некоторыми птичьими заказниками <1>. Траст подразумевает бесприбыльную деятельность, хотя бы она протекала в рамках хозяйственных отношений. При нормальных обстоятельствах траст предохраняет от обложения имущество, которое передано ему в доверительную собственность.

--------------------------------

<1> Королевским оно названо потому, что его устав был утвержден монархом.

Необходимость в такой конструкции ощущается и в России. Поэтому с теми или иными поправками институт "траст" следовало бы "пересадить" на отечественную почву. Признание в отечественном законодательстве института "траст" обогатило бы российское право, позволило бы более уверенно, а главное, более правильно регулировать некоторые важные стороны общественной и государственной жизни.

Необходимо, однако, иметь в виду, что трастом может воспользоваться малощепетильная часть бизнеса для достижения таких целей, которые являются чуждыми для этого института. Об этом говорит опыт США. В истории США известны случаи, когда предприятия близкого производственного профиля доверяли (поручали) создаваемому ими объединению управлять их имуществом на правах собственника. Так получался траст (трест). Траст конструировали таким образом, что он работал на бесприбыльной основе, поскольку получаемую прибыль должен был раздавать своим учредителям. Это помогало учредителям уклоняться от налогов и "попутно" создавать монополию в своей отрасли. В начале XX века в США пришлось принимать особые законы против трестов.

Чтобы такого не произошло в отечественных условиях, следовало бы заранее установить, что в качестве учредителей траста не могут выступать те предприятия и организации, с которыми этот траст будет затем вступать в деловые отношения. Иными словами, организация-траст должна быть посторонней для тех, кто вручает ей для управления свое имущество. В противном случае "хитрым" предприятиям и организациям, чтобы образовать траст, достаточно будет выбрать общее правление (находящееся под их контролем), придать ему статус юридического лица, не преследующего цели извлечения прибыли, а затем проводить свои торговые сделки через эту якобы бесприбыльную организацию <1>.

--------------------------------

<1> См.: Шейнин Л.Б. Доверительное управление и доверительная собственность: недостроенная конструкция // Труд и социальные отношения. 2006. N 3. С. 111 - 117.

3. Кооперативы и товарищества (различие). Те и другие признаются юридическими лицами разного типа и рассматриваются в ГК РФ по отдельности. Но строгого разграничения между обоими этими понятиями нет ни в бытовом языке, ни в ряде законов. В чем различие между ними, скажет не всякий специалист. В некоторых законах вместо термина "кооператив" или "товарищество" присутствует нейтральное понятие "объединение". Например, в 1998 г. был принят затрагивающий миллионы людей Закон "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан". До 1937 г. в СССР существовали жакты - жилищно-арендные кооперативные товарищества. Чего там было больше - кооперации или товарищества - ни закон, ни хозяйственная практика не обращали на это обстоятельство пристального внимания <1>.

--------------------------------

<1> В немецкой социалистической литературе кооперацию иногда смешивали с товариществом. Так, в статье "К жилищному вопросу" (и некоторых других) Ф. Энгельс прогнозировал, что после победы социалистической революции в Германии батраки из помещичьих имений в Пруссии, объединенные в кооперативные товарищества, будут арендовать у государства бывшие частные (а затем национализированные) имения, в которых они прежде были заняты.

Между товариществами и кооперативами имеется определенное различие. На практике это различие проводится не всегда четко, в том числе по той причине, что существует не одна форма кооперации, а несколько ее разновидностей. Эти разновидности заслуживают рассмотрения. Чтобы образовать кооператив, кооператоры обычно делают натуральные и денежные взносы, из которых образуется или на которые приобретается общественное имущество, на основе которого создается кооперативная организация или предприятие. Кооператоры либо сами эксплуатируют общественное имущество и управляют им, либо для оперативного управления этим имуществом приглашаются специалисты со стороны, чья деятельность подконтрольна кооператорам. Таким образом, помимо самих кооператоров в кооперативе могут работать другие лица - не члены кооператива. Такова общая картина для разного рода кооперативов.

Далее возможны варианты. Прежде всего это касается деления кооперативов на два класса: производственного и непроизводственного направления. Из непроизводственных кооперативов в России исторически более известна потребительская кооперация, обслуживающая в основном сельскую местность. В потребительской кооперации каждый ее член имеет право в преимущественном порядке (по сравнению с не членами кооператива) пользоваться торговыми услугами своей кооперативной организации. Но он не обязан покупать нужные ему товары только в кооперативной лавке или продавать избытки своего хозяйства только ей.

Что касается производственных кооперативных предприятий, то они бывают двух несходных видов:

1) предприятия, на которых заняты члены кооператива или (во всяком случае) преимущественно члены кооператива. Например, в СССР до начала 1960-х годов (когда они были ликвидированы) такими были предприятия кооперации инвалидов и предприятия так называемой промкооперации <1>. Близкими к этому виду кооперации считались колхозы. В старой России известным кооперативным предприятием такого вида был Павловский металлический завод в Нижегородской губернии, производивший замки, ножи и другие металлические изделия <2>. У работников - членов кооператива могут быть личные хозяйства, но кооперативные предприятия названного вида с ними никак не связаны;

--------------------------------

<1> Эти последние предприятия объединяли бывших кустарей.

<2> Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. (Изд. разных лет.)

2) другие кооперативные предприятия. Они создаются для того, чтобы обслуживать самостоятельные хозяйства своих членов; при этом последние вправе или даже обязаны (в соответствии с уставом кооператива) пользоваться его услугами. В старой России это относилось, например, к кооперативным маслозаводам. Молоко на них должны были поставлять крестьянские хозяйства - члены кооперативов. Работниками на таких заводах могли быть как члены, так и не члены кооператива. Экономическая конструкция этих кооперативов была такова, что у каждого их члена существовало собственное производство (хозяйство). Кооператив лишь помогал своим членам тем, что некоторые производственные операции, которые прежде выполнял каждый из них, соединял вместе и на этой базе образовывал кооперативное предприятие <1>. В наше время производственные кооперативы предусмотрены в "широкой" ст. 107 ГК РФ, но, к сожалению, без четкого разделения их на два упомянутых вида.

--------------------------------

<1> На эти предприятия ориентировался Закон "О кооперации", принятый в 1917 г. Временным правительством.

Из сказанного видно, что кооператив как предприятие может означать не один, а два несовпадающих вида объединения физических лиц. Эти виды надо различать по такому признаку, как наличие или отсутствие у кооператоров своих личных хозяйств. В первом случае кооператоры могут их иметь, а могут и не иметь. Если личные хозяйства существуют, то ни формально, ни по существу с кооперативным производством они не связаны. Во втором же случае кооперация физических лиц имеет своей главной и единственной целью создание такого кооперативного предприятия, которое призвано обслуживать хозяйства своих членов <1>. Таким образом, производственный кооператив создается для разных целей: либо для совместного труда своих членов, либо для удешевления отдельных производственно-хозяйственных операций, которые приходится выполнять каждому члену в его собственном хозяйстве.

--------------------------------

<1> В современной России нередки случаи, когда крупные сельскохозяйственные предприятия оказывают разного рода содействие личным подсобным хозяйствам своих работников и членов. Однако взаимодействие сторон обычно не выливается в какие-либо организационные формы.

ГК РФ фиксирует отличительную черту кооператива - личный труд в нем его членов. В круг деятельности кооперативов он включает разного рода занятия, в том числе бытовое обслуживание. Однако делает он это недостаточно четко. Так, нормы ГК РФ умалчивают о таком важном обстоятельстве: обращена деятельность кооператива вовне или же она направлена главным образом (или даже всецело) на удовлетворение потребностей самих членов кооператива (ч. 1 ст. 107). Таким образом, ст. 107 страдает недосказанностью. Кооперативы могут заниматься бытовым обслуживанием как населения вообще, так и своих членов специально. Но в первом случае их надо считать производственными коммерческими организациями, тогда как во втором случае этот титул для них может не подойти.

Что касается производственных товариществ, то они не совпадают с производственными кооперативами. От второго вида кооперативов они отличаются тем, что наличие собственных хозяйств у отдельных товарищей не предполагается (точнее, является обстоятельством безразличным). От первого же вида кооперативов они отличаются тем, что труд каждого товарища в общем деле желателен, но не обязателен. Например, в так называемом коммандитном товариществе могут быть вкладчики, которые "не принимают участия в осуществлении товариществом предпринимательской деятельности" (ст. 82 ГК РФ) <1>. Как отмечалось в юридической литературе, товарищества отличают лично-доверительные отношения между их участниками. По-разному строится ответственность за долги кооперативов и товариществ их членов и участников.

--------------------------------

<1> Статья 107 ГК РФ предусматривает возможность того, чтобы член производственного кооператива осуществлял свою деятельность в нем на основе не только трудового, но и иного участия. Последнее указание требует расшифровки, так как иначе оно позволяет смешивать кооператив и коммандитное товарищество.

В ГК РФ следовало бы разделить производственные кооперативные предприятия на два вида по признаку того, обслуживают они личные хозяйства своих членов или работают на сторону. Следовало бы также более четко разделить акционерные общества и товарищества по тому признаку, что акционеры не вправе требовать возврата своих средств, внесенных ими в оплату уставного капитала, тогда как члены товарищества вправе (при соблюдении определенных условий) забрать свой вклад, предоставленный ими товариществу.

В экономической литературе кооперативы исторически нередко противопоставлялись товариществам. Считалось, что кооперативы - это трудовые или потребительские объединения, не направленные на извлечение прибыли из своей деятельности <1>, тогда как товарищества - это объединения скорее предпринимательского толка. В социалистической литературе кооперативы (общины, артели) нередко рассматривались с положительной стороны как истинно социалистические организации <2>. В настоящее время в ряде стран существуют кооперативные предприятия (например, в Испании). Иногда они организованы как акционерные общества. В литературе встречается название "народные предприятия". Как отзвук этих идей можно рассматривать (малоудачную) кампанию приватизации ряда государственных предприятий, которая проводилась в России в начале 1990-х годов и предусматривала, что собственниками предприятий должны стать занятые на них рабочие. Как известно, практически этого не произошло.

--------------------------------

<1> В Германии в 1860-х годах и позднее были распространены идеи Фердинанда Лассаля, который призывал рабочих (с помощью государства) выкупать у хозяев предприятия, на которых они заняты, и превращать их в коллективные производства (производственные ассоциации).

<2> Пропаганда трудовых коллективных производств (в противовес частным предприятиям, а также предприятиям, принадлежащим государству) содержится в ряде произведений известного русского социалиста П.А. Кропоткина. См., например: Кропоткин П.А. Хлеб и воля; Современная наука и анархия. М., 1990. С. 373, 374. В первой из этих работ он особо упоминает о русских артелях каменщиков, плотников, рыболовов, перевозчиков (с. 156).

В настоящее время прежнее представление о товариществах (и об их принципиально иной экономической природе по сравнению с кооперативами) во многом устарело. В частности, об этом говорит появление некоторых видов товариществ некоммерческого типа. Эти виды товариществ исторически были мало распространены; возможно, по этой причине они оказались "неизвестны" современному ГК РФ.

4. Некоммерческие товарищеские объединения. В последние годы многие садовые товарищества объявили себя потребительскими кооперативами. Почему они так сделали, можно понять. ГК РФ однозначно считает, что хозяйственные товарищества - это коммерческие организации (ст. 66). Коммерческие организации должны получать коммерческие доходы. Отсюда вытекает, что товарищества должны либо платить налог на прибыль, либо доказывать, что прибыли у них нет. Но если даже прибыли у них нет, то от налоговых проверок они не избавлены. ГК РФ знает производственные кооперативы (ч. 2 ст. 50, ст. 107 и др.), а также объявляет их коммерческими организациями, т.е. предполагает, что они работают с прибылью. Раз есть прибыль, то должен быть и налог на прибыль. Но для садоводческих товариществ получение прибыли совсем не характерно. Поэтому титул производственных кооперативов для них не подходит.

Многие "титульные" неудобства и затруднения отпадают, если назвать садовое товарищество потребительским кооперативом. Согласно титулу параграфа 5 ч. 1 того же ГК РФ существуют некоммерческие организации, к которым причисляются и потребительские кооперативы. Поскольку такой кооператив нацелен на "удовлетворение материальных и иных потребностей участников" (ч. 1 ст. 116 ГК РФ), никаких доходов у него не должно быть.

Наверное, это обстоятельство и "предохраняет" ныне переименованные садовые товарищества от внимания налоговых органов. В этом состоит их выгода от переименования. Однако выгода эта весьма относительна. Закон допускает, что потребительский кооператив тоже может получать доход от какого-то вида своей хозяйственной деятельности (ч. 5 ст. 116). Надо думать, что в этом случае кооператив не избавлен от налогообложения <1>. Нежелательна и словесная путаница, которая неизбежна при "переделке" товарищества в кооператив.

--------------------------------

<1> По законодательству США если кооператив в течение определенного налогового периода (обычно год) отпускает на сторону больше товаров и услуг, чем названный в законе предельный процент, то он привлекается к уплате налога как (обычная) коммерческая организация. Если же от реализации своих товаров и от услуг, оказываемых на сторону, кооператив получает не более чем 15% своего общего дохода, то обычно он не облагается налогом. Это правило можно рассматривать как признание в законе такой возможности, как превращение кооператива из некоммерческой организации в организацию коммерческого типа.

Садовые и сходные с ними товарищества - это объединения индивидуальных собственников, созданные для специальных целей. Такие объединения должны эксплуатировать принадлежащие им земли и сооружения с той целью, чтобы обслуживать объекты индивидуальной собственности: садовые участки, дачи, гаражи. Указанные объединения призваны обеспечивать своим членам нормальное пользование принадлежащей им (членам) недвижимостью. Они работают для того, чтобы более комфортно чувствовали себя их члены, индивидуальные собственники. Текущее участие членов в работе каждого такого объединения нередко сводится к выбору правления и к уплате установленных взносов; личный труд, например члена садового товарищества, на благо товарищества обычно необязателен.

Такие товарищества существенно отличаются от товариществ и кооперативов, известных ГК РФ, поскольку там они подразумеваются в основном как производственные либо торговые объединения. Для садовых товариществ их именование кооперативами или потребительскими кооперативами неоправданно. Но и титул товарищества, как он понимается в ГК РФ, для них (по крайней мере в настоящее время) не подходит, потому что согласно признанной в ГК РФ юридической догме товарищества - это объединения исключительно коммерческого типа <1>. Как же быть?

--------------------------------

<1> ГК РФ ориентирован на рыночную экономику. Видимо, по этой причине он "неохотно" принимает во внимание те виды имущества, которые обслуживают лишь потребительские нужды их собственников.

Надо признать, что ГК РФ фактически проигнорировал существование некоммерческих товариществ, объединяющих собственников недвижимости. Эти товарищества создаются собственниками недвижимости с той целью, чтобы "было на кого" переложить часть необходимых работ и забот. Так, на садоводческие товарищества обычно возлагаются работы и заботы по дренированию территорий садоводческих поселков, по устройству и содержанию дорог, по электро- и водоснабжению, сторожевой охране, пожарной безопасности. Таким образом, эти товарищества осуществляют "внешнюю обслугу" индивидуальных садовых участков. Именно в этих целях садоводческие товарищества признаются собственниками некоторых сооружений и земельных выделов.

Для выполнения своих функций они приобретают также оргтехнику, мебель, строят помещения для своих контор и для сторожевой охраны, создают противопожарные водоемы, проводят линии связи. Но имущество садоводческих товариществ не имеет самостоятельного экономического значения. Управление этим имуществом подчинено интересам членов товариществ. В данном случае институт общественной собственности товариществ имеет единственную цель и единственное оправдание: находиться на службе у частной собственности. Это удобно и выгодно владельцам дачных участков, ибо позволяет им сосредоточиться на своих шести сотках и не думать об инфраструктуре.

В сходном положении находятся собственники жилья в многоквартирных домах <1>, владельцы гаражей, объединенные в гаражно-строительные кооперативы, члены огородных и некоторых других товариществ. Объединения указанного типа не вписываются ни в одну из категорий юридических лиц, известных ГК РФ. Так, их нельзя назвать потребительскими кооперативами (ч. 3 ст. 50), ибо для последних не характерно обслуживание объектов недвижимости, принадлежащих их членам. Такие объединения нельзя считать кооперативами и в духе ст. 107 ГК РФ, ибо ст. 107 относится к производственным кооперативам, к тому же с коммерческим уклоном. В теоретическом плане они не вписываются также в российский Закон 1917 г. о кооперации, ибо объекты недвижимости, находящиеся в индивидуальной собственности членов нынешних объединений, имеют потребительский, а не производственный характер.

--------------------------------

<1> Ноу-хау бизнеса. 2009. N 5. С. 33 - 39.

Между тем этот тип объединений хорошо известен населению; таких объединений насчитываются десятки тысяч. Помимо садовых товариществ существуют ЖСК, ГСК, дачные и огородные товарищества и кооперативы, ТСЖ в многоквартирных домах. Практика настоятельно требует признать особый тип хозяйственных объединений - товариществ собственников недвижимости (ТСН), не нацеленных на извлечение прибыли из принадлежащего им имущества <1>. Для узаконения такого типа товариществ необходимо, в общем-то, немного: включить в ГК РФ соответствующую статью или статьи, которые легализовали бы некоммерческие товарищеские организации, занятые хозяйственным обслуживанием своих членов. Естественно, упоминание в ГК РФ надо рассматривать только как первый шаг. Указанный тип объединений заслуживает не просто включения в ГК РФ, но и более глубокой правовой разработки.

--------------------------------

<1> Другой вариант их названия - НеТСН, т.е. некоммерческие товарищества собственников недвижимости.

5. Материнские и дочерние предприятия и хозяйства. В частном секторе крупные (и не очень крупные) корпорации нередко создают подчиненные им компании. В научной литературе первые обычно именуются материнскими (родительскими), а вторые - дочерними. Такая терминология облегчает анализ деятельности тех и других, способствует лучшему пониманию сделок, заключаемых ими как с посторонними лицами, так и между собой.

Особое значение для публики эти термины приобретают в тех нежелательных случаях, когда учредители действуют нечестно, когда они скрывают истинный смысл своих операций под прикрытием малопонятных (хозяйственно не оправданных) сделок между родительскими и дочерними компаниями. В ГК РФ этот тип сложных хозяйственных корпораций не пропущен (ст. 105). Но внимание ГК РФ к ним ограничивается регулированием их внутренних отношений. В нем нет норм, предупреждающих экономические и налоговые злоупотребления, которые совершаются иногда с помощью искусственных хозяйственных операций между родительской и дочерней компанией. В ГК РФ было бы оправданно записать требование, чтобы наименование дочерней компании содержало указание на компанию-учредителя. Такое указание позволило бы в случае необходимости правильно подойти к оценке тех сделок, которые заключают между собой родительская и дочерняя компании.

6. Земельно-мелиоративные и водохозяйственные предприятия. Наиболее разветвленными государственными земельно- и водохозяйственными организациями производственного типа являются управления оросительных и осушительных систем (УОС). К УОС примыкают государственные обводнительные, берегозащитные и некоторые другие системы. Все они состоят на государственном бюджете. Кооперативные УОС в России не получили распространения, хотя в некоторых зарубежных странах многие из них действуют достаточно успешно <1>.

--------------------------------

<1> Шейнин Л.Б. Правовой режим государственных ирригационных систем. М., 1978.

Услуги своим "абонентам" - сельскохозяйственным и некоторым другим предприятиям и организациям УОС оказывают бесплатно (в научной литературе эта практика подвергается критике). Их взаимоотношения с обслуживаемыми ими предприятиями, хозяйствами, а также с местными властями весьма разнообразны и специфичны. Тем не менее УОС не были выделены в особый тип юридических лиц. УОС исторически находились на так называемом снабженческом балансе, их учет и отчетность были построены по образцу снабженческих организаций.

Возможно, такой статус до некоторой степени устраивал работников УОС, поскольку их премиальные системы были построены по образцу тех, которые действовали в организациях снабженческого звена. Но он был и остается неудовлетворительным с точки зрения учета имущества УОС и анализа их производственной деятельности. Например, никак не фиксировались и не фиксируются капитальные улучшения на оросительной и осушительной сети, которые выполнялись и выполняются по инициативе и силами эксплуатационного персонала УОС за счет эксплуатационных средств. Видимо, производственные предприятия типа УОС следует выделять в особый вид государственных корпораций.

7. Сельскохозяйственные предприятия. За последние 18 - 20 лет крупные перемены произошли в земельном хозяйстве страны. Государство отказалось от своей собственности на многие сельскохозяйственные земли. Бывшие колхозники, рабочие совхозов, некоторые категории сельской интеллигенции получили право на долю в земельных угодьях тех сельскохозяйственных предприятий (СХП), колхозов и совхозов, где они трудились или с которыми они были связаны по работе. Этим лицам были выданы сертификаты, которые приравнивались к документам, удостоверяющим их право собственности на некоторую часть общественной земли. Фактически, однако, речь шла о праве требования (см. выше). Это требование признавалось за обладателем сертификата по отношению к тому СХП, который пользовался (в числе других долей) также его землей. Предполагалось, что после предъявления таких требований земли СХП будут разделены между обладателями долей, так что на месте каждого СХП возникнет некоторое число фермерских хозяйств.

Как известно, это предположение осуществилось лишь в малой степени. Большинство обладателей сертификатов не потребовали выделения в натуре и закрепления за ними причитающихся им земельных долей. Не выделенными в натуре земельными долями по-прежнему пользуются СХП. Некоторые СХП преобразуются в акционерные общества. Такое преобразование означает коренное изменение земельных отношений, ибо у акционера нет права требовать назад сделанный им вклад <1>. Некоторые СХП частично или полностью свернули производство и превратились, по существу, в земельные банки. Они ожидают, либо когда дольщики - владельцы земельных сертификатов потребуют выделения причитающихся им долей, либо когда того же потребуют некие (посторонние) скупщики земельных долей.

--------------------------------

<1> Акционеры вносят вклад в уставный капитал своих обществ в виде денежных сумм. О неденежном вкладе акционера в акционерное общество закон умалчивает; по-видимому, такой вклад исключается. Возможно, что практика стремится трансформировать понятие акционерного общества, во-первых, признавая вклад акционеров натурой, а во-вторых, стремясь (в каких-то случаях) оставить за акционерами право потребовать назад свою земельную долю.

У многих СХП нет определенного титула в отношении занимаемой ими земли. Хотя юридическое основание для их землевладения (если не считать традиции) нередко отсутствует, тем не менее сложившиеся фактические отношения обычно получают официальное или полуофициальное признание. Так, СХП имеют свой счет (или счета) в банке, свою печать. В их наименовании может присутствовать указание на их сельскохозяйственную деятельность. Земельный налог платят СХП. Часть своих земель они иногда сдают в аренду фермерским хозяйствам и т.д. Но поскольку они занимают свои земли на неопределенном праве, это положение является юридически неустойчивым, оно требует легализации. Выяснение права СХП на землю неразрывно связано с выяснением прав на землю тех дольщиков, чьи земли эксплуатирует СХП. В этой части законодательство имеет определенный частноправовой "крен", ибо оно по традиции, ведущей свое начало с 1990-х годов, почти все внимание уделяет правам дольщиков, а не СХП.

Уместен вопрос: является ли СХП корпоративным собственником? Ответ должен быть положительным. Ведь СХП - это юридическое лицо (причем лицо, не постороннее для обладателей земельных долей). Поскольку СХП выступает в качестве юридического лица и эксплуатирует землю дольщиков, никакой общей, а тем более общей долевой собственности этих лиц не существует; общая собственность (если представить себе, что она была) трансформируется в общественную собственность. К тому же в общественной собственности по определению никаких долей нет.

Некоторые СХП выплачивают арендную плату (нередко в натуральной форме) тем дольщикам, чью землю эксплуатирует СХП. Эту плату можно рассматривать как участие дольщиков в доходах СХП <1>. Но такие отношения не проясняют вопроса о том, каков статус самих СХП; отвечают ли действительности те титулы, которые присутствуют в их названиях: колхозы, кооперативы, товарищества, акционерные общества. Если признавать указанные выплаты формой арендной платы (как она нередко называется), то отношения между дольщиками и СХП будут напоминать расчеты между посторонними лицами (см. ниже).

--------------------------------

<1> Не исключено, что форма арендной платы (вместо участия в доходах) была выбрана ввиду задолженности многих СХП. Задолженность означала, что у СХП не могло быть никакой прибыли, а следовательно, у них не было ни основания, ни свободных средств, чтобы выплачивать дольщикам часть полученных СХП доходов. Но если эта часть распределялась как производственный платеж (арендная плата), то наличия прибыли для соответствующих выдач не требовалось. При этих обстоятельствах арендную плату (по крайней мере в некоторых случаях) приходится рассматривать как некую уловку, позволяющую СХП обойти требования кредиторов, обращенные на доходы, которые поступают на счета СХП.

Как реагирует на сложившееся положение законодатель? В общем виде ответ таков: он старается "подогнать" отношения, подлежащие урегулированию, под уже действующие нормы. В известном Законе "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения", принятом в 2002 г. (с последующими дополнениями), законодатель опирается на зарекомендовавшие себя институты ГК РФ. В упомянутом Законе изложен вариант, по которому индивиды передают СХП свои земельные доли так, что каждый сохраняет право собственности на передаваемую землю <1>. Этот вариант представляется весьма непростым как теоретически, так и в практическом исполнении; о существовании кооперативов, товариществ или акционерных обществ такого типа (по крайней мере по литературе) неизвестно. Тем не менее действующее законодательство о СХП и об используемых ими земельных долях исходит именно из этого варианта.

--------------------------------

<1> В доколхозные времена в сельской местности существовали ТОЗы - товарищества по совместной обработке земли. При этом каждый участник ТОЗа сохранял право на свою землю. ТОЗы (как показывает их название) занимались не всем комплексом сельскохозяйственного производства, а лишь отдельными работами - обычно вспашкой земли. Земля попадала в их распоряжение лишь на короткое время. Поэтому в земельном отношении нельзя ставить на одну доску прежние ТОЗы и современные СХП.

Чтобы отрегулировать отношения по земле между обладателями земельных долей и СХП, указанный Закон намечает два выхода из положения. Во-первых, он опирается на сложившийся порядок, при котором обладатели земельных долей рассматриваются как арендодатели, сдающие СХП в аренду свои земельные доли <1>. Закон предлагает узаконить и расширить эту практику. Во-вторых, в качестве альтернативы он предлагает передавать земельные доли, принадлежащие частным лицам, тем же СХП в доверительное управление. В обоих вариантах предполагается использование договорного инструмента.

--------------------------------

<1> Статью 16 упомянутого Закона 2002 г., где предлагается такая аренда, следует упрекнуть за неясность языка. Она говорит об аренде "выделенного участка". Но что понимается под таким участком - загадка. То ли это земельная доля индивидуального лица, выделенная в натуре, то ли это земельный массив в целом, находящийся в распоряжении СХП. Закон употребляет еще более загадочный термин "участок участка", никак его не поясняя.

Возникает вопрос: правомерны ли договоры названного типа? Ответ в обоих случаях должен быть скептическим. Поскольку СХП является корпоративным собственником, ему нет необходимости брать в аренду отдельные участки своей же земли. Можно думать, что Закон имел в виду не арендные, а совсем иные отношения, близкие к отношениям членства в кооперативном сельскохозяйственном объединении. В рамках этих отношений индивидуальный собственник действительно передает свою землю СХП. Само СХП приобретает при этом характер кооператива или товарищества (или акционерного общества; многие существующие в России СХП имеют в названиях слово "общество"). Но в этом случае регулироваться такие отношения должны скорее не договором аренды, а теми нормами, которые определяют членство индивидов или участие (для товарищей) в СХП.

Если индивид не желает вступать в такую организацию, то он может предложить ей всю свою землю (в виде причитающейся ему доли земли) в аренду. Но тогда по отношению к этой организации он будет выступать в качестве постороннего для нее лица.

Претендовать на членство, на участие (для товарищества) или на статус акционера в этой организации он уже не может <1>.

--------------------------------

<1> Возможен более сложный случай. Индивид, входящий в СХП в качестве его члена, делает минимальный вклад в СХП из причитающейся ему земельной доли, а оставшуюся на его долю часть желает сдать СХП в аренду. Такое его желание оправдывается тем обстоятельством, что иначе его земельный вклад может оказаться существенно больше, чем у его товарищей. Чтобы правильно подойти к регулированию подобных отношений, в уставе СХП должно быть записано, что в собственность СХП могут переходить любые, в том числе неравновеликие, участки, закрепленные в качестве земельных долей за отдельными лицами и внесенные последними в СХП. Если же вкладчик, чья земельная доля превышает некоторый средний размер, пожелает ограничиться только минимальным вкладом, то СХП может воспользоваться остатком его доли на особом праве, по соглашению сторон.

Законодатель наталкивает стороны на такое решение вопроса, при котором СХП пользуется землей путем ее аренды у индивидов-дольщиков. Тем самым он молчаливо предполагает сочетание членских (или товарищеских, или акционерных) отношений с арендными отношениями между индивидом и СХП. Он допускает наличие особого типа кооператива, товарищества (или акционерного общества), причем такого типа, который не предусмотрен в ГК РФ. Иными словами, должны возникать отношения, не отрегулированные в праве.

Представление об аренде в рамках СХП земельных долей, принадлежащих индивидам, является весьма спорным также с точки зрения самого института аренды. Дело в том, что рекомендуемые в Законе договоры о сдаче в аренду земельных долей не вписываются в гражданское законодательство. Ведь согласно ст. 606 ГК РФ предметом аренды может быть не право на вещь, а сама вещь. Недаром ст. 607 ГК РФ говорит о передаче в аренду обособленных природных и других объектов. И это различие имеет не только логическое, но и важное экономическое значение. Например, арендатор может улучшить арендованную вещь, а может и ухудшить ее. Поскольку речь идет о "натуральной" вещи, ГК РФ предусматривает защиту законных интересов той и другой стороны. Но если СХП улучшило (или ухудшило) какой-то участок используемой им земли, то вытекающие из этого факта права и обязанности сторон повисают в воздухе: ведь неизвестно, кому именно из физических лиц, обладателей земельных долей, этот участок принадлежит. Применение правил ГК РФ оказывается невозможным.

Об аренде земельных долей в рамках СХП следует сделать такой вывод. Если сельскохозяйственная экономика допускает передачу "бумажной" земельной доли одной стороной и прием этой доли другой стороной, то такие отношения нельзя называть арендой; скорее всего, они должны представлять особый правовой институт. Попутно возникает необходимость разработать особый статус для арендных СХП (выступающих в виде либо кооперативов, либо товариществ, либо акционерных обществ). Неясно, приживется ли этот институт, а если приживется, то какие правовые нормы могут этому помочь. (Законодатель об этом не упоминает.) Можно лишь отметить, что в литературе практически нет сведений о том, как сочетаются (и сочетаются ли) в СХП арендные отношения между сторонами с отношениями, принятыми в кооперативе, товариществе или в акционерном обществе.

Если признавать этот сложный правовой институт правомерным, то потребует правовой разработки также институт собственности СХП на его движимое имущество. Ведь СХП владеет, пользуется и распоряжается не только чужой землей. Он точно так же обращается со строениями, сооружениями, машинами, скотом и прочим имуществом, в котором члены СХП имеют свои паи. Если считается, что земельные доли членов СХП находятся у него в аренде, то почему нельзя исходить из того, что в аренде у него находятся также имущественные паи членов СХП на все другие движимые и недвижимые средства производства? Законодатель допускает, что СХП пользуется чужой землей на правах аренды (и даже рекомендует этот тип отношений). Вместе с тем он избегает создавать такое же впечатление относительно всех других средств производства, которые находятся в распоряжении СХП.

Что касается института доверительной собственности, то он вряд ли подходит для СХП по той причине, что в этом случае два лица сливаются в одном. Если опереться на указанный институт, то получится, что обладатели земельных сертификатов (поодиночке или коллективно) поручают управлять своими земельными долями самим себе, оформленным в качестве товарищеского или кооперативного СХП. Но такая конструкция способна только запутать дело.

Закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения 2002 г. допускает, что дольщики могут передавать СХП в качестве доверительного управляющего право владения и пользования их земельными долями. Однако трудно представить себе такое положение, при котором СХП принимает на себя доверительное управление землей дольщиков. Ведь доверительный управляющий должен быть посторонним лицом по отношению к учредителям управления. Возможно, что в качестве доверительного управляющего Закон неявно подразумевает управляющий персонал СХП. Однако такое представление тоже юридически некорректно. Управленцы СХП выполняют свои обязанности перед дольщиками в порядке трудовых отношений, а не гражданского договора. Как наемные работники они не могут быть доверительными управляющими в отношении порученного им производства, которое ведет СХП.

Таково будет положение вещей, если СХП оформлен как кооператив или как товарищество. Но так произойдет и в тех случаях, когда СХП представляет собой акционерное общество. Институт доверительного управления во всех этих случаях неприменим. Видимо, сложившиеся в СХП земельные отношения надо рассматривать как отношения особого рода (sui generis). Их следует регулировать, "не привязываясь" к отношениям аренды или доверительного управления <1>.

--------------------------------

<1> В юридической литературе упоминался вариант признания СХП земельным товариществом. При таком статусе СХП право членов товарищества на выдел их земли из СХП в натуре могло оказаться ограниченным. См.: Жариков Ю.Г. Дискуссионные вопросы земельных правоотношений // Сб. "Правовое обеспечение развития сельского хозяйства России". М., 2005. С. 230 - 250.

Регулируя земельные отношения в пределах СХП, рассматриваемый Закон не раз упоминает о "долях (физических лиц) в праве общей собственности" на землю. Последняя формула не просто неточна; она таит отрицательный юридический заряд, ибо позволяет не принимать во внимание право СХП на используемую им землю, близкое к праву собственности или прямо совпадающее с этим правом. Видимо, требуется создать нормальный устав товарищеского и (или) кооперативного СХП, в котором были бы расписаны права на землю как СХП, так и его членов. В нем следовало бы записать, что право требования члена (участника) СХП о выделе в натуре внесенной им доли (для последующего выхода из СХП) удовлетворяется либо при каких-то особых условиях, либо с согласия СХП. Собственником земли нормально должен быть СХП <1>. Ограничение права нынешних дольщиков на их выбытие из действующего СХП вместе с землей диктуется экономическими соображениями. Никакое СХП не может нормально работать, если оно не имеет гарантии стабильности своего землепользования.

--------------------------------

<1> Выделение земельных долей в натуре так, чтобы на них можно было организовать самодостаточные хозяйства, является сложной землеустроительной задачей. В настоящее время непростое положение с выделением долей усугубляется тем, что после многих преобразований сельскохозяйственные органы оказались лишенными своего землеустроительного аппарата, который мог бы эту задачу выполнять.

8. Аренда-концессия (терминология). Распространенной сделкой в области владения и пользования чужим имуществом является аренда. В последние десятилетия оформилась разновидность аренды - концессия. Обычно под ней понимается та же аренда, но с тем важным добавлением, что арендатор обязан вложить свои средства в улучшение и расширение арендованного им имущества. Например, концессией называют случай, когда частная компания берет в аренду городской водопровод с обязательством не только нормально эксплуатировать его (включая производство расчетов с потребителями), но и существенно улучшить его в техническом отношении. Концессионный договор в указанном понимании - сравнительно новый документ в отечественной практике, и он нуждается в дальнейшей разработке.

На этом пути необходимо преодолеть терминологическую трудность. Дело в том, что исторически слово "концессия" подчеркивало ту особенность сделки, что публичная власть уступала частной организации выполнение общественно важного проекта. В этом смысле в старой России слово "концессия" нередко применялось к железнодорожному строительству. Были и другие оттенки понимания института концессии. В годы нэпа и позднее режим концессии признавался за переданными в аренду иностранцам некоторыми предприятиями; концессия подразумевала восстановление этих предприятий с целью последующей их эксплуатации (например, карандашная фабрика в Москве была передана в концессию известному американскому предпринимателю Хаммеру). Тогда же и позднее велись переговоры о сдаче в концессию месторождений золота, полиметаллов.

Нынешний ГК РФ специально концессии не регулирует, но в нем содержится несколько статей (ст. 656 - 664) об аренде предприятий, которые частично покрывают этот пробел. ГК РФ содержит также гл. 54 "Коммерческая концессия", регулирующую передачу неимущественных прав. Но эта глава имеет слабое отношение к тем концессионным отношениям, о которых шла речь выше. Очевидно, в ГК РФ необходимо дать определение разным понятиям, связанным со словом "концессия". Иначе нельзя избежать путаницы.

Терминологические конфузы связаны не только со словом "концессия". Во все времена казенными предприятиями считались принадлежащие государству предприятия, которые слабо или даже вовсе не были ориентированы на рыночную экономику. Именно этим пониманием руководствовались российские реформаторы начала 1990-х годов, когда они внедрили в законодательство понятие казенного предприятия. Но на рыночную экономику не ориентирован также ряд муниципальных предприятий. Опираясь на этот признак, авторы некоторых законов пришли к категории "муниципальные казенные предприятия". При этом они не ощущали всей противоречивости созданного ими термина.

9. Коммунальные предприятия. Эти предприятия обслуживают некоторые важнейшие бытовые потребности населения в городах, поселках и других населенных пунктах. Конечными потребителями их услуг являются также многие организации, предприятия, учреждения. Правила предоставления коммунальных услуг были утверждены Правительством РФ 26 сентября 1994 г. Законченного списка видов коммунальных услуг и типов коммунальных предприятий не существует. Этому способствует то обстоятельство, что многие коммунальные предприятия, прежде принадлежавшие государству и местным властям, превратились в частные акционерные компании. Разные ведомства и разные подзаконные акты относят к коммунальным услугам и коммунальным предприятиям неодинаковые их виды и типы <1>.

--------------------------------

<1> Так, вывоз мусора из домовладения можно считать коммунальной услугой, если ее выполняет коммунальная организация. Но ее можно считать и услугой жилищного хозяйства, если жилищная организация организует вывозку таким образом, что обращается к услугам частного подрядчика. Что касается удаления мусора из жилого помещения, то обеспечить такое удаление является обязанностью жилищной организации. В домах, где есть мусоропроводы, оно обязано содержать и эксплуатировать их надлежащим образом; в других домах оно должно предоставлять жильцам оборудованные площадки для сбора мусора и стандартные мусорные контейнеры.

В одном и том же коммунальном предприятии нередко объединено оказание нескольких разновидностей коммунальных услуг. Типовыми в этом отношении являются многие городские водоканалы, чье название указывает, что они оказывают населению услуги в части как водоснабжения, так и водоотведения (канализации). Иногда коммунальное предприятие по местным условиям сосредоточивает у себя оказание населению несхожих коммунальных услуг. Известен случай, когда в компетенции коммунальной организации оказался трамвай и городской водопровод. Иногда коммунальным органам бывают подведомственны городские и поселковые леса.

Услуги организаций, называемых коммунальными, доводятся до потребителей в режиме времени двумя основными методами. Некоторые коммунальные предприятия способны оказывать свои услуги в любой момент, когда этого потребует потребитель. Такие услуги можно назвать услугами по требованию; применительно к населению они обычно "привязаны" к квартирам и другим жилым помещениям, куда проведены трубы, кабели и другие устройства соответствующих коммунальных предприятий. Точно так же могут быть обслужены рабочие помещения, где находятся люди. Плата за эти услуги взимается за определенный период, обычно за месяц; иногда она включается в виде отдельных строк (водопровод, канализация, теплоснабжение) в извещения, которые владельцы жилья получают от жилищных организаций с требованием оплаты услуг жилищного хозяйства. Тарифы на коммунальные услуги обычно утверждаются местными властями. Что касается объемов потребления за каждый платежный период, то они определяются по счетчику (например, в отношении электроэнергии), но в ряде других случаев объемы потребления устанавливаются по нормативу.

Другие услуги, вроде услуг общественного транспорта, являются как бы прерывистыми. Желающие воспользоваться ими должны учитывать установленный график движения наземного и другого общественного транспорта. Оплачиваются эти услуги либо в разовом порядке (за каждую поездку), либо за ряд поездок, если пассажир покупает с этой целью так называемый проездной билет.

Некоторые коммунальные по своей природе услуги тем не менее в состав этих услуг не включаются. Это касается телефонной связи, в том числе телефонов, установленных в жилых помещениях. Формальной причиной такого "выпадения" была и остается ведомственная принадлежность телефонной сети. Если другие коммунальные предприятия исторически принадлежали местным властям, то телефонной связью ведает Министерство связи. Эта традиция (с начала 1920-х годов) не позволяет считать телефонную связь коммунальной услугой, хотя с экономической стороны препятствий для этого нет <1>.

--------------------------------

<1> В настоящее время некоторые телефонные сети, водопроводные предприятия и т.д. принадлежат частным компаниям. Такие перемены не должны затрагивать "коммунальной природы" этих предприятий, которая заключается в особой их ответственности как монополистов за обслуживание населения и некоторых других категорий потребителей.

Нет классификационной ясности в отношении такой коммунальной услуги, как дренажное обеспечение жилищного хозяйства. Население благоустроенных городов и поселков обычно не придает должного значения сухости улиц, проездов, площадей, дворов. Между тем она обеспечивается специальными устройствами и повседневными работами, за которые отвечают назначенные для этого организации типа "Мосводостока" в Москве. Эти организации должны периодически очищать от наносов речки и ручьи (которые обеспечивают сброс излишков воды с застроенных территорий), содержать и эксплуатировать так называемую ливневую (уличную) канализацию <1>. В ряде мест городская, поселковая ливневая канализация состыкована с дренажными сооружениями (соседней) сельской местности. Например, сеть ливневой канализации в г. Раменский под Москвой имеет выход к осушительным каналам Москворецкой осушительно-оросительной системы; по ним ливневые и талые воды этого города достигают Москвы-реки.

--------------------------------

<1> В некоторых городах и поселках в уличную (ливневую) канализацию выходят домовые трубы. Такая объединенная канализация носит название сплавной канализации.

Дренажные организации могут содержаться за счет городского, поселкового бюджета. Но в некоторых городах, например в Москве, практикуется платное дренажное обслуживание домовладений ряда категорий. Жилищные организации пока освобождены от выплаты дренажного тарифа. Однако есть все основания для того, чтобы этот тариф был распространен также на подведомственные им дворовые территории. ГК РФ о дренажном обслуживании, как и о некоторых других коммунальных услугах, не упоминает.

Многие коммунальные предприятия являются лишь посредниками между конечными потребителями и производителями тех благ, которые они доставляют в жилые и нежилые помещения. Так, газовые конторы лишь передают потребителям тот газ, который они сами получают со стороны. Предприятия электрических сетей обычно не имеют своих электростанций; они распределяют электроэнергию, получаемую ими со стороны. Примерно так же обстоит дело в теплоснабжении. Надежность той или иной коммунальной услуги нередко зависит не от одного предприятия, а от цепочки предприятий, часть которых далека от коммунального хозяйства. Но тем самым объективно ослабляется ответственность перед конечным потребителем того коммунального предприятия, с которым он непосредственно (или через свою жилищную организацию) связан.

В многоквартирных домах оказание коммунальных услуг дополнительно осложняется тем обстоятельством, что до жильцов они доходят через посредника, которым обычно является ЖЭК или аналогичная организация. Договоры с рядом коммунальных служб (предприятий) об оказании жильцам коммунальных услуг заключают жилищные организации. Они получают со своих жильцов платежи за оказанные тем коммунальные услуги, и они же расплачиваются с коммунальными предприятиями - своими договорными партнерами за жильцов. Если услуги подобного рода по какой-либо причине не доходят до жильца, то могут возникать процедурные недоразумения, ибо свои претензии жилец вправе адресовать как жилищной, так и коммунальной организации. (Обычно подобные претензии принимает жилищная организация.)

В этой области не исключены словесные недоразумения, ибо абонентами (теми, кто потребляет и оплачивает услуги) можно считать как жилищные организации, так и жильцов. Обычно все-таки под абонентом понимают конечного потребителя - жильца. Но абонентом является также сама жилищная организация. В этом качестве у нее появляются свои обязательства по оплате электроэнергии, тепла, воды и т.д. Коммунальные услуги, в которых нуждается жилищная организация, потребляются не только (и не столько) в помещениях, где работает персонал ЖЭКа, сколько в домовом хозяйстве, находящемся на ее обслуживании. Так, через ЖЭК может идти оплата счетов за электроэнергию, которая расходуется в многоквартирных жилых домах на передвижение лифтов, а равно на освещение лестничных клеток, дворовых территорий, оплата счетов за расход тепла на отопление лестниц в подъездах домов и др.

Между сетями, принадлежащими коммунальным предприятиям, и сетями, принадлежащими жилищным организациям, должны существовать точки раздела ответственности, они же - точки раздела балансовой принадлежности сетей. Внешние от этих точек сети принадлежат коммунальным предприятиям, а внутренние - жилищным организациям. Каждая сторона отвечает за свои сети и сооружения на ней. Жилищные и коммунальные организации должны составлять акты разграничения балансовой принадлежности сетей, принадлежащих каждой из сторон. Например, это касается электрических сетей.

Однако эта технически и юридически выдержанная система местами оказалась разрушенной после 1967 г. В этом году произошло повышение оплаты труда работников жилищного хозяйства, которое (по идее) должно была вызвать повышение квартплаты. Но такое повышение по политическим соображениям было признано нежелательным. Чтобы избежать его, был придуман ряд приемов, перераспределяющих расходы между жилищными организациями и коммунальными предприятиями <1>.

--------------------------------

<1> Одновременно были повышены тарифы на коммунальное обслуживание для ряда абонентов - предприятий и организаций. С той поры ведется традиция, согласно которой население обычно платит за каждую единицу потребленных коммунальных услуг меньше, чем промышленные предприятия, торговые и некоторые другие организации. С экономических позиций эта традиция вряд ли оправданна.

В частности, расходы жилищного хозяйства были искусственно снижены за счет передачи принадлежащих ему внедомовых сетей на балансы коммунальных предприятий. Ответственность по сетям многих коммунальных предприятий была "доведена" до стен тех домов (домовых вводов), которые они обслуживали. Но так было сделано не везде, а там, где такая мера проводилась, она не всегда документально оформлялась. В результате в настоящее время не всегда ясно, где кончается "сетевая" ответственность коммунального предприятия и где начинается ответственность жилищной организации.

Постоянная готовность коммунальных сетей к предоставлению услуги потребителю таит некоторую технологическую опасность. В случае их неисправности "выдача услуги" может произойти и помимо желания потребителя, и вне его контроля. Например, может произойти утечка газа, водопроводной воды, короткое замыкание на электросети и т.п. Такие аварии бывают особенно опасными в бытовом секторе, где не всегда находятся специалисты (а то и просто взрослые люди), способные вовремя принять нужные меры.

В ГК РФ нормы, регулирующие оказание коммунальных услуг, изложены в ст. 539 - 548, объединенных общим титулом "Энергоснабжение". (Под энергоснабжением здесь понимается снабжение как электрической, так и тепловой энергией.) Однако фактически нормы этих статей должны применяться шире, чем в одном только энергоснабжении. Часть 2 ст. 548 указывает, что эти нормы распространяются на снабжение (абонентов) также газом, водой и "другими товарами".

Упоминание о "товарах" можно понимать как указание на то, что между абонентами и коммунальными предприятиями существуют рыночные (т.е. достаточно жесткие экономические) отношения. Против этого трудно что-либо возразить. Вместе с тем употребление термина "товар" без какой-либо оговорки может привести к недоразумению, так как часть коммунальных услуг (домовая канализация, вывозка бытового мусора) физически означает нечто другое: удаление нечистот и ненужных предметов сначала из жилого помещения, а затем за пределы самого домовладения.

По традиции население не заключает с коммунальными предприятиями особых договоров на обслуживание. (Таких договоров обычно нет также между жильцами и обслуживающей их жилищной организацией.) На это есть объективное основание. Ведь услуги коммунальных предприятий "доходят" до жильцов через трубы и другие устройства, которые относятся к домовому хозяйству и которые принадлежат жилищной организации. Тем не менее ч. 1 ст. 540 ГК РФ устанавливает, что "когда абонентом по договору энергоснабжения выступает гражданин, использующий энергию для бытового потребления, договор считается заключенным с момента первого фактического подключения абонента в установленном порядке к присоединенной сети".

Такой порядок значительно упрощает отношения сторон, избавляет их от многих не всегда нужных бумажных операций. Но этот порядок содержит и отрицательные черты. Во-первых, он игнорирует, что в цепочке "коммунальное предприятие - абонент" стороны нередко разделены посредником - жилищной организацией. Если же признавать, что посредник не должен мешать прямым договорным связям между абонентом и коммунальным предприятием, то тогда не всегда выгодным оказывается отсутствие договора между сторонами. Отсутствие такого договора затрудняет обратную связь между абонентом и коммунальным предприятием. Первый лишен формальной возможности заявить коммунальному предприятию свои претензии и предложения. Коммунальное же предприятие имеет возможность занять технократическую позицию, которая выражается в том, что оно якобы само знает и нужды потребителя, и как надо их удовлетворять, и какую плату за это взимать.

Доступ в помещение. При ликвидации аварий нередко возникают трудности особого рода, которые связаны с доступом в жилые помещения. Дело в том, что жильцы аварийных квартир не всегда на месте, а если на месте, то не всегда готовы пустить к себе работников-аварийщиков. В 1994 г. Правительство РФ утвердило Правила предоставления коммунальных услуг, которые предусматривают обязанность жильца допускать в свое жилище представителя энергоснабжающей организации для осмотра и устранения недостатков. Но (как отмечалось в юридической литературе) это правило плохо стыкуется со ст. 25 Конституции РФ о неприкосновенности жилья. По-видимому, в самой ст. 25 Конституции следовало бы сделать оговорку о чрезвычайных обстоятельствах, позволяющих работникам аварийных и спасательных служб проникать в частные жилища. Под этими работниками надо понимать представителей не только коммунальных, но и некоторых других служб, например пожарных. Очевидно, в законе должны быть нормы, регламентирующие случаи, когда право доступа в частную квартиру специалистам по ликвидации аварий, пожарным и т.п. службам должно быть предоставлено независимо от желания собственника.

ГК РФ упоминает об ограничениях, которые могут быть наложены законом на частного собственника при использовании принадлежащего ему имущества. Но он не упоминает о случаях, когда ради безопасности людей и предотвращения вреда обществу оправданно оперативное вмешательство управомоченных государственных и муниципальных служб в работу устройств, обеспечивающих бытовые удобства населения и являющихся частным имуществом. В общем виде такая запись явно не помешала бы ГК РФ. Но что касается конкретных норм, касающихся вторжения управомоченных лиц в частное жилое помещение и проведения там необходимых работ, то такие нормы, скорее всего, должны быть в Жилищном кодексе (пока их там нет). Представляются необходимыми нормы о праве вторжения указанных лиц не только в частное жилище, но и в производственное или офисное помещение в случае возникновения там пожара. Особого внимания права требуют случаи, когда оперативное вторжение требуется в связи с уголовными проявлениями или административными правонарушениями.

Вторжение в частное жилье необязательно должно быть вызвано чрезвычайными происшествиями. Оно может произойти в виде планового посещения в порядке профилактики. Такие посещения можно было бы обговаривать в "нормальных" соглашениях между владельцами жилья и коммунальными службами. Подобные соглашения были бы полезны также между жильцами и жилищными организациями, например на тот случай, если бы последним понадобилось выявить размер повреждений несущих конструкций, находящихся в жилом помещении.

О правовых инструментах вроде названных было бы полезно упомянуть в уставах и положениях соответствующих жилищных и коммунальных организаций. Более того, по-видимому, между жильцом многоквартирного дома и жилищной организаций, обслуживающей дом, должны существовать договорные отношения. В этом случае в заключаемом ими договоре могла бы содержаться оговорка относительно коммунальных услуг, достигающих абонента через жилищную организацию - посредника. В этом же договоре уместно было бы оговорить случаи (и порядок) доступа в жилое помещение специалистов по борьбе с пожарами, по ликвидации аварий на сетях коммунального обслуживания и в других чрезвычайных ситуациях.

Оплата коммунальных услуг и построение коммунальных тарифов. Многие коммунальные предприятия по своей природе являются монополистами. Поскольку население в высокой степени зависит от них, оно вынуждено беспрекословно подчиняться установленным теми правилам. Это касается и качества обслуживания, и оплаты предоставленных услуг. Такое положение позволяет некоторым коммунальным предприятиям чувствовать себя хозяевами положения. Иногда они даже не сообщают вовремя заинтересованному населению о повышении своих тарифов. Правда, для контроля тарифов существуют государственные антимонополистические органы. Однако никакой официальный орган не может заменить контроля со стороны наиболее заинтересованной стороны - самого потребителя. Между тем по традиции возможности этого контроля весьма ограниченны, ибо коммунальные предприятия не отчитываются перед населением о своей работе. Не отчитываются они и перед теми жилищными организациями, с которыми связаны договорами на обслуживание.

ГК РФ никак не реагирует на сложившееся положение. Между тем было бы оправданно дополнить его нормативным требованием, обращенным к коммунальным предприятиям, чтобы они своевременно доводили до своих абонентов информацию обо всех существенных изменениях в своих тарифах, предоставляли обоснование таких изменений, а в случае необходимости проводили бы публичные слушания.

Одним из острых инструментов воздействия коммунальных систем на хронических неплательщиков-абонентов является отказ обслуживать их в дальнейшем, т.е. прекращение обслуживания. Такое право ГК РФ предоставил коммунальным предприятиям (через ч. 3 ст. 523 и ч. 1 ст. 546). Однако это право коммунальных предприятий действует только в отношении юридических лиц. С процедурной стороны отключение абонента от коммунального обслуживания облегчается для коммунального предприятия тем обстоятельством, что оно не требует санкции суда; при отключении абонента, если он представлен организацией, требуется лишь уведомление об этом местного органа власти.

Разрыв прочных (в данном случае даже непрерывных) договорных отношений по усмотрению только одного партнера - обслуживающей организации означает не вполне стандартную процедуру. Если такая процедура допускается, то ее применение не должно быть произвольным. В частности, она не должна затрагивать никого, кроме злостного должника. Однако бывали случаи, когда предприятия электрических сетей в случае неуплаты счетов за электричество отдельными абонентами отключали от своих сетей целые поселки. В последнее время некоторые жилищные и коммунальные предприятия, пользуясь тем, что услуги домовой канализации не названы прямо в числе коммунальных услуг, взяли на вооружение такой метод, как перекрытие отводящих труб домовой канализации в случае невзноса отдельными жильцами коммунальных платежей и (или) квартплаты.

Подобные действия нельзя считать законными прежде всего по той причине, что они не делают различия между исправными и неисправными абонентами и жильцами. Метод гражданской ответственности одних за неисправность других не признается в законах ни России, ни других цивилизованных стран. Поэтому в ГК РФ желательно иметь прямой запрет на огульное отключение абонентов какой-либо коммунальной системы только на том основании, что часть ее абонентов накопили задолженность по своим платежам. Коммунальное предприятие должно разбираться со своими абонентами в индивидуальном порядке, а не наказывать их скопом.

Для абонентов коммунальных предприятий первостепенное значение имеют качество предоставляемых коммунальных услуг, а также размер тарифов. Ниже рассматриваются особенности тарификации услуг коммунальных предприятий, доступных населению на дому; это относится к услугам, которыми жильцы постоянно пользуются или которые они могут потребовать для себя теоретически в любой момент, когда они этого пожелают. Правовое регулирование тарификации услуг таких предприятий требует определенных дополнений.

Право абонента потребовать от коммунального предприятия предоставить ему требуемую услугу в любой момент по своему выбору накладывает на работу коммунального предприятия дополнительную техническую и экономическую нагрузку. Коммунальная система все время должна быть наготове к выполнению указанного требования, "держать свои мощности под парами" независимо от того, предъявляется на них спрос или нет <1>. Например, на водопроводных предприятиях в любой момент на месте должен быть персонал предприятия; в рабочем состоянии должно находиться все насосное оборудование и трубы, очистные сооружения, приборы, площадки, водовместилища, хотя бы спрос на воду в данный момент упал. Коммунальная система обычно находится в постоянной готовности работать на свою полную мощность, хотя максимально возможный спрос со стороны ее абонентов предъявляется далеко не всегда.

--------------------------------

<1> Коммунальная система особенно чувствительна к спросу абонентов, предъявляемому в часы пик. В эти часы коммунальная система включает свои резервные мощности, которым не находится работы в другое время. С экономической стороны предоставление услуги за счет работы резервных мощностей обходится коммунальной системе относительно дороже, чем предоставление такой же услуги за счет работы базовых мощностей.

Готовность не означает оказания самой услуги. Если требование на услугу не поступает, то часть мощностей простаивает и предприятие не получает должного возмещения за те затраты, которые оказались необходимыми для содержания этих мощностей в то время, когда они находились без нагрузки. Обычно коммунальное предприятие не может позволить себе работать в убыток. Оно закладывает указанные затраты в свои тарифы и таким образом распределяет затраты на содержание резервных и базовых мощностей на всех абонентов более или менее равномерно. Однако такой метод нельзя признать экономически совершенным, поскольку не все абоненты в равной мере предъявляют спрос на услуги данного коммунального предприятия; особенно это относится к часам пик (для которых коммунальному предприятию приходится иметь резервные мощности).

Указанный недостаток при распределении (по абонентам) затрат на содержание мощностей коммунального предприятия может быть частично преодолен с помощью особого построения тарифа. Известен особый метод оплаты коммунальных услуг, который получил название двуставочного тарифа. По этому методу тариф делится на две части. Основная часть тарифа, она же основная плата, взимается как плата за готовность обслужить данного абонента в любой сезон и в любое время суток (эта плата пропорциональна расчетной максимальной потребности абонента в получении нужных ему услуг), а дополнительная часть, она же дополнительная плата, - за фактический объем потребленных услуг <1>. Обычно основная часть тарифа взимается по показателю так называемой установленной мощности, которой располагает данный абонент, вне зависимости от того, какая часть этой мощности потребует включения в работу резервных установок коммунального предприятия <2>.

--------------------------------

<1> Плата за готовность должна покрыть затраты коммунального предприятия на оплату персонала, на амортизацию зданий, сооружений, оборудования, на уход за ними, на оплату вложенного в предприятие капитала. Плата же за услугу (например, за полученную воду питьевого качества) должна покрыть затраты коммунального предприятия на использованную им электроэнергию, химикаты и некоторые другие.

<2> Плата за готовность не различает спроса абонентов на услуги коммунального предприятия, предъявляемого в пиковые и непиковые часы. Такая плата экономически недостаточно совершенна; она не стимулирует абонентов (если у них есть такая возможность) перераспределять свой спрос на известную коммунальную услугу таким образом, чтобы переносить его на то время, когда не полностью загружены мощности коммунального предприятия. Если же такой перенос осуществляется, то результаты его положительны, ибо у снабжающей системы сокращается потребность в (малоэкономичных) резервных мощностях, включаемых в работу только в часы пик.

Двуставочный тариф применяют конторы энергосбыта, продающие электроэнергию крупным предприятиям. В последнее время схожий прием стали применять некоторые телефонные сети (в Москве они принадлежат ОАО "МГТС"). Не исключено внедрение его и на других коммунальных предприятиях, чьи услуги потребитель получает по требованию.

Если абоненты снабжены счетчиками, позволяющими различать услуги, потребляемые в разные часы суток, то коммунальные предприятия имеют возможность поступать по-другому, а именно дифференцировать свои дневные и ночные тарифы. В дневное время (когда приходится включать резервные мощности коммунальных предприятий) тарифы будут наибольшими, а в ночное время, когда эти мощности не загружены, - наименьшими.

Переход на двуставочный тариф в коммунальных предприятиях во многих случаях экономически оправдан. Но он не должен осуществляться в соответствии с одним лишь желанием и велением технократов. На коммунальном предприятии, переходящем на двуставочный тариф, должна лежать обязанность обосновать ставки основного и дополнительного платежа, которые отныне будут доводиться до его абонентов. Такая обязанность должна быть зафиксирована в законе.

Не исключено, что инициатива перехода на двуставочные тарифы будет исходить от потребителей. Но так может произойти только в том случае, если потребители создадут свои организации, защищающие их интересы (чего пока не наблюдается). Одно из ближайших по времени обоснований более гибких (двуставочных) тарифов в области энергоснабжения содержалось в Инструкции о порядке расчетов за электрическую и тепловую энергию, утвержденной бывшим Комитетом РФ по политике цен 30 ноября 1993 г. (с последующими дополнениями). К сожалению, этот документ был рассчитан в основном на знающих людей, которые и без дополнительных разъяснений понимали, о чем идет речь. Возможно, по этой причине его язык оказался не всегда понятным непосвященным людям <1>.

--------------------------------

<1> Авторы книги "Гражданский кодекс Российской Федерации, часть вторая. Комментарий. Глава 30. Купля-продажа (книга 1)" (М., 1999. С. 192) некоторые правила указанного документа расценили как обязанность (крупного) абонента платить за неиспользованную энергию. Естественно, они отнеслись к таким правилам критически. Но фактически речь шла не о неиспользованной энергии, а о неиспользованных (резервных) мощностях энергетической организации, которые в соответствии с заключенным с абонентом договором были готовы к загрузке, но не были им востребованы.

Для коммунальных предприятий характерна также такая особенность, как создание избыточных мощностей, рассчитанных на будущих потребителей. Если в городе насчитывается, скажем, 50 тыс. человек, но прогнозируется, что в недалеком будущем там будет жить 100 тыс., то было бы неразумно строить в нем водопровод (или иное коммунальное предприятие) в расчете на нынешнее число жителей. Если для водопроводной системы нужно водохранилище как надежный водоисточник, то рационально создавать его в расчете не на наличное число жителей, а на будущую потребность в воде. В случае если водопроводное предприятие не захотело бы рисковать и вкладывать средства в удовлетворение не появившихся еще потребностей, то к этому его могла бы понудить государственная или муниципальная власть.

Как и любые мощности, избыточные мощности требуют затрат на свое содержание (амортизация зданий, сооружений и оборудования, мероприятия по уходу, охрана, процент на вложенный капитал). Спрашивается, кто и как должен погашать эти затраты до того, как избыточные мощности будут задействованы? К сожалению, действующие правовые нормы не дают ответа на этот вопрос. На практике коммунальные предприятия обычно складывают все свои затраты (как на действующие, так и на избыточные мощности) и распределяют их среди наличных абонентов, доводя до них соответствующие тарифы. Этот метод нельзя признать справедливым, ибо наличным абонентам приходится оплачивать содержание даже таких мощностей, которыми они не пользуются.

В ряде случаев коммунальные предприятия делают шаги, которые в перспективе должны привести к погашению их затрат на содержание избыточных мощностей. В этих целях они используют специальные платежи. Такие платежи налагаются на вновь появляющихся абонентов. Но поскольку эти платежи не узаконены, их называют по-другому: затратами на технологическое присоединение. Так, некоторые нормативные документы, касающиеся оплаты энергоснабжения и упоминающие о технологическом присоединении, были утверждены в 2007 г. Министром энергетики РФ <1>.

--------------------------------

<1> Шейнин Л.Б. Что скрывается за технологическим присоединением // Ноу-хау бизнеса. 2008. N 2. С. 49 - 52.

Если принимать термин "технологическое присоединение" буквально, то платежи за присоединение призваны покрывать затраты на врезку принадлежащих абоненту сетей в магистральные сети коммунального предприятия. Но на самом деле платежи за присоединение намного превосходят указанные затраты. Чтобы обосновать высокий размер этих платежей, наряду с указанием на технологическое присоединение используется также другой довод. Платежи за присоединение взимаются с учетом необходимости развития энергетического предприятия. Из упомянутых документов Минэнерго видно, что эти платежи призваны покрыть затраты энергетиков на их инвестиционные программы. Но такое требование не опирается на закон; оно тем более противоправно, что никаких акций или облигаций, удостоверяющих право абонентов на участие во вновь создаваемой собственности энергетического предприятия, им никто не выдает.

Плата за технологическое присоединение в энергетике в том виде, как она существует, неприемлема еще и потому, что она открывает дорогу особому дополнительному побору, который выражается в двойном платеже за одно и то же. Если предположить, что содержание избыточных мощностей за время их простоя уже было покрыто через действовавшие тарифы, т.е. за счет наличных потребителей (как это чаще всего и делается), то отпадает причина взимать какие-либо суммы с вновь появляющихся абонентов. У энергетического предприятия есть основание взимать особую плату за присоединение с вновь появляющихся абонентов только в том случае, если весь предыдущий период оно принимало на себя расходы по содержанию избыточных мощностей (например, получало на это банковские кредиты).

Видимо, истинное (скрытое) назначение указанных платежей - покрыть затраты энергетического предприятия на содержание избыточных мощностей до того момента, когда на результаты их работы появится реальный спрос. Будь так, указанные платежи следовало бы считать экономически оправданными. Но создатели платежей за технологическое присоединение об этом основании умалчивают, видимо, потому, что действующее законодательство его не предусматривает. В этих условиях правильный образ действий лиц, ответственных за энергетику страны, должен был вылиться в требование, адресованное компетентным органам, узаконить взимание с вновь появляющихся абонентов особой платы в счет погашения затрат энергетической организации на содержание избыточных мощностей за то время, пока они не были востребованы. Такие платежи известны в практике ряда зарубежных стран. Но указанные лица предпочли придать этим платежам иное, псевдоэкономическое обоснование (которое они почему-то посчитали более приемлемым в глазах общества). В результате размер этих платежей рассчитывается по совершенно другому основанию.

Подобные экономические "самоделки" действуют не только в области энергетики, но и в других сферах коммунального обслуживания. Их нельзя оправдывать. Но вместе с тем на их примере видно, как отставание права способствует тому, что некоторые авторитетные организации выбирают неадекватные пути для решения (давно назревших) экономических проблем в своей области.

Исходя из экономической природы отношений, связанных с погашением затрат коммунального предприятия на содержание принадлежащих ему избыточных производственных мощностей, следовало бы принять три правила, регулирующих эти отношения: (1) коммунальное предприятие, если оно обладает избыточными производственными мощностями, должно наладить отдельный учет своих затрат на содержание этих мощностей; (2) при выполнении этого условия коммунальное предприятие вправе потребовать от вновь появляющихся абонентов, чтобы те погасили его затраты на содержание указанных мощностей с учетом времени пребывания этих мощностей без загрузки; (3) коммунальное предприятие не вправе требовать от своих абонентов каких-либо платежей в счет выполнения своей инвестиционной программы <1>.

--------------------------------

<1> См.: Шейнин Л.Б. Неиспользуемые мощности и проблема хозяйственного расчета в водохозяйственных организациях / ЦБНТИ Минводхоза СССР // Водное хозяйство. 1987. Вып. 10. С. 1 - 16.

Незаконные попытки некоторых коммунальных предприятий включить в свои тарифы так называемую инвестиционную составляющую не всегда связаны с проблемой погашения их затрат на содержание избыточных (созданных впрок) производственных мощностей. На эти попытки влияет и другой учетно-экономический пробел, который выражается в том, что в принятых калькуляциях себестоимости любой продукции или услуги отсутствует показатель "оплата капитала".

Капитал по определению является дефицитным и поэтому имеет свою цену. Цена капитала выражается в процентной ставке, которую предприниматель должен выплачивать банку или иному кредитору, ссудившему свой капитал для производственных целей. Правда, немало предприятий и предпринимателей работают собственным капиталом и никаких процентов никому не платят. Тем не менее его ценность от этого не становится меньше. Чтобы правильно учесть затраты на производство, в мировой практике давно сложилось правило, что в издержки производства предприятия включаются проценты на задействованный в нем капитал как в случае, когда предприятием работает на заемные, так и тогда, когда оно использует собственные средства <1>. Например, принадлежащее г. Берлину водопроводно-канализационное предприятие (аналогичное действующим в России городским водоканалам) включает в свои калькуляции 4% на весь задействованный в производстве капитал. Так же поступает принадлежащий городу речной порт на Шпрее.

--------------------------------

<1> Составляемая при этом калькуляция используется для внутрипроизводственных целей, в том числе для ценообразования. Она не может и не должны использоваться как отчет о затратах предприятия, предназначенный для налоговых органов. См.: Шейнин Л.Б. Две себестоимости: включать ли в себестоимость процент на капитал? // Ноу-хау бизнеса. 2005. N 8. С. 7 - 11.

В отечественной хозяйственной практике аналогичный прием применялся до 1930 г., но в этом году он по какой-то причине был отменен, после чего продукция всех предприятий (особенно капиталоемких) стала выглядеть дешевле. В 1965 г. в ходе проводившейся тогда экономической реформы по инициативе академика Хачатурова в хозяйственную практику была внедрена плата за фонды - аналог процента на капитал. Эту плату должны были вносить в казну все государственные предприятия; тем самым капиталоемкость их производства начинала отражаться в ценах на их продукцию. Однако этот полезный прием где-то в начале 1990-х годов оказался лишним - видимо, в связи с развивавшейся инфляцией. Его отменили.

В настоящее время издержки производства не учитывают капиталоемкости производства; показателя "плата за капитал" ("оплата капитала") в народном хозяйстве не существует. Но, как известно, если природу гнать в дверь, то она возвращается через окно. Так происходит и с оплатой вложенного в производство капитала. Отечественные "капитаны промышленности" готовы прибегать ко всяким ухищрениям, в том числе незаконным, чтобы отразить в тарифах и ценах на свои услуги и товары задействованный в производстве капитал.

Этой практике должен быть не просто поставлен предел; ей должна быть найдена цивилизованная замена. Такой заменой и должен служить показатель оплаты капитала, включаемый в производственные калькуляции.

Чтобы правильно считать затраты коммунальных предприятий на оказание предоставляемых ими услуг, в калькуляциях себестоимости этих услуг должна присутствовать особая строка: "Оплата капитала". Но проставленная там цифра не должна быть произвольной. Коммунальное предприятие должно обосновать ее (как и другие свои производственные затраты) и довести свои расчеты до заинтересованных лиц - своих абонентов.

Понятно, что в этом направлении свое слово не может не сказать право. Соответствующие правила были бы уместны в особой главе ГК РФ, которую следовало бы озаглавить "Услуги коммунальных предприятий и расчеты за их предоставление". Созданию такой главы должна предшествовать работа по легальному определению того, что считать коммунальным предприятием и что считать коммунальными услугами.

10. Автономные учреждения. В ГК РФ определен статус государственных учреждений. Но недавно появились (или лучше сказать, появляются) автономные учреждения. В ГК РФ их нет. В каком соотношении между собой находятся просто учреждения и автономные учреждения - на этот вопрос ответит не всякий ученый-юрист или специалист-практик.

По своему замыслу автономные учреждения отличаются от обычных учреждений тем, что должны сами содержать себя. Так, физкультурно-оздоровительные центры могут добиваться такого результата путем взимания платы со своих клиентов (посетителей). Однако в целом статус автономных учреждений не разработан. Он оставляет место для ряда финансовых вопросов.

Например, должно автономное учреждение полностью содержать себя или возможен вариант, когда часть своих расходов оно будет погашать за счет бюджетных средств? Должно оно взимать плату со всех своих клиентов или часть клиентов обслуживать бесплатно? Кто и как должен утверждать (контролировать, пересматривать) ставки платежей за услуги населению, оказываемые автономным учреждением? Может ли оно за собственный счет приобретать оборудование, строить новые здания, сооружения, покупать земельные участки? Как следует поступить автономному учреждению, если его доходы окажутся существенно выше его же расходов: должно ли оно отчислять часть доходов вышестоящему учреждению, должно ли оно платить налоги, а если должно, то какие? Как следует построить в нем учет и отчетность? В каком объеме оно должно отвечать по своим долгам?

Известно, что коммунальные предприятия применяют разные тарифные ставки в зависимости от того, оказывают они свои услуги производственным или бюджетным, коммерческим или некоммерческим организациям - своим абонентам. Спрашивается, к какой категории абонентов коммунальные предприятия должны относить автономные учреждения? Примерно тот же вопрос возникает в отношении ставок платежей за земли, занимаемые автономными учреждениями, а равно за их помещения, поскольку и земли, и помещения обычно сдаются в аренду муниципальными властями, которые расценивают их по-разному в зависимости от категории арендатора.

В нашей стране (как и в ряде зарубежных стран) есть опыт работы автономных учреждений, хотя они так не назывались и не называются. Например, в Москве долгое время успешно (во всяком случае, в финансовом отношении) работала глазная клиника доктора Святослава Федорова. Но как строились ее отношения с больными (ее клиентами), с вышестоящими организациями (например, с Министерством здравоохранения), с налоговыми органами, с московскими властями и коммунальными организациями, остается неизвестным <1>.

--------------------------------

<1> В литературе появлялись сведения о нежелании преемников Святослава Федорова, равно как и Министерства здравоохранения РФ, делиться хозяйственным и финансовым опытом работы его клиники. Опыт автора подтверждает эти сведения.

Авторов законопроекта об автономных учреждениях можно упрекнуть в недостаточно серьезном отношении к своему детищу. Прежде чем создавать такой документ, им надо было изучить опыт имевшихся и имеющихся автономных учреждений, осмыслить и изложить его: и для себя, и для общего сведения. Они не учли, что появление таких учреждений, их деятельность - это забота и ответственность вовсе не одних юристов, финансистов и законодателей. Поскольку работа таких учреждений должна отразиться на широких слоях населения, общество имеет право знать заранее, что из этого может получиться <1>. Идеологи нового типа учреждений должны были заранее определить, в какой части автономные учреждения повторяют просто учреждения, известные ГК РФ, а в какой нуждаются в особом правовом регулировании. Поскольку ничего этого сделано не было, в работу учреждений нового типа изначально были внесены ненужные трудности.

--------------------------------

<1> Для сравнения (которое не в пользу авторов автономных учреждений) можно сослаться на руководство-справочник Всемирной организации здравоохранения, который она выпустила для стран, готовящихся внедрить у себя обязательное медицинское страхование. В этой книге освещен опыт тех стран, в которых уже действует этот вид страхования. Приводятся зарекомендовавшие себя варианты страхования, излагаются их плюсы и минусы. В частности, освещаются особенности работы государственных больниц, работающих на принципе самоокупаемости. Для проектируемых фондов медицинского страхования предлагаются модели бухгалтерского учета и статистической отчетности. Намечаются пути для распространения статистической и иной информации и сферы ее применения, области внешнего и внутреннего мониторинга. Указывается литература. См.: Ch. Normand, A. Weber. Social Health Insurance. A guide book for planning. 1994. Pp. 136.

11. Заемный труд. Во времена СССР существовал оргнабор, направлявший навербованную им рабочую силу в лесную промышленность, на стройки и иные объекты народного хозяйства. Ныне появляются частные организации-посредники, поставляющие некоторым производствам сезонную и другую временную рабочую силу. В профсоюзных кругах такие организации рассматриваются как нежелательные, поскольку их деятельность нередко приводит к ущемлению прав трудящихся. Отсюда делается вывод о необходимости запретить их деятельность. Однако с этим выводом нельзя согласиться; ведь указанные организации реально помогают найти работу некоторым категориям незанятых лиц. Правда, деятельность таких посредников подлежит урегулированию, но это уже задача Трудового, Гражданского кодексов или иного законодательства, "закрывающего" имеющиеся пробелы в этой области. На этом примере видно, что отставание права неблагоприятно сказывается на некоторых новых для страны хозяйственных отношениях. В своем неурегулированном виде они способны вызывать даже реакцию отторжения.

12. Ведомственные водопроводы. Многие ведомственные водопроводы, состоящие на балансах крупных предприятий, выступают под флагом своих предприятий, хотя деятельность самих водопроводов не имеет ничего общего с тем производством, к которому они прикреплены. Такое прикрепление, когда оно умаляет их самостоятельность, приводит нередко к нежелательным экономическим последствиям. Так, ведомственные водопроводы учитывают свои производственные затраты по правилам того основного производства, при котором они созданы, но не так, как это необходимо с точки зрения водопроводного хозяйства. Во что такой порядок выливается, можно видеть на примере водопроводного предприятия в г. Набережные Челны (состоит при КамАЗе), которое снабжает питьевой водой как Набережные Челны, так и ряд ближних и дальних городов и поселков.

В составе издержек указанного водопроводного предприятия его затраты на начальные операции с водой искусственно подгоняются под рубрику "Заготовительные и складские расходы", поскольку так полагается при калькулировании стоимости производства автомобилей на КамАЗе. Слово "искусственно" приходится применять по той причине, что классификация расходов, принятая в машиностроении, не подходит к водопроводным предприятиям. Тем не менее она применяется, поскольку водопроводное предприятие почему-то следует счетным правилам, принятым на машиностроительном заводе.

Некоторые водопроводные подразделения при управлениях железных дорог снабжают водой прилежащие к железнодорожным станциям города и поселки. В ряде случаев их деятельность мало или совсем не связана с железными дорогами. Но ведомственная принадлежность дает о себе знать иногда с самой неожиданной стороны. Например, цены отпускаемой воды калькулируются на них по "железнодорожным" правилам, а не так, как принято у "настоящих" коммунальных водопроводов <1>.

--------------------------------

<1> Шейнин Л.Б. Опыт калькулирования себестоимости воды в народном хозяйстве // Водоснабжение и санитарная техника. 1983. N 6. С. 7 - 9.

Разумеется, ни ГК РФ, ни какой-либо другой закон не может диктовать хозяйственным организациям, следует им выделять свои подсобные производства на самостоятельный баланс или нет, а если следует, то какого типа или вида должен быть этот баланс, по какой модели они должны учитывать свои расходы и т.д. Но в законе желательно установить, что при государственной регистрации крупного предприятия - юридического лица необходимо проверять, содержится ли в его уставе указание на тот вид баланса (типовой или индивидуальный), который юридическое лицо выбирает как для своей основной деятельности, так и для деятельности производственных единиц, выделенных им на самостоятельный баланс. Выбранный вид отчетного баланса (балансов) должен быть приемлем как для налоговой службы, так и для антимонопольных органов. Такой порядок должен помочь налаживать правильный учет и отчетность, а равно правильное ценообразование как в основном, так и в подсобных производствах, состоящих при крупных предприятиях.

Корпоративное право

Может показаться, что смысл сказанного в этой главе состоит в том, чтобы дополнить, а где надо, поправить ГК РФ и сопутствующее ему законодательство. Но проблема представляется более глубокой. Указанные недостатки коренятся не только в несовершенстве закона, но и в слабой разработанности вопросов корпоративного права в отечественной юриспруденции.

Сам термин "Корпоративное право" не является общепринятым. Не устоялся и понятийный аппарат, связанный с этим термином. Авторы Научно-практического комментария к части первой Гражданского кодекса Российской Федерации (М., 1999. С. 162) о базовой терминологии корпоративного права высказались в таком смысле, что в США корпорацией называется объединение предпринимателей, оно же юридическое лицо, тогда как в европейском праве такое объединение обычно именуется компанией или фирмой. Статья 82 ГК РФ допускает именовать товарищество и фирмой, и компанией; ст. 96 распространяет "фирменные наименования" на акционерные общества, а ст. 107 - на производственные кооперативы.

Я бы высказался за другое толкование приведенных терминов. А именно корпорация - это синоним всякого юридического лица. Фирма - это корпорация, готовая обслужить любого обратившегося к ней клиента (покупателя). Отсюда фирменный знак. Компания - это корпорация в форме акционерной компании. Последняя может совпадать с фирмой, но может и не совпадать, если создается для обслуживания только определенных лиц; например, водопроводное предприятие обслуживает абонентов в определенной зоне. Компания может создаваться также для обслуживания только тех физических лиц или корпораций, которые ее создали <1>.

--------------------------------

<1> На западе США две ирригационные компании построили на паях водохранилище, которое призвано обслуживать их нужды в воде. Созданное учредителями управление водохранилищем не является фирмой, ибо обслуживает только своих учредителей.

Корпоративное право тесно связано с экономикой. Его пробелы неблагоприятно отзываются на экономической жизни. Неполнота корпоративного права таит в себе дополнительную опасность. Нередко она играет на руку нечестным дельцам от бизнеса. Организуя компании, не имеющие хозяйственного смысла, создавая (на бумаге) искусственные связи между этими компаниями и компаниями-учредителями, они наживают мошеннические деньги, ухитряясь при этом на законных основаниях уходить от ответственности.

Однако разработка этой отрасли права оставляет желать лучшего. Слабое внимание ученых-юристов к проблемам корпоративного права до некоторой степени объясняется тем, что не всем специалистам хочется вникать в малоизвестные переплетения экономических и правовых вопросов, возникающих в обширной области корпоративных отношений. Лучше других разработаны правовые отношения применительно к тем типам корпораций, которые на виду, прежде всего к акционерным обществам <1>. Правоотношения же во многих других типах корпораций остаются в научной тени. Между тем если ученые-юристы не овладеют всеми тонкостями корпоративных отношений, то разработка корпоративного права будет неполной, лоскутной, а терминология недостаточно выдержанной.

--------------------------------

<1> Один из последних учебников под названием "Корпоративное право" (Макарова О.А. СПб., 2005) посвящен почти исключительно акционерным обществам.

Поэтому, как представляется, требуется особое внимание к подготовке специалистов корпоративного права. Следовало бы отбирать подходящих лиц (особенно имеющих опыт работы в народном хозяйстве) для занятий в аспирантуре и ориентировать их на специализацию в этой области. Если (и когда) образуется костяк специалистов, то можно будет создавать кафедры корпоративного права как в юридических, так и в экономических вузах и академиях страны. При этих условиях разработка корпоративного права и его применение будут поставлены на более прочную основу.

Заключение

Если признавать действующее право "писаным разумом" (в этом качестве юристы нередко признавали римское право), то надо действовать так, как это наметил Закон "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" 2002 г., а именно искать в существующих институтах готовые правовые рамки, в которые должны укладываться вновь возникающие отношения, например земельные отношения в сельском хозяйстве. Но сложные юридические проблемы, которые возникают как на аграрном поле, так и в других сферах общественной жизни, далеко не всегда разрешаются действующим правом. Это право нельзя рассматривать в качестве законченного аппарата. В ряде случаев оно оказывается неполным и к тому же еще несовершенным. Не упорядочен его язык, а применяемые термины не всегда имеют однозначное толкование.

Нормы ГК РФ не должны расходиться с действительностью, устанавливая избыточные требования формального характера, как это делает ст. 219 ГК РФ (ст. 219 не признает права собственности на строение за создавшим его лицом, если это строение не прошло государственной регистрации). Если органы власти внедряют подобные требования в хозяйственные отношения, то они вносят излишние осложнения в институт собственности. Если же эти требования остаются только на бумаге, то такое положение способствует распространению правового нигилизма, ибо общественное сознание начинает воспринимать право как нечто существующее само по себе, не связанное с реальной жизнью.

Некоторые правовые системы знают институт защиты владения от посягательств со стороны. В статье 35 ГК РФ он изложен так, как если бы защите подлежало только владение, основанное на титульном праве. Фактическое владение, не подкрепленное титульным правом, законом не защищается. Такое положение надо признать крупным промахом ГК РФ.

В хозяйственной жизни главную роль нередко играют фактические отношения; при нормальных обстоятельствах частные имущественные права лишь подкрепляют эти отношения. Вместе с тем право способно существовать и тогда, когда оно оторвано от фактических отношений. Авторы ГК РФ во многих случаях исходили именно из этой последней ситуации; но при этом фактические отношения оказывались у них на втором плане. Статья 236 ГК РФ озаглавлена "Отказ от права собственности". Но в ГК РФ нет статьи "Отказ от объекта собственности", хотя понятно, что отказ от права собственности не обязательно означает отказ от фактического владения и пользования вещью. Недооценка фактических отношений - "сквозной" недостаток ряда статей ГК РФ.

Действующее право требует поправок и развития. Безусловно, все это надо выполнять "с оглядкой" на уже разработанные и принятые институты. Одни законы не должны наслаиваться на другие без должной их координации; иначе вместо системы права мы будем иметь правовой хаос.

ГК РФ выполняет функцию экономической конституции РФ. Его ценность для общества трудно переоценить. Все остальное законодательство, затрагивающее имущественные и обязательственные отношения, должно ориентироваться на нормы ГК РФ или даже входить в него в качестве его составных частей. Однако пока что этого не наблюдается. Бывает разнобой между нормами ГК РФ и нормами вновь принимаемых законов. Иногда возникают целые институты, параллельные с теми, которые установлены в ГК РФ. Такие явления "размывают" его нормы, принижают его значение как ведущего документа в области гражданского права страны. Сам ГК РФ нуждается в ряде поправок и дополнений. Такое положение требует чего-то вроде мониторинга гражданского законодательства. Возможно, на разработчиков ГК РФ и его отдельных частей следовало бы возложить то, что в строительном деле называется авторским надзором со стороны проектной организации. Это помогло бы поддерживать высокий уровень норм ГК РФ на постоянной основе.

Во многих случаях имущественные правоотношения переплетаются с правоотношениями по поводу отдельных природных ресурсов и природных комплексов. Различать близкие между собой отношения по тому признаку, какие из них регулируются гражданским правом, а с которых "начинается" право - земельное, водное, лесное и др., бывает весьма трудно, а иногда и невозможно. Законодательство о природных ресурсах - вольно или невольно - вторгалось и продолжает вторгаться в область гражданских отношений, и наоборот. В самом этом переплетении нет ничего необычного или заслуживающего "хирургического" вмешательства. Но оно может оказаться конфликтным в конституционном плане. Согласно ст. 71 и 72 Конституции РФ законодательство в области природных ресурсов и охраны природы является общей заботой как Российской Федерации, так и ее субъектов. Гражданское же законодательство есть прерогатива РФ. Таким образом, регионы не вправе регулировать гражданские отношения.

Однако наложенный запрет не идет на пользу дела. Он сдерживает законотворчество регионов в области природохозяйственных отношений. Регулировать же их на уровне Федерации часто невозможно: слишком велики природные, социальные и хозяйственные различия между различными регионами. Радикальный выход из положения заключается в том, чтобы предоставить регионам право регулировать в числе других, отнесенных к их ведению, также гражданские отношения.

Нынешний Гражданский кодекс РФ ориентируется во многом на рыночные отношения, предпринимательскую деятельность. Многие его статьи неприменимы или плохо применимы к так называемым бытовым сделкам. Поэтому есть основание вернуться к старым идеям о выделении из ГК РФ особого хозяйственного (торгового) кодекса, рассчитанного на регулирование отношений исключительно в сфере бизнеса.

Принятые сокращения

СЗ РФ - Собрание законодательства Российской Федерации;

ФЗ - Федеральный закон;

ГК РФ - Гражданский кодекс Российской Федерации;

ГПК РФ - Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации;

БТИ - бюро технической инвентаризации;

ГР - государственная регистрация;

ЖСК - жилищно-строительные кооперативы;

ЖЭК (собирательное понятие) - жилищно-эксплуатационные конторы;

СХП (собирательное понятие) - сельскохозяйственные предприятия;

ТСЖ - товарищество собственников жилья;

ТСН - товарищество собственников недвижимости;

ЦТП - центральный тепловой пункт (в жилом квартале);

FOB - Free on board (тип цены в морской торговле);

CIF - Cost, insurance, freight (тип цены в морской торговле).