Действие второе.

Большое количество садовых участков, обнесенных общим забором. Налево участок Юдиной, с домом из кирпича, перед ним стол, пляжные раскладные кресла и стул; позади баня и теплица. Направо участок Булдыма с деревянным домом и вкопанной в землю лавкой. Фруктовые деревья, грядки, ягодные кусты.

Тамара сидит в кресле и вышивает. Из дома Юдиной выходит Михаил.

Михаил. Надо же... (хлопает себя по животу). Наелся, словно дурак на поминках. Даже самому противно стало. Вот ведь ... надо же... (Садится.)

Тамара. Стараться за обедом из последних сил было совершенно необязательно, мой дорогой. Никто тебя, кажется, не заставлял заедать яблочный пирог колбасой с горчицей.

Михаил. Ничего, любимая, справился. А я вообще не прочь повеселиться, особенно поесть душевно.

Тамара. Если подобным образом свой отпуск начинать, тогда я очень хорошо себе представляю, чем он грозит завершиться.

Михаил. Известное дело, чем. Вот ты какая у меня интересная! Кончатся купюры и раздолью шабаш. Чем еще, по твоему, он может завершиться?

Тамара. Я говорю не про деньги. Впрочем, можно и купюры потратить с большей пользой.

Михаил. Можно. Все можно. (Зевает.) Предполагаемое усилие неадекватно объекту усердия.

Тамара. Надеюсь, ты хоть сам-то понял, что сказал.

Михаил. Вне всякого сомнения. (Пауза.) Ходил я вчера получать отпускные в заводскую кассу, да на обратной дороге завернул на рынок. Пускай и невелика сумма, однако ассигнаций выдали в достаточном количестве, кошелек топорщится. Приятно, когда в загашнике полный лопатник имеется.

Тамара. Конечно, приятно.

Михаил. Нетерпиться, знаешь, закатить куда-нибудь в казино на Лазурный берег. Снаружи по фасаду иллюминация наворочена, огни разноцветные бегают, вдоль дорожки пальмы машут метелками, а у пристани белый теплоход на волнах качается! Внутри зеркала, бриллианты, смокинги, колонна древнегреческая в потолок уперлась и сигара из Гаваны кольца закручивает. Бижутерия натуральная. Крупье на рулетку приглашает: пожалуйте ,господа, делайте ваши ставки. Крутанул раз – всеобщее ликование, позвольте поздравить, сто тыщ изволили выиграть - долларов! Крутанул другой - триста, а там глядишь и миллион тебе заворачивают, примите, будьте столь любезны. Примешь, естественно, куда деваться? Девицы в неглиже туда-сюда ... дефилируют. Или в клуб ночной с французской кухней завалиться. Чтобы у ворот швейцар на часах, борода лопатой, рожа чтобы здоровенная, за три дня на тракторе не объедешь. На плечах погоны золотые веером, через грудь аксельбант, а сам по периметру красными лампасами весь обшит. Распахнуть двери настежь, скинуть в гардеробе жилетку - принимай! Пятерку на столик швырнуть - или десятку -тащи сюда все меню целиком, от винегрета до провансаля.

Тамара качает головой.

Михаил. Я продолжу насчет базара. Прибарахлиться решил или хоть просто потолкаться на свежем воздухе, на людей поглядеть. Отпускник я или кто?

Тамара. С набитым бумажником на базаре по сторонам глазеть опасно. Специалисты твой лопатник вытянут моментально, ахнуть не успеешь.

Михаил. Бумажник я на груди застегнул во внутренний карман на молнию. Ты меня не перебивай, пожалуйста. Так там ,на рынке, три бабки с кубышкой наличность собирают. Хотят церковь строить у нас в городе. Не слишком старые еще, не знаю, исполнилось им по шестьдесят или нет. Пожертвуйте, говорят, молодой человек на боголюбезное дело.

Тамара. Богоугодное, наверное.

Михаил. Да, правильно, богоугодное. Во искупление грехов и чего-то там еще.

Тамара. И спасения души, вероятно.

Михаил. Точно.

Тамара. Значит, ты решил спасать свою душу?

Михаил. Нет. Я в бога не верю и церковь мне не нужна. Так и сказал этим бабкам. Ничего я им не дал. Старику червонец пожертвовал. Он возле супермаркета выпрашивал на хлеб. Пальто драное, руки трясутся, насквозь обаклажаненый.

Тамара. Не на хлеб, а на водку. Я уверена на сто процентов, пропил он вчера вечером твой червонец не закусывая. Разве только рукавом занюхал.

Михаил. Пожалуй, что и пропил. Смотрю на него и лезет мне в голову дурацкая мысль. Лет через тридцать пять стану я тоже никому не нужен, буду попрошайничать у магазинов и пустые бутылки собирать под скамейками.

Тамара. Действительно дурацкая.

Михаил. Бутылок - их много валяется, особенно в праздники. Мать рассказывала, пенсионеры нищие после майских гуляний на триста тысяч посуды нагребали. Ей Марья Алексеевна сообщила. Врет, поди по обыкновению. Но много.

Тамара. Бабки - то на рынке тебе что ответили?

Михаил. Ничего. Спаси тебя господь. Жаль не помню, забыл, кому именно принадлежит идея, будто бы если заурядный, ничем не замечательный человек напишет роман или хотя-бы повесть о собственной жизни, получится интереснейшее в целом мире произведение. Писать, безусловно, надлежит предельно честно, без вранья. Главная загвоздка, чтобы удалось избежать самообмана. Боюсь однако, едва обычные русские люди освоят это новое для себя занятие, на головы читателей сплошным потоком обрушатся книги ужасов. Непрерывная лавина холода, страданий и одиночества.

Тамара. Похоже, мало привлекательного нам предстоит узнать из будущих сочинений.

Из дома Юдиной с бутылкой вина и стаканами выходят Ершова, Юдина и Акрошйна.

Юдина. Сын у них толковый, умный мальчишка, готовится поступать в Свердловский университет. Их двое было приятелей, они раздружились. Тот к плохой компании прибился, к наркоманам, а Игорь матери сказал - у меня голова на плечах выросла, а не футбольный мяч.

Акрошина. В кресло, Ольга Антоновна?

Ершова. Нет, я на стуле посижу. Из кресла потом подниматься чересчур долго.

Ершова садится на стул, Акрошйна в кресло.

Михаил. Присаживайся, Надежда Петровна (усаживает в свое кресло Юдину).

Юдина. Спасибо, Миша.

Ершова. Миша, налей нам шампанского. И себе с Тамарой, разумеется.

Тамара. Я шампанского не хочу.

Михаил. Я тоже пить не стану.

Ершова. Тогда нам налей, мы выпьем.

Михаил открывает бутылку и разливает вино по стаканам

Юдина (смеется). Вообще, конечно, безобразие форменное. Заняли цыганским табором территорию, начали спаивать молодежь...

Ершова. Они отказались.

Юдина. Попытка напоить имела место, отрицать невозможно. Мишу из кресла выгнала...

Ершова. Не страшно, он у нас джентльмен.

Акрошина. Нет, Тамара как знает, а Миша обязательно должен с нами выпить. Женщинам нельзя пить вино без мужчины, иначе нас всех задавит бабий беспредел.(Наливает вино Михаилу.) Выпьем за любовь.

Ершова. За вечную любовь. (Пьют.) Превосходный вкус. Как называется шампанское?

Михаил. "Спуманте." Сладкое газированное вино, итальянское (ставит недопитый стакан на стол).

Акрошина. Нет-нет, за любовь надо пить до дна. Миша, пей до дна, я требую.

Михаил. Чепуха и глупости, и нет никакой любви.

Акрошина (возмущенно). Ничего не чепуха! Тоже мне диссидент нашелся.

Юдина. Любовь к детям, родителям. Племянникам.

Ершова, Он не про то.

Акрошина. Безусловно, не про то. Диверсант.

Михаил. Главное для человека - это ответственность. Ответственность и чувство долга. Перед самим собой и своей семьей в первую очередь. По другому с людей и требовать невозможно. Я себе табурет вынесу (уходит в дом Юдиной).

Ершова. Я не поняла - чего невозможно требовать?

Тамара. Просто по жизни - нечего.

ПАУЗА

Юдина. Мой Андрей Васильевич ни за что не догадается оторваться от кресла, даме место уступить слегка. С размаху плюхнется, на спинку откинется и хрен ему по деревне, два по селу.

Акрошина. Надо было мне, бестолочи, гораздо раньше с Виктором разводится. Давно бы уже разменяла квартиру и за Мишу замуж вышла. Он товарищ положительный, внимательный.

Юдина. Ответственный.

Акрошина. Не сообразила подскочить в нужную минуту.

Тамара. Не судьба.

СМЕХ

Ершова. Не сплавала, не сплавала!

Акрошина. Шучу я, только шучу. Почему - то в реальной действительности за мелочи нередко принимаешь очень важные вещи и катастрофически их недооцениваешь. Спохватываешься, как всегда, исключительно задним числом, когда уже дым из трубы паровоза растаял.

Ершова (не слушает). Что?

Акрошина. Я говорю - поезд ушел, отстучали колеса.

Ершова. Ушел, да. Поезд ушел, вагоны укатили. Когда у вас развод?

Акрошина. Двадцать седьмого числа.

Тамара. Я на работе прочитала в журнале, в Англии или в Америки женщина развелась с мужем и он ей выплатил по брачному контракту пол - миллиона.

Акрошина. Пол - миллиона чего?

Тамара. Или долларов, или фунтов.

Юдина. Денег. Пол - миллиона настоящих денег.

Акрошина. Уж наверняка не резиновых калош.

Ершова. Калошами - то даже лучше, если продать выгодно. Мне бы рублей миллиончиков этак пятьдесят, я бы до гробовой доски довольная сияла.

Тамара. Она занялась цветочным бизнесом, из различных цветов букеты составляет и люди посылают их своим знакомым. Ее предки выходцы с Востока и в той стране каждый цветок в отношениях между людьми несет определенный смысл. Объяснение на языке цветов.

Акрошина. То наверняка в Америке, я абсолютно уверена.

Тамара. Да, наверное.

Акрошина. У нас разведешься, он все равно у тебя на шее провисит до последнего.

Ершова. И не говори, девонька.

Акрошина. Тут не до бизнеса, кругом одни лопухи и кактусы. Объясняйся, как хочешь. ( Вздыхает.) Всяк сверчок знай свой шесток.

Михаил (выносит табурет). Где сверчок?

Акрошина. Сверчок - это я. Большая зеленая сверчиха -жужелица, жу-жу-жу.

Михаил. Любопытное зрелище наблюдал на потолке. Муха застряла в паутине, а паук в углу выжидает, когда она окончательно завязнет.

Акрошина Комар не прилетел муху спасать?

Михаил. Нет, не прилетел. Комара я у себя на затылке пришлепнул.

СМЕХ.

Юдина. Паука зорут Никифором. Его убрать надо, но я боюсь пауков трогать.

Сильный шум в доме Булдыма.

Михаил. Филипп Егорович свирепствует.

Молчание.

Юдина. Мы свою Елену успели воспитать по - прежнему. Уважение к старшим, забота о младших. А Татьяна... Нет, я ничего подозрительного не замечаю, даже и не курит девочка, я бы сразу учуяла. Но современные дети могут выкинуть любое колено, в страшном сне не увидишь.

Ершова. Будем надеяться на лучшее.

Молчание.

Юдина. Миша с Тамарой беседовали, а мы вывалились, разгалделись, секретничать им помешали.

Акрошина. О любви.

Михаил. Конечно, о любви. Обстановка в саду располагает. Грабли, тяпки, купорос. Хрущ - вредитель одолел. Надежда Петровна, как правильно - хрущ или хвощ? Соловьи уральские горло дерут.

Ершова. Разве уральские соловьи чем - нибудь отличаются от обыкновенных? Половину века прожила на Урале, никогда не замечала.

Михаил. Уральский соловей особенный. Да ты сама сравни. Вон березу облепили, рухнет скоро.

Ершова(смотрит). Никаких соловьев я не вижу. Вороны сидят на ветках, много ворон, а соловьев и в помине нет.

Михаил. Я о воронах и толкую. Все, кроме Ершовой, смеются.

Ершова. Значит, ворона - уральский соловей? Ты шутишь, а я не поняла. Впрочем , у тебя еще с детских лет выработалась очень странная манера шутить. Никогда не могла ее понять.

Тамара. Кто из нас без странностей?

Акрошина (тянет руку вверх). Я с причудами.

Смех; в доме Булдыма грохот и скрежет.

Михаил. Совсем озверел.

Акрошина (громко). Филипп Егорович, выгляни наружу.

Юдина. Покури, с народом пообщайся.

Ершова. Ему кто-нибудь помогает?

Юдина. Нет. Жену его я в последний раз застала на участке в прошлом году, а сына с дочерью на лицо напрочь забыла. Сын у него высокий, я не могу утверждать, что здоровый, но высокий. Дочь энергичная, в синем спортивном костюме. Их сад не увлекает. В том году уродилась капуста, он перед уборкой в саду дневал и ночевал, чтобы не украли. В субботу съездил по - быстрому за женой, она помогла снять и погрузить в прицеп, с той поры при мне не появлялась. Вкалывает в одиночку и питается безобразно. Чай из термоса с бутербродами или консервы жует всухомятку.

Из своего дома выходит Булдым.

Булдым. Сознаюсь без ложной скромности, объем работы я сегодня сотворил гигантский.

Акрошина. Мы в курсе, слышали.

Михаил. Познакомьтесь. Филипп Егорович, мой начальник. Тамара невеста моя.

Булдым. Очень рад, очень приятно.

Тамара. И мне очень приятно.

Булдым. Давно пора лодыря женить. В стране демографический кризис, жуткие дела творятся. И тем не менее, что особенно интересно, находятся дезертиры....

Михаил. Ты чего понес? Ты о ком? Ты куда?

Булдым. Воздержусь, не стану показывать пальцем.

Ершова. Мы с Тамариной мамой покойной землячки, обе из Тамбовской области. Даже район один и тот же, Избердеевский. Когда началась война, папа ушел на фронт, а нас с мамой эвакуировали на Урал. У мамы нас тогда трое было.

Тамара. Мой дед с бабкой оказались с детьми в оккупации. Не успели из деревни уехать. Или может не захотели бросить хозяйство. Хозяйство и хата сгорели до бревнышка, в землянке ютились. Круглый год сырость, вши, мокрицы ползают.

Ершова. Фу, гадость! Я помню.

Тамара. Бабка пекла лепешки из древесной коры, травой питались. Двое детей умерли от голода. После освобождения перебрались к родне, у деда брат шахтером работал в Копейске.

Акрошина. А моих бабку с дедом в коллективизацию выслали из Украины. Отцовские местные.

Ершова. Помню, ехали мы поездом на Урал и на станции надпись крупными буквами ,,Кипяток". Я к маме пристала:_х/Хочу кипяток, кипяток хочу". Мама мне отвечает: Это вода горячая, ты ее пить не станешь л я снова «Хочу кипяток, дайте мне кипяток».

Михаил. Ты, наверное, решила, кипяток что - то вроде газировки?

Ершова. Про газировку я и понятия не имела. Откуда у нас в деревне газировка? Меня любопытство разбирало - какой такой кипяток.

Пауза.

Булдым (Михаилу). Отпускные получил? Михаил. Вчера.

Булдым. Вот и славно. Деньги - вода . Я в нынешнем году ремонт не вытяну, не по карману. Дай-то бог в следующем одолеть.

Ершова. Нам тоже надо завершить ремонт на седьмом этаже. Туда и мебель нужна, квартира совершенно пустая.

Михаил. Почему совершенно? Диван, стулья, стол. На прошлой неделе я картину приколотил, натюрморт с арбузом. Ты наговоришь.

Ершова. Шикарная обстановка.

Булдым. С арбузом, что особенно интересно.

Тамара. В " Универмаге" продается белорусская мебель. Можно покупать предметы по отдельности или набором. Цвет и фасон одинаковые. Набором на восемь процентов дешевле. Возьмем в банке кредит и купим.

Ершова. Правильно, молодец Тамара. Как я раньше не сообразила?

Акрошина. Заводчанам получить кредит не проблема.

Михаил. Берешь чужие и на время, возвращаешь свои и навсегда.

Тамара. Возьмем шесть миллионов, свои добавим и купим.

Ершова. Что скажете, господин отпускник?

Молчание.

Булдым. Затаился, как бегемот в аквариуме. Ершова. Никак его не уговоришь.

Юдина. Филипп Егорович, у тебя и маковой росинки с утра во рту не было. Мне твой рацион известен. Сделаем так - я разогрею кашу с мясом и ты поешь по-человечески. К тому же скоро и Паша с детьми должен вернуться с озера. ( Идет в дом).

Булдым. Что ж, пойду умоюсь, оформлю себя в божеский вид. (Поднимается с лавки, идет).

Михаил. Филипп Егорыч! Вынь руку из кармана.

Булдым. Зачем?

Михаил. Споткнешься - оторвешь.

Булдым. Не оторву, у меня карманы крепко пришиты. (Уходит).

Ершова. Надо пойти сказать Паше, что детям обедать пора.

Михаил. Я схожу. Кто желает прогуляться на озеро?

Михаил, Тамара и Акрошина уходят; Ершова отправляется в дом Юдиной.

Входят Гужуев и Гужуева.

Гужуева. Тормози, Борис Фёдорович, добрались по адресу. Гужуев. Любовь Антоновна, ты местом не ошиблась случайно, точно помнишь? Народ куда - то запропастился, ни единой живой души кругом. Ты уверена, мы правильно пришли, ничего не перепутала? Гужуева. Ничего я не перепутала, память у меня пока еще сохранилась. Направо Филиппа Егоровича дом, мы у него в позапрошлом году грядки пололи и шашлыки ели. У Надежды дома тогда не было, участок вообще не ей не принадлежал, мужичонке какому - то. Вместо дома вагончик стоял наискось. Она участок после купила и дом возвела; дом, баню и теплицу. Андрей Васильевич снабдил ее материалами и бригаду рабочих прислал, а на месте она сама распоряжалась, постройкой руководила. Где баня, там мужичонок инструмент хранил в сараюшке. Погода жаркая; наверное, на пляж все отправились.

Из дома Юдиной появляется Ершова с посудой в руках.

Гужуева. Вот и Оленька, а ты панику разводишь.

Гужуев. Я ничего, я так только спросил, без всякой задней мысли. Вижу, ты шагаешь неуверенно, ну и проявил бдительность.

Гужуева. Ходилки уже не те, чтобы козой по огородам прыгать. Ершова. Приехали; а я слышу голоса родные и знакомые. Гужуева. Вы трапезничали?

Ершова. Мы в два захода едим. Половина и наеденая, и напитая, половина нет пока.

Появляется Булдым.

Булдым. Любовь Антоновна, а я ведь испугался, жуткое дело. Отправились, думаю, обратно в свою суверенную республику не попрощавшись, на англицкий манер. (Здоровается с Гужуевым).

Гужуева. Филипп Егорович, ясное море, побойся бога. Разве я могу стаканчик вина с тобой не выпить на расставание? Да ни за что на свете. Борис Федорович на пару дней в Казахстан по делам наведывался, так я его дожидалась.

Гужуев. Тебе, Любовь Антоновна, надо было вместе со всеми в сад отправляться, а не сидеть дома.

Гужуева. А ты бы вернулся и на скамейке во дворе свистел? Ты и дорогу - то сюда не знаешь. Нет уж, раз утром позвонил, предупредил, что прибудешь - значит я должна тебя дожидаться. Если ехать развлекаться, то вдвоем. Хоть в сад, хоть куда. Чего я одна поеду, без мужа? Я тебе как -никак жена.

Гужуев (смеется). Как - никак, да.

Юдина (выходит из дома). Молодцы, вовремя поспели. Я обед разогреваю. Плитка слабенькая, придется повременить чуток.

Булдым. Поди, из Казахстана дорого звонить? Как-никак, заграница.

Смех.

Гужуев. Звонок за счет фирмы. Мне Андрей Васильевич сотовый телефон вручил для оперативной связи.

Гужуева. Где честной народ прохлаждается?

Ершова. Ушли на озеро. Дети целую неделю готовились на рыбалку. Червяков накопала, котелок бабушка начистила, крючки наточили, Миша с Тамарой пошли на обед их звать и Надежда с ними.

Гужуев. Здесь озеро близко?

Юдина. До коровьего пляжа рукой подать.

Гужуев. Забавное название.

Юдина. Деревенские коров пасут недалеко., а поить на озеро водят.

Гужуев. Вам и удобрения для сада покупать незачем. Насобирали коровьих лепешек и дело в шляпе.

Юдина. Мы собираем.

Булдым. Корова не успеет хвостом вильнуть, к ней со всех сторон садоводы с ведрами бегут (вытягивает руки, будто подставляет ведро). Дюжина человек на одну буренку. ( Смех.) В дремучих зарослях тайги паслись телята и быки.

Гужуев. Удивительно, насколько быстро привыкаешь к хорошему, вы не поверите. Пожил у вас чуть больше недели, а дернулся домой - до чего дико вокруг показалось. Едешь по России - везде коттеджи, как грибы после дождя растут; дома возводят в двадцать этажей, поля засеяны, дороги новые. Границу пересек - здания рушатся, на полях сорняк, никому ничего не надо. Националисты опубликовали программу, Казахстану тяжелая промышленность не нужна, будем развивать мелкий и средний бизнес. Один другому пришивает пуговицы, другой этому белье стирает. Образование три класса достаточно, чтобы читать-писать умели

Гужуева. Женщинам и то за лишнее считают. Едва-едва с горшка поднялась - ей занавеску на лицо и замуж. Пускай хлопочет по хозяйству, мужа ублажает и маленьких казахов рожает.

Юдина. У них традиция женщину держать взаперти.

Ершова. Возмутительно

Булдым. Если разобраться, у нас порядки не намного лучше. Бабы на горбу таскают шпалы и кувалдой двухпудовой рельсы приколачивают. Вчера по телевизору транслировали.

Юдина. А русские?

Гужуев. Кто спивается без работы, кто сумел - в Россию уехал. Немцы - те преимущественно в Германию. Кварталы как в Грозном после штурма, окна и двери выломаны, стены да крыша, пустые коробки. Местные селятся в пятиэтажках, на втором этаже живут, на нижнем птицу и скотину держат. Курицу, коров, баранов. Ни света, ни отопления. Если у вас продать однокомнатную квартиру, у нас на такие деньги чуть ли не высотный дом купишь. На заводе выдают ежемесячно по двести тысяч на ваши деньги -остальные неизвестно когда. Президенту вопрос задают: до каких пор будут задержки по зарплате, почему правительство не принимает никаких мер? У него один ответ - государство в частную собственность не вмешивается. Кран по цеху идет - освещение погасло, остановился, электричество за неуплату вырубили без предупреждения. Директор завода на собрании кричал - будем готовить национальные кадры. Набрали откуда-то с юга, грамоты не знают, в ведомости крестиком расписались. Утром смена началась - их нет никого на рабочих местах. Они не понимают, что на работу надо ходить каждый день. Город на машине объехали, кадры собрали, на завод привезли — он в цех зашел, улегся и спит. Начальник цеха последние волосы у себя на голове вырвал. Русский Иван уехал и работать стало некому. Загнали в профсоюз официальный, чтобы независимого не образовали, в партию президентскую. Директор вызывает в кабинет : «Ты почему в партию не вступил?»

Юдина. Вступили?

Гужуев. А куда деваться? Я в блаженной памяти КПСС не сподобился, а тут пришлось. Не подашь заявление - завтра уволят.

Гужуева. Меня все равно вытурили на пенсию и партия не помогла.

Ершова. И ни партия, ни правительство.

Гужуева. Газету заставили выписать.

Булдым. Партийную?

Гужуева. Она и партийная, и государственная. Президентская.

Юдина. Газета на каком языке, на русском или на казахском?

Гужуев. На русском.

Гужуева. У них в разговоре половин слов наших. Учредили институт, сидят и вместо русских слов свои выдумывают. Если не выдумают, тогда к русским собственные окончания приделывают.

Юдина. Завод акционерное общество?

Гужуев. Акционерное. У нас узбекская мафия заправляет. Узбеки ведь народ грамотный, образованный. У них цивилизация древняя, тысячи лет насчитывает. История богатая и культура развита высоко, с арабским миром тесно связаны.

С листовкой в руке входит Павел.

Павел. Вернулся, Борис Федорович (здоровается с Гужуевым). Ершова. Где дети, почему не пришли обедать?

Павел. Не захотели, остались на озере. Рыба не клюет, принялись раков ловить.

Юдина. Много наловили?

Павел. Коля трех, Ваня ни одного. Он их боится в руки брать. Камень в строну отодвинет и смотрит, как они удирают.

Гужуева. Супруга тоже на озере?

Павел. Супруга находится дома. Белит потолок у соседки и обои пришпандоривает. Зарплату не дают, пускай калымит. Как съездил, Борис Федорович?

Булдым. Туда без промедления, обратно три часа ждали, пока ваши пограничники пропустят.

Гужуева. Борис Федорович контрабанду провез, ящик водки.

Гужуев (смеется). Родная жена с потрохами выдала.

Ершова. Неужели водку запретили возить? Я не знала.

Павел. Губернатор издал по области указ, чтобы спиртные напитки, завозимые извне, облагались специальным налогом. Требует покупать и наклеивать областные акцизные марки. Если марка на бутылке отсутствует, напиток является незаконным. Конфискуют и вдобавок еще оштрафовать могут.

Ершова. Чепуха на постном масле.

Гужуев. Любовь Антоновна, а я ведь договорился насчет дома, нашел покупателя.

Гужуева. Нашел - значит переезжаем, нечего дальше тянуть кота за хвост.

Юдина. Купите у нас квартиру, сад, примемся вместе копаться на грядках.

Гужуев. Ваши сады мне нравятся. Аккуратные, обухоженые; а баня у Надежды Петровны вообще для царской фамилии сооружена.

Юдина. Красиво жить не запретишь, Борис Федорович. Про участок я через Мишу узнала, что его сосед Филиппа Егоровича продает. Звоню по телефону, надо встретиться, обсудить. Говорю и чувствую - из трубки водочным перегаром прет густейшим. Ничегошеньки не соображает, одно твердит - деньги на бочку немедленно и чтоб никакого обманства. Слышу, ему кричит кто-то, дочь видимо, молодой голос — ты договорись счеловеком, где, когда, а он разоряется, свое талдычит: деньги на бочку и никакого обманства. Какой-то конь тыбыдымский.

Смех.

Булдым. Жена его ругала - Змей Корявый.

Смех.

Юдина. Каша-то разогрелась (уходит в дом).

Ершова. Наверное, придется бабушке самой за детьми на озеро сходить (уходит на озеро).

Павел (Булдыму). С вашего забора снял прокламацию.(Читает листовку.) В субботу, четырнадцатого июня, в помещении бывшей станции юных техников состоится открытое собрание городского отделения всероссийского общественно-патриотического движения «Единство русских — тире — сильная Россия». Начало в одиннадцать часов, приглашаются все желающие. Вход...вход свободный. Сходить, что ли, из интереса?

Юдина (в дверях дома). С дороги умоетесь? Рукомойник у бани; мыло и полотенце новое я сейчас вынесу.

Павел. Я возьму (заходит в дом).

Играет музыка

Гужуев. Музыка заиграла.

Булдым. Репродуктор на домике сторожа. Обычно перед, тем, как какое-нибудь объявление по саду сделать, включают музыку.

Из дома Юдиной выходит Павел, держится за лоб.

Юдина(следом). Сильно ударился? Павел. Угораздило меня буфет не заметить. Гужуева. Павлик, иди поскорее намочи холодной водой.

Юдина. Я что-нибудь холодное дам приложить, чтобы синяк не образовался.

Гужуев. Как гласит русская народная реклама, к шишке надо приложить ложку.

Булдым. Жуткое дело.

КОНЕЦ ВТОРОГО ДЕЙСТВИЯ.