5) Три стороны сознания

Можно выделить три стороны сознания: предметное (т.е. сознание, направленное на мир окружающих нас вещей, предметов, событий); самосознание (направленное на самого себя, все время осознающее самое себя как нечто другое, чем весь остальной окружающий мир); и сознание как поток непосредственных переживаний. Первые две стороны сознания относятся к тому, что в философии всегда называлось духом. Третья сторона часто называется хорошим и простым словом - душа.

В предметном сознании и самосознании мы имеем дело с идеями, понятиями, с моделями окружающего мира, с представлениями о самом себе. В духе человек возвышается над природой, создает второй идеальный мир, познает законы Вселенной и может на основании этих законов строить машины, возводить дома, посылать в космос ракеты.

Что касается души, то она занимается совсем другим делом. Душа, ее глубина и развитость делают человека живым. В принципе, познавать мир, развивать цивилизацию, по-видимому, может и искусственный интеллект, мыслящая машина. И если бы человек не имел души, он и был бы такой машиной. Душа нечто более значительное и глубокое в человеке, чем дух. Предметное сознание и самосознание укоренены в душе. Они - словно листья и ветви дерева, а душа - его корни. Душевная сфера - это особая стихия, слитая, с одной стороны, с актуальностью духовного бытия и идеальностью света разума, а с другой - соприкасающаяся со внеположенностью и пространственно-временной ограниченностью материального бытия.

Душевная жизнь, если смотреть на нее со стороны сознания, является лишь тенью актуального сознания, его бесформенной потенцией. Например, в простом акте зрения на переднем плане сознания находится предмет нашего внимания, а периферия переднего плана и весь задний план заняты игрой душевной жизни. Здесь образцы, которые должны быть образами предметов, пребывают в зачаточном состоянии, и, сливаясь с бесформенным целым душевной жизни, ведут в нем свое фантастическое существование. Эти образы, как и действительно воспринимаемые предметы, окружены роем воспоминаний, грез, настроений, чувств. Погружаясь в этот мир оттенков, интонаций, намеков, образов, страхов и восторгов, мы чувствуем, что живем, что это и есть подлинная жизнь, а не застывшее отражение познающего разума. Короче говоря, если смотреть на душевную стихию со стороны жизни, то она представляется абсолютным началом, тайной и истоком нашей личности. Все остальные человеческие качества и способности оказываются вторичными, производными образованиями. "Хотя сознание и есть необходимый момент готового сознательного переживания, оно вместе с тем в известном смысле есть побочный и производный момент в сравнении с тем первичным началом, в силу которого переживание есть подлинное переживание, то есть жизнь или бытие".

Таким образом, душевная жизнь - это великая неизмеримая бездна, особая, в своем роде бесконечная вселенная, находящаяся в каком-то совсем ином измерении бытия, чем весь объективный пространственно-временной мир и мир идеальных предметностей. О мире души нельзя сказать ни где он находится, ни когда и как долго совершаются процессы его жизни, ибо он везде и нигде, всегда и никогда, в том смысле, что все мерки вообще к нему неприменимы, наоборот, все мерки, ориентиры, стереотипы восприятия мира, поведения и мышления становятся возможными благодаря этому внутреннему интимному слою нашей жизни.

Открыл этот уровень сознания как потока переживаний А. Бергсон. Основная идея Бергсона - идея длительности - психологического субъективного времени, которое коренным образом отличается от статического времени науки. Главная характеристика этого времени - неделимость и целостность, в нем невозможно выделить отдельные моменты, оно предполагает постоянное взаимопроникновение прошлого и настоящего, постоянное творчество новых форм, развитие и становление. Длительность определяет духовное своеобразие каждого индивида, в длительности человек тянет за собой все прошлое, и чем более это прошлое актуализировано, чем более он живет внутри себя, тем более он оригинален и неповторим. В области внутренней жизни вообще "нет ни окоченелого неподвижного субстрата, ни различных состояний, которые проходили бы по нему, как актеры по сцене. Есть просто непрерывная мелодия внутренней жизни, которая тянется как неделимая от начала и до конца нашего сознательного существования".

Поток переживаний делает возможной предварительную осмысленность мира, создает до-смысловую, интимную сферу, первичные "модели-изображения" мира, психические инварианты нашего восприятия, которые позволяют нам в дальнейшем ориентироваться в мире, служат основанием для работы предметного сознания и теоретического мышления. Таковы, например, пространственные формы объектов до их геометрической идеализации, временная длительность, быстрота изменений до математических понятий скорости, ускорения и т.д.

Ни один предмет немыслим без горизонта потенциальных восприятий, и это принципиальная особенность работы нашего сознания. Мы, по Гуссерлю, всегда воспринимаем больше, чем нам непосредственно дано. Мы легко оперируем невидимыми продолжениями предметов как вширь, так и вглубь. В каких бы ракурсах мы ни видели вещь, мы всегда видим ее как данную вещь, а не просто плоскость или протяженность, что действительно имело бы место, если бы наше сознание было непосредственным фотографическим отражением действительности, как полагает натуралистическая психология. Дом не воспринимался бы как дом, если бы к восприятию одной или двух стен не примыкали бы потенциально восприятия невидимых задних стен и внутренней структуры дома.

Гуссерль называет имманентное переживание времени самой последней основой нашей субъективности, основой, которая уже не имеет имени, так как имя именует только то, что уже находится во времени, а не образует его. Переживание времени есть условие всех остальных переживаний, всех остальных сознательных актов. Любой образ переживается нами в настоящем времени, но восприятие образа подразумевает, что позади более или менее ясно очерченной современности лежит бесконечное прошлое, а перед ним имеется открытое будущее, и в этом смысле наше внутреннее время необходимо принадлежит к образу данности любого предмета. Каждое восприятие настоящего является длящимся и входит в бесконечно наполненный континуум переживаний, бесконечно наполненный временной горизонт. Мы не могли бы ничего увидеть, если бы наше видение было разорвано на дискретные моменты "теперь". Не могли бы воспринимать единый ритм и гармонию звучащих тонов, отдельные чувственные впечатления не сливались бы у нас в целостный образ. Если в мышлении мы имеем дело с разорванными дискретными частями мира, с искусственно образованными абстракциями, то поток переживаний дает нам живое восприятие, живое прикосновение к миру, и только благодаря этому мы имеем гарантию действительного и подлинного познания. Живое восприятие всегда оригинально. Следовательно, наша психическая жизнь, точнее, ее высший духовный уровень, чистый трансцендентальный поток переживаний, является условием нашего познания и творчества.