31, 32. Послания Ивана Грозного и переписка с Андреем Курбским.

У Ивана Грозного было много соратников, но постепенно он их уничтожает. Один из них – Андрей Курбский, к 60-м годам он бежит в Литву, нарушив клятву верности царю. Андрей написал «Историю о великом князе московском…», он это была история преступлений, антижитие. С середины 60х г. Начинается переписка. Курбский начинает и выдвигает на обвинение о сопротивности православию. Грозный отвечает от имени царя всея Руси. В нем проявляются черты устной речи, но начинается традиционно, но позже текст описан эмоционально-экспрессивно. Но брань Ивана 4 берет трафаретную, из Библии. Впервые проявляются черты индивидуального стиля: 1. это недопустимо в средневековье.

2. Соединяется книжная и бранная лексика (получается двуязычие, разрушение канона).

Иван находит себе оправдание, что жестокость не его личная черта, а национальная.

• Индививдуальный стиль говорит об индивидуальности Ивана 4.

• Двуязычие – черта кризиса книжности.

• Публицистический стиль.

Иван отстаивал идея неограниченной царской власти, ссылается на церковную литературу. На свое сиротское детство.

Литература 16 века создавалась в неблагоприятных условиях, однако получила новый этап. Элементы возрождения не могли получить отражение в эпоху Ивана Грозного. Но есть новые черты: 1. авторское начало, 2. писатели верили в человеческий разум, 3. многим характерно и светское обоснование государства как института. Все эти черты получили развитие в 17 веке.

Карамзин писал, что историю принадлежит самодержцам. Иван 4 разбивает этот тезис. Встает проблема ответственности тирана перед народом.

1547г. – Иван Грозный. Его философия власти основана на тезисе «Москва – 3 Рим», на возвышении России и рода! Идея власти: богоустановленной монархии.

Харизма – богоизбранность. Один лишь бог может судить царя. При этом Иван Грозный был религиозен, традиционен. Он был убежден в своем божественном царстве.

Курбский обвинял Ивана в отступлении от веры. Грозный же оправдывал себя, говоря, что жестокость – черта национальная. Важное место занимали ссылки на церковь, но Грозный добавил воспоминания о своем сиротском детстве и недостатке в воле. Послания Курбского были образцом риторического стиля.

На лицо спор о власти и о манере письма. В политике Курбский часто уличал Ивана, а вот в манере письма Андрей явно ощущал силу «варварских» аргументов царя.

33. Новаторство и традиции в изображении человека в Повести о Савве Грудцыне. Проблематика и художественное своеобразие Повести о Горе-Злосчастии.

Основа сюжета (его фабула) традиционная. В качестве аналогии приводят фрагмент из греческого «Жития Василия Великого».

В «Повести о Савве Грудцыне» — модификация этого, сюжета. При этом сюжет оказался дополненным множеством лишних для первоначальной сюжетной концепции, но чрезвычайно интересных для читателя моментов; в этой сюжетной занимательности, в обилии подробностей, иногда совершенно бытовых, а иногда нарочито фантастических, обнаруживаются черты новых литературных вкусов.

Но в повести еще ощущаются черты старины: у героев нет характеров, их речь (за исключением речи беса) лишена индивидуальности, язык повести изобилует традиционными книжными оборотами.

основные художественные завоевания этой демократической литературы

1) решительный отказ от историзма, самого основного и определяющего принципа древнерусской литературы.

2) новый герой. Это не историческое лицо, а «бытовая личность», человек, никому не известный, судьба которого интересна лишь в чисто бытовом плане.

3) Демократическая литература решительно освободилась от религиозной опеки:

4)Демократическая литература отстояла право на вымысел. Важным шагом на этом пути оказывается безымянность некоторых ее героев.

Это типично новеллистический сюжет и достаточно искусственный (троекратно повторенная сходная ситуация, все возрастающие суммы даров, которые обещает Татьяне каждый из поклонников, и т. д.), но у основных героев повести есть имена, так что достаточно простодушный читатель мог все же допускать, что эта история имела место в действительности.

В «Повести о Шемякином суде» действуют уже два безымянных брата — бедный и богатый, в «Повести о Горе-Злочастии» — также безымянный «молодец», а в сатирической «Повести о Ерше Ершовиче» персонажи — рыбы: судные мужики Судок да Щука-трепетуха, воевода Сом и другие.

Во всех этих случаях нет и намека на историзм, вымышленность сюжета открыто признается.

Право на вымышленное имя облегчает и создание вымышленного сюжета. Такой сюжет в демократической литературе является к тому же, как правило, бытовым сюжетом: «бытовая личность» интересна своей собственной бытовой судьбой, занимательностью тех бытовых ситуаций, в которых она оказывается.

ПОВЕСТЬ О ГОРЕ-ЗЛОСЧАСТИИ (17 в.) - русская лироэпическая, в стихах, о добром, склонном к "кроткому пьянству" молодце, неотвязно преследуемом Горем-Злосчастием - "двойником" его слабостей и недобрых мыслей, от которого он спасается уходом в монастырь. Судьба безымянного молодца определяется не только заветами рода, "домостроевскими" уставами и промыслом Божиим, но и личной свободной волей, что характерно для эпохи перестройки средневековой русской культуры в 17 в., как необычное для прежней литературы теплое сочувствие автора к падшему молодцу. Повесть полуфольклорная и полукнижная: в традициях народных песен о Горе и "покаянных стихов" (см. о них в ст. Духовные стихи).

Борис так и не смог стать царем в народе, у него не было харизматической философии власти. Появилось самозванство – говорит о кризисе власти. Много текстов, связанных с этой легендой. Идет процесс демократизации литературы – простого человека допускают в нее. Также, секуляризации – обмирщение литературы, выявляется светское начало.

Жанр духовных стихов!

«Повесть о Горе-Злочастии». Стихи читают калики перехожие.

В сюжете несколько сюжетов. Центральная – притча о блудном сыне. Звучат евангельские сюжеты, но ритмом построены на фольклорный лад. Герой не имеет имени, представляет типаж блудного сына. Пропивает деньги т д, к нему прикрепляется горе-злочастье. Это как бы второе я героя. Это символ судьбы. Но в итоге молодец освобождается от него в стенах монастыря.

Традиционен сам сюжет, мораль и спасение за стенами монастыря.

ПОВЕСТЬ О ГОРЕ-ЗЛОЧАСТИИ — стихотворное произведение XVII в., сохранившееся в единственном списке XVIII в. (полное название: “Повесть о Горе и Злочастии, как Горе-Злочастие довело молотца в иноческий чин”). П. начинается с рассказа о первородном грехе, причем автор излагает не каноническую, а апокрифическую версию, согласно которой Адам и Ева “вкусили плода виноградного”. Подобно тому как первые люди нарушили божественную заповедь, так и главный герой П.— молодец, не послушав “учения родительского”, пошел в кабак, где “упился без памяти”. Нарушение запрета наказано: все одежды с героя “слуплены”, а накинута на него “гунка (ветхая одежда.—А. Б.) кабацкая”, в которой он, стыдясь случившегося, идет “на чужую сторону”. Он попадает там “на почестей” пир, ему сочувствуют и дают мудрые наставления, молодец снова нажил себе “живота больше старого, присмотрил невесту себе по обычаю”. Но тут, на пиру, он изрек “слово похвальное”, которое и подслушало Горе. Привязавшись к нему, являясь во сне, оно убеждает отказаться от невесты и пропить свои “животы”. Молодец последовал его советам, снова “скинул он платье гостиное, надевал он гунку кабацкую”. Попытки молодца избавиться от страшного спутника, по совету добрых людей, явиться с раскаянием к родителям ни к чему не приводят. Горе предупреждает: “Хотя кинься во птицы воздушные, хотя в синее море ты пойдешь рыбою, я с тобою пойду под руку под правую”. Наконец молодец нашел “спасенный путь” и постригся в монастыре, “а Горе у святых ворот оставается, к молодцу впредь не привяжется”.

Д. С. Лихачев характеризовал П. как “явление небывалое, из ряда вон выходящее в древней русской литературе, всегда суровой в осуждении грешников, всегда прямолинейной в различении добра и зла. Впервые в русской литературе участием автора пользуется человек, нарушивший житейскую мораль общества, лишенный родительского благословения”, “впервые... с такой силою и проникновенностью была раскрыта внутренняя жизнь человека, с таким драматизмом рисовалась судьба падшего человека”.

В П. нет реалий, которые позволили бы ее точно датировать, но очевидно, что главный герой — человек XVII в., “бунташной” эпохи, когда ломался традиционный уклад жизни. П. возникла на стыке фольклорной и книжной традиции; ее “питательной средой” были, с одной стороны, народные песни о Горе, а с другой — книжные “покаянные стихи” и апокрифы. Но на основе этих традиций автор создал новаторское произведение, и в русскую литературу “в гунке кабацкой” вошел герой греховный, но вызывающий сострадание — дальний предшественник Мармеладова из “Преступления и наказания”.