Кто же населяет баскские провинции испании?

Проще, очевидно, сказать, кто там не живет. Там нет двух этносов, один из которых баскский, а другой «собственно испанский», противостоящих друг другу, четко отличающих себя один от другого, поскольку осознание этого отличия опирается на явную разницу в языке, происхождении, традиции, культуре. А что же есть? А есть, к, очевидно, конгломерат целого ряда категорий населения, находящихся в сложных отношениях между собой. При этом самосознание, определяющее в каждом конкретном случае самого индивида, «своих» и «чужих» для него, довольно точно определяет и место данного индивида в системе этих отношений, а также в каком-то смысле характеризует его языково-культурные установки и ориентации. Приехать в Страну басков на постоянное жительство, а тем более родиться здесь, хотя бы и от приезжих родителей,— это уже значит двинуться по пути к тому, чтобы отождествить себя с местной региональной общностью, «стать баском». Приобщение к проблемам региона, социально-экономическая и политическая интеграция в нем продолжают процесс. Конечная веха на этом пути — полное усвоение культурно-языковой региональной модели, облегчающееся тем, что мигрант в значительной степени подготовлен к этому, еще когда делает первые шаги в данном направлении.

Ситуация, конечно, сильно осложняется и корректируется внешними факторами. Так, было время (до конца прошлого века), когда «этнокультурный», как мы сказали бы, в том числе и языковой, облик жителя Страны басков не был столь важен, как в дальнейшем. Ведь сам Сабино Арана, поборник «расовой чистоты» и ярый приверженец «истинных баскских ценностей», учил эускеру, уже будучи взрослым человеком. Многие десятилетия понадобились для того, чтобы, закалившись в борьбе против равнодушия одних (местных жителей), враждебности и репрессий со стороны других (властей и их сторонников в регионе), специфическая этноязыковая модель «истинного баска» утвердилась как образец. В этом, возможно, немалую роль сыграл мировой «этнический взрыв», причины которого не очень ясны и сейчас и который проявился в Испании на рубеже 50—60-х годов.

Политическая борьба националистов в Стране басков, принимающая здесь наиболее ожесточенные формы — это по сути дела борьба за суверенитет региона и, соответственно всего его населения, которое, принадлежа к разным категориям из названных выше, «перетекающих» одна в другую, в большинстве своем осознает себя и воспринимается окружающими как «баски». С точки зрения этнической ситуации можно сказать, что этот регионализм имеет очень сильный этнический заряд, который в силу ряда обстоятельств последних десятилетий продолжает возрастать. Создастся впечатление, что при поддержке местных автономных властей усиливают свое действие ассимиляционные процессы. Однако скорее всего мы имеем дело с трудными и не сулящими скорый результат попытками активизировать, усилить тенденцию консолидации всех «своих», всех «басков», т. с. жителей региона разного происхождения, разных языков, на базе единой региональной модели, соответствующей наиболее древней, а главное — истинно местной традиции. Своеобразная равнодействующая ряда факторов может быть представлена следующим образом (что видно из опросов): человек, родившийся в Стране басков, не обязательно говорит по-баскски, но тот, кто говорит, в большей степени ощущает себя баском.

Сходным образом описывает ситуацию американский исследователь Д. Гринвуд, который полагает, что все социально-профессиональные группы населения Страны басков считают себя басками. При этом их «этническая идентичность» (осознание принадлежности к определенной группе на данном, этническом, уровне и одновременно следование определенной языково-культурной модели) тесно связана с обстоятельствами их жизни и существует во множестве вариантов, что является результатом сложного взаимодействия географических условий, политико-экономических процессов, функционирования государственных учреждений и элементов региональной культуры. Однако при этом имеются общие культурно-исторические символы и взгляды на историю Страны басков и ее взаимоотношений со всем остальным испанским комплексом, и они-то и объединяют все категории баскского населения.

Очень сложно охарактеризовать ситуацию в Наварре. Часть населения здесь полностью отождествляет себя с баскской общностью, причем многие из этих людей олицетворяют собою «референтную» в Стране басков «эускароязычную модель» или тяготеют к ней. Это, казалось бы, свидетельствует в пользу значимости этнического фактора. С другой стороны, многие здесь просто руководствуются установкой, что всякий наваррец — баск. Но и для того большинства жителей региона, которое однозначно определяет себя как наваррцев, или баско-наваррцев, «свои» — это в любом случае все, кто обитает на территории региона, независимо от языка. Понятно, что в этом случае значение «этнического фактора» в самоопределении, ориен-тациях и установках значительно ниже, чем в Стране басков, хотя есть сообщения о постепенном его повышении.

Подводя итог, отмстим, что есть основания говорить о преобладании и в рассмотренных провинциях регионального фактора над этническим в организации, ориентациях, самоопределении, групповых взаимоотношениях местного населения. Мы сделали такой вывод потому, что, как нам представляется, тс особенности, которые мы обычно называем этническими (язык, обычаи, фольклор, особые формы жизнедеятельности и т. д., а также представление о происхождении от определенной общности, изначально обладавшей всеми этими признаками), для подавляющего большинства населения важны не сами по себе, а постольку, поскольку они наиболее адекватно олицетворяют данную территорию, как бы порождены сю. Иначе говоря, эти этнические особенности пока не являются универсальным формообразующим элементом, не они обеспечивают общность, ее характер, количественный состав. Их носители совсем не обязательно видят друг в друге «своих», а в прочих — «чужих». Напротив, в числе «своих» оказываются носители совсем иных свойств, поскольку формообразующим началом, как раз и создающим «своих» в противовес «чужим», являются территория, местность, область.