Цель семинарского занятия

Великая хартия вольностей (далее — ВХВ) 1215 г. — один из наиболее значимых политико-правовых документов прошлого, оказавший влияние на последующее становление и развитие института прав и свобод человека, занимающий центральное место в современных правовых системах демократических обществ. Этот документ по сей день включен в список действующих конституционных документов Великобритании.

Выявление действительного содержания ВХВ 1215 г., ее наиболее значимых положений и характеристика их в контексте исторических условий создания документа требуют, прежде всего, достоверной текстуальной интерпретации его понятий, формулировок, статей на основе их правильного перевода с рукописного латинского текста на русский язык. Необходимо при этом учитывать их общепризнанную недостаточную четкость, недосказанность, а порой и двусмысленность, которая усугубляется нарочитой формой псевдодобровольного королевского пожалования прав и привилегий как отдельным сословным группам феодального общества Англии, так и индивидуальной личности, «каждому человеку».

Решение второй задачи и общей оценки политико-правовой значимости декларируемых ВХВ 1215 г. правовых принципов как для конституции, правовой системы, создавшей ее страны, так и для последующего развития мировой правовой мысли связано с аргументированными ответами на целый ряд конкретных вопросов. Только лишь бароны были непосредственными составителями Хартии? Экономические и политические интересы каких сословных групп английского общества она отражала? Охраняла ли Хартия интересы элитных групп английского общества, светских феодальных магнатов — баронов и иерархов католической церкви (на этих позициях стоит большинство отечественных исследователей Хартии: Н. Д. Гутнова, Д. М. Петрушевский, 3. М. Черниловский, В. В. Штокмар и др.) или всех подданных английского короля? Подрывала ли Хартия поступательное развитие «английской конституции», в частности централизованную систему королевского правосудия с ее гарантиями «общего права», основанного на системе королевских судебных приказов? К какой правовой форме можно отнести Хартию — к закону, декларации, договору о капитуляции или одному из первых в истории «общественных договоров» правителя страны со своим народом?

Ответы на все эти вопросы надо искать как в исторической обстановке глубокого политического кризиса, в которой принималась ВХВ 1215 г., так и в самом тексте, в тщательном анализе ее статей — путем их сопоставления с предшествующими и последующими английскими правовыми документами. При этом особенно важным для студента представляется знание сложившейся перед принятием Хартии, прежде всего после проведения знаменитых реформ Генриха II, административной и судебной системы страны, а также сложных отношений между отдельными сословными группами и каждой из них с королем, отношений светских правителей с католической церковью во главе с Папой Римским, претендовавшей в это время на роль мировой теократической державы, и пр.

1. Предпосылки создания и общая характеристика Великой Хартии Вольностей:

При ответе на первый вопрос студенту необходимо выявить суть социально-политических противоречий, которые привели к созданию в Англии в начале XIII в. широкого лагеря оппозиционных сил, получивших название «община всей земли», рассмотреть общий ход борьбы этих сил против короля, закончившейся компромиссом и подписанием Хартии. О том, что Хартия была вынужденной уступкой оппозиционным силам со стороны короля, а не документом, который он добровольно даровал своим подданным, свидетельствует ряд ее положений. В частности, в ст. 61 указывается первопричина пожалования данной Хартии — «умиротворение раздора, родившегося между нами (королем) и баронами нашими». Вместе с тем ВХВ указывает и на более широкомасштабные цели «улучшения королевства нашего», подоплекой чему был выходящий за рамки общепринятых правовых обыкновений произвол короля и его администрации: многочисленные финансовые нарушения, произвольное повышение налогов (особенно «щитовых денег»), судебные и внесудебные, например лесные, штрафы, денежные подмоги вассалов, введение налога на движимое имущество, которым облагались и бароны, и купцы, и сельские жители, и пр.

Беспредельное выкачивание у населения денег, которые требовались на непопулярную войну с Францией, на выплату дани Папе Римскому, на наемников и пр., как главная функция административного аппарата в центре и на местах во главе с Curia regis, сопровождалось неприкрытыми злоупотреблениями: внесудебной конфискацией земель у непосредственных держателей короля за малейший проступок, лишением свободы без судебного разбирательства и т.п. Хартия пестрит сведениями (ст. 31, 47, 48), указывающими на злоупотребления короля, на наличие «дурных обычаев», связанных, в частности, с лесными заповедниками, занимавшими значительную часть территории страны и включавшими как пахотные земли, так и луга и парки, изъятые из-под контроля «общего права». Эти земли управлялись королевскими лесничими, которые на своей территории могли без суда и следствия жестоко карать за любые правонарушения, вплоть до смертной казни с конфискацией имущества. Борьба свободных держателей за свои права на владение этими угодьями, дарованные им Лесной ассизой Генриха II, не прекращалась в Англии в течение всего XIII в.

Все эти злоупотребления затрагивали прежде всего крупных землевладельцев, связанных вассально-ленными отношениями непосредственно с королем как со своим сеньором. Парадоксально, что бароны (во главе с великими баронскими семьями), занимая доминирующее положение в английском обществе и непосредственно находясь под своевольной властью короля, были в меньшей мере, чем вассалы других лордов, защищены от его злоупотреблений феодальным обычаем и традиционными судебными процедурами. Это в значительной мере определило ведущую роль баронов в оппозиции королю, что повлияло на содержание большинства статей Хартии, с помощью которых королевские вассалы хотели восстановить свои нарушенные имущественные права и установить гарантии их неприкосновенности в будущем.

Принципиально новым обстоятельством борьбы баронов с королем в начале XIII в. стала поддержка их всеми сословными группами свободного населения Англии: клиром, рыцарями, горожанами, фригольдерами. Их сотрудничество, совместные действия основывались на совпадении интересов в обуздании королевского произвола.

Огромная роль в поражении короля принадлежала католической церкви в лице Папы Римского и его ставленника архиепископа Кентерберийского Стефана Ленгтона. Разногласия между королем Иоанном Безземельным и Папой Римским Иннокентием III в связи с отказом короля принять в качестве архиепископа Кентерберийского папского ставленника, затрагивающим важнейшую прерогативу Церкви, привели в 1208 г. к наложению интердикта на всю Англию (приостановке осуществления церковных служб и таинств) и отлучению английского короля от Церкви. Попытки Иоанна назначить на церковные должности своих людей закончились тем, что он был лишен трона. Покорившись Папе в 1213 г., Иоанн был вынужден фактически передать ему королевство Англия в собственность и получить его назад уже в качестве ленного держания папского вассала, согласившись при этом не только вернуть Церкви отнятые у нее ранее земли, но и отправлять в Рим ежегодную дань.

Нетрудно представить, сколь большое политическое значение в стране с господствующим религиозным мировоззрением имело лишение королевской власти традиционного ореола могущества и святости, а также как это обстоятельство отразилось на политическом конфликте вокруг подписания Хартии в 1215 г. и на ее содержании. Не случайно первой же статьей Хартии была закреплена полная «свобода церкви», неприкосновенность владения ею своими правами и вольностями и прежде всего «важнейшей и более всего необходимой» свободой выборов клира.

Общественно-договорные основы Хартии, нашедшие отражение в содержании ее статей и касающиеся прав и привилегий не только баронов, но и других сословных групп свободного населения Англии, в значительной мере были определены как политическими притязаниями Церкви, так и ее господствующей религиозной идеологией о верховенстве права, в частности личными воззрениями архиепископа Кентерберийского Стефана на подчинение королевской воли Богу, божественную справедливость и др., которые подкреплялись традиционными ссылками на «извечно» (с англосаксонских времен) существующие «права и вольности» англичан и т.п.

Трудно переоценить влияние на исход борьбы, а также на содержание ВХВ и английского рыцарства, которое стало в это время реальной политической силой, составляя около 3/4 господствующего класса английского общества. Рыцари, ряды которых пополнялись в силу простоты перехода в эту сословную группу представителями фригольдеров, были широко представлены в местной администрации шерифами, помощниками шерифов и пр., входили в состав присяжных в судах сотен и графств. Более того, они в силу особых исторических обстоятельств стали приобретать в XIII в. все большую независимость как от своих лордов, так и от короля. Не случайно именно их поддержки искал английский король в критическом для него 1215 г., созвав по четыре рыцаря от каждого графства для обсуждения «дел королевства».

Не менее важное влияние и на исход политической борьбы того времени, и на содержание Хартии 1215 г. оказали горожане, интересы которых тоже не могли не учитываться правящей элитой. Поддержку со стороны корпоративной силы английского бюргерства, основанной на его богатстве, искали и короли, и бароны. В связи с вышеизложенным представляется надуманной дискуссия о том, кого составители Хартии 1215 г. включали в понятие «свободный человек» (liber homo), чаще всего использовавшееся в ее статьях о правах и привилегиях. Это — все свободное население Англии, на которое распространялись гарантии «общего права» страны, за исключением несвободных вилланов, что явно свидетельствует о феодально-сословном характере этого важного политического документа.

Кажущиеся разночтения понятия «свободный человек» в Хартии связаны лишь с определенной расстановкой в ней акцентов, со стремлением под влиянием конкретных обстоятельств подчеркнуть права и привилегии определенной сословной группы как части целого. Примером может служить сопоставление ст. 20 и 21 Хартии, которые предписывают наложение штрафа на «свободного человека» (ст. 20), в том числе на графа и барона (ст. 21), «не иначе как сообразно роду проступка». В ст. 21 не только подчеркивалась необходимость соблюдения этой нормы в отношении графов и баронов, но и содержалось требование «суда равных», ставшего в это время камнем преткновения между ними и королем и все чаще прибегавшего к административному приказу или суммарной юрисдикции при наложении штрафов и пр.