1.3. Категориальная асимметрия

Обнаруженная Амосом Тверски (1977) асимметрия восприятия оценки сходства и различия объектов помогает понять когнитивные причины формирования этно- и группоцентрической позиции. Суть эффекта асимметрии состоит в том, что сравнивая два объекта, люди могут совершенно искренне полагать, что один объект похож на другой (например объект А похож на объект Б) в то время как обратного сходства не наблюдается (т.е. объект Б на похож на объект А). Так, скажем, люди могут утверждать, что, допустим, Новосибирск похож на Москву, а вот Москва на Новосибирск – нет. Другой пример: американцы склонны считать, что другие похожи на них гораздо больше, чем они сами – на других (Росс Л., Нисбетт Р., 2000).

Но эта странная «логика» свойственна не только американцам. Точно так же воспринимают и россияне, побывавшие в тех же США. Они с удовлетворением сообщают, что «американцы похожи на нас». И никому не приходит в голову заявить, что «мы похожи на американцев». Как такое возможно? Почему возникает эта странная асимметрия?

Думается, однозначного ответа здесь нет. Тем не менее, одну из причин асимметрии в процессе сравнения называет сам А. Тверски (1977), а вслед за ним на нее же указывают К. Холиоук и П. Гордон (1979). Она, по мнению названных авторов, в неодинаковой «когнитивной наполненности» сравниваемых объектов, т.е. «Они» и «Мы». Для каждого члена группы «Мы» – это важная, богатая ассоциациями, категория, знакомая в деталях и в частностях, в которую он включает и себя, и которую он принимает за эталон, или стандарт для сравнения (Росс Л., Нисбетт Р., 2000). В то же время «Они» – это абстрактная, очень бедная по содержанию категория, в которой может улавливаться некоторое отдаленное сходство с «Мы» (о процессе категоризации речь шла в Разделе 4). Поэтому сравнения осуществляются асимметрично – «Они» похожи на «Нас», но не наоборот. Причем «Они» могут быть настолько когнитивно бедными, что все члены группы будут выглядеть как «на одно лицо». Так европейцам все азиаты кажутся индивидуально неразличимыми. Но то же самое и европейцы на взгляд азиата абсолютно одинаковы. Другой пример: многие люди еще могут допустить, что собаки в чем-то похожи на людей, но очень немногие, что люди – на собак.

1.4. Асимметрия могущества и статусов

Все группы, в том числе и этнические, отличаются друг от друга мерой могущества, влиятельности, статусом. Кроме того, группы могут располагать своими, только им доступными средствами давления, которые они используют в случаях конфронтационного взаимодействия. Так, например, в конфликте между работниками и администрацией управленцы обычно пускают в ход финансовую власть и хитрость, чтобы расколоть работников, прибегают к услугам штрейкбрехеров и т.д. А рабочие оказывают давление посредством прекращения работы, выведением из строя оборудования и т.д.

Различия в могуществе, влиятельности и статусе очень часто приводит к усилению группоцентризма. Причем это характерно как для групп с относительно низким, так и с высоким статусом. Понятно, что в этом случае низкостатусные группы воспринимают привилегированное положение своих противников как несправедливое, незаслуженное, незаконное, да и вообще временное. Излишне говорить, что с позиции высокостатусной группы все выглядит прямо противоположным образом. Тем не менее, как одна, так и другая группа в сложившейся ситуации активно занимается самовозвеличиванием, самовосхвалением и выказывает крайний негативизм в отношении противной стороны (Браун Р., 2001).

Воспринимаемое различие в статусе и влиятельности приводит подчас к очень сложным межгрупповым взаимоотношениям с неожиданными результатами. Так, например, пытаясь понять, почему корейские торговцы в Лос-Анжелосе сталкиваются с враждебным отношением в районах, населенных неграми и с доброжелательным – в районах, где проживают латиноамериканцы, Люси Чен и Йен Эспириту (1989) обнаружили, что все дело заключается в различном восприятии корейцев неграми и латиноамериканцами. Черные, будучи американцами по происхождению, воспринимают корейцев как чужаков, как пришельцев и относятся к ним в соответствии с этноцентрическим стереотипом как к чужой группе «Они». Другими словами, корейцы воспринимаются неграми как эмигранты, получившие определенные преимущества, разумеется, незаслуженные. В то же время латиноамериканцы, сами являясь эмигрантами из Мексики и Южной Америки, воспринимают и определяют корейцев как членов своей группы, как таких же, как они сами, эмигрантов, т.е. как «Мы». Поэтому корейские торговцы и предприниматели рассматриваются ими не как чужаки, а как ролевые модели, т.е. как образцы для подражания (Cheng L. & Espiritu I., 1989).

К вопросу о межгрупповом сравнении и последствиях этого процесса мы еще вернемся в дальнейшем. С тем, чтобы обсудить его с позиции теории социальной идентичности, созданной на базе исследований Генри Теджфела. Пока же сделаем некоторые предварительные выводы. Итак, этноцентризм – группоцентризм:

1. Действительно является распространенным способом группового самосознания;

2. Он не всегда и необязательно проявляется в крайних, острых формах. Экстремальное выражение этно- и группоцентризм приобретают в случаях ущемления групповой гордости и низкой самооценки;

3. В некоторых ситуациях члены одной группы («Мы») могут даже признавать превосходство другой («Они»). Такое становится возможным в том случае, когда у членов группы «Мы», по крайней мере, имеется не схематичное, а более или менее полное и беспристрастное знание об «Они».