Фома Аквинский (1225 –1274) и его «Суммы…»

Фома Аквинский – итальянский теолог и философ, один из виднейших представителей средневековой схоластики, основатель томизма, разработал учение о «гармони веры и разума». На базе идей Аврелия Августина связал христианское вероучение с идеями философии Аристотеля. Основные труды: «Сумма теологии» («Summa theologiae», 1265–1273), «Сумма против язычников» (Summa contra gentiles, 1261–1264, называемое еще и «Философской суммой»), «Дискуссионные вопросы» («Queaestiones disputate», 1256–1273), «Вопросы на различные темы».

Труды Фомы Аквинского стали основой возникновения различных концепций обучения и воспитания, в частности неотомизма. По мнению неотомистов без религиозного воспитания невозможно формирование положительных нравственных качеств личности и гражданских добродетелей. Они считают, что «кризис современного воспитания» можно преодолеть только при сотрудничестве философии и педагогики, поскольку лишь христианская философия дает педагогической теории неизменные ориентиры, а на этой основе педагог-христианин сможет преодолеть формальное отношение своих воспитанников к религии, сделать глубокую религиозную веру их органической внутренней потребностью и успешно противостоять влиянию «деструктивных» материалистических и атеистических идей (Ж. Маритен, Ж. Гюсдорф).

Неотомисты поставили цель – формирование богобоязненного, «управляемого индивида» – хорошего гражданина, «процветающего и поддерживающего систему, принимающего права и обязанности демократического общества, патриота своей общины, государства…» (подробнее см. [22, 443]).

В основе этих идей лежали учения о Боге, о человеке, о душе, о науке, о теории бытия и теории познания, о гармоническом сочетании разума и веры.

Еще до написания своих известных трудов Фома Аквинский был признан Учителем. Это высочайшее признание он получил за комментарии к Священному Писанию и «Сентенции» Петра Ломбардского студентам. В 1256 г. после получения степени магистра теологии он получил право преподавать богословие, чем и занимался до 1259 г. Опыт педагогической деятельности он обобщил в труде «Сумма против язычников». Теоретической базой для этого труда послужили известные работы Аристотеля «Метафизика», «Физика», «О душе» и другие. Уже в начале «Суммы против теологии» (I, 1) Фома Аквинский цитирует из «Метафизики»: «Мудрому свойственно упорядочивать» [5, 9]. Тем самым он подчеркивал, что, следуя Аристотелю, систематизировал свои взгляды. Исследователи творчества Фомы Аквинского считают, что он обладал исключительным даром систематизации и гармонизации разнообразных, даже прямо противоположных идей и учений. «В первую очередь, что он попытался гармонизировать, – это отношение веры и разума: по Фоме, они должны быть каждое на своем месте, заниматься своим делом. Все это позволяет современному неотомизму быть гибким учением, чутким к повеяниям времени, а католицизму позволяет органично вписываться в постоянно модернизирующийся мир» [49, 507].

В «Сумме против язычников» Аристотель представлен «язычником», благодаря Фоме, не в роли противника, а, наоборот, как сильный союзник.

Аквинский писал: «Для познания тех истин о Боге, которые могут быть добыты разумом, необходимо уже заранее обладать многими знаниями, ибо почти все изыскания философии подчинены цели богопознания; именно по этой причине метафизика, занимающаяся тем, что относится к Божеству, в ряду философских дисциплин изучается последней… Если бы к богопознанию вела одна лишь дорога разума, род человеческий пребывал бы в величайшем мраке неведения: в таком случае богопознание, которое делает людей в высшей степени совершенными и добрыми, приходило бы лишь к немногим, да и к ним лишь по прошествии долгого времени» [там же, 530].

Фома Аквинский в «Сумме против язычников» определяет два пути познания. По его мнению, богословский ведет вниз от Бога к твари, от причины к следствию. А путь рационального, естественного ведет вверх, от чувства – к духовному миру, от следствий – к причине, от твари – к Богу. Вот почему философию Аквинского считают «восходящей», построенной по примеру аристотелевской философии, который в «Метафизике» писал именно о «восхождении от низшего к высшему, от причины к следствию».

Для построения своей теории богословия Фома Аквинский использует в качестве базовой идеи два высказывания Аристотеля: «Философия есть познание реальной истины, и эта истина имеет свое наивысшее выражение в основе начала вещей… В самом деле, целью теоретического знания является истина, а целью практического – дело… Но истину мы не знаем, не зная причину… Поэтому и наиболее истинным будет то, что для дальнейших вещей составляет причину истинности их. Тогда, следовательно, причины вечно существующих вещей должны быть наиболее истинными: они ведь истинны не время от времени…» [5, 41]; «Божественною является та из наук, которой скорее всего мог бы владеть Бог… Бог, по всеобщему мнению, находится в числе причин и есть одно из начал, и такая наука могла бы быть или только у одного Бога, или у Бога в наибольшей мере. Таким образом, все науки более необходимы, нежели она, но лучше – нет ни одной» [5, 11]. На основе этих высказываний Аристотеля Аквинский ведет «примирение» двух путей познания. Он считал: «Если что-либо относящееся к творениям совместно наблюдают философ и верующий, то их объяснения будут исходить из различных оснований. Ведь философ будет опираться в свои рассуждениях на собственные причины вещей, верующий же – на первопричину, т. е. он будет говорить: «Так дано в откровении», или: «Это относится к славе Божией», или: «Могущество Божие беспредельно». Отсюда вера, коль скоро она созерцает высочайшую причину, может быть названа высшей мудростью в соответствии со словами писания (Второзак.,IV, 6): «Это есть мудрость ваша и разумение перед лицом народов». И потому человеческая мудрость берет на себя услужение этой мудрости, признавая ее превосходство. Отсюда понятно и то, почему божественная мудрость порой опирается на основоположения человеческой философии. В самом деле, даже у философов Первая Философия («Метафизика») пользуется показаниями всех наук, чтобы сделать свой предмет яснее.

Из сказанного следует и то, почему обе дисциплины излагаются в различной последовательности. «Ибо философском учении, которое рассматривает творения в них самих и от них восходит к богопознанию, в самом начале рассматриваются творения и лишь в конце Бог; напротив, в вероучении, которое рассматривает творения лишь в их соотнесенности с Богом, в начале рассматривается Бог и затем творения. И такая последовательность более совершенна, ибо обнаруживает больше сходства с процессом познания самого Бога: ведь Бог, познавая Самого Себя, через это созерцает и остальное» [49, 531].

Итак, произведение Фомы Аквинского состоит из четырех книг. В начале этого труда рассматривается проблема понимания мудрости, разума истины с ссылкой на философию Аристотеля. Во второй книге Фома Аквинский рассуждает о душе, о соотношении разума и души. В третьей книге рассматриваются вопросы этики и главным выводом здесь является то, что наивысшим счастьем для человека является познание Бога. В четвертой книге Фома переходит к доказательству существования Бога.

С педагогической точки зрения в труде Фомы Аквинского нас привлекает его утверждение, что человека надо изучать всего целиком, в единстве души и тела, чтобы это единство затем «наставить» на правильный путь познания истины – «Священного учения». Через многие века русский педагог К. Д. Ушинский «реанимировал» эту мысль, но в другом контексте. По его мнению подлинное воспитание невозможно без комплексных знаний о человеке: и как организма, и с точки зрения среды, его окружающей, условий, в которых он развивается. Всем известна его мысль, представленная в Предисловии к первому тому «Педагогической антропологии»: «Если педагогика хочет воспитывать человека во всех отношениях, то она должна узнать его тоже во всех отношениях».

Согласно Фоме Аквинскому мир создан для человека, и в этом мире человек занимает «особое место в общем строе». Он возвеличивает человека, утверждая, что ради него создан мир. Причину такого возвеличивания Фома объясняет в работе «Сумма против язычников»: «Неравенство в сотворенных вещах имеют свою причину не в случайности, не в разнородности материи и не во вмешательстве каких-либо причин или заслуг, но в собственном намерении Бога, пожелавшего даровать творению такое совершенство, каким оно только может обладать» [2, 1, 861].

В своих работах Фома трактует последовательность гармоничных отношений: «Бог – человек – природа; существование – сущность; разум – воля; вера – знание; душа – тело; индивид – общество; мораль – право; церковь – государство [там же, 856–862]. В этих отношениях, «перводвигателем» всего является Бог. Он не есть ни тело, ни способность тела. Но цель перводвижения есть перводвигатель, к которому влечется все как бы в любовном томлении. Но это Бог. Следовательно, Бог не есть ни тело, ни способность тела» [там же, 359]. Вот почему, продолжает философ: «Когда человеку предлагаются некоторые истины о Боге, выходящие за пределы разума, то через это в человеке укрепляется мнение, что Бог есть нечто превышающее все, что можно было помыслить» [там же, 858].

Аквинский далее показывает, что любая вещь, любое явление есть сущность, которая обрела существование по воле Бога (то есть и чистая идея, которая приобрела материальную форму в силу акта Божествнной воли), «бытие и благо» обратимы, то есть Бог, давший существование, может данную сущность существования и лишить, следовательно, окружающий человека мир и он сам – бренны. Во второй книге Фома оригинально доказывает бренность существования человека и то, что только в Боге сущность и существование едины, тождественны друг другу: «Каждая вещь, составленная из материи и формы, есть тело… Никакая умопостигающая субстанция (согласно Фоме, таковой является Бог – авт.) не есть тело. Следовательно, остается вывод, что она не составлена из материи и формы» [там же, 861]. Человек же является «самосущей вещью», составленной из материи и формы, составлена из «индивидуальной формы» и «индивидуальной материи» [там же, 862]. Бог же – «чистая активность», перводвигатель, который не имеет ни малейшей примеси потенциальности, но есть чистый акт… В Боге нет никаких акциденций» [там же, 860–861]. Согласно Фоме, «Бог не может быть специфицирован никакими субстанциональными различиями. Бог есть нечто превышающее все, что можно помыслить» [там же, 858].

Человек в отличие от Бога становится актуально умопостигаемым [Там же, 862]. Он может познать факт существования Бога разумом, но если человеческий разум противоречит вере, то он дает неистинное знание. Согласно Фоме все в мире делится на то, что можно познать рационально (разумом), и на то, что разумом непознаваемо. Поэтому «для познания тех истин о Боге, которые могут быть добыты разумом, необходимо уже заранее обладать многими знаниями…» [там же, 858]. А потому познающему истину нужно познать науки – философию и теологию. Фома считал, что философия может объяснить только то, что познаваемо разумом, все остальное (божественное откровение) может познать только теология. Именно теология может помочь человеку раскрыть «очевидное» знание существовании Бога, которое выводится из существования его творения окружающего мира. Фома Аквинский выдвинул пять доказательств существования Бога в «Сумме теологии».

Для чего нужна была еще одна «Сумма…»? Какова ее польза? Ведь, в принципе, уже в «Сумме против язычников» все аргументы были представлены… Однако Фома Аквинский находит что в людях, именующих себя мудрыми в познании истин окружающей человека действительности, имеется достаточно неоправданная самоуверенность. Поэтому для «подавления самоуверенности, которая есть матерь заблуждения», нужна была еще одна сумма, теперь уже философская под названием «Сумма теологии». «Ведь есть люди, – пишет Аквинский, – до такой степени уверенные в своих умственных способностях, что они полагают, будто могут измерять всю природу вещей своим разумом и определять истинное и ложное в зависимости от того, как это им захочется. Итак, дабы ум человеческий, освободившись от самоуверенности, перешел к скромному исследованию истины, необходимо было, чтобы человеку было свыше предложено нечто всецело выходящее за пределы человеческого разума» [49, 530].

«Сумма теологии»

В 1259 г. Фома Аквинский был приглашен Папой Урбаном IV в Рим для преподавательской деятельности в папской курии. До конца своей жизни (1274) Фома Аквинский занимался толкованием философии Аристотеля в духе католицизма.

Бертран Рассел считает, что, в отличие от своих предшественников, Аквинский обладал действительно полным знанием сочинений Аристотеля. Друг Аквинского, Уильям Мербеке, снабдил его переводами с греческого языка, а сам он писал комментарии к ним. Аквинскому удалось убедить представителей церкви в том, что систему Аристотеля следует предпочесть системе Платона в качестве основы христианской философии. [41, 542–544].

Одиннадцатилетний опыт работы в Риме в папской курии, доступность различных литературных источников позволили ему создать труд под названием «Сумма теологии» (работа завершена за год до смерти философа в 1273), в последствии он стал основным произведением всей схоластической теологии. Известно, что в 1878 г. учение Фомы Аквинского решением Папы Римского Львом XIII (1810–1903) было объявлено официальной идеологией католицизма. С тех пор во всех католических учебных заведениях, в которых преподается философия, систему Фому Аквинского предписано преподавать как единственно истинную философию.

Что же привлекает нас в труде «Сумма теологии» с педагогической точки зрения? На наш взгляд, работа Фомы Аквинского является примером преданности вере, примером последовательности, постоянства взглядов. По своему философскому и «научному уровню», тщательности, продуманности и логике этот труд выгодно отличается от трудов многих теологов своего времени. Фома Аквинский «опустил» учителя на землю. Если до него Аврелий Августин считал, что Учитель один, «единственный, от которого всякая мера», то Фома Аквинский уже называет учителем того, кто преподносит человеку божественное откровение. В части 1 в Прологе он пишет: «Так как Учитель католической истины должен не только учить уже продвинувшихся, но и наставлять начинающих, следуя словам апостола: «Как с младенцами во Христе, я питал вас молоком, а не твердою пищею (1 кор. 3, 1–2), то целью этой книги будет такое рассмотрение всего относящегося к христианской религии, какое необходимо для наставления начинающих» [50, 238]. Итак, уже в начале своего труда Фома недвусмысленно определяет статус и миссию учителя, а также статус учеников. Далее в Прологе философ определяет функцию своего труда: «Приступающие к овладению этим учением, штудируя сочинения, написанные другими авторами, нередко сталкиваются с трудностями, отчасти в виду множества бесполезных вопросов, параграфов и аргументов, отчасти, поскольку изложение необходимых сведений продиктовано не порядком предмета, а планом книги или случайно выбранными аргументами, отчасти также в виду того, что частые повторения вызывают досаду и путаницу в умах читателей.

Чтобы избежать этих и других подобных недостатков, мы с Божьей помощью попытаемся кратко и ясно, насколько позволяет сам предмет, изложить все, что включает в себя священное учение (sacra doctrina)» [там же, 238].

Труд Фомы Аквинского по форме напоминает диалоги Альбина Алкуина, то есть «Сумма теологии» по форме типичное для своего времени философское произведение, где задают вопросы и дают на них ответы. Например, Вопрос 1. О священной доктрине, какова она и что охватывает?

Внутри этого вопроса существуют еще десять подвопросов, которые Фома Аквинский сформулировал следующим образом:

« Во-первых: о необходимости этой доктрины.

Во-вторых: наука ли она.

В-третьих: одна ли имеется такая доктрина или несколько.

В-четвертых: является ли она спекулятивной или практической.

В-пятых: о сравнении ее с другими науками.

В-шестых: является ли она мудростью.

В-седьмых: что составляет ее предмет.

В-восьмых: является ли она доказательной.

В-девятых: следует ли пользоваться метафорическими или символическими речениями.

В-десятых: следует ли толковать в этой доктрине Священное писание в разных смыслах» [50, 1, 239].

Итак, основной вопрос, который ставит Фома в первой части своей «Суммы…» – касается функции науки и веры. Он подчеркивает, что существует многообразие науки, причина этого многообразия заключается в «различии в способах, при помощи которых может быть познан предмет…» [49, 508]. Далее Аквинский представляет «весомый» аргумент, в силу которого священное учение необходимо и следует называть наукой. «В силу многообразия путей познания, считает философ, нет никаких препятствий, чтобы те же самые предметы, которые подлежат исследованию философскими дисциплинами в меру того, что можно познать при свете естественного разума, исследовала наряду с этим и другая наука в меру того, что можно познать при свете божественного откровения. Отсюда следует, что теология, которая принадлежит к священному учению, отлична по своей природе от той теологии, которая полагает себя составной частью философии» [там же, 508].

Необходимость доказательства того, что Священная доктрина является наукой исходит из того, что были выступления «естественников» против этого утверждения:

«1. Всякая наука исходит из самоочевидных начал. Но Священная доктрина исходит из положений веры, которые не самоочевидны: ведь они не всеми признаны, «ибо не во всех вера» (2 Фессалон. 3.2). Так что священная доктрина не является наукой.

2. Кроме того, наука не есть знание о единичном. Священная же доктрина рассматривает единичное, например, деяние Авраама, Исаака и Иакова и тому подобное. Поэтому Священная доктрина не является наукой» [50, 1, 240]. На такой аргумент Аквинский отвечает: «Священное учение есть наука. Следует, однако, знать, что природа наук бывает двоякой. Одни из них таковы, что зиждутся на основоположениях, непосредственно отысканных естественной познавательной способностью, как-то: арифметика, геометрия и другие в этом же роде. Другие таковы, что зиждутся на основоположениях, отысканных при посредстве иной и притом высшей, дисциплины; так, теория перспективы зиждется на основоположениях, выясненных геометрией, а теория музыки – на основоположениях, выясненных арифметикой. Священное учение есть такая наука, которая относится ко второму роду, ибо она зиждется на основоположениях, выясненных иной, высшей наукой; последняя есть то знание, которым обладает Бог, а также те, кто удостоен блаженства. Итак, подобно тому, как теория музыки принимает на веру основоположения, переданные ей арифметикой, совершенно также священное учение принимает на веру основоположения, преподанные ей богом.

Эта наука (теология) может взять нечто от философских дисциплин, но не потому, что испытывает в этом необходимость, а лишь ради большей доходчивости преподаваемых ею положений. Ведь основоположения свои она заимствует не от других наук, но непосредственно от Бога через откровение. Притом же она не следует другим наукам, как высшим по отношению к ней, но прибегает к ним, как подчиненным ей служанкам, подобно тому как теория архитектуры прибегает к служебным дисциплинам или теория государства прибегает к науке военного дела. И само то обстоятельство, что она все-таки прибегает к ним, проистекает не от ее недостаточности или неполноты, но лишь от недостаточности нашей способности понимания: последнюю легче вести от тех предметов, которые открыты естественному разуму, источнику прочих наук, к тем предметам, которые превыше разума и о которых трактует наша наука. [49, 509].

Далее Фома определяет предмет этой науки. Он пишет: «Бог – предмет этой науки. Отношение между наукой и ее предметом такое же, как между познавательной способностью (potentia) или навыком, [ т.е привычным способом познания] (habitus) и их объектом. В собственном смысле в качестве объекта некой способности или навыка указывается нечто, на основании чего все вещи соотносятся со способностью или навыком. Так, человек или камень соотнесены со зрением, поскольку они имеют цвет; поэтому собственный объект зрения – цветное. Но в священной доктрине все вещи исследуются в соотнесении с Богом (sub ratione Dei); либо поскольку они суть сам Бог, либо поскольку находятся в отношении к Богу, как к началу и конечной цели. Отсюда следует, что Бог подлинно есть предмет этой науки» [50, 246].

Итак, согласно Аквинскому, вера и знание – не одно и тоже, а различные понятия. Задача науки, по его мнению, сводится к объяснению закономерностей мира, вера и разум одновременно участвуют в процессе познания, именно они приводят к истинному знанию; все в мире делится на то, что можно познать разумом и то, что разумом непознаваемо; разум ведет к познанию факта существования Бога. Фома считал: «Если же противник не верит ничему из того, что открыто духовно, то не остается больше никакого способа доказать положения веры посредством разумных аргументов…» [там же, 248]. Примером искусного доказательства посредством разумных аргументов является попытка создания Фомой системы рациональных доказательств бытия Бога в «Сумме теологии». Мы не ставили себе задачу проанализировать все аргументы Фомы Аквинского, в этом нет большой необходимости, поэтому приводим основные только пять: «1) все движущиеся и движимые вещи должны иметь неподвижный двигатель, каким и является Бог; 2) все многообразие причин обусловлено первопричиной, которая является не чем иным, как Богом; 3) все многообразие случайностей обусловлено необходимостью, в цепи случайностей должно быть абсолютно необходимое существо, или Бог; 4) в мире имеются различные степени совершенства, источником которых должно быть абсолютно совершенное, или Бог; 5) наличие в природе целесообразности, особенно целесообразности неживых вещей, свидетельствует о наличии силы, обусловливающей эту целесообразность» [49, 510–511].

Далее Аквинский рассматривает понятие сущности вообще и человека, функцию человеческой души, соотношение души и интеллекта; как истина формируется в интеллекте; как человек и его интеллект могут совершенствоваться; доказывает, что «Бог есть первопричина всех вещей как их образец и само совершенство; определяет смысл жизни человека – «познание и созерцание Бога».

Эти рассуждения Фомы Аквинского в общих чертах сходны с философией Аристотеля, особенно в вопросах о душе, О Боге, о сущности: «Метафизика» (Базовая мысль: «Есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и совершенства; ее мы именуем Богом»); «Физика» (Базовая мысль: «Лишь то измеряется временем, что имеет ни начала, ни конца, следовательно Бог не может быть обратим – Он вечен, всемогущ и постоянен, не зависит от иных внешних факторов»); «О душе» (Базовая мысль: «Душа есть целевая причина тела. Душа – это то, что движет тело и ощущает чувственные предметы; она характеризуется следующими силами: питетельной, ощущающей, разумной и движущей; начало, непосредственно через некоторое тело живет, есть душа; душа есть начало интеллектуальной деятельности»).

Рассматривая метафизическую теорию бытия и теорию познания Фома Аквинский приходит к следующим утверждениям: «Сущность есть в собственном смысле слова то, что выражается в дефиниции. Дефиниция же объемлет родовые, но не индивидуальные основания. Отсюда явствует, что в вещах составленных из материи и формы сущность обозначает не одну форму и не одну материю, но то, что составлено из общей формы и материи в соответствии с родовыми основаниями» [49, 516].

Человек есть «сочетание души и тела… Ибо душа, плоть, кости определяются как «человек»; но «эта душа», «эта плоть», «эти кости», определяются как «этот человек» (как абстрактное понятие, без конкретики – авторы, Руссков С. П., Руссков Д. С.) Таким образом, ипостась и лицо прибавляют сверх определение сущности, индивидуальные основания и потому с сущностью не совпадают, насколько это относится к вещам, составленным из материи и формы» [Там же, 516].

«При исследовании природы души необходимо иметь в виду: душой называют первичное начало жизни во всем живущем в нашем мире, так что мы именуем живые существа «одушевленными», а мертвые вещи – «неодушевленными». Жизнь же обнаруживается преимущественно в двух родах деятельности, т. е в познании и движении». [Там же, 520].

«Интеллект – есть нечто принадлежащее душе». [Там же, 529]. Наш интеллект через интеллектуальный образ человека познает некоторым образом бесконечное множество людей, но не в тех различиях, которые они имеют между собой, а лишь в объединяющем их родовом естестве» [Там же, 515].

«Душа наша, посредством которой мы осуществляем познание, есть форма некоторой материи. Но душа имеет две возможности познания. Первая состоит в акте некоторого телесного органа; ей свойственно распространяться на вещи постольку, поскольку они даны в прошедшей индивидуализацию материи; отсюда ощущение познает лишь единичное. Вторая познавательная возможность души есть интеллект, который не есть акт какого-либо телесного органа. Отсюда, через интеллект нам свойственно познанть сущности» [там же, 514].

«Познание истины двояко: это либо познание через природу, либо познание через благодать» [там же, 519].

И последнее, считается, что Фома рассматривая общепринятые в греческой философии добродетели: мудрость, отвага, умеренность, справедливость, добавил еще три христианские – веру, надежду и любовь.

Итак, теолог и философ, педагог-практик, реформатор католического образованния оказал сильнейшее влияние не только на формирование философско-теологического мышления людей своего времени, но и на формирование взглядов философов позднего времени.

Идеи Ф. Аквинского отразились впоследствии в сочинении «Критика чистого разума» И. Канта: «механические законы изначально не заложены в материи, а имеют свою внешнюю причину; данной внешней причиной (первоначалом) является Бог; «понятие относится не к предмету непосредственно, а к какому-то другому представлению о нем (все равно, созерцание оно или само уже понятие)»; «суждение есть опосредованное знание о предмете, стало быть, представление об имеющемся у нас представлении о предмете» [19, 103].

В «Трансцендентальной диалектике» в Книге 1. Кант перекликается с мыслями Фомы: «Самый термин понятия разума уже указывает на то, что такие понятия не дают ограничивать себя сферой опыта, так как они относятся к такому знанию, в котором всякое эмпирическое знание составляет лишь часть и которому не может подняться никакой действительный опыт…» [там же, 286].

Но в отличие от Фомы Аквинского И. Кант, выдвигает «три способа доказательства бытия Бога, исходя из спекулятивного разума» и рассуждает «о невозможности онтологического доказательства бытия Бога» [там же, 450–451]; дает определение: «Под понятием Бога принято разуметь не слепо действующую вечную природу как корень вещей, а высшую сущность…» [там же, 480].

В «Трансцендентальном учении о методе» повторяет мысль Фомы Аквинского: «мир необходимо представлять себе как возникший из некоторой идеи…» [там же, 606].

И все-таки, несмотря на эти «совпадения» Кант в своей «Критике чистого разума» противопоставляет философии Аквинского свою «критическую философию и как метод, и как метафизику [там же, 708].

Людвиг Фейербах в своих произведениях «Сущность христианства», «Лекциях о сущности религии» многократно цитирует Аквинского с целью, конечно же, критики. Один из выводов Л. Фейербаха после анализа трудов Фомы заключается в следующем: «Сознание бесконечной сущности есть ничто иное, как сознание человеком бесконечности своего существа, или: в бесконечной сущности, предмете религии для человека объектом является лишь его собственная бесконечная сущность» [Л. Фейербах. Избранные философские произведения. Т. 2. , 317].

Итак, ценность педагогических трудов Фомы Аквинского заключается в том, что они имеют постоянство и преданность конкретной идее, образовательный и воспитательный характер. В них мы видим искренность, глубокую веру в то, о чем говорит автор. Труды Аквинского демонстрируют его широту эрудиции, владение логикой и литературным языком.

Труды Фомы стали обязательными не только для католической церкви, они стали основой для возникновения многих философских педагогических направлений, частности неотомизма – самого известного в настоящее время философского педагогического направления.