"Хожения"

В древней Руси были широко распространены оригинальные произведения, описывающие паломничества в Святую Землю - так называемые хож(д)ения.

Самым ранним из них является Хожение (Паломник, или Странник) игумена Даниила (1112-1115 гг.). В нем Даниил подробно рассказывает о своем путешествии в Иерусалим. В качестве литературных источников можно назвать западноевропейские описания Святой Земли Зевульфа, Иоанна Вирцбургского, Фоки. В начале ХШ в. описания своих "хожений" в Константинополь и на Афон оставили новгородский архиепископ Антоний (в миру Добрыня Адренкович) и киево-печерский архимандрит Досифей. Особый интерес к Паломнику Антония объясняется тем, что архиепископ побывал в Константинополе как раз накануне разграбления столицы Византии крестоносцами в 1204 г. и оставил уникальные упоминания о русских реликвиях, хранившихся в Царьграде. Досифей же основное внимание уделял распорядку жизни афонских монахов.

Источником, можно сказать завершающим жанр хожений, является знаменитое Хождение за три моря (1468-1475 гг.) тверского купца Афанасия Никитина. Оно сохранилось в трех изводах, или редакциях. Один из них содержится в составе Софийской П и Львовской летописях и восходит к Московскому летописному своду конца XV D. Другой вошел в состав сборника конца XV - начала XVI в. (Троицкий список). Третий включен в состав летописно-хронографической компиляции XVII в. Несмотря на светский вид, Хождение Афанасия Никитина вполне можно отнести к духовной литературе. Написанное как авантюрно-приключенческое произведение, оно пронизано идеей сохранения веры в условиях, когда христианин не только лишен привычного окружения, но и не имеет возможности нормально отправлять религиозные обряды. Недаром Афанасий Никитин столь часто обращается к проблеме утери веры. Одновременно это -серьезные рассуждения мирянина о единстве Бога для всех людей, независимо от того, кому и как конкретно они молятся. Вместе с тем Хождение Афанасия Никитина - подробный и обстоятельный отчет об увиденном в незнакомых странах, которые, по представлениям того времени, вплотную примыкали к Раю: описываются внешний вид и обычаи людей, с которыми он сталкивался, природа и т. п. Еще одной важной стороной этого источника являются особенности восприятия древнерусского человека, которые косвенно говорят о его собственных привычках и внутренних установках.

Воинские повести

Особый раздел древнерусских литературных источников представляют так называемые воинские повести. Возникшие в рамках летописания, они постепенно выделились в самостоятельный жанр и обладают своей источниковедческой спецификой. На его формирование оказали серьезное влияние переводные воинские повести и западноевропейский рыцарский роман. Воинские повести - это не документальные описания войн и сражений, а художественные произведения, образный язык которых довольно своеобразен и требует адекватного истолкования. В отличие от летописцев, которых в основном волновали проблемы передачи смысла, авторы воинских повестей были озабочены созданием образа происходящего. Большинство подобных повестей писалось через много лет после описываемых событий, что не могло не сказаться на точности упоминаемых деталей, а иногда и на описании общего хода. Буквальное понимание и прямое заимствование из них исторической информации может привести к серьезным ошибкам в исторических построениях. Появление воинских повестей, естественно, прежде всего было связано с событиями военной истории, оставившими заметный след в сознании современников и ближайших потомков.

Одним из самых ранних самостоятельных произведений, близких к таким повестям, является всемирно известное поэтическое Слово о полку Игореве. Список Слова (как полагают по косвенным данным XVI в.) был приобретен в середине 90-х годов ХVIII в. известным собирателем раритетов А.И. Мусиным-Пушкиным, по его словам, у архимандрита Спасо-Ярославского монастыря Иоиля Быковского. Текст был издан в 1800 г. Кроме этого, сохранилась копия, подготовленная А.И. Мусиным-Пушкиным для Екатерины II. В 1812 г. оригинал Слова сгорел вместе с частью библиотеки А.И. Мусина-Пушкина во время московского пожара, Это дало основания для сомнений относительно подлинности данного памятника. Однако достаточно веских доказательств поддельности Слова до сих пор не найдено. Спорной является датировка текста Слова. Отсутствие в нем сколько-нибудь точных датирующих признаков позволяет исследователям высказывать самые разные соображения на этот счет. Большинство ученых считают, что Слово было создано непосредственно вслед за походом 1185 г. на половцев, который оно описывает. Встречаются, однако, и иные датировки. В качестве возможных дат написания поэмы называют XIII, XVI и далее ХУШ в. Неизвестен и автор, создавший уникальный памятник древнерусской письменности. Все предпринятые в этом направлении попытки не увенчались успехом. Даже наиболее основательные проработки (скажем, атрибуция Слова боярину Петру Бориславичу) могут рассматриваться лишь в качестве рабочих гипотез или догадок. Работа со Словом как с историческим источником, с одной стороны, облегчается наличием нескольких параллельных текстов, повествующих о походе новгород-северского князя. С другой стороны, оригинальная информация Слова не может быть подвергнута независимой проверке (тем более, что ранний список утрачен, а надежные сведения о его происхождении отсутствуют). Поэтому степень ее достоверности приходится оценивать лишь с точки зрения внутренней непротиворечивости. Наличие в тексте Слова "темных", трудных для понимания мест еще больше осложняет эту задачу. Кроме того, исследования последних лет показывают, что в целом ряде случаев "Слово о полку Игореве" опирается на значительное число литературных памятников. Это также должно учитываться при работе с этим источником.

Однако собственно воинские повести появляются как самостоятельные произведения только с середины XIV в. Именно к этому времени относят создание Повести о разорении Рязани Батыем. Она непосредственно примыкает к рязанским агиографическим произведениям. Древнейшая редакция Повести отразилась в Новгородской I летописи, однако впоследствии она вошла в литературные сборники, что позволяет говорить о ней как о самостоятельном произведении. Не теряя некоторых особенностей стиля, характерных для летописных статей, Повесть включает ряд фантастических моментов (например, в числе князей, сражающихся с монголами, находится Всеволод Пронский, погибший в 1208 г., Давид Муромский, скончавшийся за десять лет до нашествия, и пр.) и отличается эпической обобщенностью образов. Впоследствии Повесть была расширена путем включения в нее некоторых эпизодов, отсутствовавших в первоначальном варианте (например, рассказ о Евпатии Коловрате). В основе Повести лежат устные предания, летописные, агиографические и, видимо, еще какие-то письменные источники.

Мощным толчком к созданию цикла воинских повестей стала Куликовская битва 1380 г. Из подобных самостоятельных произведений следует выделить Слово Софония Рязанца о Куликовской битве (Задонщина) и Сказание о Мамаевом побоище.

Задонщина - поэтическое повествование о Куликовской битве, написанное, скорее всего, в 80-90-е годы XIV в. Она дошла в шести списках 70-х годов XV-конца XVII в. Задонщина имеет множество общих мест со Словом о полку Игореве. Собственно, дискуссия о датировке Слова во многом упирается в вопрос о том, какие чтения - Задонщины или Слова о полку Игореве - являются первичными. Кроме Слова, Задонщина опирается и на другие источники, в частности, как считает М.А. Салмина, на летописную повесть о Куликовской битве конца 40-х годов XV в. (соответственно, дается и иная датировка Задонщины). Возможно, что даже имя Софония Рязанца, которое упоминается в заглавии двух списков, было заимствовано из какого-то другого, не дошедшего до нас произведения Куликовского цикла. Очевидно, автор поэтического сказания о Мамаевом побоище пользовался и фольклорными источниками. Задонщина интересна прежде всего отраженными в ней непосредственными впечатлениями современника от сражения русских войск с отрядами Мамая.

Сказание о Мамаевом побоище - самый большой по объему памятник Куликовского цикла. Именно из него заимствуются подробности об обстоятельствах и ходе сражения на берегах Неп-рядвы (например, о действиях засадного полка, о "контузии" Дмитрия Донского и т. п.). Это не только самое подробное, но и одно из самых поздних произведений о Куликовской битве. Его создание чаще всего относят не ранее чем к первой четверти XV в. В последнее время все чаще высказывается мнение о еще более позднем ее появлении. Сложность вопроса о датировке Сказания усугубляется тем, что оно неоднократно перерабатывалось (вплоть до начала ХУШ в.). Сохранилось множество списков этой повести, делящихся на восемь редакций и большое количество изводов. И все-таки большинство исследователей сходятся на том, что, помимо различных письменных источников (скажем, южнорусского летописания), автор пользовался устными источниками, в том числе воспоминаниями участников самой битвы. Однако при использовании Сказания в качестве исторического источника приходится признать, что для автора художественные достоинства создаваемого текста, несомненно, были гораздо важнее точности в передаче фактических подробностей.

Примерно в 1402-1408 гг. была создана Повесть о Темир-Аксаке, рассказывающая о походе на Русь Тимура (Тамерлана). Разгромив Золотую Орду и захватив Елецкое княжество, Тимур остановился на границе Рязанского княжества, а затем неожиданно ушел из русских земель. Отступление поиск Тимура связывается в Повести с перенесением в Москву иконы Владимирской Богоматери. Повесть сохранилась в составе летописей (в частности, Софийской П летописи), а также в сборниках литературных произведений. Впоследствии (во второй половине XVI в.) на основе нескольких редакций Повести и других источников было написано Сказание об иконе Владимирской Божьей матери. Оба связанных памятника интересны, кроме всего прочего, объединяющей их идеей принципиально нового статуса Московского государства.

Падению Византийской империи под ударами турецких войск посвящена Повесть о Царьграде Нестора Искандера. Она также дошла как в составе летописей, так и отдельно. Мнения о раннем происхождении Повести - вторая половина XV - начало XVI в. - придерживаются почти все исследователи. Она написана (если доверять сведениям, которые автор оставил о себе) непосредственным участником событий, причем рассказ ведется как с точки зрения турок, так и осажденных греков. Причем, кроме рассказов очевидцев, Нестор Искандер явно пользовался другими древнерусскими воинскими повестями (скажем, Повестью о разорении Рязани Батыем). Помимо всего прочего, Повесть о Царьграде занимает важное место в обосновании теории "Москва - третий Рим",

К воинским повестям близка Казанская история (Сказание вкратце от начала царства Казанского), созданная в 1564-1566 гг. В то же время ряд черт роднит ее с краткими летописцами, поскольку автор Сказания в очень сжатой форме излагает всю историю Казанского ханства. Казанская история основывается на множестве источников. Есть все основания говорить о связи ее текста с Хронографом, Сказанием о князьях Владимирских, посланиями Ивана Грозного, Повести о Царьграде Нестора-Искандера, Александрии и Троянской истории. Все это затрудняет работу с Историей как источником. Особо следует отметить, что именно в Казанской истории Москва впервые прямо называется третьим Римом.

Одной из последних древнерусских воинских повестей является Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков (около 1641 г.). Она существует в трех вариантах: "историческом", "поэтическом" и "сказочном". "Историческая" повесть появилась вскоре после того, как весной 1637 г. донские казаки в результате двухмесячной осады захватили Азов - турецкую крепость в устье Дона. Повесть написана в форме казачьей войсковой отписки. Очевидно, автор ее был связан с войсковой канцелярией. Наряду с сугубо документальными описаниями в ней присутствуют конфессиональные мотивы, характерные для древнерусских воинских повестей. Цель, которую ставил перед собой автор, -описать Азовское осадное сидение "на память роду христианскому... на укоризну и на позор нечестивым родом поганьскаго языка". "Поэтическая" версия Повести была написана непосредственно после героической обороны Азова казаками в 1641 г. Возможно, ее автором был казачий есаул войсковой дьяк Федор Порошин. Реальные подробности перемежаются в ней с фантастическими деталями. На автора Повести оказали влияние не только древнерусские воинские повести (Повесть о Мамаевом побоище, Повесть о взятии Царьграда), но и казачий фольклор. В "сказочной" версии Повести главное место занимает художественный вымысел. Она непосредственно примыкает к "историческому баснословию" второй половины XVII в. С этого времени воинские повести прекратили свое существование, превратившись в авантюрную беллетристику.

Воинские повести древней Руси являются важным историческим источником не только потому, что многие сообщаемые в них сведения уникальны, но и потому, что в них - как ни в какой другой разновидности повествовательных источников - отразились дух времени, непосредственное восприятие описываемых событий современниками и ближайшими потомками.

Почти все эти проблемы поднимались и в переписке Ивана Грозного с Андреем Михайловичем Курбским. Она дошла в отдельных списках и сборниках второй трети XVII - XIX в. Известно три послания Курбского 1564-1579 гг. (первое - в двух редакциях) и два послания Ивана Грозного 1564 г. и 70-х годов (первое - в краткой и двух пространных редакциях). Поднимались эти темы А.М. Курбским и в Истории о великом князе Московском (1578 г.). Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским и сочинения беглого князя являются важным источником для понимания процессов, происходивших в России в середине XVI в.

Распространение источников публицистической направленности непосредственно связано с событиями Смутного времени. По форме такие произведения близки к традиционным жанрам духовной литературы: это Видения (например, Повесть о видении некоему мужу духовну протопопа Терентия, Видения в Нижнем Новгороде и Владимире, Видение у Устюге и др.), Послания (скажем, Новая повесть о преславном Росийском царстве), Плачи (Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства). В этих небольших по объему произведениях авторы пытались осмыслить происходившие драматические события, понять их причины, найти выход из создавшегося положения.