Нганасаны

Нганасаны живут на Таймыре, в Таймырском (Долгано-Не­нецком) АО Красноярского края. Округ существует с 10 декабря 1930 г., цели­ком расположен за Полярным кругом, его общая площадь – 862,1 тыс. кв. км. Таймырский АО делится на три административных района: Диксонский, Усть-Енисейский и Хатангский. Бассейн р. Хета, притока Хатанги, и цент­ральная часть полуострова, а также южная полоса лесотундры по обоим берегам Енисея выше Дудинки находятся в подчинении Дудинской городской администра­ции.

Общая численность нганасан на протяжении истории ко­лебалась, по данным переписей, в среднем в пределах от 800 до 1300 человек. Наи­большей численности авамские нганасаны достигали в середине XVII в. До начала XX в. эпидемии оспы, кори и гриппа, частые весенние голодовки, регистрировавшиеся по письменным источникам XVII в., периодически значительно сокращали чис­ло нганасан.

Динамика численности нганасан по переписям следующая: 1897 г. – 838 чело­век, 1926 г. – 887, 1929 г. – 867, 1959 г. – 748, 1970 г. – 953. Всесоюзная перепись населения 1979 г. зарегистрировала 867 нганасан (около 200 чел. – в разных районах страны за пределами Таймыра), а по переписи 1989 г. их было 1278 (по другим данным 950) человек. По данным Всероссийской переписи населения 2002 г., зарегист­рировано 834 нганасана. Плотность населения округа очень низкая.

Нганасаны – самый восточный из самодийских народов и самый северный этнос Евразии. В дореволюционной литературе они описаны под именами: тавгийские, авамские, вадеевские самоеды или просто самоеды. Встреча­лись также другие названия этого народа: самоеды-аси, самоеды-тавгийцы, тавги, тавгийцы, тавгийская самоядь. Название «авамские самоеды» начало встречаться в документах со второй поло­вины XVII в. Русский этноним самоядь упомянут в Начальной летописи в 1092 г. применительно к северо-уральским ненцам. Этноним «нганасаны» обозначает «человек», «мужчина». Этот термин, введенный в 1930-е годы, основан на оши­бочном обобщении известного многим народам Севера употребления слова со зна­чением «человек». Сами они соотносят его с русским словом «товарищ». Нганасаны себя называют «ня», добавляя при этом, к какой территориальной группе относятся. Ближайшие соседи называют нганасан «тавы» (ненец.), «тау» (энец.), откуда и пошло название «тавгиец».

Нганасанский язык входит в самодийскую группу уральской язы­ковой семьи. В эту же подгруппу вхо­дят ненецкий и энецкий языки, от которых нганасанский отделился, как предпола­гают, около 1500 лет тому назад. Проект нганасанского алфавита (Н.М. Терещенко) был опубликован в 1986 г. На основе этого алфавита функционирует молодая нганасанская письменность, представленная главным образом материалами «нганасан­ских страниц» окружной газеты и публикациями фольклора. В системе обучения нга­насанский язык не используется. Введенное в последние годы преподавание его как родного языка в начальных классах (пос. Волочанка и Усть-Авам) для большинства учащихся, не владеющих нганасанским языком, имеет ознакомительный характер.

К 1993-1994 гг. доля говорящих на нганасанском языке снизилась до 44,1%. Среди детей нганасанский язык назвали родным всего 5,9% респондентов. Место родного языка все чаще занимает рус­ский язык, иногда долганский. Главной причиной языковой ассимиляции нганасан является исчезновение кочевого оленеводства, процесс оседания, пересе­ление нганасан в поселки с национально-смешанным населением.

Сегодня нганасанский язык используется как язык бытового общения у старше­го и части среднего поколения, а также в сферах национальной культуры (фольк­лор, шаманские и религиозные ритуалы) и традиционных промыслов. Его роль как языка семейного общения ограничена в связи с тем, что представители младшего поколения нганасан, выросшие в национально-смешанных поселках и многие годы проведшие в стенах школ-интернатов, обычно не владеют родным языком своих родителей или владеют им недостаточно. Нередки случаи, когда старики вообще не способны объясниться со своими русскоязычными внуками.

Антропологическое изучение популяций нганасан началось поздно, со второй половины XX в., но про­водилось интенсивно. Нга­насаны характеризуются выраженными сибирскими монголоидными чертами. Они представля­ют собой крайний восточный полюс в евро-монголоидном пространстве всех урало-язычных народов. Нганасаны, также, входят в число си­бирских популяций, которые несут черты, свойственные также американским ин­дейцам.

Нганасаны во многих отношениях народ уникальный. Это самая северная этни­ческая общность в России. Это народ, который очень поздно стал известен специалистам-антропологам, но вскоре стал одним из наиболее изученных. К последней трети XX в. народ сохранял высокий уровень эт­нической эндогамии. В общей картине этнических процессов на примере нганасан ясно видна относительная независимость хода языкового, хозяйственно-культурно­го, биологического и этнопсихологического взаимодействия разновременных ком­понентов современного этноса. Здесь, на северной окраине человеческой ойкуме­ны, становление нового этнического самосознания «ня» происходило в среде насе­ления, воспринявшего самодийский язык, но в значительной степени сохранившего хозяйственно-культурный уклад и, по всей видимости, антропологические особен­ности аборигенного населения Таймыра, расогенетически связанного с дотунгусскими и дотюркскими популяциями Восточной Сибири.

Сложение нганасанского этноса связано с ассимиляцией пришельцами-самодийцами в I тыс. н.э. аборигенного таймырского населения и включением в их состав некоторых тунгусских и энецких родов. Нгана­саны постепенно восприняли самодийский способ тундрового крупностадного миграционного оленеводства. В их культуре получили рас­пространение самодийский транспорт, одежда и т.п. К середине XIX в. нганасаны уже считались традиционными оленеводами. Наличие стад домашних и охота на диких оленей, расположение кочевий в наиболее северных пределах полуострова, использование самодельных орудий труда и охоты позволяли им быть совершен­но независимыми почти до конца XIX в. Однако черты древних пеших тундровых охотников на оленя у нганасан заметны в их культуре наиболее ярко по сравнению с другими полярными народами Евразии. К этим древним чертам, в частности, от­носится организация оленной облавной сухопутной охоты и охоты с лодок на реч­ных переправах. Многочисленные пережитки древней дооленеводческой тради­ции в культуре нганасан и является их этнической спецификой.

С начала XVII в. появляются письменные до­кументы о том, что население полуострова было обложено российским государст­венным ясаком, который они регулярно платили в XVIII-XIX вв. Именно в этот период происходит окончательная консолидация нганасан в народ из различных этнических групп, вышедших на Таймыр с юго-запа­да и юго-востока и смешавшихся с местным населением.

Таким образом, по археологическим и другим данным, нганасаны сложились на основе древнего палеоазиатского населения Тай­мыра, неолитических охотников на дикого северного оленя, смешавшегося с самодийскими и тунгусскими племенами. Окраинное расположение этнической террито­рии нганасан по отношению к другим самодийским народам также оказало влияние на их этногенез и этническую историю. В XVII в. в состав нганасан входили различ­ные по происхождению группы (пясидская самоядь, кураки, тидирисы, тавги и др.) и вплоть до второй половины XIX в. в эту общность включались новообразованные долганские роды. В современном родоплеменном составе нганасан, наряду с палео­азиатским (юкагирским) компонентом, который в значительной степени и опреде­лил этническую специфику их культуры, антропологического облика и языка, при­сутствуют и тунгусские черты.

Основным этническим ядром нганасан является авамская группа. Восточная – вадеевская группа образовалась позже, к концу XVIII в., в результате брачных кон­тактов с тунгусами или с отунгусившимися юкагирами. Между авамскими и вадеевскими нганасанами до сих пор поддерживаются постоянные брачные контакты. Межэтнические браки нганасаны заключали регуляр­но, хотя их число было невелико, в основном с соседними народами: энцами – на за­паде и эвенками и долганами – на востоке. Считается, что именно такие браки бы­ли постоянным источником стабилизации численности нганасан, особенно после резкого сокращения их количества из-за эпидемий или голодовок. Окончательное сложение современных ненцев, энцев и нганасан произошло уже в советское время, а некоторые заключительные фазы этого процесса мы можем наблюдать и сегодня.

КЕТЫ

Территорией расселения кетов является Туруханский район Красноярского края, который расположен в среднем течение Енисея. Для расселения кетов характерна дисперсность, удален­ность отдельных групп на значительное расстояние друг от друга.

Коренной контингент здесь составляют кеты, а также периферийные группы северных селькупов и западных эвенков. Практически во всех населенных пунктах вместе с кетами жили их дав­ние соседи – селькупы и эвенки, но кеты повсеместно преобладали. В окружении русских отдельные кетские семьи живут почти во всех по­селках Туруханского района, расположенных по Енисею.

По данным Всесоюзной переписи 1979 г. кетов было 1072 человек, в 1989 г. в СССР кетов – 1113 человек, в РСФСР – 1084 человек. Все­российская перепись 2002 г. зафиксировала 1494 кета (их численность выросла на 34%).

Название «кеты» не является исконным самоназванием народа. Оно было введено официально и утвердилось только в 1920-х годах. Как и для других народов Севера, в основу названия было положено слово «человек». До этого кеты были известны как «остяки», «енисейские остяки», «енисейцы». Название «остяки» также не было самоназванием народа. Так, по аналогии с уже известными обско-угорскими остяками (хантами) и самодийскоязычными селькупами кетов называли русские служилые люди, продвигавшиеся в начале XVII в. с Оби на Енисей. За общим для разноязычных народов названием «остяки» стоят подмеченная русскими землепроходцами внешняя близость культурного облика и хозяйствования коренных обитателей приречных долин – рыболовов и охотников.

Ландшафтный фактор имел определяющее значение в способах народной (тер­риториальной, этнической) идентификации. В 1960 – 1980-х годах пожилые люди, чтобы составить собственное географическое представление, выясняли, «вверху» или «внизу» находится тот или иной город, стра­на; «сверху» или «снизу» прибыли приезжие. Эталоном для структурирования про­странства было течение магистральной реки. Магистральной рекой в регионе выступает Енисей. Его меридиональное течение определило совпадение (соответствие) понятий «верх, верхнее те­чение – юг, южное» и «низ, нижнее течение – север, северное». В соответствии со структуризацией пространства по реке-оси осуществлялась классификация людей на «низовских» и «верховских». Например, "низовскими" оказывались селькупы, эвенки, а также ненцы, русские и другие обитате­ли территории к северу от них. Название «верховские» было еще более широким. Еще в 1960-х годах его относили не только к жителям бассейна Енисея из мест, расположенных южнее, но так­же к людям, приехавшим из Москвы, Санкт-Петербурга, Германии.

Язык кетов считается лингвистическим феноменом, так как обладает строем, не находящим соответствия в соседних языках. Условно его относили к палеоазиатской (палеосибирской) группе, включающей структурно разнотипные и ге­нетически различные языки – эскимосско-алеутские (эскимосы, алеуты), чукотские (чукчи, коряки, ительмены), юкагирский и изолированный нивхский. Общее название «палеоазиатские» эти языки получили в связи с гипотезой о древнем аборигенном происхождении их носителей. Кетский – ныне последний живой язык большой енисей­ской семьи, окончательно переставшей существовать к середине XIX в.

Кетскому языку-феномену ныне также грозит исчезнове­ние. Сокращается число владеющих своим языком. В 1991-1992 гг. русский счита­ли родным уже 65% кетов, кетский язык родным – 32%, а 3% назвали родным оба языка – кетский и русский. В поселках кеты говорят по-русски. Лица среднего (30-59 лет) и старшего (от 60 лет) поколения дома еще общаются по-кетски, но с детьми говорят по-русски. К середине 1990-х годов всего 1,3% детей свободно владели кетским. В группе 20-29-летней молодежи он был основ­ным разговорным языком только у 1,1%. Дальнейшая судьба его зависит от того, будет ли он языком бытового общения детей и подростков. Но пока что прогнозы неблагопри­ятные, так как их родители в большинстве своем относятся уже к поколению, ори­ентированному на русский язык, русского партнера в браке, культуру городского типа.

Кетский язык до сих пор не является письменным в полном смысле этого сло­ва. На нем выходила только учебная (школьная) литература. В 1934 г. был издан первый букварь на основе латиницы, но начавшееся было на местах обучение по не­му вскоре прекратилось, так как книги изъяли из обращения после того, как автор букваря – Н.К. Каргер – был репрессирован. Только в конце 1980-х годов были из­даны два новых букваря, составленные на основе кириллицы, затем вышли учебни­ки кетского языка, школьные словари (авторы Г.К. Вернер, Г.Х. Николаева). Изда­ны фольклорные тексты в транскрипциях в научных работах. Событием последне­го времени стал выход сборника кетских сказок (Николаева, 1998) и эпической по­эмы "Песнь о моем брате" (Вернер, 1999) на кетском и русском языках.

В настоящее время язык преподается в качестве предмета в начальных классах в ряде национальных поселков. Предпринятые меры по школьному обучению языку в целом поддерживаются народом, но часть национальной интеллигенции относится к этому скептически, не видя в том перспектив для восстановления родного языка, считая, что время уже упущено. Кетский язык преподаётся в педагогических университетах Томска и Санкт-Петербурга.

Антропологическая характеристика. Специалисты до­вольно подробно изучили антропологию кетов. По мнению большинства антропологов кеты представляют собой самостоятельный енисейский антропологический тип в системе смешанных евро-монголоидных популяций Сибири. В некоторых случаях он сближается с уральской расой, других случаях с южносибирской. Считается, также, что в основе енисейского типа лежит древнейший смешанный антропологический тип Сибири.

Основные этапы этнической истории. Происхождение кетов – это слож­ный процесс взаимодействия различных по языку и культуре народов, происходившим на разных территориях в течение очень длительного периода вплоть до знакомства с ними европейцев в начале XVII в. Кеты – это часть енисейской большой общности народов. К нача­лу XVII в. большинство их находилось в долголетней политической и экономиче­ской зависимости от тюрко- и монголоязычного окружения.

Археологи предполагают, что енисейцы могли при­надлежать к древним носителям культур бронзового века.

Енисейцы перестали существовать как само­стоятельные этносы к середине XIX в., исчезли и их языки. Память о них сохрани­ли географические названия (топонимика) на местах их прежнего жительства, а также наименования прежних енисейских родов или иных образований (этнонимы в составе тюркоязычных народов Южной Сиби­ри – хакасов, северных алтайцев, шорцев, тувинцев). Некоторые из них находят пре­емственность в родовых названиях кетов.

Языковые данные (топонимические, этнонимические) пока являются главными в поиске среди упомянутых енисейцев наиболее реальных предков кетов. Согласно им, можно предполагать, что на рубеже нашей эры кетоязычные группы жили да­леко от мест своего нынешнего расселения: в горно-таежных районах, где берут свое начало р. Иртыш, Томь, Абакан и Енисей. Они оставили здесь много своих названий рек, озер и другие топонимы. В первой половине I тыс. часть их спустилась вниз по Иртышу и перешла по его притокам на приток Оби – Васюган.

Передвижение предков кетов на север вдоль Енисея было связано с несколькими волнами тюркских нашествий. Эти передвижение отмечались вплоть территорию до XVIII в. пока они не заняли современного проживания.