Глава XIII

О БЛАГОСКЛОННОСТИ, БЛАГОДАРНОСТИ

И НЕБЛАГОДАРНОСТИ. О СКОРБИ

Теперь пойдет речь о благосклонности, благодарности и неблагодарности. Что касается первых двух, то они представ­ляют собой склонность души желать и делать нечто хорошее своему ближнему. Я говорю "желать", если тому, кто сделал добро, в свою очередь делается добро; я говорю "делать", если мы сами получили и приняли какое-либо добро.

Я знаю, что обычно все люди считают эти аффекты хорошими, тем не менее я осмеливаюсь сказать, что в совершенном человеке они не могут иметь места. Ибо совершенного человека побуждает помочь своему ближне­му только необходимость, а не другая причина. Поэтому он в гораздо большей степени чувствует себя обязанным помочь даже самому последнему безбожнику, если видит его в большом несчастье и нужде.

Неблагодарность есть пренебрежение благодарностью, точно так же, как бесстыдство - пренебрежение стыдом, и притом без всякого разумного соображения, а лишь как

78

следствие жадности или слишком большого себялюбия. По­этому она не может иметь места в совершенном человеке.

Скорбь - последнее, о чем мы будем говорить в рас­суждении о страстях; этим мы закончим. Скорбь есть известный род печали, возникший из соображения добра, которое мы потеряли без надежды снова получить его. Она показывает нам наше несовершенство, так что, рассмотрев ее, мы тотчас признали ее дурной. Ибо мы уже выше доказали, что плохо привязываться и прикрепляться к вещам, которые легко могут быть потеряны и которых мы не можем иметь по желанию. А так как она есть некоторый род печали, то мы должны избегать ее, как мы уже выше заметили, говоря о печали.

Глава XIV

О ХОРОШЕМ И ДУРНОМ В СТРАСТЯХ

Таким образом, я думаю, что уже достаточно показал

и доказал, что только истинная вера или разум ведут нас к познанию добра и зла. Если мы покажем, что первая и главная причина всех этих аффектов - познание, то станет ясным, что, правильно пользуясь своим рассудком и разу­мом, мы никогда не впадем в какую-либо страсть, которой следует избегать. Я говорю "своим рассудком", так как не думаю, что один только разум способен избавить нас от всего этого, как мы докажем это ниже.

Однако здесь следует заметить как нечто превосходное

по отношению к страстям следующее: мы видим и нахо-

дим, что все хорошие страсти имеют такой характер и

природу, что мы не можем без них существовать и сохра-

няться, и они как бы принадлежат нам существенно, как

любовь, желание и все, что свойственно любви.

Но дело обстоит совершенно иначе с теми. которые

дурны и должны избегаться нами, так как мы без них не

только можем существовать, но именно тогда только,

когда освободились от них, становимся такими, какими должны быть.

Чтобы во все это внести еще больше ясности, надо заме­тить, что основание всего хорошего и дурного есть любовь. направленная на определенный объект. Ибо, если мы не лю­бим объект, который (заметь хорошо) один заслуживает

79

любви, именно Бога, как мы уже выше сказали, но [любим] вещи, преходящие по их собственному характеру и природе, то отсюда вытекают с необходимостью (так как этот объект подвержен стольким случайностям и даже уничтожению) ненависть, печаль и т. д.. смотря по изменению любимого объекта: ненависть, когда кто-нибудь лишит его любимого предмета; печаль, когда он теряет его; честь, когда он опи­рается на самолюбие; благосклонность и благодарность. когда он любит своего ближнего не ради Бога.

Напротив, когда человек любит Бога, который всегда остается неизменным, то ему невозможно погрузиться в эту пучину страстей. Поэтому мы устанавливаем твердое и не­поколебимое правило, что Бог есть первая и единственная причина всего нашего блага и освободитель от всякого зла.

Далее следует заметить, что одна только любовь и т. д. не ограничена: именно, чем более она растет, тем лучше она становится, так как она направлена на бесконечный объект; она может тогда возрастать постоянно, что может иметь место только в этом случае. Это, может быть. доставит нам позже основание для доказательства бес­смертия души и способа ее существования.