Глава VI

О НЕНАВИСТИ

Ненависть есть склонность отражать от себя нечто, причинившее нам какое-либо зло. Здесь надо заметить, что мы исполняем наши действия двояким образом, имен­но: со сластями или без них. Со страстью, как это обык­новенно можно наблюдать у господ относительно их слуг, сделавших какое-либо упущение, что обычно происходит не без гнева. Без страсти, как рассказывают о Сократе. который, будучи принужден наказать своего слугу для его исправления, все-таки не сделал этого, находя, что он был в душе возбужден против своего слуги.

Так как мы видим, что наши действия совершаются нами или со страстью, или без страсти, то, по нашему мнению, ясно, что вещи, мешающие или помешавшие нам, в случае необходимости могут быть устранены без нашего негодова­ния. Что поэтому лучше: избегать вещей с отвращением и ненавистью или в силу разума переносить их без негодова­ния (ибо мы считаем это возможным)? Прежде всего оче­видно, что, делая вещи, подлежащие исполнению, без стра­сти, мы не испытываем никакого вреда. А так как между добром и злом нет середины, то мы видим, что как дурно действовать со страстью, так должно быть хорошо действо­вать без страсти.

69

Но рассмотрим, есть ли что-нибудь дурное в том. чтобы избегать вещей с ненавистью и отвращением.

Что касается ненависти, вытекающей из мнений, то достоверно, что она не должна иметь места, ибо мы знаем, что одна и та же вещь в одно время хороша для нас, в другое дурна, как это всегда бывает с лечебными травами.

Дело, наконец, заключается в исследовании, происхо-

дит ли ненависть только из мнения или также из правиль­ного употребления разума. Но, чтобы разобрать это как следует, лучше всего отчетливо разъяснить, что такое ненависть, и правильно отличить ее от отвращения.

Ненависть, говорю я, есть раздражение души против кого-либо, кто причинил нам зло с намерением и умыс­лом. Отвращение же есть возбуждение против вещи, вы­званное неприятностью или страданием, которое мы на­ходим или считаем свойственным ей по природе. Я говорю "по природе", так как если мы не думаем этого, то мы не питаем отвращения к ней, даже испытав от нее некоторые препятствия или страдания, так как мы, напротив, можем ожидать от нее даже некоторой пользы. Так, никто не питает отвращения к камню или ножу, посредством кото­рых он поранил себя.

Заметив все это, рассмотрим кратко действия их обоих. Из ненависти происходит печаль, а когда ненависть вели­ка, она вызывает гнев. Последний не только, подобно ненависти, ищет, как бы избежать ненавистного, но при случае стремится также уничтожить его. Из этой великой ненависти происходит и зависть. Из отвращения же про­исходит также некоторая печаль, так как мы стремимся избавиться от чего-либо, что. существуя, всегда должно иметь свою сущность и совершенство.

Из сказанного легко понять, что, правильно пользуясь своим разумом, мы не можем питать ненависти или отвра­щения к какой-либо вещи, так как мы таким путем лиша­емся совершенства, присущего всякой вещи. Мы видим также разумом, что мы никогда не должны питать нена­висти к кому-либо, так как мы должны изменять к лучше­му все существующее в природе, если мы хотим чего-либо от этого ради нас или ради самой вещи. А так как совер­шенный человек есть лучшее, что мы познаем в настоящее время или имеем перед нашим взором, то как для нас, так и для всякого отдельного человека гораздо лучше стре-

70

миться всегда привести людей в состояние совершенства. Ибо лишь тогда можем мы получить от них или они от нас наибольшую пользу. Средство к этому - питать на их счет всегда такие мысли, каких все время требует от нас наша добрая совесть и чему она нас учит; ибо она никогда не влечет нас к нашей гибели, но всегда к нашему благу.

В заключение скажем, что ненависть и отвращение пред­ставляют столько несовершенств, сколько, напротив, любовь имеет совершенств. Ибо последняя вызывает всегда исправ­ление, укрепление и увеличение, т. е. совершенство; а нена­висть, напротив, всегда направлена на разрушение, ослабле­ние и уничтожение, что есть само несовершенство.