ощущений,

стремления

привлечь

внимание, уйти

от

тягостной

действительности.

В целом рассматриваемая проблема соотношения

функциональных и

органических

факторов

применительно

к истерическим

состояниям имеет

психогенных и реактивно-личностных факторов, отмеченное в работах А. М.

Вейна (1974), В. П. Белова, Л. И. Андрейченко (1979), Б. Д. Карвасарского

(1980). Так,

продолжительные

психогенные

влияния

содействовали

формированию глубоких, стойких патофизиологических сдвигов, искажавших

биологический «остов» личности (чаще всего в сторону «истеризации»). Наряду

с этим некоторые органические процессы(травмы черепа, эндокринопатии,

интоксикации, инфекции и пр.), повышая эмотивность больных, облегчали

выявление

истерического

предрасположения

и

переводили«латентные»

состояния

в

клиническую

картину

истерических

,

невротических

патохарактерологических реакций и развитии. Помимо этого, органические

заболевания,

ослабляя

нервную

систему, благоприятствовали

фиксации

органических

компонентов

по

истерическому .

Функциональныетипу

психогенные воздействия способствовали провоцированию и дальнейшему утя-

желению органического страдания.

Полученные

данные

свидетельствуют

об

относительности

строго

«линейного»

разграничения истерических (психогенных)

и истериформных

генетической

предуготованности,

врожденной

или

приобретенной

диэнцефальной «стигматизированности». Их углубленное исследование пред-

ставляет не только очевидный теоретический интерес, но и может иметь

практическое значение в связи с проблемой ранней диагностики и лечения.

Истериформные состояния шизофренического генеза

Трудности

дифференциации

истерии

и

истериформных

состояний

шизофренического

генеза

объясняются, на

наш

взгляд, несколькими

причинами: прежде всего следует иметь в виду изменчивость в последние

десятилетия клинической картины истерических расстройств в сторону большей

«интраверсии»

реагирования;

наличие

многообразия клинических

симптомов

Материалы

длительного

клинико-катамнестического

наблюдения

истерических

состояний

в

сопоставлении

с

картинами

истериформных

различия.

Сравнение

клинической

динамики

истерической

невротической

чрезмерная

демонстративность,

непоследовательность

и

гротескность

поведения, яркая претенциозность, слабость волевых задержек («бесплановость

воли», по

Э. Крепелину), пышная бравада, избыточная

внушаемость и

самовнушаемость, гиперболизация

болезненных ощущений.

Помимо этого,

личностного

облика, как

утрата

яркости

и

живости

эмоционального

реагирования, тенденция перехода от экстраверсии к интраверсии, нарастаю-

щий

аутизм

с

неуклонным

разрывом

социальных ,

резонерствосвязей,

регрессивная синтонность.

При «продольном» клиническом

анализе астенического

синдрома также

удавалось провести

отчетливое

разграничение. Астенические

проявления

жалобах сквозило

недовольство жизнью, «резчайший упадок сил», желание

«отключиться

от

тягостной

действительности», «отрешенность

и

«готовность»

реагирования

на

различные

патогенные

:

вредности

предъявляемые жалобы были весьма полиморфными, неопределенными и

сменяемыми,

отличались значительной

образностью, красочностью. Имело

характер.

Среди

других

истерических

состояний

значительные

трудности

дифференциации

представляли

кататоноподобные

картины,

возникавшие

преимущественно в молодом и зрелом периодах: они

появлялись

после

внезапных, шоковых психотравм, на фоне соматических погрешностей и

приобретали

в

дальнейшем

наклонность к

рецидивированию— как

бы

по

«проторенным путям» Помимо очевидной демонстративности, обращала на

себя

внимание

меняющаяся

выраженность

ступора

в

зависимости

от

происходящих

вокруг

событий. В

клинической

картине

возбуждения

отсутствовала свойственна шизофрении стереотипия движений и речи.

Галлюцинаторные нарушения у больных истерией

носили, как правило,

яркий драматический оттенок: оклики, стенания, мольба о помощи, «голос

покойника,

зовущего

к

себе».

Зрительные

обманы

были

необычайно

красочными, сценоподобными и отражали содержание психотравмирующей

ситуации. Эпизоды

галлюцинаторных

картин

сопровождались

бурными

эмоциональными

реакциями,

возникали

на

фоне

нагнетавшегося

аффекта,

страха,

тревоги,

«неизъяснимой тоски и подавленности». Будучи

весьма

кратковременными, они периодически возобновлялись в

вечернее

и

ночное

время.

Наиболее

существенными

разграничительными

признаками

между

истерической психопатией и шизофренией,

нашему

мнению, являлись

следующие:

генетическая

вязь

патологии

характера

с

биологической

недостаточностью и отрицательными средовыми воздействиями,

первую

очередь с дефектами воспитания; сохранность на протяжении всей динамики

основного «ядра» личности; подвижность

и

зависимость

истерической

симптоматики от влияния внешней среды; особая личностная реакция на

возникшую патологию (ее демонстрация с целью вызвать сочувствие, жажда

чужого

внимания, требовательность,

многоплановость

взаимоотношений

с

людьми, умение извлекать пользу из играемой «роли»).

Особые

трудности

в

дифференциации

от

шизофрении

представляла

конституциональная

психопатия:

выраженная

инфантильность

психики,

ее

дисгармоничность, неумелое приспособление к повседневной практической

деятельности,

беспомощность

и

несамостоятельность, необычность

и

парадоксальность

реагирования

определяли

низкий

уровень

социальной

адаптации.

Важное

значение

приобретала

оценка

генеза

и

динамики

декомпенсации: срывы возникали в условиях индивидуально непереносимых

психотравмирующих

обстоятельств

по

механизму

порочного

круга

с

заострением таких облигатных личностных черт, как повышенная эмотивность,

внушаемость

и

самовнушаемость, гиперконформность,

наклонность

к

фантазированию

и псевдологии. Продолжаясь от 2— 3 нед

до 2—4 мес., они

завершались большей частью литически, перекрываясь компенсаторными

образованиями.

Больным с психопатоподобными проявлениями в

большей

мере

была

присуща неадекватность эмоционально-волевого реагирования: аффективные

реакции при шизофрении возникали спонтанно или

по

незначительному

внешнему поводу, поступки больных трудно прогнозировались. Внешне они

выглядели постоянно взвинченными, перевозбужденными: то частый и беспри-

чинный

смех,

то

необоснованная

напряженность

или

угнетенность

с

ощущением

«огромной

усталости»,

«оцепенелости»,

вялости, апатии,

неопределенной

тревожности.

В

дальнейшем

усиливалась

и

выдвигалась

на

передний

план

своеобразная«аффективная

диссоциация»: причудливое

сочетание

эксплозивной

восторженности

с

нарастающей

холодностью,

извращением

влечений, налетом манерности, пуэрильности, вычурности,

перераставших

затем

в

гебоидное

поведение. Патологические

формы

реагирования обнаруживались по преимуществу в привычзнакомой,

обстановке,

протекая на

фоне легкой эйфоричности. Оставаясь длительное

время стержневым в клинической картине заболевания, психопатоподобный

синдром постепенно «обрастал»

шизофреническими

симптомами. В

период

ремиссии

эпизодически

возникали различной

продолжительности

- и вы

раженности обострения с субдепрессивными приступами, сенситивностью,

безмотивными суицидальными попытками.

Важное

клиническое

значение

имеет

дифференциация

синдромов

патологического фантазирования и псевдологии. При истерических состояниях

их появление ситуационно обусловлено, как правило, тесно связано с услож-

ненными и труднопреодолимыми коллизиями морального порядка. Фабула

фантазий оказывалась весьма богатой и

разнообразной, конкретной по

содержанию и целенаправленной по характеру. Способность к выдумке и фан-

тазии больные использовали с целью привлечь внимание, утвердиться в глазах

окружающих, добиться желаемой выгоды. При реализации мечтаний эмотивная

направленность мышления умерялась, что содействовало компенсаторной

перестройке индивида. Псевдология истерической личности отличалась яркой

экспрессивностью, многоплановостью, горячим

пафосом и

вдохновением,

стремлением изумлять и интриговать, способностью быстро и легко выходить

из затруднительных положений.

У «шизоидных истериков» фантазирование как бы вытекало из внутренней

потребности, происходило «наедине с собой», без аудитории, напоминая грезы:

желание испытать что-то необычное, яркое, впечатляющее,

«героически-

романтическое».

Оно

отличалось

тщательной

разработанностью,

конкретностью,

однако

не

сопровождалось

активностью

в

реализации

задуманных планов и намерений. При динамическом анализе рассматриваемых

синдромов

отмечалось различие

в виде

медленного нагнетания вдохновения:

«кривая» фантазирования

и псевдологии более постепенная и . пологая

Ослабление фантазирования наблюдалось в более поздние возрастные периоды.

При

наличии

приступообразного

шизофренического

процесса

фантазирование и грезоподобные мечтания переплетались с пестрой картиной

истериформных расстройств. Характерна алогичность их содержания и - не

управляемость сюжетом в ходе патологического фантазирования,

также

эмоциональная диссоциированность (бедность внешних проявлений и богатство

внутренних переживаний) и двигательная заторможенность, сопровождающаяся

ощущением

происходящего «вопреки

воле» больного

(напоминая

ориентировочный онейроид). В отличие от истерических фантазий, отражавших

стремление «вытеснить» эмоциональное напряжение, при этом не наблюдалось

элементов

амнезии. В то

время

как у

акцентуированных и психопатических

внутренних

переживаний.

Характерен

более

затяжной

характер

истеродепрессивной симптоматики, приобретавшей нередко с самого начала

аутохтонный

характер. Наконец, следует

оценивать некоторые

особенности

клинической

структуры

ведущего

синдрома: появление

неадекватных

аффективных

реакций,

беспричинной

тревоги,

причудливых

деперсонализационных

и

сенестопатически-ипохондрических

расстройств,

специфических расстройств мышления, суточных колебаний настроения по

утреннему типу при слабой выраженности вегетативных нарушений.

В отличие от эндогенных истеродепрессивных картин при психогенных

истеродепрессивных

состояниях

выраженность

и

продолжительность

эмоциональная

реакция

на

происходящее. Отсутствовали

или

слабовыраженными

оказывались

витальные

проявления, свойственные

эндогенным депрессиям.

В

целом

применение

комплекса

дифференциально-диагностических

критериев

ускоряло правильную

квалификацию состояния у больных с

пограничной

истерической и истериформной

патологией. Это дало

хороший

включения

направленной,

патогенетической

терапии,

повышавшей

эффективность

применявшихся

реадаптационно-реабилитационных