Что способно дать свободное время

Главным ресурсом нового общества должно стать свободное время людей. Следующий по значимости ресурс – обустроенная территория, безопасная жизненная среда, и лишь в конце ранга – оставшиеся на планете ископаемые ресурсы.

У России имелся опыт использования не только обширных территорий, но и внезапно открывшегося ресурса свободного времени. И опыт этот, в конечном итоге, был позитивным.

Я имею в виду манифест несчастного императора Петра III о вольности дворянства, изданный в 1762 году. Манифест позволял дворянам не служить, проводя свободное время в путешествиях, на городских квартирах и, конечно же, в загородных имениях. Считается, правда, что этот манифест был не весьма хорош, поскольку проложил дорогу к формированию «класса паразитов».

Но последнее утверждение верно только отчасти. Без паразитов действительно не обошлось, но зато часть народа, получив (пусть даже за счет остальных) практически неограниченный ресурс свободного времени, смогла из функционального класса стать классом творцов. Ведь социогенез русского народа с 1762 до середины XIX века проистекал, в основном, именно в усадебной среде, где сформировались и 90% классической русской культуры, и современный русский язык, и многое-многое другое. Без века русской усадьбы и без расцвета усадебной русской культуры мы не достигли бы и малой доли тех высот, которыми привыкли гордиться.

Отсутствие в наши дни времени и возможностей для массового человеческого творчества – не первейшая, но важная причина того, что страна топчется в цивилизационном тупике. Имея и ресурсы, и деньги, мы не в состоянии творить. Не способны сегодня не только предлагать миру цивилизационные новации, но даже придумывать новые автомобили и гаджеты.

Правда, большая часть мира, включая Китай, сегодня пребывают в таком же функциональном тупике. Поэтому все идеи, изобретения и новации сегодня приходят в мир из стран Западной Европы и США, в которых удалось сформировать весомую социальную прослойку, располагающую временем для творчества и «креатива». И в силу этого обстоятельства будущее мира, увы, пока что определяется именно там.

Альтернативная экономика не только позволит обойтись без эксплуатации "крепостных", но за счёт доступного присутствия самого широкого круга реальных дел многократно усилит творческий потенциал людей. В результате чего времени на пьянство и разврат, которыми меня обычно упрекают оппоненты, в новой усадебной среде почти не останется.

Почему и как разрастается экзогенная иерархичность

Экзогенная иерархичность не только опирается на богатства, власть и влияние старых политических и финансовых элит, но и постоянно воспроизводится на самых различных уровнях общества, в котором она укоренена.

Так, практически каждый человек, достигший определенного общественного положения и уровня влияния, считает нужным окружить себя подчинёнными. Причем даже в том случае, если возложенную на него работу он способен выполнять самостоятельно. При отсутствии текущих возможностей взять на работу заместителей, помощников и прочих подчинённых подобная задача будет оставаться одной из определяющих в деятельности нашего руководителя, и он будет продолжать целенаправленно стремиться к тому, чтобы со временем оказаться на вершине пирамиды, возведенной собственными руками.

Лишь очень небольшое число людей, прежде всего обладающих незаурядным творческим потенциалом и честолюбием мастеров, не спешат выстраивать собственную иерархию, предпочитая пребывать в круге равных себе профессионалов или довольствоваться одиночеством. Однако подобное поведение сегодня – тоже ненормальность. Получается, что современное общество либо превращает уже мало-мальски значимых и нужных для своего состояния и развития людей в мелочных стяжателей почитания, либо убивает их одиночеством.

В центральных контрах ведущих банковских учреждений дореволюционной России численность сотрудников не превышала 50-70 человек, в Америке начала XX века она была ненамного выше. В головном офисе современного российского банка – пыхтят не менее тысячи руководителей и клерков, а каждый региональный филиал стремится приблизиться к штатным параметрам центра. За океаном – подобных сотрудников уже десятки тысяч. А ведь решение о кредита или о крупной финансовой транзакции по определению есть индивидуальный волевой акт ответственного за него руководителя, при принятии которого он должен самостоятельно проанализировать и взвесить все риски и «прокрутить» в своей голове возможные сценарии. При этом посылка, исходя из которой десятки сотрудников готовят боссу «информацию для решения», а босс, поразмыслив, решение принимает – изначально ложна. Мозг босса физически не способен полностью и осмысленно принять аналитическую информацию от множества подчинённых, в лучшем случае он акцептирует её частично или принимает чужие выводы на веру. Но в таком случае вся нижестоящая пирамида оказывается не вполне и нужной! Ведь эксперт, транслировавший боссу собственные выводы, не отвечает за конечный результат – как же, он не владеет информацией во всей её полноте, не видит внутренних связей… Но и босс волен теперь столь же легко уйти от ответственности в случае провальных результатов – для этого ему достаточно заявить, что эксперты его неверно информировали или не смогли убедить.

Чтобы найти выход из этой патовой ситуации, в изобилии плодятся всевозможные корпоративные регламенты и стандарты, часть из которых со временем перекочёвывает в сферу законодательства. Подобное, в частности, случилось с нормативно-справочной документацией в сфере строительства и промышленной безопасности. Если когда-то царский инженер, целиком и полностью отвечая за безопасность завода или железнодорожного моста, самостоятельно и глубоко анализировал и просчитывал реальные факторы опасности, то теперь подобная работа в значительной своей части сводится к увязыванию бесчисленных СНиПов и Правил проектирования. Так что если мост, построенный в наши дни, рухнет в полном соответствии со СНиПом – никто из авторов не пострадает. Заведомая переутяжелённость, «перестраховочность» отечественных строительных и промышленных норм – одна из причин высоких затрат и низкой эффективности в нашем народном хозяйстве. В остальном мире ситуация схожая – там также под благовидными предлогами вовсю идёт утяжеление строительства и производства стандартами типа ISO, TQM, HAССP или ITIL. В своей практике я сталкивался с абсолютно фантастическими нормативами, например, с требованием МЧС оснащать все зерновые элеваторы гигантскими ёмкостями со сжатым азотом – для закачивания газа в подсводные и надсводные пространства в случае пожаров. К счастью, подобные предосторожности пока по факту у нас не прижились – ни на одном элеваторе в России ничего подобного до сих пор пока нет. Однако особой радости сей факт не прибавляет, поскольку свидетельствует о набирающем обороты глобальном процессе: размывание ответственности в процессе экспансии экзогенной иерархичности с неизбежностью будет компенсироваться всё новыми регламентами и стандартами, без оглядки на их противоречивость и заведомую чрезмерность.

Экзогенная иерархичность расползается не только по деловой сфере, но и в других областях - в муниципальном управлении, в образовании, в науке… Этот процесс не приносит никакой дополнительной пользы, снижает качество управления и пожирает ресурсы, однако совершенно не может быть остановлен. Ведь именно через него управленческое сословие формирует для себя непоколебимую опору-пирамиду, а также утилизирует энергию и время всё возрастающего числа людей, которые объективно оказываются «лишними» в технократическом обществе, где на производство материальных жизненных благ требуется все меньше и меньше общественно необходимого времени. Противники В.Путина не перестают кричать на митингах, что он-де сформировал «государство чиновников» - ан нет, национальный лидер здесь ни при чём, наша страна в этом процессе лишь следует общемировой тенденции. В рамках которой бизнес также давно сформировал и будет продолжать наращивать сопоставимые с чиновничьей ордой полчища «офисного планктона».

В пределе своего развития подобная система управления способна охватить практически всё население, не занятое в реальном производстве, чья доля уже весьма скоро может приблизиться к 90%. Каждый «сверчок» на своем «шестке» будет вести четко обозначенную функциональную деятельность, сводимую к приему информации от нижестоящих звеньев, её обработке в соответствии с персональным регламентом и передаче результата «наверх». Неизбежные в подобной системе погрешности и «шумы» будут нивелироваться методами стохастического анализа, параллелизацией обработки данных, а также развитием и совершенствованием у работников функциональных свойств. А вот на самом верху пирамиды, где небожителям всё-таки приходится максимально самостоятельно и ответственно принимать важнейшие решения, объявляя войны и решая судьбы мира, работать, скорее всего, продолжат «по-старинке» - с опорой на глубокое личное понимание ситуации и помощь свыше. Мистический компонент никогда эту сферу не покинет.

В альтернативном типе общества, основанном на развитии сверхчеловеческих качеств и порождающего в этой связи подвижную иерархичность эндогенного типа, решения смогут приниматься быстрее и быть более эффективными. Правда, ценой за это важное конкурентное преимущество станет реальная ответственность исполнителей. Вплоть до самых крайних и болезненных мер.

Вы скажете, что большинство людей риска не любят и потому предпочтут остаться в прежнем – пусть тошнотворном, но зато безопасном мире? Не обязательно. Равенство для обыкновенного человека вероятностных мер успеха и неудачи с субъективной поправкой на дискомфорт переживаемого риска с неизбежностью приведут его в «функциональную» половину мира, сделают преданным и искренним её адептом. В случае же сверхчеловечности всё происходит иначе, поскольку качественно изменяется понятие вероятности: власть сверхчеловека над природной стихией ограничивает всевластие богини случая Тахэ, и мера успеха начинает преобладать.

Иными словами, неограниченная личная ответственность, соединенная с глубоким и всесторонним знанием предмета, сокращает природную вероятность неудачи. Успех становится нормой, не нуждающейся в специальных инструментах управления собой. Так, я не знаю ни одного примера, когда бы мост, возведенный в прошлом талантливыми российскими инженерами, рухнул из-за банальной ошибки. Ведь в своей профессиональной сфере эти инженеры были подлинными сверхлюдьми.

А если кто не согласен с таким выводом – пусть вспомнит, как в мае 2010 году едва не рухнул новый мост в Волгограде, над проектом которого трудились тысячи функционализированных инженеров под руководством, надо полагать, не одной сотни руководителей.

Поэтому, когда в обществе победившей экзогенной иерархичности начнут падать мосты и здания, или – страшно помыслить! – в офисы перестанет подаваться электричество, в результате чего вся грандиозная система управления, оставшись без коммуникаций, столь же банально и безответственно обратится в прах – тогда люди, возможно, задумаются над альтернативой.