Логика-сборник мой

что считалось простым, оказывалось таковым отчасти с практической точки зрения (как экономия мышления), отчасти — с эстетической, но в любом случае с внелогической точки зрения. Логическое истолкование простоты Поппер попытался дать с помощью степеней фальсифицируемости. По краткому изложению, конечно, трудно судить, в какой мере такое понятие простоты может быть практически полезно. По-видимому, оно заслуживает более подробного обсуждения.

3. Истина и подтверждение

Общие высказывания о фактах не являются полностью верифицируемыми, поэтому их достоверность поддерживается лишь тем, что выводимые из них высказывания всегда верифицируются. Таким образом, нельзя с уверенностью судить о достоверности общих высказываний. Их достоверность определяется только числом проведенных проверок и не исключена возможность того, что новые проверки опровергнут их. Поэтому относительно общего высказывания нельзя сказать, что оно истинно. Может быть, оно и истинно, но об этом нельзя узнать. Однако благодаря асимметрии между верифицируе-мостью и фальсифицируемостью можно узнать, что оно ложно, когда оно опровергнуто. Поэтому относительно общих высказываний можно говорить не об их истинности, а только об их подтверждении.

Менее ясно то, как обстоят дела с единичными и частными высказываниями. Они представляются нам гораздо более достоверными.

То, что предметы моего обихода состоят из таких-то и таких материалов, что в моей квартире столько-то комнат, что я вижу перед собой такие-то предметы, короче, что определенные мои восприятия верны — во всем этом мы полностью уверены, и было бы смешно сомневаться в них. В этом состоит наше субъективное убеждение.

Однако оно носит лишь психологический характер. Можно ли его сделать познавательно достоверным? Только при определенных предпосылках. Такие несомненные высказывания всегда относятся к хорошо известным вещам, к нашему обычному окружению, к знакомым объектам или классам объектов. Наша уверенность в них обусловлена бесчисленными проверками соответствующих положений дел. Если же какие-то высказывания относятся к новым, необычным ситуациям, то мы не считаем их несомненными, мы должны сначала проверить их.

Высказывание о многократно проверенном положении дел мы считаем несомненным, исходя из предположения о том, что его структура не изменяется, что в мире сохраняется

единообразие, т. е. существует некая законосообразность 155. Однако это предположение не дает несомненного знания, оно само представляет собой общее высказывание неограниченной общности, т. е. относится к еще неизвестным вещам, о которых мы ничего не знаем. У нас нет никакой уверенности в том, что мы застрахованы от неожиданностей. Это — вера, причем настолько прочная, что во имя ее мы даже рискуем своей жизнью, но это недоказанное знание. Если принять предположение о наличии закономерностей, то проверенные и подтвержденные высказывания о хорошо известных ситуациях можно считать несомненно истинными, ибо они выводимы из этого предположения. Однако они истинны лишь условно, а не абсолютно. С точки зрения теории познания, такие частные высказывания не обладают никаким преимуществом. Вследствие своей логической зависимости от общих высказываний, которые принципиально недостоверны, ибо их

155 Принцип константности событий природы Поппер хотел исключить из мето до логического требования пространственно-временной инвариантности законов природы. Ему этот принцип кажется «метафизическим извращением методологического правила» (S. 187). Он полагает, что одно требование инвариантности определяет, ч то такое закон природы. Однако для естествознания недостаточно методологического требования и определения. Нужно еще до казать, ч то существует определяемое, что мето дологическое правило выполняется в данных опыта. Константность событий природы как раз и подразумевает, что это фа ктически имеет место.

истинность недоказуема, эти высказывания не могут быть более достоверными, чем общие высказывания, из которых они выведены. Если говорить о доказуемости их истинн ости, то она доказана и обоснована в той же степени, что и истинность более общих предположений, из которых они следуют.

Если частные высказывания должны подвергаться проверке, то это происходит точно так же, как и в случае общих высказываний: из них выводятся следствия, которые проверяются путем сравнения с признанными базисными предложениями. Проверка всех таких следствий здесь также невозможна, поэтому полной верификации нет и для частных

высказываний156.

Поскольку высказывания проверяемы в различной степени, постольку они в разной мере могут быть подтверждены. Степень подтверждения увеличивается с числом подтверждающих примеров, однако она зависит не столько от количества подтверждающих случаев, сколько от строгости проверок. Степень подтверждения зависит также, хотя и не исключительно, от степени проверяемости.

Условия и виды подтверждения уточнил и систематически описал Карнап 157 . Он отличает проверяемость высказывания от его подтверждаемое™. Высказывание обладает возможностью подтверждения, если можно задать обстоятельства, при которых оно будет истинно. Высказывание может быть подтверждено с помощью других высказываний, к которым оно может быть сведено, — прямо или косвенно, полностью или частично. Эмпирическое высказывание может быть подтверждено, если его подтверждение можно свеста к подтверждению наблюдаемого предиката. Молекулярное предложение (состоящее из простых предложений) с подтверждаемыми предикатами может быть подтверждено как в утвердительной, так и в отрицательной форме, оно обладает способн остью к двустороннему подтверждению. То же самое справедливо и для предложений, образованных с помощью подтверждаемых предикатов, пропозициональных связок (и, или и т.п.) и операторов общности и существования.

Если можно задать условия, при которых некоторое высказывание истинно, то это еще не означает, что эти условия можно выполнить фактически, т. е. что можно фактически проверить это высказывание и решить вопрос о его значении. Может существовать возможность подтверждения высказывания, хотя фактически оно может быть неразрешимо. Для осуществления проверки должны быть заданы, во-первых, условия проверки, т. е. определенная экспериментальная ситуация, и, во-вторых, условия истинности, т. е. возможный экспериментальный результат проверки. Однако этого еще не достаточно. Должна существовать возможность реализации условий проверки, а выполнение условия истинности само должно допускать проверку. Поэтому это условие нужно определять посредством наблюдаемых предикатов, ибо наблюдаемый предикат разрешим без особого метода проверки, или же следует задать специальный метод проверки.

В соответствии с этим можно определить, в какой мере эти условия могут быть выполнены для высказываний того или иного вида. Предложения, для которых условия истинности формулируются посредством атомарных или молекулярных предложений, можно полностью подтвердить — но это не значит полностью верифицировать — и они полностью проверяемы. Те же предложения, для которых условия их проверки заданы предложениями с операторами общности или существования, будут подтверждаемы и проверяемы не полностью. Чем большее число таких операторов входит в предложение, тем в меньшей степени оно будет подтверждаемо. Полностью проверямыми оказываются только утвердительные экзистенциальные и отрицательные общие предложения. Вследствие этого

156 См.: Vo l. Ibid., Vo l. III. S. 425, а также Lewis, Experience and Meaning (Ph ilos. Rev iew. Vol. 43, 1934. S . 137, Anmerkung 12), и Nagel. Verifiability, Truth and Verification (Joum. of Philosophy. V>1. 31, 1934. S. 1440.

157 Cm.: Ibid., Vol. III. S. 43If.

Витгентштейн и его последователи принимали только молекулярные предложения и исключали предложения с неограниченной общностью. Как раз поэтому Поппер настаивает на принципе фальсифицируемости, ибо только отрицания общих предложени й полностью подтверждаемы и только они. Но вследствие этого фальсификация ограничивается языками, предложения которых имеют только форму общих предложений с одноместными предикатами.

Однако она уже не может быть осуществлена для более богатых языков, содержащих экзистенциальные и общие предложения с многоместными предикатами.

Теперь нужно посмотреть, каким образом можно сформулировать основные принципы эмпиризма. При этом речь идет не об истине, не о констатации фактов относительно «определенных» оснований или условий «определенного» познания реальности, а о требованиях в отношении подтверждаемости и проверяемости высказываний, т. е. о построении языка. Главное требование эмпиризма гласит, что все синтетические предложения и дескриптивные предикаты должны находиться в определенной связи с наблюдением. Эту связь можно трактовать по-разному — шире или уже, более или менее строго. Наиболее строгое требование состоит в том, чтобы каждое синтетические предложение было полностью проверяемо. Для каждого дескриптивного предиката должен существовать метод проверки независимо от того, присуще ли выражаемое им свойство или отношение какой-то пространственно-временной области или нет. Это требование выполнимо только в том случае, если принимают лишь молекулярные предложен ия, как это было у Витгенштейна. Минимальное требование говорит лишь о том, что каждое синтетическое предложение должно быть подтверждено, пусть хотя бы частично. Между этими двумя истолкованиями требования эмпиризма существуют промежуточные позиции, с разной степенью строгости подходящие к проверяемости и подтверждению.

Если эмпиризм стремится лишь к тому, чтобы отграничить научное знание от трансцендентной метафизики, то для этого достаточно самого слабого требования. Метафизические предложения не могут получить даже частичного подтверждения. В то же время стно-вится ясно, что построение языка для метафизики отнюдь не исключено. Но это будет язык, который заведомо отказывается от связи с наблюдением, от проверки и подтверждения в научном смысле. В таком сл учае в нем должны быть установлены собственные критерии значения. Если метафизика не хочет оставаться иррациональной, интуитивной, догматичной и стремится быть рациональной и логичной, она должна найти собственные основания.

Как подтверждение относится к истине? Истина есть нечто иное, нежели

подтверждение. Разницу между ними четко сформулировал Поппер 158 : истинность и ложность не связаны со временем, подтверждение же, напротив, всегда привязано к определенному моменту и при строгой формулировке всегда должно содержать указание на тот или иной момент времени. Об эмпирическом высказывании нельзя с уверенностью утверждать, что оно истинно, можно сказать лишь, что до сих пор оно подтверждалось. Подтверждение имеет степени, оно всегда временно и относительно. Нельзя сказать, что высказывание просто подтверждено, оно всегда подтверждено лишь относительно определенного множества признанных базисных предложений. Подтверждение представляет логическое отношение между теорией и ее базисными предложениями, поэтому оно также не зависит от времени, однако совокупность базисных предложений не остается неизменной и с течением времени изменяется. Поэтому подтверждение остается логическим отношением между одними и теми же предложениями, в рамках одной и той же системы предложений. Таким образом, истину нельзя отождествлять с подтверждением, как это делают прагматисты. Однако прагматизм прав в том, что в отношении эмпирической теории и вообще любого эмпирического высказывания можно говорить только о большей или

158 Popper. Die Logik.. S. 203.

меньшей степени подтверждения, но не об абсолютной истинности. Поэтому Поппер, как

ранее Нейрат159, хотел вообще отказаться от терминов «истина» и «ложь» и заменить их термином «подтверждение». Он рассматривает подтверждение как вполне самостоятельную характеристику эмпирических высказываний, которая не зависит от понятия истины. Подтверждение не означает степень вероятности того, что высказывание истинн о. Если

разделить истину и знание истины, как это недавно сделал Карнап160, то подтверждение можно связать с истиной — в том смысле, что подтверждение относится к знанию истины. Мы не знаем с полной уверенностью, истинно ли эмпирическое высказывание, однако степень его подтверждения дает нам меру вероятности его истинности.

Хотя Венский кружок не первым попытался поставить подтверждение на место истины

— прагматизм давно развивал эту точку зрения, — он разработал эту концепцию с такой основательностью и полнотой, что она предстала в совершенно новом свете.

4. Вероятность

а) Теоретико-познавательная вероятность (вероятность высказываний)

Поскольку для эмпирических высказываний нельзя установить истинность, а только подтверждение, постольку обычно их называют вероятными и степени вероятности пытаются определять с помощью исчисления вероятностей. Однако такое понятие вероятности требовало прояснения, и Венский кружок уделял этой проблеме большое

внимание 161 . Вероятность высказываний легко определить, если приравнять ее к математической вероятности, но говорить не о вероятности событий, а о вероятности высказываний. Если математическая вероятность определяется при этом как относительная

частота двух классов событий в длинной последовательности 162 , то вероятность высказываний говорит об относительной частоте истинности некоторого высказывания, обнаруживаемой в отдельных случаях его проверки, по сравнению с ложностью. Тогда частоту истинности можно выразить в виде дроби.

Эту концепцию обстоятельной критике подверг Поппер 163. Прежде всего, не совсем ясно, из каких высказываний должен состоять тот ряд, в пределах которого определяется частота истинности

и, следовательно, вероятность. Если членами этого ряда являются различные базисные предложения, соответствующие или противоречащие некоторой гипотезе, то вероятность гипотезы всегда будет равна V2 » Даже если в среднем ей противоречит половина базисных предложений! Пусть из гипотезы выводимы отрицательные базисные предложения и они вместе с противоречащими ей базисными предложениями образуют тот самый ряд; при этом мы определяем отношение нефальсифицированных предложений к фальсифицированным и частоту ложности вместо частоты истинности; тогда при любом числе фальсификаций

159Neurath. Radikaler Physikalismus und «wirkliche Welt» // Erkenntnis. Bd. IV, 1934. S. 346f.

160Vol. Remarks on Induction and Truth // Philosophy and Phenomenolog. Research. Vol. 6, 1946. S. 590f.

161Уже на Первом конгрессе в Праге много времени было уделено обсуждению вероятности. См . :

Erkenntnis. Bd. I, 1930/31. S. 158—285.

162См.: Reichenbach. Wahrscheinlichkeitslehre. 1935. Wahrscheinlichkeitslogik // S.B. d. Preuss. Akad. d. W iss., Phys.-Math. Kl., Bd. 29, 1932. Ранее : R. v. Mises, Wahrscheinlichkeit , Statistik, W khtheit. 1928. 2-е изд. 1936

(Schriften z. Wiss. Weltauffassung. S. 3.)

163 Popper. Die Logik.. S. 188f.

вероятность гипотезы будет близка к единице! Из гипотезы можно вывести бесконечное число отрицательных базисных предложений вида «Не существует...», но только конечное число их можно фальсифицировать. Нет другого пути, если вероятность определяется как соотношение истинных и ложных высказываний в некотором ряду. Таким образом, «вероятность» высказываний, которая должна выражать меру их подтверждения, невозможно точно определить с помощью теории вероятностей. Поэтому теоретико-познавательную вероятность следует отличать от математической

вероятности164.

б) Исчисление вероятностей

Помимо теоретико-познавательного применения исчисления вероятностей, Венский кружок предпринял подробное исследование теоретических оснований этого исчисления. Это было обусловлено столкновением различных теорий в исчислении вероятностей — частотной теории, теории игр и теорией Рейхенбаха, а также теоретико-познавательными связями между исчислением вероятностей и критерием случайных событий. В течение длительного времени исчисление вероятностей разрабатывалось как некий формализм, с помощью которого из данных вероятностей можно было вычислять другие вероятности. Однако первоначальная интерпретация вероятности как отношения «благоприятных» случаев к «равно возможным» случаям была неприемлемой, ибо «равно возможный» не означало ничего иного, как «равно вероятный». Проблема заключалась в том, чтобы понять, какой смысл следует вкладывать в понятие математической вероятности.

Первое истолкование исходило из того, что вероятность означает относительную частоту распределения признаков в неупорядоченной последовательности. При этом она говорит не об отдельных членах последовательности, а только о последовательности в целом, о числовых соотношениях появления признаков. Такое истолкование исчисления

вероятностей было разработано, главным образом, Р. фон Мизесом 165 . Мизес характеризовал вероятностную последовательность, «коллектив«, с помощью двух требований: она должна быть неупорядочена и во всех ее отрезках относительная частота должна приближаться к некоторому предельному значению — тем ближе, чем длиннее отрезок.

Но Фейгль 166 и Вайсман 167 показали, что приближение к предельному значению говорит о закономерности, что, начиная с определенного места последовательности, отклонение от средней относительной частоты должно сохраняться. Поэтому конвергенция относительной частоты и неупорядоченность противоречат друг другу. Конвергенцию к предельному значению можно утверждать только для такой последовательности, которая образована с помощью какого-то закона, а не для такой, которая вследствие

неупорядоченности не имеет никакого закона образования 168 . Предельное значение

164 Теперь Карнап пытается формально разработать теоретико -познавательную вероятность по аналогии с математической вероятностью, но совершенно независимо от частотной теории. См .: On Inductive Logic // Philosophy of Science. Vo l. 12, 1945. S. 72f; The t wo Concepts of Probability // Philosophy and Phenomenol. Research. Vol. 5, 1945. S. 513f.

165Wahrscheinlichkeit, Statistik und Wahrheit. 1928. 2. Aufl., 1936. (Schriften zur wissenschaftl. Weltauffassung .

Bd. 3).

166Feigl. Wahrscheinlichkeit und Erfahrung// Erkenntnis. Bd. 1. S. 249f.

167Waismann. Logische Analyse des WahrscheinlichkeitsbegrifTs // Erkenntnis. Bd. 1. S. 228f.

168Cm.: Popper. Die Logik.. S. 115, 116, 101.

выражает свойство закона образования последовательности. В дальнейшем Фейгль обнаружил, что говорить о конвергенции для статистической последовательности в принципе невозможно. Каждый расходящийся комплекс имеет вычислимую, пусть даже очень небольшую, вероятность и может входить в последовательность с соответствующей частотой. Благодаря этому даже для отрезка, значительно отклоняющегося от вычисленной частоты, можно предполагать конвергенцию, ибо всегда есть надежда на то, что в дальнейшем эти отклонения могут уравняться. Вайсман высказал еще одно принципиальное возражение против частотной теории вероятностей. Исчисление вероятностей занимается бесконечными последовательностями. Но статистические ряды только конечны. Поэтому нельзя отождествлять относительную частоту с предельным значением и статистическую вероятность нельзя определять как предельное значение относительной частоты.

В противоположность частотной теории вероятности Вайсман (ibid.), следуя Витгенштейну, сформулировал строгие логические основания для того истол кования вероятности, которое было разработано Больцано, фон Кризом и в недавнее время Кейнсом в их попытках усовершенствовать классическую комбинаторную теорию вероятностей. Классическое понятие вероятности определяется как отношение благоприятных случаев к равно возможным случаям. Оно нуждается только в уточнении того, что подразумевается под объективной возможностью.

Нельзя правильно понять и строго определить вероятность событий. В появлении события нет никакой неопределенности: появится оно или нет — однозначно предопределено. Вероятность может быть приписана только высказываниям, предполагающим появление некоторого события на основе других высказываний. Таким образом, вероятность выражает логическое отношение между высказываниями. В отличие от однозначной выводимости одного высказывания из других, их строгой разрешимости, это отношение определено только частично и степень этой определенности выражается мерой вероятности.

Высказывание не является настолько определенным, что говорит об одном единственном факте. Верифицирующее его положение дел может варьироваться в определенных пределах. Высказывание «NN живет в Вене» соответствует множеству положений дел: он может жить в том или ином районе, доме, на том или ином этаже. В большинстве случаев высказывание обозначает только область отдельных фактов, некоторое пространство возможностей. У двух (или нескольких) высказываний эти пространства могут исключать друг друга, одно из них может включаться в другое или они могут пересекаться. Если для величины пространства возможностей ввести некоторую меру, то эти соотношения пространств возможностей можно определить количественно, с помощью чисел: исключение через 0, включение через 1, а пересечение посредством дроби. Величина общего пространства возможностей по отношению к величине пространства возможностей одного высказывания и есть та вероятность, которую последнее высказывание придает другому высказыванию. Если вместо одного этого высказывания принимают во внимание все известные истинные высказывания, то получают ту вероятность, которую придает высказыванию вся совокупность современного знания. Чем больше общее пространство возможностей, тем выше вероятность. Опираясь на эти основоположения, «можно чисто формально развивать исчисление вероятностей, не добавляя всякий раз общепризнанных предложений» (S. 239).

Это определение вероятности оправдывается тем, что к вероятности прибегают тогда, когда условия появления некоторого события известны или учитываются лишь частично, так что их недостаточно для утверждения индивидуального определенного высказывания. Степени неуверенности относительно истинности такого высказывания выражаются в вероятности. Однако, несмотря на это, вероятность отнюдь не является субъективной, так как она определяется логическими взаимосвязями между высказываниями. Опираясь на частично известные условия появления некоторого класса событий и на основе метрики для величин пространства возможностей, можно вычислить определенную вероятность и отсюда

вывести соотношение частот в качестве предпосылки для построения статистических рядов. Это дает большое преимущество по сравнению с частотной теорией вероятности, которая вынуждена принимать статистические ряды просто как данное. Частотная теория может быть, в определенном смысле, встроена в теорию пространства возможностей, при этом затруднения частотной теории устраняются. Если опыт подтверждает оценку вероятности, то это свидетельствует о том, что события определены только теми условиями, которые положены в основу исчисления вероятностей и не зависят от других, неизвестных нам обстоятельств. Если же опыт не подтверждает оценки вероятности, мы ищем объяснение этого в других зависимостях. Такова взаимосвязь вероятности с зависимостью, т. е. закона и

случая. Такое обоснование вероятности получило одобрение Карнапа169 и Шлика170. Напротив, Поппер остался сторонником частотной теории, он учел выдвинутые против

нее возражения и придал ей новую лучшую форму. Он исходил из оригинальной мысли о том, что требование неупорядоченности, которое само по себе вовсе не необходимо, следует заменить чисто математическим требованием, гласящим, что при любом подборе членов относительная частота последовательности должна сохраняться после выбора определенного члена последовательности. Вместо неупорядоченной статистической последовательности он конструирует случайную математическую последовательность, которая воспроизводит неупорядоченность случайной последовательности в виде математической последовательности, построенной в соответствии с некоторым правилом. Некоторая последовательность подобна случайной, если предельная частота ее основного признака не зависит от выбора любой л-ки членов. Тем самым неупорядоченность заменяется гипотезой частотности. Он получает чисто математическое основание.

Поскольку эмпирические случайные последовательности конечны, постольку при их математическом моделировании нужно отказаться от предельного значения относительной частоты, ибо она имеет место только для бесконечных последовательностей . Поэтому вместо нее Поппер вводит понятие точки накопления относительных частот в последовательности. Под этим он подразумевает, что для каждого отрезка последовательности всегда имеется такой отрезок, относительная частота в котором сколь угодно мало отличается от определенной частоты, образующей точку накопления. Если последовательность имеет только одну такую точку накопления, то единственная средняя частота, являющаяся также средней частотой каждой выборки членов, заменяет предельное значение относительной

частоты 171 . Эта средняя частота представляет «вероятность» распределения признака. Таким образом, последовательность, подобная случайной, ведет себя как сходящаяся.

Затем Поппер указал на то, что теорема Бернулли о предельном значении является независимой и предполагает лишь безразличие относительной частоты по отношению к выборкам. Это указание говорит о том, что из одного этого предположения данная теорема выводима для случайных последовательностей без предельного значени я частоты. При интерпретации вероятности как относительной частоты теорема Бернулли гласит: относительная частота распределения признака в достаточно длинном конечном отрезке случайной последовательности сколь угодно мало отличается от средней частоты последовательности в целом, но в коротких отрезках может отличаться значительно больше. Чем меньше отрезок, тем большими могут быть отклонения от средней частоты; чем больше отрезок, тем меньше отклонения, тем больше они выравниваются. Но это есть не что иное, как закон больших чисел. Таким образом, этот закон оказывается тавтологичной переформулировкой теоремы Бернулли и логическим следствием того свойства ряда

169Erkenntnis. Bd. I. S. 268, 269.

170Gesammelte Aufsätze. S. 73.

171Popper. Die Logik.. S. 94f.

случайных событий, что им присуща некоторая средняя частота, которая не нарушается в выборках определенного рода. Так разрешается тот парадокс, что, несмотря на «неупорядоченность» таких рядов, при больших числах обнаруживается некоторая «закономерность». Тогда из этого свойства упорядоченности чисто логически следует, что малые отрезки неупорядочены и только в больших отрезках может проявиться порядок в смысле сходимости.

Субъективная теория исчисления вероятностей не может интерпретировать теорему Бернулли как высказывание о частоте в смысле закона больших чисел, поэтому она не в состоянии объяснить применимость исчисления вероятностей к статистическим последовательностям и успешность вероятностных прогнозов. До сих пор частотная теория вероятности постулировала закономерность в виде предельного значения. Поппер сформулировал закон больших чисел в виде математического предложения. Однако оно относится к структуре эмпирических статистических рядов. Закон больших чисел описывает эмпирическое положение дел: существуют ряды событий, малые отрезки которых неупорядочены, а в больших проявляется сходимость. Но если случайный или статистический характер некоторой последовательности можно выразить с помощью математического условия — безразличия к выборке, — то этот закон оказывается справедлив и для эмпирических рядов такого рода. Тогда исчисление вероятностей вместе с законом больших чисел является математической теорией эмпирических областей, или, наоборот, если построены случайные математические последовательности, то существуют эмпирические статистические ряды, которые им соответствуют и поэтому также реализуют закон больших чисел. Математические ряды и закон больших чисел находят эмпирическое приложение.

Высказывания о математической вероятности при их эмпирическом применении нельзя ни верифицировать, ни фальсифицировать, т. е. нельзя полностью подтвердить ни их самих, ни их отрицания. Высказывания исчисления вероятностей неверифицируемы потому, что они относятся к бесконечным рядам, а эмпирически данные ряды всегда конечны. Даже если такой ряд вполне соответствует математическому вероятностному высказыванию, то нет никакой уверенности в том, сохранится ли это соответствие при продолжении этого ряда. Как и при неограниченно общих высказываниях, препятствием для подтверждения здесь служит неизвестное. Но именно поэтому эмпирический ряд не может противоречить математическому вероятностному высказыванию. Отклонения от вычисленной вероятности связаны с характером вероятностной последовательности. Нужно лишь допустить, что в дальнейшем они сгладятся. Поэтому вероятностные высказывания теоретически неразрешимы. Их вообще нельзя подтвердить эмпирически (ibid., S. 194).Но в таком случае они не имеют значения для опыта! Поппер полагал (S. 133), что поэтому они «должны рассматриваться как ‘эмпирически невыразимые’, ‘эмпирически бессодержательные’» и даже логически пустые, «однако такому пониманию противоречит... большой прогностический успех, которого добивается физика с помощью гипотетических

вероятностных предсказаний»172. Здесь обнаруживается их практическая подтверждаемость или бесплодность и опровержимость.

Это становится понятным при рассмотрении формы вероятностных высказываний и их отношения к базисным предложениям. Из вероятностных высказываний можно вывести следствия, а именно экзистенциальные высказывания, относящиеся к членам или отрезкам некоторого ряда, например: существует отрезок, частота в котором сколь угодно мало отличается от средней частоты. Такие экзистенциальные предложения являются общими: «Всегда существует такой-то и такой член последовательности; это экзистенциальная гипотеза, которая ни верифицируема, ни фальсифицируема». Однако сингулярные экзистенциальные высказывания могут быть верифицированы. Вероятностное высказывание

172 Ibid. S. 133.

подтверждается в большей, в меньшей степени или совсем не подтверждается в зависимости от того, много, мало или ни одно из этих экзистенциальных следствий реализуется.

Однако этого еще недостаточно. Вероятностные высказывания не обязательно должны быть неограниченными в своем применении. Любую закономерность можно рассматривать как редкий отрезок случайного ряда. Именно поэтому вероятностные высказывания неопровержимы. Таким образом, применение вероятностных гипотез можно ограничить некоторым методологическим правилом. Это правило запрещает считать предсказуемым и репродуцируемым такой отрезок случайного ряда, который в определенном направлении

сильно отличается от средней частоты 173. Именно благодаря их невероятности и редкости, такие отрезки могут оказаться непредсказуемыми и нерепродуцируемыми. Для подтверждения вероятностных предсказаний не достаточно большего или меньшего согласования их с базисными предложениями, здесь требуется согласование в рамках достижимой точности измерений. В этом случае вероятностные гипотезы могут применяться точно так же, как и другие гипотезы.

III.СФЕРА ПОЗНАВАЕМОГО

1.Единая наука и универсальный язык

Одной из исторических задач философии было восстановление единства познания68. Эту задачу ясно осознавал и Венский кружок. Нельзя было примириться с тем, что понятийные системы физики, биологии, психологии, социологии, исторических наук не имеют точек соприкосновения, что каждая из этих наук говорит на своем собственном языке. Если конкретные науки рассматривать как имеющие свой собственный предмет, собственные методы и условия обоснования, то между ними нет никакой связи — прежде всего, связи между естественными науками и науками о культуре (о духе), — и совершенно не ясно, каким образом связаны их понятия и законы. Правда, понятия и законы одной области всегда можно использовать в другой области. Если некое психическое явление, скажем восприятие, хотят не только описать, но и объяснить, то это возможно лишь в том случае, когда выходят за пределы системы психологических понятий и связывают это явление с физическим воздействием и физиологическим процессом. Каждое предсказание имеет такой сложный многоаспектный характер. Его вывод требует привлечения законов из различных конкретных наук — законов природы и общества. Но в таком случае законы и понятия конкретных наук должны принадлежать к одной системе и находиться во взаимной связи. Они должны быть объединены в некоторую единую науку с общей системой понятий (с общим языком). Отдельные науки являются лишь членами этой общей системы, а языки

этих наук — частями общего языка174.

Единый язык науки должен удовлетворять двум требованиям. Во-первых, он должен быть интерсубъективным, что в формальном отношении означает: он должен быть общей системой знаков и правил, а в семантическом отношении означает: он должен для всех

173Поппер определяет случай как то, что не может быть предсказано. Случайный характер некоторого ря да не исключает закономерности его отдельных событий. Э то противоречит мнению Шлика (Ges. Aufs 228;t ze. S. 72).

174См.: Carnap. Die physikalische Sprache als Universalsprache der Wissenschaft // Erkenntnis, Bd. II. S. 432 f;

Psychologie in physikalischer Sprache // Erkenntnis, Bd. III. S. 107f; Neurath. Empirische Soziolog ie. 1931 (Schriften z. W issenschaftl. Weltaufifassung. Bd. V.); Physicalis m // The Monist. Vol. 41, 1931; Physikalis mus// Scientia. V. 50. 1931; Einheitswissenschaft und Psychologie. 1933 (Einheitwissenschaft. H. 1). Идея единой науки разрабатывалась в «Encyclopedia of Unified Science». Chicago, 1938f.

обозначать одно и то же. Во-вторых, он должен быть универсальным. Это означает, что каждое предложение любого языка может быть в него переведено и он должен быть такой системой понятий, в которой можно выразить любое положение дел. В качестве такого языка и такой системы понятий Нейрат и Карнап рассматривали, прежде всего, физику, почему эта теория и получила наименование «физикализм». Высказывания физики описывают свойства пространственно-временных объектов количественно, хотя могут давать и качественные определения, например объектам чувственного мира, когда им могут быть сопоставлены физические состояния или процессы. Поэтому Карнап впоследствии изменил этот тезис об

унификации175 и стал говорить не о системе понятий физики, а о наблюдаемых свойствах вещей и отношениях между вещами. Таким образом, имя «физикализм» стало неподходящим и было заменено названиями «телесный» или «вещный язык». Не количественный физикалист-ский язык, а качественный вещный язык образует единый язык науки. Это означает, что все высказывания о любых положениях дел можно перевести в высказывания о состояниях или процессах вещного мира. Свойства вещей принадлежат не одной единственности области чувственного восприятия: колебания камертона можно не только слышать, но также видеть и осязать. Свойства вещей интерсенситивны. Напротив, чувственные качества однозначно соподчинены определенным телесным процессам. Звук определенной высоты соответствует колебаниям определенной частоты и амплитуды. Поэтому чувственные качества можно однозначно определить посредством телесных процессов, а высказывания о них заменить высказываниями об этих процессах. Констатация телесных процессов не зависит не только от определенной области чувственного восприятия, но и от определенного субъекта. В отношении состояний или процессов вещного мира в принципе всегда можно достигнуть согласия межд у разными людьми, ибо вещный мир интерсубъективен. Поэтому интерсубъективным будет и вещный язык, т. е. описание с помощью наблюдаемых свойств и отношений.

В этом языке можно выразить не только область физики, но также и все остальные естественно-научные области. Даже если бы не все биологические законы можно было свести к законам физики, то все-таки биологические понятия в конечном счете сводимы к наблюдаемым свойствам и отношениям вещей. Когда этого не происходит, скажем для таких понятий, как «доминанта» или «энтелехия», то с помощью этих понятий нельзя получить никаких проверяемых следствий. Поэтому такие понятия вообще не следует допускать в науку.

2. Физикализм

Естественно-научные высказывания уже сами по себе являются высказываниями о вещных пространственно-временных отношениях. Высказывания других областей науки должны, по меньшей мере, переводиться в такие высказывания. Математику и логику можно выразить в этом языке, если рассматривать их как чистые исчисления, как комбинации простых значков определенной конфигурации. Подлинная проблема для «физикалистского» единого языка заключается в том, можно ли в нем выразить также сферу наук о духе? Речь здесь идет о переводимости психологических высказываний в высказывания о телесных состояниях и процессах. Обосновывая такую переводимость, Нейрат и Карнап сформулировали тезис, который и получил название тезиса «физикализм» в узком смысле.

Первоначально психологические и физикалистские высказывания они рассматривали как высказывания двух разных видов — в том смысле, что психологические высказывания говорят о чувственных восприятиях как о чем-то отличном от физических состояний. Так, в

своей первой работе на эту тему176 Карнап ясно говорит: «Каждый может зафиксировать,

175Testability and Meaning. Vol. 3. S. 466f.

176Carnap. Die physikalische Sprache als Universalsprache der Wissenschaft // Erkenntnis. Bd. II, 1931. S. 445.