§ 4. Динамика преступности

порой с латентным влиянием начинающихся фундаментальных процессов.

Анализ состояния преступности, «длинных» рядов ее динамики (1970—2006 гг.) приводит к выводу о том, что основные ее параметры, предопределившие ее состояние в 1990-е гг. и в текущем десятилетии, сложились в годы, предшествующие официальному отсчету этапа системной трансформации — 1991 г. И так называемый триумф преступной среды следует относить к периоду 1980-х гг., пожалуй, даже в большей степени, чем к началу 1990-х гг., поскольку именно в эти годы зародились основные количественные и структурные изменения преступности, предопределившие ее состояние в последующие годы.

На рис. 19 показана динамика основных параметров преступности в период, предшествующий 1991 г.: количества зарегистрированных преступлений, лиц, выявленных за совершение преступлений, осужденных и осужденных к лишению свободы.

На рис. 19 представлены ряды динамики преступности, характеризующие собой (в математической и графической формах) наметившиеся тенденции, в значительной степени предопределившие состояние преступности в постсоветское время, которое обычно и связывают с системной трансформацией или реформированием.

Сравнение тенденций основных параметров преступности, охватывающей период с 1970 по 1990 г., с этими же показателями, установившимися после 1991 г., очевидно демонстрирует тот факт, что именно последние 10 лет коммунистического режима явились той «стартовой площадкой», которая и вывела преступность в России на ее современный уровень.

Действительно, если бы нам пришлось прогнозировать в 1990 г. преступность в России на 2002 г., основываясь на сложившихся к 1990 г. тенденциях, то мы имели бы следующие прогностические данные (в сравнении с реальными):

1)зарегистрировано преступлений: прогноз — 2256 тыс., реально — 2526 тыс.;

2)выявлено лиц, совершивших преступления: прогноз — 1269 тыс., реально 1258 тыс.;

3)количество осужденных: прогноз — 697 тыс., реально — 859 тыс.

Таблица 10

Особенности динамики регистрации преступлений, лиц, выявленных за совершение преступлений, и осужденных в России в 1975—2004 гг.

Начальный этап системной трансформации, особенно Закон «Об индивидуальной трудовой деятельности» (1987 г.) и Закон «О кооперации в СССР» (1988 г.), оказали довольно сложное влияние на политику борьбы с преступностью. В практике регистрации преступлений после некоторой неопределенности 1986—1987 гг. стало определенно ощущаться меньшее идеологическое давление и наказуемость преступности, регистрация стала более свободной и, следовательно, объективной, что в определенной мере обусловило экстремальный уровень регистрации преступлений в 1989—1992 гг. Доказательством этого является тот факт, что динамика количества лиц, выявленных за совершение преступлений, которой, собственно, характеризуется реальная напряженность и результативность работы правоохранительных органов (прежде всего милиции), стала ускоренными темпами отставать от динамики среднегодовой регистрации преступлений (см. графы 2—3 табл. 10).

Одновременно возрастает разрыв между среднегодовой регистрацией количества лиц, выявленных за совершение преступ-

лений, и среднегодовым количеством лиц, осужденных за совершение преступлений.

Наконец, рекордным за все время существования коммунистического режима следует считать снижение численности осужденных к лишению свободы: с 1984 по 1988 г. численность этого контингента уменьшилась почти в три раза — с 431,8 тыс. до 149,1 тыс. человек.

Âданной работе мы не ставим целью освещение техниче- ских вопросов, например, таких, как описание алгоритма определения тенденций, математическое выражение которых (модель) служит одним из средств прогнозирования параметров преступности. Однако изучение отечественных работ, связанных с прогнозированием и его результатами, наводит на мысль, что многие ошибки криминологического прогнозирования связаны с игнорированием существующих статистических рекомендаций, касающихся обоснованных оценок вариаций рядов динамики. Учесть эти вариации и тем самым повысить науч- ную достоверность прогноза можно путем вычисления так называемых доверительных интервалов.

Модель изменения показателя преступности во времени (тенденция) имеет один важный недостаток: используя ее в ка- честве инструмента прогнозирования, мы для каждого из будущих лет будем получать «точечные» результаты, т. е. средние величины, около которых будут колебаться фактические значе- ния (реализации) показателя. Поэтому, естественно, нам бы хотелось также знать, как отличаются эти будущие колебания от средней величины, иными словами, нам важно иметь представление о доверительном интервале, в котором с той или иной степенью вероятности будут находиться величины прогнозируемых показателей преступности.

Âнастоящее время существуют довольно простые приемы расчета доверительных интервалов. Не вдаваясь в математиче- ские объяснения, рассмотрим последовательность их вычисления.

1.Первым шагом при вычислении доверительных интервалов является определение величины (оценки) среднеквадрати- ческого отклонения на отрезке времени, соответствующем изу- чаемому динамическому ряду.

Для этого:

а) по формуле тренда определяются расчетные значения уровней ряда;

150 Глава III. Информационная модель преступности

б) для каждого значения динамического ряда опðеделяется разность между фактическим значением показателя k и его рас- четным значåнием, найденным в предыдущем действии, т. е. ве-

личина ei = ki − ki′ ;

в) полученные разности (ei) возводятся в квадрат; г) находится сумма квадратов разностей ∑ ei2;

д) определяется величина среднеквадратического отклонения по формуле

ãäå n — число членов динамического ряда.

2. После определения среднеквадратического отклонения по специальной таблице (табл. 11) определяется значение коэффициента (Ê ), характеризующего зависимость доверительного интервала от длины динамического ряда (т. е. от показателя n) и от периода упреждения (L), т. е. глубины прогноза: если прогнозируется значение показателя на 1 интервал времени (например, на следующий год), то L = 1, если на 2 интервала — L = 2 è ò. ä.

Таблица значений Ê для оценки доверительных интервалов прогноза при линейном экстраполировании выполнена с вероятностью 0,8.

3. Определив S è K, находим величины возможных отклонений прогнозируемых значений от средних ( ) по формуле = Ês.

Вводим числовые значения в формулу тренда (тенденции) (табл. 11).

Юридическая мудрость гласит: «Summum jus summa injuria», что можно перевести и так: слепое максималистское (буквальное) следование закону влечет многие беззакония. Было бы величайшим бедствием, если бы каждый поступок, формально подводимый к определению преступления, и в самом деле влек за собой клеймящее действие власти.

Из этой мудрости следуют по крайней мере два следствия. Первое: определенное благо заключается в том, что не все деяния, формально квалифицируемые как преступления, становятся актуальными, поэтому криминальная латентность приобретает характер социальной необходимости; второе: предупреждение преступности следует связывать не столько с предупреждением отдельных фактов, сколько с мотивированным влиянием на линию поведения субъектов.

** *

Ñучетом изложенных рекомендаций рассмотрим вариант прогноза преступности в целом и наиболее распространенных общеуголовных преступлений, а также лиц, причастных к совершению преступлений.

Как мы уже отмечали, более или менее адекватная количе- ственная характеристика динамики выражается в периодизации истории преступности. Для нас очевидно, что начиная с 1992 г.

âжизни страны начинается современный период этой истории,

âсвязи с чем статистической базой построения линейных моделей динамики преступности и прогностических вычислений послужили сведения о преступности за 1992—2004 ãã.

Элементы полученных линейных моделей динамики и вели- чины вычисленных доверительных интервалов достаточно информативно характеризуют основные тенденции (направления) изменений, их скорость и размах ожидаемых отклонений показателей преступности от общих тенденций (трендов)1.

Из охваченных видов преступлений только количество регистрируемых краж в рассматриваемом периоде (1992—2004 гг.) имеет существенную тенденцию к снижению: в среднем каждый год их регистрация на 30,2 тыс. меньше, чем в предыдущий год. На фоне возрастающей тенденции регистрации разбоев, грабежей, мошенничества, т. е. более квалифицированных форм проявления экспансии (сопряженной с агрессией и обманом), фиксируемое сокращение краж является скорее результатом «техники» манипулирования с регистрацией, а также воз-

1Как известно, общая форма линейной модели имеет вид Y = a +

+bx ± . Здесь Y — зависимая переменная в наших вычислениях, Y — это преступления или лица, их совершившие, a — так называемый свободный элемент регрессии, выражающий среднее значение уровня динамики ряда; b — коэффициент регрессии, характеризующий скорость, т. е. среднегодовой прирост изменения Y под влиянием независимой переменной (õ), в наших вычислениях õ — время (в календарных годах). Знак «+» или «–» при коэффициенте регрессии означает увеличение или уменьшение зависимой переменной Y с течением времени.

Буква « » означает величину доверительного интервала — размах колебаний прогнозируемой величины от центральной тенденции. Знак «±» перед означает, что колебания возможны как «вверх» от линии тенденции (тренда), так и «вниз».

растающим отказом потерпевших обращаться по поводу краж в милицию ввиду низкой эффективности ее реагирования.

Особое внимание следует обратить на коэффициенты регрессии, которыми характеризуется средняя скорость изменения регистрируемых проявлений криминальной деструктивности.

Так, уже отмечалось явление расхождения количества регистрируемых преступлений и количества лиц, совершивших преступления, которые удается выявить правоохранительным органам. Сравнение коэффициентов регрессии соответствующих линейных моделей и поясняет указанное «расхождение»: количество зарегистрированных преступлений прирастает на 11,7 единицы в год, а количество лиц, выявленных за совершение преступлений, — на 1,8 тыс. человек. Иными словами, прирост регистрируемой преступности значительно опережает прирост выявленных преступников, что говорит о снижающейся раскрываемости преступлений и, следовательно, о снижающейся правозащищенности граждан.

Сопоставление величины коэффициентов регрессии линейных моделей динамики и позволяет отметить еще одну закономерность — закономерность количественного сближения совокупности лиц, выявляемых за совершение преступлений (среднегодовой прирост равен 1,8 тыс. человек), и совокупности лиц, осужденных в связи с совершением преступлений (прирост равен 35,5 тыс. человек).

За этой закономерностью стоит целый ряд важных для характеристики российской правоохранительной системы особенностей. Это свидетельство того, что, во-первых, тяжкие преступления все более преобладают среди всех зарегистрированных и раскрытых преступлений, во-вторых, правоохранительная практика становится все более безальтернативной, в ущерб профилактике верх берет карательная тенденция.

Оценивая результаты построения линейных моделей и полу- чая на их основе прогнозируемые параметры преступности, нельзя не отметить, что так называемые доверительные интервалы (± ) (вычисление на основе среднестатистических отклонений реальных значений показателей центральной тенденции) имеют довольно значительный размах (величину), означающий, что прогностические оценки, полученные на основе линейных моделей динамики, характеризуются значительной неопределенностью. В самом деле, например, прогнозируемый

гласно принятому в конце 2001 г. Кодексу об административных правонарушениях, к числу краж с «незначительным» (подлежащим административной ответственности) ущербом были отнесены кражи с ущербом до пяти минимальных размеров оплаты труда, и таким образом из-под уголовной юрисдикции и регистрации в качестве преступлений была сразу выведена треть миллиона «рядовых» краж, поскольку ошибка была исправлена лишь в конце 2002 г. Разумеется, подобные «флуктуации» преступности, имеющие в качестве причины нормативную деятельность, противоречащую духу справедливости, подрывают доверие граждан к правоохранительной деятельности и увеличивают долю латентной составляющей криминальной действительности. Одним из доказательств сказанному служит такой «сенсационный» факт: когда в стране в целом в 2002 г. количество краж на треть сократилось, в столице России, Москве, где решили бороться с укрывательством преступлений, регистрация тех же краж возросла более чем на треть.

«Сокращение» преступности путем ее декриминализации характерно в последние годы. Особую озабоченность должно вызывать стремление «снизить» указанным способом уровень хулиганства.

Математическая модель динамики хулиганства (Yx = = 145 òûñ. – 6,7 òûñ. (Ò – 1998)1) свидетельствует о стремительном падении регистрации этих преступлений — среднегодовое снижение составляет 6,7 тыс. преступлений. Реальное состояние общественного порядка на улицах и в местах общественного пользования совершенно не вяжется с «оптимистической» перспективой «борьбы» с хулиганством. Чтобы правильно оценить значение борьбы с хулиганством, необходимо учитывать принципиальные особенности этого преступления. Во-первых, в формулировках диспозиции в статьях, определяющих этот вид преступления (от ст. 206 УК РСФСР, ст. 213 УК РФ и до Федерального закона от 8 декабря 2003 г. ¹ 162-ФЗ), действительно были так называемые оценочные определения, позволяющие трактовать их в зависимости от конъюнктурных условий и соображений. Но в то же время это же обстоятельство позволяло использовать давление на хулиганов в качестве карательного, но все-таки более гуманного (в конечном счете) «ры- чага» или «регулятора» борьбы с проявлениями агрессии и пре-

1 Здесь Ò — год, для которого производятся вычисления (прогноз).

дупреждения более тяжких форм (убийств, причинения тяжкого вреда здоровью, разбоев) и т. п.1

Во-вторых, хулиганство (особенно в его менее квалифицированных проявлениях) обладает еще одной важной особенностью — оно, как правило, совершается «в условиях очевидности» и имеет высокий процент раскрываемости. Это обстоятельство в условиях, когда этот показатель служил основной оценкой деятельности милиции, позволяло манипулировать общей «раскрываемостью» с помощью увеличения регистрации этих преступлений.

После того, как с гипертрофией показателя было поконче- но, милиция, похоже, потеряла особый интерес к регистрации хулиганства, что является серьезным ударом по общепрофилактическому эффекту борьбы с преступностью.

Наконец, окончательный удар по общепрофилактической эффективности борьбы с хулиганством нанес сам законодатель указанным Законом от 8 декабря 2003 г., декримилизировавшим так называемое простое (неквалифицированное) хулиганство (ч. 1 ст. 213 УК РФ 1996 г.). «Эффектом» этого решения с большой вероятностью будет не только иллюзорное «сокращение» преступности более чем на 100 тыс. преступлений, но и весьма вероятным станет более ускоренный рост всех иных насильственных преступлений, а также грабежей и разбоев. Статистика за 2004 г. показала, что за год зарегистрировано лишь 24 тыс. проявлений хулиганства, но за этот же год на 7 тыс. увеличилось число разбоев и на 53 тыс. количе- ство грабежей.

Особого внимания требует также оценка динамики изнасилований в России, анализируемой за 25-летний период. Статистика свидетельствует о постоянной тенденции к снижению регистрации данных преступлений, причем в современный период эта тенденция только усилилась: среднегодовое снижение составило 0,57 тыс. преступлений. Мы имеем абсурдную ситуацию: если подобная тенденция сохранится, то через 17—18 лет в России эти преступления «исчезнут».

Разумеется, этот абсурд имеет рукотворную природу. В нача- ле ХХI в. в стране в среднем за год регистрировалось по 8,2 тыс.

1Закономерности, в соответствии с которыми снижение активности

âборьбе с хулиганством увеличило рост числа тяжких насильственных и корыстно-насильственных преступлений еще в конце 60-х — начале 70-х гг. прошлого века, были вскрыты С. С. Овчинским (см.: Овчинский С. С. Преступное насилие. Преступность в городах. М., 2007).