Вопросы истории 2014, Т. 1

и религиозным преступлениям. Не попадали под амнистию только осуждённые за шпионаж. Оставался и надзор за подданными воюющих с Россией держав. Постановлением Временного правительства от 17 марта 1917 г. из Тарской тюрьмы в этом месяце было освобождено 112 человек [2. Л. 16]. Смягчились и условия содержания заключённых: было отменено наложение на заключённых всех видов оков: кандалов, наручников и т.д. [4. Л. 22].

Согласно постановлению Временного правительства от 26 апреля, освобождённые поселенцы должны были находиться под наблюдением общества «Патронат» [1. Л. 7]. Общество оказывало помощь освобождённым из мест заключения. Бывшим арестантам предоставлялось право избрать себе место жительства. Им запрещалось жить «в столицах и во всех местностях столичных губерний, губернских городах, и местностях, ближе 25 вёрст от губернских городов» [1. Л. 34]. При этом освобождённый должен был безотлучно пребывать в выбранном месте жительства, вести добропорядочный образ жизни.

Целями общества было содействие лицам, освобождённым из мест заключения, в устройстве их быта, «в видах возвращения на путь честной жизни» и помощь нуждающимся семьям заключённых и ссыльных

[5. Л. 14–16].

Под покровительство общества попадали только те, кто выразил в этом желание. Деятельность общества заключалась в снабжении одеждой, медицинскими препаратами бывших заключённых, в выдаче им ссуд и денежных пособий, в поиске работы, в содействии помещению их в приюты, больницы, школы, убежища, содействие скорейшему получению вида на жительство, отправлению на Родину после освобождения

[5. Л. 15].

Членами Тарского общества патроната стали: уездный комиссар И.П. Русинов, директор Тарской мужской гимназии А.Я. Вялых, товарищ председателя Тарского комитета по введению земства в Тарском уезде А.Ф. Вальтер, тарский уездный воинский начальник А.А. Бестужев, А.Г. Куликова, А.С. Орлова, священнослужители отец Василий Успенский и Павел Князев, В.П. Новицкий, К.С. Ярков, С.С. Марченко,

И.А. Рукин и др. [5. Л. 16, 17].

С началом нового 1918 г. в режиме Тарской тюрьмы происходят изменения. В выписке из газеты «Рабочее и крестьянское правительство» от 25 января 1918 г. говорится о переходе всех военных тюрем в ведение народного комиссариата юстиции и выработанной им совместно с пред-

41

ставителями администрации Трубецкого бастиона инструкции по содержанию заключённых. Эту инструкцию предписывалось соблюдать и другим тюрьмам, в частности Тарской, до получения дополнительных указаний [3. Л. 5, 6]. Согласно инструкции заключённые должны были содержаться по одному в запертых камерах. Они могли иметь собственную одежду, бельё, обувь, постельные принадлежности. Арестанты могли получать обед и ужин со стороны за свой счёт. Режим питания был следующим: в 8 часов утра подавался кипяток для чая, в 12 часов – обед, в 18 часов – ужин и кипяток. Заключённым предоставлялось право заниматься в камерах письменными работами, читать книги, как библиотечные, так и передаваемые. Вся литература и переписка тщательно проверяли. За такие провинности, как оскорбление караула, ослушание и проч., могли лишить права переписки, чтения. Разрешались 20-минутные свидания, еженедельное мытьё в бане. Заключение в карцер как мера взыскания было отменено. В протоколе заседания Тюремного отдела Исполнительного комитета Тарского уездного совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов от 9 апреля были оговорены особенности содержания заключённых в Тарской тюрьме. Дисциплинарными мерами наказания арестованных стали выговор, лишение права переписки на 1 месяц, лишение свиданий на 1 месяц, запрет передач, помещение в камеру одиночного заключения на 1 месяц, лишение права курения [3. Л. 18, 19]. Эти наказания могли применяться как по отдельности, так и все вместе. Применение сразу всех наказаний, а также лишение горячей пищи сроком до трёх дней могли быть применены лишь в особо важных случаях и с разрешения тюремной коллегии. Оружие служащим тюрьмы разрешалось применять для защиты себя и охраняемых лиц или постов, а также в случае буйства и беспорядка среди арестантов. Ввиду отсутствия книг, газет и журналов для арестованных в Тарской тюрьме Тарский тюремный отдел обращался к Омскому отделу с ходатайством о помощи в приобретении книг и выписке журналов.

В феврале 1918 г. начальником Тарской уездной тюрьмы был Александр Попов, его заместителем – Александр Тютрюмов. А. Попов с 1 августа 1918 г. увольняется в отставку по болезни, на его место приходит бывший начальник Тюкалинской тюрьмы Андрей Беляев [4. Л. 4, 6, 8]. В это же время в тюрьме работали: врач Иван Щеглов, фельдшер Феодосий Наранович, священник о. Алексей и псаломщик Михаил Кремлев [6. Л. 1]. Штат Тарской тюрьмы состоял из 2 старших, 19 младших надзирателей и 2 младших надзирательниц [1. Л. 47]. Тюрьма была рассчи-

42

тана на содержание в ней 170 человек – 149 мужчин и 21 женщины

[5. Л. 16].

К осени 1918 г. в связи со сменой власти происходит увеличение количества арестантов в тюрьмах. В смете доходов и расходов Тарской тюрьмы на 1918 г. были запланированы доходы от директорских и членских взносов, пожертвований, кружечного сбора, поступления из казны на продовольствие арестантов, их лечение, погребение умерших. Также доход приносили работы, выполняемые арестантами: они трудились на ассенизационном обозе, кирпичном производстве, доставке воды населению города (по 1000 руб.), сенокошении (по 250 руб.). Статьи расхода включали в себя содержание канцелярий и их отделений, тюремной администрации и надзора, церквей, духовенства, школ и библиотек, здоровых арестантов и лечение больных [1. Л. 57]. Также предусматривались расходы на содержание лошадей и кучера. В Тарской тюрьме среди заключённых были столяры и токари, починщики одежды, шорники, бондари, хлебопеки, кашевары, столовщики, квасники, истопники, конюхи, трубочисты и проч. [6. Л. 13, 14]. Кроме поступлений из казны, арестанты своим трудом зарабатывали деньги на своё содержание и могли иметь собственные средства. Это было хорошим подспорьем в сложившейся для страны тяжёлой экономической ситуации, когда государство сокращало расходы на содержание тюрем.

В апреле 1919 г. ввиду тяжёлого положения государственного казначейства кредит на вещевое довольствие заключённых был отпущен в минимальных размерах. В связи с этим было решено одежду для арестантов выдавать только в тех тюрьмах, где в этом остро нуждались. Распоряжением Главного управления местами заключения было разрешено подследственным заключённым содержаться в собственной одежде, иметь собственные предметы одежды наиболее благонадёжным заключённым, не склонным к побегу. Казённое вещевое довольствие стало выдаваться с большой экономией, не более 25% от общего числа заключённых [4. Л. 73]. Все заключённые, включая подследственных, обязаны были выходить на работы по распоряжению тюремной администрации. Исключение составляли нетрудоспособные арестанты.

В тюрьме практиковался кружечный сбор – сбор денег арестантами и надзирателями в закрытую кружку, которая потом вскрывалась в присутствии свидетелей, чаще всего священнослужителей. В сентябре 1919 г. в тюрьме было произведено вскрытие кружки «В пользу Красного Креста», собрано 14 руб. 58,5 коп. [8. Л. 2]. В этот же день вскрыли ещё три круж-

43

ки – две на украшение тюремного храма (19 руб., 31 коп.) и одна для нужд заключённых (27 руб., 51 коп.) Постановлением Совета министров от 3 апреля 1919 г. было утверждено временное положение об обеспечении семей служащих и медицинского персонала на случай смерти от заразных болезней. Пенсия назначалась в том числе и служащим тюремного ведомства [4. Л. 89]. 7 мая 1919 г. циркуляром Главного тюремного управления было рекомендовано устраивать при местах заключения огороды, а также разводить свиней с тем, чтобы продавать излишки [4. Л. 92]. В октябре 1920 г. арестанты сдавали деньги в пользу Красной

58 человек [9. Л. 96, 97].

Весной 1919 г. в Тарской уездной тюрьме началась эпидемия цинги, а потом брюшного и сыпного тифа [10. Л. 2]. Эпидемия цинги была вызвана недостаточным питанием заключённых и однообразием пищи (мясной суп с крупой и каша). Для устранения эпидемии руководством тюрьмы были приняты меры – улучшение пищи и изоляция больных [10. Л. 18]. К лету 1919 г. в связи с обстановкой в стране Облсовнаркомом были временно отменены отпуска служащим тюрьмы, разрешался только кратковременный отпуск по уважительным причинам [3. Л. 22].

В июне 1919 г. происходит ужесточение режима содержания арестантов: за попытку побега их помещали в отдельную камеру, а при повторном побеге налагали ручные или ножные оковы [4. Л. 136]. Зимой 1919 г. произошло очередное ужесточение режима содержания в тюрьме: камеры, в которых содержались заключённые, открывали только на время прогулок, получения пищи и питья, в остальное время они были заперты

[4. Л. 139].

На 12 января 1919 г. в Тарской тюрьме содержалось 147 заключённых, из которых 29 были больны [6. Л. 6]. С начала года количество заключённых в Тарской тюрьме увеличилось, камеры переполнены. Весь апрель–ноябрь арестантов было не менее 200–250 человек, доходило до 300 человек, в основном за счёт увеличения числа административных подследственных. Это при том, что тюрьма была рассчитана на содержание в ней 170 заключённых. С 1920 г. – произошло резкое снижение количества заключённых. На январь–май 1920 г. – 74– 130 человек [6. Л. 116–123]. Уменьшение числа арестантов было связано

44

с приходом к власти большевиков и роспуском из мест заключения красноармейцев.

На всей территории огромной страны происходила ломка устоявшегося уклада жизни, появление новых институтов власти, разделение друзей и соседей на «белых» и «красных». Причины этого – внешнеполитическая ситуация в стране, свержение самодержавия, Гражданская война, экономические трудности. Изложенные выше события на примере одного небольшого, уездного государственного учреждения показывают их стремительность, с которой изменялась жизнь страны в те годы.

Литература

1.Тарский филиал Государственного исторического архива Омской области (ТФ ГИАОО). Ф. 23 (Тарская уездная тюрьма, 1886–1922 гг.). Оп. 1. Д. 18.

2.ТФ ГИАОО. Оп. 1. Д. 19.

3.ТФ ГИАОО. Оп. 1. Д. 29.

4.ТФ ГИАОО. Оп. 1. Д. 28.

5.ТФ ГИАОО. Оп. 1. Д. 20.

6.ТФ ГИАОО. Оп. 1. Д. 31.

7.ТФ ГИАОО. Оп. 1. Д. 21.

8.ТФ ГИАОО. Оп. 1. Д. 35.

9.ТФ ГИАОО. Оп. 2, Д. 1.

10.ТФ ГИАОО. Оп. 1. Д. 14.

45

Д.С. Козлова

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГРАЖДАНСКИХ И ВОЕННЫХ ВЛАСТЕЙ В ТОМСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПЕРИОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Рассматривается проблема взаимоотношения гражданских и военных властей на уровне Томской губернии в период Гражданской войны. Анализируется милитаризация власти на местах как одна из причин падения антибольшевистских правительств Сибири.

Ключевые слова: Гражданская война; белые режимы; региональная власть.

Армия всегда играла большую роль в истории Российского государства, но особенно её значение возрастало в переломные моменты отечественной истории. Российская революция 1917 г. и последовавшая за ней Гражданская война привели к усилению милитаризации общественной жизни. Армия стала важнейшим элементом устойчивости политических режимов в плане не только достижения побед на полях сражений, но и обеспечения внутреннего порядка и выстраивания отношений с обществом. В данном контексте значительный научный интерес представляет проблема взаимоотношений гражданских и военных властей в масштабе губернии, что обусловлено значением губернской власти и губернских городов в становлении и развитии «белой государственности» в целом.

Отдельные аспекты проблемы взаимоотношения гражданской и военной власти периода Гражданской войны не раз затрагивались в ряде исследовательских работ1. В них отмечалось возрастание роли военных во

1Ларьков Н.С. Начало Гражданской войны в Сибири: армия и борьба за власть. Томск, 1995. 252 с.; он же. Милитаризация томской власти в годы Гражданской войны // Труды Томского областного краеведческого музея. Томск, 2002. С. 109– 114.; он же. Антисоветский переворот в Сибири и проблема власти в конце вес- ны–летом 1918 г. // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Отечественная история. № 2, 1996. C. 24–30; Звягин С.П. Правоохранительная политика А.В. Колчака. Кемерово, 2001. 352 с.; он же. Формирование и реализация правоохранительной политики антибольшевистскими правительствами на востоке России (1918– 1922 гг.): автореф. дисс. … канд. ист. наук. Кемерово, 2003. 52 с.; он же. Отряды милиции особого назначения в Сибири (1919 г.) // История белой Сибири. Кеме-

46

всех сферах жизни, превращение армии в самостоятельную политическую силу. Однако тема до сих пор остается недостаточно изученной.

Вконце мая – начале июня 1918 г. в Томске была свергнута советская власть. Высшей местной властью на территории Западной Сибири объявлялся Западно-Сибирский комиссариат. На местах образовывались коллегиальные комиссариаты, однако все их функции были нацелены на скорую передачу власти земским и городским самоуправлениям, в соответствии с эсеровскими представлениями о будущем демократическом устройстве государства.

Параллельно с развитием гражданских органов власти шло восстановление военных структур. Военные приняли активное участие в антибольшевистском перевороте, что позволило им считать себя полноправными участниками процесса становления новой власти. Так, «многие из местных воинских начальников принципиально не хотели делиться властью с эсеровскими эмиссарами» [1. С. 26]. Усилению роли военных способствовал и тот факт, что в течение лета 1918 г. Сибирь оставалась театром военных действий.

Вэтот период военные вмешивались в политическую жизнь посредством борьбы с большевизмом. Они пытались контролировать профессиональные союзы, запрещать собрания и демонстрации рабочих. Постепенно действия военных распространились не только на рабочих, но и на большую часть населения. Свое вмешательство в управление гражданскими делами они обосновывали военным положением. Это понятие толковалось довольно широко: зачастую «не указывались либо срок действия чрезвычайных мер, либо перечень ограничений прав и свобод граждан, либо то и другое» [2. С. 196].

рово, 1999. С. 72–76; он же. Передача милиции из ведения органов местного самоуправления в подчинение МВД Временного Сибирского правительства (лето – осень 1918 г.) // Актуальные проблемы отечественной истории: сб. науч. ст. Кемерово, 2011. С. 44–52; он же. Дружины как форма организации порядка на территории «белой» Сибири в годы Гражданской войны // Архивный фонд Красноярского края: вопросы научного и практического использования документов: тез. докл. науч.-практ. конф. Красноярск, 1995. С. 86–88; он же. Барон Будберг о правопорядке на территории Сибири при А.В. Колчаке. // Из прошлого Сибири: межвуз. сб. науч. трудов. Новосибирск, 1996. Вып. 2, ч. 2 С. 45–48; Никитин А.Н. Государственность «белой» России: становление, эволюция, крушение. М., 2004. 336 с.; Малыгин А.Я., Степанов М.М. Правоохранительные органы белых прави-

тельств. М., 1998. 169 с.

47

После перехода власти к Временному Сибирскому правительству началось постепенное упрочнение гражданской властной вертикали. Правительству нужна была твердая власть на местах. Комиссариаты были упразднены и губернией стали единолично управлять комиссары. Губернскому правлению вскоре была передана милиция − аппарат силового принуждения. Милиция была единственным инструментом гражданской власти по охране государственного порядка на местах, однако здесь было немало проблем. Низкий уровень подготовки кадров, их нехватка, а также низкая и нерегулярная оплата труда милиционеров вели к нарушению ими дисциплины, общей деморализации.

Несмотря на принятые меры, в условиях все углубляющейся войны гражданская администрация не могла взять ситуацию в губернии под свой контроль, реальная власть сосредоточивалась в руках военных: особых военных начальников, начальников военных районов, начальников гарнизонов и военных комендантов.

15 июля 1918 г. были приняты «Временные правила о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия». В этом документе правительство попыталось разграничить полномочия военных

игражданских властей. Так, за правительством закреплялось право руководить действиями по охране государственного порядка, также определялись правовые рамки участия армии в установлении порядка. Согласно правилам военные могли применять чрезвычайные меры только в местностях, находящихся на театре военных действий и прилегающих территориях, однако понятие «театр военных действий» все также не было четко обозначено, что приводило к неразберихе: «военные начальники продолжали объявлять военное положение в тылу, используя его в качестве средства разрешения политических конфликтов, пресечения экономических забастовок, преследования печати» [2. С. 200]. В действительности правила не оговаривали порядок взаимоотношений военных и гражданских властей, также не был установлен механизм контроля над действиями военных, это и вело к неизбежному усилению их власти.

Эта ситуация быстро эволюционировала в сторону военной диктатуры

изакономерно привела к государственному перевороту в ноябре 1918 г. в Омске и провозглашению Верховным правителем России адмирала А.В. Колчака. После установления режима Колчака произошла дальнейшая милитаризация власти. Военные все больше включались в повседневную жизнь. В Томске этот период был связан с именем капитана Б.М. Михайловского, занимавшего пост управляющего губернией. До

48

вступления в должность губернского комиссара Михайловский уже имел богатый военный опыт, несколько лет он пробыл в действующей армии. Как отмечает С.П. Звягин, «Б.М. Михайловский представляет собой тот тип управленца, которого породила Гражданская война. Провоевав три года, он проникся духом “военщины”» [4. С. 256]. Михайловский продолжал тесно сотрудничать с военными властями, привлекать их к наведению порядка в губернии.

Однако стоит отметить, что местная гражданская власть сопротивлялась усилению силовых структур. Уездные комиссары считали, что обеспечение государственного порядка и безопасности должно осуществляться гражданскими властями, а действия военных возможны только при обращении к ним за помощью гражданской администрации. Также представители уездов высказывали предложение «иметь некий запас милиционеров, чтобы впредь не прибегать к содействию воинских частей» [5. Л. 44]. Вскоре при милиции для поддержания порядка были созданы отряды особого назначения, которые должны были иметь быструю связь с военными властями. Так, милиция, создававшаяся для защиты общества, в итоге превратилась в инструмент поддержки и защиты правящего режима, выполняла несвойственные ей «военные» функции. Наблюдалась милитаризация гражданского аппарата управления.

Стоит отметить, что сама идеология центральной власти создавала атмосферу некой вседозволенности силовых структур, позволяла военным активно влиять на гражданскую жизнь − постановлением Совета министров от 1 февраля 1919 г. командующим армиями в Сибири и на Дальнем Востоке было предоставлено право карать виновных вплоть до смертной казни для обеспечения общей безопасности.

19 марта 1919 г. приказом Верховного правителя военное положение было введено на всей линии железных дорог Сибири и прилегающих к ней городах. Обязанности по охране государственного порядка на таких территориях возлагались на особых военных начальников, они назначались лично Верховным правителем. В пределах же городской среды за общественным порядком должны были следить управляющие губерниями, однако на практике это далеко не всегда было так.

Основная задача уполномоченных заключалась в предупреждении государственных преступлений. Однако в действительности военная власть подменяла собой гражданскую и выполняла большую часть ее функций с применением неоправданно строгих и жестоких мер: постановление Совета министров от 11 февраля 1919 г. о предварительном внесудебном

49

аресте давало право управлению государственной охраны производить аресты лиц, опасных для государственного порядка и общественного спокойствия. На практике это приводило к тому, что «должностные лица толкуют предоставленное им право подвергать аресту лиц, деятельность коих угрожает государственному порядку и общественной безопасности, слишком широко и подвергают в этом порядке аресту даже лиц, обвиняемых в определенных преступлениях, предусмотренных уголовным законом, как, например, в укрывательстве дезертиров, призыве к чинению государственных и иных преступлений и др.» [6. Л. 10].

В связи с введением военного положения возрастали роль и значение начальников местных гарнизонов. Их функции также заключались в обеспечении государственного порядка, именно они направляли войска для установления порядка. Однако контроль за действиями военных отрядов зачастую отсутствовал, также отрядам не давалось инструкций к действию. Нередко отряды действовали против местных жителей, проводя незаконные конфискации, угоняя скот.

Продолжали углубляться противоречия между гражданской и военной властью. Военные нередко вмешивались в действия милиции, не давали ей функционировать должным образом: «зачастую, военная власть в силу тех или иных немотивированных и ошибочных побуждений отстраняет чинов милиции от присвоенных им функций, захватывая те или иные из этих функций, но сама оказывается не в силах по чисто техническим причинам и отсутствию сноровки нормально исполнять этифункции» [7. Л. 5].

Частыми были правонарушения со стороны иностранных военных частей. Войска вмешивались в повседневную жизнь города проводили обыски у населения, занимали городские здания. Отряды милиции, пытавшиеся пресекать эти действия, встречали вооруженное сопротивление.

Любая война накладывает глубокий отпечаток на жизнь общества, так и Гражданская война в России не стала исключением. Милитаризация постепенно охватила все сферы общественной жизни. Военные способствовали установлению антибольшевистской власти в губернии, это позволило им вмешиваться в политическую ситуацию. Так, изначально полномочия военных и гражданских властей не были четко разграничены. Позднее правительство попыталось сделать ставку в управлении на местную государственную власть путем расширения полномочий комиссаров, однако это не дало ожидаемых результатов. Гражданская власть не всегда справлялась со своими обязанностями в кризисной ситуации, что

50