Не удается отобразить связанный рисунок. Возможно, этот файл был перемещен, переименован или удален. Убедитесь, что ссылка указывает на правильный файл и верное размещение.

Е.В.Якимова

СОЦИАЛЬНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ: СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ

Теория социальных представлений С. Московичи: конструкционизм или когнитивизм? Заключение: социальный конструкционизм и новый имидж психологического знания Список литературы

ВВЕДЕНИЕ: ФИЛОСОФСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСТРУКЦИОНИЗМА

Отличительной чертой социальной психологии двух последних десятилетий является интерес к проблеме социального знания как конституирующего элемента повседневной жизни индивида и социального сообщества. Опираясь на философские и социологические концепции знания и способов психологического освоения людьми практики социального взаимодействия (Э.Дюркгейм, М.Вебер, Дж.Г.Мид, У.Джемс, А.Шюц, Л.Витгенштейн, Т.Кун, П.Фейерабенд, Г.Гарфинкель, М.Фуко), социальные психологи разрабатывают собственные теоретические модели научного и обыденного знания как средства объяснения и конструирования социального опыта. Являясь в значительной степени продолжением и развитием традиции социологического анализа знания (прежде всего - в его феноменологическом варианте, представленном концепцией социального конструирования реальности П.Бергера и Т.Лукмана), современныесоциально-психологические теории этого направлениявыдвигают на первый план собственно психологическоеизмерениереальности иособенности еепознаниякак результата - и контекста - микросоциального взаимодействия социальных субъектов. Бергер и Лукман, обосновывая свое видение задач социологии знания, подчеркивали, что адекватное понимание социальной реальности предполагает представление о том, как эта реальность конструируется. Последнее же требует постижения двойственного характера общества "в терминах объективной фактичности и субъективных значений... Тогда главный для социологической теории вопрос может быть поставлен следующим образом: каким образом субъективные значения становятся объективной фактичностью?" (1, с.35-36). Социальнопсихологическая позиция в данном вопросе равнозначна отказуот рассмотрения "объективной

фактичности" социального бытия, а точнее - вынесению этой темы "за скобки"

дисциплинарного анализа. Институциональные аспекты социальной организации опыта, включая психологические механизмы социализации и идентификации, остаются на периферии интересов психологов. Предметом анализа выступает не столько конструкция социального мира, сколько конструкция его образа в сознании социальных субъектов-индивидов, групп, сообществ. Фокусом исследования становится разделяемый психологический универсум (область социальных перцепций и представлений, стереотипы, верования и убеждения, диспозиции, аттитюды) как среда символического взаимодействия и продуцирования социальных смыслов, как живая ткань социального дискурса, организованного в соответствии с культурно-историческими конвенциями.

В самом общем виде объект социально-психологических исследований в области социального познания (которую сегодня принято обозначать английским словосочетанием social cognition) может быть обозначен как совокупность способов и типов представления, осмысления и толкования людьми социального мира в терминах повседневного опыта и здравого смысла. Речь идет о структуре, содержании, формировании и социальных функциях обыденного (непрофессионального) знания, или сферы значимого опыта рядового члена социального сообщества, как средства - и следствия - психологического упорядочивания социальных событий, организации мира значений и ориентации в нем.

Специфичность социального знания по сравнению с познанием объектов физического мира, разумеется, не является открытием сегодняшней социальной психологии; противопоставление "наук о природе" "наукам о духе", естествознаниязнанию"социальныхфактов"имеет давнюю и богатую интеллектуальную традицию. Философское содержание этой традиции, а именно - попытка идентифицировать природу социальной реальности как реальности "sui genehs" (в терминах Дюркгейма), или реальности общезначимых смыслов и значений, посредством которых социальная сфера бытия приобретает свое уникальное измерение, как раз и выступает отправным пунктом современных социально-психологических моделей социального познания. Как правило, подобные модели не только описывают ту или иную "феноменологию" повседневности - когнитивную, поведенческую, лингвистическую, символическую, но и содержат то, что Бергер иЛукман назвали "философскимипролегоменами" социологиизнания, т.е. определенную онтологическую версию социопсихологической реальности и ее эпистемологию. Приняв на себя роль аналитиков знания, психологи обращаются к философским основаниям своей собственной науки, именуя эти занятия "метапсихологией" (26), "метафизикой" (12) или осмыслением "предпосылок" социопсихологической работы (8).

Рассмотренный с этой точки зрения социопсихологический анализ знания предстает как полемическое противостояние двух парадигм - традиционалистской (позитивистской) и конструкционистской (герменевтической). К традиционалистской парадигме тяготеет социальный когнитивизм, которому принадлежит пальма первенства в разработке темы социального познания средствами психологии. Герменевтическая парадигма объединяет социальный конструкционизм, этогеническую (позиционную) теорию, дискурсивную психологию. Названные теоретические направления представлены преимущественно англоамериканскими психологическими концепциями знания. Среднюю позицию, "равноудаленную", по мнению критиков, от радикальных крайностей традиционализма и конструкционизма, занимает французская школа социальных представлений, где конструкционизм в теории сочетается с более или менее традиционными методологическими установками (51).

В данном обзоре нашли отражение взгляды ведущих теоретиков конструкцией истеки ориентированной социальной психологии 80-90-х годов. Это "психология и метапсихология" американца К.Джерджена, который может считаться "отцом-основателем" данного

направления; он является автором самого понятия "социальный конструкционизм" и на

протяжении трех последних десятилетий остается его главным идеологом; этогеническая психология Р.Харре и близкие к ней идеи дискурсивного анализа, которые разрабатываются преимущественно британскими и рядом западноевропейских психологов; концепция социальных представлений С.Московичи и его последователей во Франции и Европе. Перечисленные концептуальные подходы к проблеме социального знания и конструирования образа мира, при всем их своеобразии, объединяет неприятие сциентистской модели человека и общества и индивидуалистической интерпретации процесса познания, характерных для их главного философского оппонента - социального когнитивизма.

Когнитивизм как направление в социальной психологии возник на гребне так называемой когнитивной революции, которая в 60-70-е годы охватила многие отрасли психологической науки. Эта революция выразилась в радикальном пересмотре как предмета психологии, так и ее эпистемологических оснований. Возвратив дисциплине мир внутрипсихических (ментальных) процессов, на изучение которых было наложено многолетнее бихевиористское табу, когнитивизм поставил во главу угла решающую роль знания как детерминанты поведения. В противовес эмпиристским постулатам бихевиоризма новое теоретическое направление заняло рационалистическую позицию: когнитивистов интересовал не мир "как он есть" или как он "дан" объективному наблюдателю (наблюдаемое поведение людей), а "мир познанный", т.е. пропущенный через фильтр когнитивных механизмов и структур познающего субъекта, которые и детерминируют поведение последнего. В центре внимания психологов оказались процессы восприятия, дешифровки, хранения и воспроизведения информации, поступающей из внешнего мира; для моделирования этих процессов широко использовались компьютерные аналоги индивидуальной ментальной деятельности.

В социальной психологии приверженцы когнитивизма, заимствовав основные гипотезы, понятия и методы нового направления общей психологии, попытались продемонстрировать роль когнитивных факторов в социальном взаимодействии и социальном поведении. Задача когнитивизма трансформировалась здесь в попыткувыявить особенности познания индивидом социального мира и социальных объектов (в отличие от мира физического) и идентифицировать социальные детерминанты этого 7.познания (идеи, ценности, нравственные императивы и т.п.). Социальные психологи перенесли в свою дисциплину и "метафору информационных процессов", трактующую познание как когнитивную деятельность, сопряженную с переработкой социальной информации. Эта метафора стала главной объяснительной моделью социального когнитивизма первой волны (70-е- начало 80-х годов).

В середине 80-х годов как в США, так и в Западной Европе получили распространение идеи социального конструкционизма, исходные принципы которого были сформулированы в работах К.Джерджена и Р.Харре десятилетием раньше. Конструкционизм представляет собой не столько научную психологическую школу, сколько широкое мультидисциплинарное интеллектуальное движение, которое объединяет, благодаря своим базовым мировоззренческим постулатам, психологов, социологов, антропологов, социолингвистов, этнографов, историков культуры и теоретиков феминизма, акцентирующих историческую подвижность и культурную гетерогенности социальных категорий и понятий. Возникнув в недрах психологической науки как опыт ревизии ее философских оснований, это движение стимулировало разработку "новой концептуально-аналитической схемы, базирующейся на альтернативной (не-эмпиристской) теории науки, ее функций и потенциала" (2, с.63). Главным объектом своей критики психологи-конструкционисты избрали когнитивизм. Несмотря на его рационалистическую позицию, когнитивизм был объявлен "ложной революцией", ведущей общую и, в особенности, социальную психологию в теоретический тупик (10; 25). Главный просчет приверженцев когнитивизма, с точки зрения новой "альтернативной" парадигмы, состоит в том, что они оставили в неприкосновенности два центральных постулата

традиционной европейской концепции знания - его интерпретацию как ментальной копии

объективного мира, во-первых, и как следствия индивидуальных когнитивных усилий познающего субъекта, во-вторых. В рамках когнитивизма парадоксальным образом сосуществуют рационалистическое толкование познавательной деятельности психологического субъекта и традиционная, восходящая к философии логического эмпиризма трактовка научного знания как такового, подчеркивает КДжерджен.

Настаивая на изучении когнитивных механизмов, продуцирующих знание о мире, когнитивисты в то же время пытаются - путем лабораторных экспериментов и компьютерного моделирования - получить "адекватную" картину самих когнитивных механизмов, т.е. их объективную копию. Другими словами, психологический рационализмкогнитивизма приходит в противоречие с позитивистской эпистемологией, где "объект" трактуется как подлежащий каузальномуобъяснению путем сбора экспериментальныхданных, ихобобщенияи построения гипотетико-дедуктивных моделей с их последующей опытной верификацией (25).

Движение в сторону социального конструкционизма "начинается в тот момент, когда под сомнение ставится теория знания как ментального представления" (2, с.63). Предпосылкой конструкционистской парадигмы в психологии выступает тезис о несводимости социальнопсихологического анализа к естественнонаучному. Прогресс естествознания в значительной степени обусловлен стабильным характером явлений природы. "Если бы порода действительно была капризна, естественные науки в большинстве своем уступили бы место естественной истории", - утверждает К.Джерджен (3, с.25). В отличие от мира природы, мир социальных интеракций весьма подвижен и неустойчив, он подвержен бесконечным флуктуациям - временным, пространственным, культурным. Следовательно, принципы, управлявшие социальным поведением, не могут считаться универсальными и не подлежат обобщению, а знание, полученное в ходе социальнопсихологического исследования, лишено исторической трансцендентности. Поэтому создание универсальных социопсихологических моделей по аналогии с моделями естественнонаучными представляется утопией; задача социальной психологии - "систематическое объяснение текущего положения дел".

Историческая изменчивость социопсихологической реальности связана - с точки зрения конструкционизма - прежде всего с тем, что это - измерение мира в терминах символов и значений, общезначимых в пределах конкретного культурно-исторического контекста. Знание о мире, продуцируемое посредством привлечения в него значений и смыслов и взаимного обмена этими смыслами в соответствии с принятыми правилами, является, таким образом, социальным (как в плане своего генезиса, так и в содержательном отношении). Средством - и способом - символического взаимообмена выступает лингвистическая коммуникация, в процессе которой возникают локальные, относительно устойчивые, но исторически и культурно подвижные "формы понимания мира". Эти "формы", т.е. описания и объяснения социальной практики (в виде лингвистических образов), выступают конституирующими элементами данной практики, составляя также неотъемлемую часть социальных шаблонов и образцов (поведенческих, коммуникативных, когнитивных, лингвистических). С этих позиций знание перестает выступать в виде "частного, индивидуального владения", оно становится продуктом совместной деятельности членов социального сообщества. Поэтому изучение ментальной жизни на уровне идивидуального субъекта познания (составляющее главное занятие когнитивистов) выглядит как "приватизация социального". Всякая рациональность, включая научную, должна рассматриваться как социорациональность: то, что рационально, с необходимостью есть результат "конвенциональной интеллигибельности". Сказанноеозначает, что "изучение социальных процессов в принципе может служить прототипом осмысления природы знания как такового"; предпосылкой философии науки становится социальная эпистемология (2, с.52, 58).

Таким образом, социальный конструкционизм демонстрирует разрыв с идеей объективной

природы знания (прежде всего - социального), с концепцией истины как опытно верифицируемого соответствия "теории - фактам" и с утверждением о причинной обусловленности социопсихологических явлений. Знание о мире выступает как совокупность конвенциональных дискурсивных артефактов, или продуктов исторически и культурно локализованных отношений между членами социального сообщества. Соответственно, "устойчивость" элементов знания рассматривается как не зависящая от их эмпирической адекватности "миру как он есть"; их судьба определяется исключительно перипетиями социальных процессов. Истина перестает быть аналогом эмпирической достоверности, она превращается В средство укрепления социальных позиций ее адептов и дискредитации прочих претендентов на социальную интеллигибельность. Критерием оценки научной теории может служить только продуцируемая ею степень взаимопонимания и координации действий членов сообщества. Множество теоретических объяснений одного и того же феномена, включая взаимоисключающие толкования, олицетворяет собой символические ресурсы культуры, это "живые картинки", "привлекающие внимание виньетки", которые предоставляют в распоряжение данного сообщества дискурсивные средства для осуществления социальной жизни (25, с.479).

Конструкционистский тип рефлексии предполагает переосмысление ("инвентаризацию") тематики и методов социопсихологического исследования. Социальная психология перестает быть объясняющей дисциплиной, она начинает осознавать свою близость к лагерю интерпретирующих направлений социальной мысли (история, антропология, этнография, социолингвистика, этнометодология). Поскольку социальное поведение в рамках данной парадигмы рассматривается как дискурсивная смыслосозидающая активность, психологическому осмыслению подлежат прежде всего такие явления и процессы, как нормы и структура конверсации, идеологические функции мышления, способы символического обмена. Самое широкое применение находят методы лингвистического анализа, практика лабораторного эксперимента выступает одним из возможных (но не приоритетных) риторических приемов "поиска истины", т.е. способов дешифровки значений в языковой практике социального сообщества.

Анализируя философские истоки герменевтической парадигмы в социальной психологии, американец Дж.Гринвуд выделяет в ее рамках два направления - умеренное, тяготеющее к англо-американской аналитической философии, и радикальное, отталкивающееся от идей Гадамера и Рикера. Согласно первой точке зрения, понимание и осуществление социальных действий аналогично пониманию и функционированию языка: это "критическая экспликация - значения разделяемых понятий" и соотнесение ее с правилами, принятыми данной формой социальнойжизни. Вторая позиция сводится крассмотрению социальной практикикак аналога завершенного текста, не существующего иначе, как в некоторой интерпретации, посредством которой он выражен. Поэтому интерпретация - текста, действия, социального мира - есть одновременно их конструирование ; рассуждения о степени "объективности" той или иной интерпретации некорректны, так как нет никакой независимой (т.е. стоящей вне интерпретационной деятельности субъектов) социальной реальности (30, с. 110-114).

Границы между "радикальной" и "умеренной" версиями герменевтической парадигмы, о которых говорит Гринвуд, весьма условны. Так, дискурсивный анализ, который стремится "положить конец искусственному разделению собственно социальной психологии и микросоциопогии" (32, с.310), состоит, прежде всего, в выявлении структур конверсации как конвенциональной последовательности речевых актов; вместе с тем, сами лингвистические конвенции рассматриваютсякак конституирующие элементы социальнойжизни (или "текста"). Фокусом радикального конструкционизма выступают содержательные аспекты лингвистического взаимодействия, создающего "нарративы" социального мира; в то же время

чисто "текстуальный" анализ реальности признается недостаточным для понимания

социального генезиса смыслов, возникающих в ходе языковой коммуникации. И в том, и в другом случае на первый план выступают конституирующие функции языка как формы социальной практики. С этой точки зрения, описанные Гринвудом разновидности англоамериканского конструкционизма имеют общий теоретический источник - философию позднего Витгенштейна.

Конструкционистская парадигма в социальной психологии в значительной мере опирается на идеи "Философских исследований" Витгенштейна, прежде всего на его концепцию значения слова как его употребления, сопряженного с конкретным видом социальной практики ("языковой игры"), в соответствии с принятыми здесь правилами. "Критическое и прагматическое измерения конструкционизма, - замечает в этой связи Джерджен, - во многом обязаны идее Витгенштейна о значении как производном от процесса микросоциального обмена, встроенного в более широкие культурные образцы, или формы жизни". Речь идет о теоретической позиции, "сделавшей акцент на способах употребления языков (включая научные теории) в рамках культуры" (24, с.53). Американской версии социопсихологического конструкционизма особенно близка критика Витгенштейном традиционной интерпретации значения как ментальной абстракции и его тезис о контекстуальной, социально-практической природе значений. Британских психологов привлекает поставленная Витгенштейном проблема следования правилу, совпадающему с практикой своего применения. Данная идея получила своеобразное преломление в этогенической психологии, где анализ мотивации социальных действий уступил место изучению локальных правил конверсации, управляющих поведением в соответствии со своей внутренней структурой.

В ряду своих теоретическихпредшественников конструкционисты называют также Дж.Г.Мида и символический интеракционизм, феноменологическую социологию А.Шюца и психологическую концепцию Л.С.Выготского, выдвинувшего тезис о примате интерпсихичесго (совершающегося "между людьми") как основы интра-психического (индивидуальныхментальныхпроцессов). Вцеломсоциальныйконструкционизмвпсихологии можно рассматривать как наследника интеллектуальной традиции, акцентирующей социальные источники знания. Вместе с тем, фундаментальное отличие и принципиальная новизна новой социопсихологической парадигмы связаны, по мнению ее приверженцев, с отказом от "злосчастной историко-философской метафоры сознания как зеркала внешнего мира" (24, с.40). Картезианское противопоставление сознания имира, которое все еще остается краеугольным камнем психологии в ее когнитивистской ипостаси, породило массу эпистемологических трудностей, главной из которых является классическая психофизическая проблема. Преодоление этих трудностей, с точки зрения конструкционистов, возможно только на путях элиминации дуализма субъекта и объекта; объяснение социального поведения должно переместиться из сферы ментальных процессов в область социального взаимодействия.

Радикальный вариант конструкционализма "ни дуалистичен, ни монистичен", а в эпистемологическом плане "склонен к агностицизму"; по выражению Джерджена, он "онтологически нем", т.е. не содержит ни утверждения, ни отрицания факта существования "объективной реальности", выступающей таковой по отношению к реальности личного опыта. То, что есть, просто - есть ; если же ставится вопрос об описании того, что "есть вовне" - в отличие от того, что "есть внутри", то проблема из области онтологии переносится в сферу дискурса, где вступают в силу факторы социального конструирования реальности, которые вовлекают участников в символическое взаимодействие в рамках культуры. Эти же самые факторы способствуют реификации терминов языка с последующей неизбежной постановкой вопроса об их онтологическом статусе. С конструкционистских позиций бинарность внешнего и внутреннего, мира и сознания имеет смысл исключительно в ее прагматическом измерении, т.е. под углом зрения социальных последствий оперирования данными понятиями. В таком

случае, разумеется, ни "сознанию", ни "миру " не гарантирован онтологический статус; эти

термины конституируют дискурс, они являются целостными образованиями внутри языка и в этом своем качестве становятся предметом социальной договоренности (24, с.68-72).

Онтология британского конструкционизма предполагает отказ от картезианского представления о ментальной субстанции как "местоположении" индивидуальной psyche и детерминанты психических свойств личности. Субстанциализм в психологии, замечает Р.Харре, оборачивается индивидуалистической трактовкой ментальных феноменов, тогда как последние представляют собой структурные свойства человеческих общностей. Человеческая реальность имеет два измерения - биологическое и социальное. Основу первого составляют физиологические процессы, атомарной единицей знания здесь является индивид во всем богатстве его уникальных атрибутов. Основой социального измерения человеческой реальности, с которой имеет дело социальная психология, выступает символически опосредованное взаимодействие людей, которые становятся "узелками в сети структурных переплетений". Их атрибуты, включая те, что традиционно обозначались психологическими терминами (мышление, ощущения, эмоции, представления), - это продукты коллективного взаимодействия, прежде всего - лингвистического. Единицей анализа здесь становится конверсационный обмен, включающий все возможные интеракиии, где обмен сигналами имеет конвенциональную природу. Таким образом, онтология социальной психологии - это "онтология конверсационная". Очевидно, что реальностифизиологическихи конверсационных процессов не сводимы друг к другу, первая служит необходимым, но недостаточным условием второй. Их взаимодействие регулируется принципом "наложения", или тем, что Выготский описал как приватизацию межличностных процессов в ментальном функционировании индивида. Так, основой счета в уме, несомненно, служит физиологический процесс, однако представление о сообразительности или скудоумии, связанное со скоростью этой ментальной операции, имеет социокультурное происхождение.

При решении практических исследовательских задач социальному психологу, по мнению Харре, достаточно рабочей гипотезы о том, что дуализм биологического и социального - это "дуализм метафизический". Следует признать, что "мир состоит из индивидов и их атрибутов, с одной стороны, и социальных коллективов и их свойств, с другой"; на этом основании можно рассматривать физиологические и конвсрсационные процессы как "принадлежащие независимым друг от друга реальностям" (12, с.75-80).

Теоретический базис социопсихологического конструкционизма не исчерпывается историческими связями этого направления с философской и социологической традициями анализа знания. Неменее важную роль в егооформлении и саморефлексии играет современный интеллектуальный контекст. Анти-эмпиристская направленность психологического конструкционизма, его отрицание репрезентативной природы знания, опыт создания социально-коммуникативной эпистемологии и микросоциальной дешифровки лингвистического взаимодействия ставят его в один ряд с теми течениями социальной и гуманитарной мысли последних десятилетий, в авангарде научных интересов которых оказываюся язык и дискурс. Конструкционализму принадлежит не последняя роль в том "напряженном и волнующем диалоге социальных наук,... средоточием которого выступает признание критической роли лингвистических конструкций в социальной жизни" (61, c.IX-X).

Основополагающие постулаты конструкционизма созвучны новейшим эпистемологическим поискам в философии, социологии, социолингвистике, известным под именем постэмпиризма, постструктурализма, нон-фундаментализма или постмодернизма" (24, c.VIII). Эти поиски обусловлены глубоким скепсисом в отношении классических философских принципов научного знанияиобъединеныпафосомосмысления социального мира прежде всего как сферы коммуникативного смыслосозидающего взаимодействия его обитателей. В этой связи

Джерджен характеризует социальный конструкционизм как "дитя постмодернистского

поворота в культуре", вызванного убежденностью в том, что западная концепция индивидуального Я себя исчерпала, а вместе с ней оказалась исчерпанной и прежняя модель знания как "индивидуального приобретения" (24, с.241).

Постмодернистская риторика широко представлена в работах англоамериканских психологовконструкционистов; оперируя цитатами из Лиотара и Рорти, Мак-Интайера и Деррида, они описывают трансформацию Я в эпоху постмодерна (18; 21; 42; 52; 57; 68), занимаются деконструкцией основных категорий и понятий психологической науки (12; 53; 56; 59), пробуют свои силы в жанре социопсихологической нарратологии (24; 61).

Исключением в ряду психологов конструкционистской ориентации, стремящихся вписаться в "ситуацию постмодерна", остаются представители французской школы, которые веяниям постструктурализма предпочитают авторитет Дюркгейма, Левй-Брюля и Пиаже. Концепция. С.Московичи, провозгласившего в 70-е годы наступление "эры социальных представлений", положила начало становлению современной национальной Школы социальной психологии во Франции. Спустя два десятилетия эта концепция превратилась в специфически европейскую теоретическую модель социальной психологии со своим собственным, отличным от североамериканскогопониманием еепредметаи методологии.Ееглавнаяособенность состояла в том, что это была "социологическая форма социальной психологии", разработанная психологами, причем таким образом, что в ее "социальности" не могли усомниться даже самые ярые критики дисциплины (60, с.359, 364). По утверждению одного из них, теория Московичи "ввергла субъекта социально-психологических исследований (т.е. индивида) в водоворот социальных явлений... так что появилась возможность рассуждать о том, каким образом социальный мир вовлекается в субъективные процессы" (48, с.447).

Долгое время в западной и отечественной литературе, посвященной французской школе социальных представлений, концепцию Московичи рассматривали исключительно в русле социального когнитивизма. В последние годы в специализированной западной периодике все чаще появляются публикации, автора которых настаивают на конструкционистском толковании идей, выдвинутыхМосковичи (11;20;29;36;41;50;66). Если принять во внимание антирепрезенциалистскую направленность конструкционизма (прежде всего - американского), с одной стороны, и индивидуалистическую трактовку познания, доминирующую в когнитивизме, с другой, то вопрос о метатеоретической принадлежности французской школы социальной психологии представляется весьма, непростым. Тем более, что ее глава охотно печатается в международных изданиях когнитивистского направления и вместе с тем удостаивается благожелательных откликов со стороны адептов конструкционизма, а его концепция в равной мере акцентирует примат представлений в сфере познания и неприемлемость ее индивидуалистических интерпретаций.

На самом деле проблема, о которой идет речь, не исчерпывается вопросом о том, к какому лагерю - позитивистскому или герменевтическому - тяготеет концепция социальных представлений;наповесткедняоказываетсяболееширокаятемаконцептуальногорасхождения /сближения когнитивизма и конструкционизма в социальной психологии. Детальное обсуждение этой темы, разумеется, выходит за рамки задач настоящего обзора; тем не менее, приблизиться к ней позволит краткий очерк идей С.Московичи и эволюции социального когнитивизма 80-х годов.

Одним из поводов для метатеоретических разночтении концепции Московичи послужила исходная содержательная неопределенность и многоплановость ее главного теоретического конструкта - понятия "социальные представления". Характерной чертой текстов, принадлежащих перу Московичи, является их образность и свобода автора в обращении с

терминами. Работы главы французской школы изобилуют метафорами, отступлениями и

неожиданными примерами. Излагая свою позицию, он избегает определений, предпочитая описания; концептуальные положения вплетаются в ткань изысканных сравнений и реминисценций; полемические выпады сдержаны и элегантны, а выводы скорее напоминают концовки литературно-философских эссе, чем научное резюме.

Под социальными представлениями в работах Московичи имеются в виду "когнитивные системы, обладающие собственной логикой и языком"; "набор понятий, убеждений и объяснений, берущих начало в повседневной межличностной коммуникации"; "особый способ приобретения и передачи знания, благодаря чему создаются реальность и здравый смысл" (60, с.345; 58, с.181, 186). Эти когнитивные системы, упорядочивающие образ мира, социальны как с точки зрения своего генезиса, так и в содержательном отношении. Они социальны, потому что в них представлен именно социальной срез реальности, они общезначимы для многих индивидов и создают общее пространство повседневности, детерминирующее поведение людей. С помощью социальных представлений происходит конституирование сферы здравого смысла, повседневного общенияи обыденного знания как "социальной реальности"suigeneris". "Наше понимание так называемых фактов является частью самих этих фактов", - утверждает Московичи; онтология социальных представлений оказывается, таким образов, неразрывно связанной с социальной эпистемологией (8, с.229).

Когнитивныйи коммуникативный (познавательный и символически-содержательный) аспекты представлений неотделимы друг от друга "как лицевая и оборотная стороны листа бумаги". В эпистемологическом отношении социальные представления занимают промежуточное положениемеждупонятиями, упорядочивающимимирпосредствомзначений,ивосприятиями, или образами, в которых этот мир воспроизводится. Реальность представлений (т.е. реальность представленнная) не тождественна реальности внешнего мира, однако именно она очерчивает и исчерпывает онтологию социопсихологической науки.

"Если говорить о реальности, топредставленияэто все, что мы имеем и к чему приспособлена наша перцептивная и когнитивная система" (60, с.5). Независимо от того, насколько социальные представления адекватны внешнему миру, они "царствуют в массовом сознании, формируют нашу жизнь и поступки", так что задача социальной психологии сводится к овладению "той алхимией, что превращает презренный металл наших знаний в золотые слитки реальности" (58, с. 186). Осмысление данного феномена, резюмирует свою мысль Московичи, кладет конец картезианскому противопоставлению субъекта и объекта; их отношения выступают теперь как опосредованные социальными представлениями, т.е. социокогнитивными образованиями, принадлежащими субъекту, но разделяемыми прочими членами сообщества.

В методологическом плану социальная психология должна быть отнесена скорее к разряду описательных, чем объясняющих теоретических моделей, считает Московичи ; в первую очередь этадисциплинануждается впополнении своейфеноменологиииширокомприменении сравнительныханалитическихметодов. Именно сравнительные методы позволятобратиться "к изучению того, чего сегодня избегают: содержания и контекста, которые играют решающую роль при осмыслении многих когнитивных и аффективных феноменов" (8, с.249). Поиски социально-психологических моделей, "свободных от контекста", т.е. моделей, подобных описанию универсальных констант в физике, бесперспективны, так как это будут социальные модели, свободныеотобщества. Подобное пониманиепредмета и задач дисциплины делает для Московичииегоединомышленниковнеприемлемым"магистральный"(американский)вариант когнитивизма с его попытками формализации индивидуальной когнитивной деятельности.

Этот тип социальной психологии он назвал "бюрократической рациональностью", не умеющей

отличить понимание от математических расчетов (44, с.528).

Для французских психологов с самого начала было очевидно, что не существует таких когнитивныхмеханизмов испособностей, которые можно было бы произвольно отделитьот их ментального содержания и социальных условий проявления. В 80 -е годы эта мысль начала утверждаться и среди сторонников англоамериканского когнитивизма, которые убедились, что анализ формально-структурных аспектов когнитивной деятельности недостаточен для понимания специфики социального познания. Информация, которую когнитивизм рассматривал как "данность", становится таковой только благодаря заключенным в ней смыслам и значением, социальным по своей природе. Эта точка зрения нашла отражение в коллективной монографии, посвященной "расширенному" толкованию когнитивизма в социальной психологии (58); в числе ее авторов были психологи из США, Австралии и Европы (включая С.Московичи). Отправным пунктом новой версии когнитивизма явился тезис о том, что социальное измерение не может быть добавлено post hoc к уже разработанным моделям информационных процессов; скорее наоборот, эти модели следует рассматривать как итог социального творчества в конкретных исторических и культурных обстоятельствах. Исторический анализ идейных истоков социального когнитивизма (как в психологии, так и в социологии) побудил его приверженцев перейти на позиции "самого широкого подхода к проблеме социального познания", который должен охватывать как индивидуальное, так и коллективные когнитивные процессы в единстве их формы и содержания, а также включать в себя нормативные, нравственные и историко-генетичсские факторы познания мира. С этой точки зрения, социальное познание не может быть редуцировано к индивидуальным когнитивным процессам, так как оно обладает параметрами, исключительно социальными по своей природе. "Метафора информационных процессов", которую преимущественно использовали в ранних когнитивных моделях, не принимает в расчет этих параметров ; она должна уступить место более адекватному изучению социального познания, которое будет учитывать социокогнитивные факторы индивидуального развития," аффективные аспекты познавательной деятельности, ее конвенциональные нормы, а также коллективные формы (58, с. 17-20). Близкую позицию занимают сегодня психологи, разрабатывающие проблемы "социальной психологии знания". По их мнению, социальным является не только "межличностное", но и "внутриличностное" знание как следствие обмена верованиями и интерпретациями мира; "социальными являются также и "факты" нашего опыта... их значения зависят от сконструированныхпрежде культурныхконцептов и категорий, втерминахкоторых этот "опыт выражен" (15, с. 8).

Можно констатировать, что социальный когнитивизм 80-х годов во многом перекликается как с идеями французской школы социальной психологии, так и с конструкционистской интерпретацией социального познания. Это выражается в декларации методологического приоритета социального над индивидуальным в изучении когнитивных феноменов, в выдвижении на первый план содержательных аспектов когнитивной деятельности, в утверждении неразрывной связи интерпретации (понимания) социальной реальности и ее конструирования. Вместе с тем, фокусом социального когнитивизма по-прежнему остается познавательная активность отдельной личности, а когнитивная практика рассматривается как принадлежащая двум уровням - коллективному и индивидуальному. Сторонники конструкционизма, как и единомышленники Московичи, не склонны трактовать познание социального мира как существующее в двух (пусть взаимосвязанных) формах. Для конструкционистов и познание (как процесс), и знание (как феномен) принципиально социальны:это то, что происходит"междулюдьми", всоциальномпространствеихотношений, а не "внутри" индивидуального сознания (даже если его функционирование социально опосредовано). Для Московичи ценность понятия "социальные представления" состоит прежде всего в том, что оно позволяет свободно переходить с индивидуального аналитического уровня