Методы социально-психологических исследований / литература / рогозин_СИТУАЦИОННЫЙ АНАЛИЗ ПО АДЕЛЬ КЛАРКЕ

Welcome to East View - СИТУАЦИОННЫЙ АНАЛИЗ ПО АДЕЛЬ КЛАРКЕ главная поиск каталог изданий помощь уголок библиотекаря   Fundamental'naia biblioteka BGU | Выйти Все источники > Издания по общественным и гуманитарным наукам (UDB-EDU) > Человек > 2007 > № 1     5  из  19    div img { border: 1px solid #ccc } center img { border: 1px solid #ccc } Заглавие статьиСИТУАЦИОННЫЙ АНАЛИЗ ПО АДЕЛЬ КЛАРКЕАвтор(ы)Д. М. РОГОЗИНИсточникЧеловек,  № 1, 2007, C. 38-48РубрикаМера всех наук - Место изданияМосква, РоссияОбъем38.2 KbytesКоличество слов3690Постоянный адрес статьиhttp://www.ebiblioteka.ru/browse/doc/11702318СИТУАЦИОННЫЙ АНАЛИЗ ПО АДЕЛЬ КЛАРКЕ

Автор: Д. М. РОГОЗИН

Как это ни парадоксально, стремление к объективности нередко оборачивается ее сокрытием. Поэтому столь отрадно держать в руках книгу1, не претендующую на истинное знание, но проблематизирующую его границы, ставящую насущные эпистемологические вопросы о приемах и методах социальных исследований в центр исследовательского интереса. Именно в этом автор видит основные признаки постмодерного поворота, который в исполнении "приземленных" теоретиков2 (здесь желательно немного снизить претензионный перевод "grounded" как обоснованный) направлен на переопределение позиции теории, пусть даже среднего уровня, и исследовательского инструментария. "Метод не обслуживает теорию, в действительности, метод поддерживает (grounds) теорию"3, то есть определяет границы теоретизирования, задает основные правила и нормы, предопределяет полученные результаты. В свою очередь, теория не претендует на установление некоторой объективной истины, а рассматривается как локальное и ограниченное знание: "позвольте теории вести свою игру, но, по возможности оставаясь в рамках научного знания, переопределите ее, чтобы поддержать игру теоретика"4. Построенная на концептуальных определениях, теория перестает выполнять дефинитивную функцию, определяющую и задающую объект эмпирического исследования. Теория скорее отражает текущую перспективу, задает поле для теоретических построений, ограниченных в исторических, дискурсивных и ситуативных рамках5.

Но сначала несколько слов о методических вопросах. К сожалению, для многих обществоведов они остаются слишком приземленными, не позволяющими в полной мере показать свою эрудицию, поскольку требуют непривычных рутинных и, казалось бы, абсолютно нетворческих действий. Ремесленная работа чужда теоретикам высокого полета. Именно этот трюизм и разрушает монография А. Кларке.

Методика ситуационного анализа

Социальная картография - основной инструментарий ситуационного анализа. Пространство социальных взаимодействий, или ситуаций, трудно представить без дополнительных, зачастую размытых, образов. Поэтому А. Кларке использует основные идеи картографирования в метафорическом ключе. Здесь карты нужны не для

Рогозин Дмитрий Михайлович - кандидат социологических наук, старший научный сотрудник Института социологии РАН. Постоянный автор журнала. 1 Clarke A. E. Situational analysis: Grounded theory after postmodern turn. L.: Sage, 2005. 365 p. В дальнейшем ссылки внутри текста даются на эту книгу. 2 Адель Кларке - одна из последовательных учениц Ансельма Стросса, продуктивно разви-

стр. 38

описания некоторой, пусть и сконструированной, действительности, а для организации эмпирической и теоретической работы, для обнаружения неизвестных лакун социального опыта. "Ситуационная карта не является повествованием некоторой истории, она лишь создает ее рамку, через которую виден контекст повествования на более широком и абстрактном уровне" (р. 137). Ситуационные карты становятся продуктом научного исследования, позволяющего организовать "плотные" описания реальности с точки зрения выбранной перспективы. Три их разновидности позволяют проводить сравнительный анализ наблюдаемых явлений, описывать социальные миры и позициональные особенности одушевленных и неодушевленных6 участников социального взаимодействия. Отталкиваясь от символического интеракционизма, А. Кларке заменяет его концепты реальной здесь-и-сейчас ситуации некоторыми обобщающими описаниями. Ситуация может разворачиваться не только на микроуровне индивидуальных взаимодействий, но и переходить в сферу дискурса, захватывающего мезо- и макроструктуры социального мира. Что в таком случае остается от ситуации - не вполне понятно. Однако некоторая эклектичность в теоретических представлениях позволяет автору соединить казалось бы несоединимые направления обоснованной теории, символического интеракционизма и критического дискурс-анализа.

Итак, существует три основных типа ситуационных карт:

* собственно ситуационные карты7, как стратегии описания элементов ситуации и анализа взаимодействия между ними;

* карты социальных миров, или арен, как картографирование коллективных взглядов, реализованных в повседневных практиках (commitments);

* позициональные карты как упрощенные стратегии определения артикулированных и неартикулированных в дискурсе позиций (p. 86).

Остановимся на каждом типе карт более подробно.

Ситуационные карты

Построение ситуационных карт состоит из трех действий, направленных на конструирование пространственных перспектив, которые могут быть осуществлены в любом порядке, включая проведение параллельного картографирования. В первом действии хаотичным образом набрасываются все возможные элементы ситуации: от действующих субъектов, базовых объектов или организаций до идей, взглядов или риторических фигур. Получается своеобразная мусорная куча всего, что с точки зрения исследователя имеет или может иметь отношение к поставленному вопросу, исследовательской задаче. Продолжая традицию эмпирического "приземления" теории, проследим формирование ситуационных карт на примере одного из проектов А. Кларке, посвященного особенностям работы медицинских сестер. Первая хаотичная ситуационная карта включает как врачей, медсестер, пациентов, их друзей и родственников, так и списки амбулаторных услуг, планы по реструктуризации больницы, услуги государственного медицинского страхования и прочие элементы, обсуждаемые в повседневных взаимодействиях медсестер и имеющие хоть какое-то отношение к работе младшего медицинского персонала (рис. 1).

Затем проходит упорядочивание элементов, присваивание им некоторых этикеток, связанных с теоретическими представлениями автора исследования. А. Кларке предлагает следующую версию абстрактной карты упорядоченных

вающих концепцию "обоснованной"теории, при этом оставаясь на позициях интеракционизма. Так же как и А. Стросс, большую часть эмпирических проектов А. Кларке провела в медицинских учреждениях, за что, наряду со званием профессора социологии, получила звание профессора по истории медицины. Сейчас А. Кларке преподает на факультете социальных и поведенческих наук Калифорнийского университета в Сан-Франциско - колыбели "приземленных" теоретиков. Достаточно упомянуть, что практически всю свою научную карьеру А. Стросс провел в стенах этого же университета. 3 Jenks C. The centrality of the eye in Western culture: An introduction // Visual culture: An introduction. L: Routledge, 1995. P. 15. 4 Daly K. Replacing theory in ethnography: A postmodern view // Qualitative Inquiry. 1997. Vol. 3. No. 3. P. 353. 5 Это позволяет Г. Блумеру говорить о "сенситивных" концептах в противовес привычным дефинитивным. При этом он остается на позиции, отстаивающей доминирующую роль концептуального мышления при построении какой бы то ни было теории: "В ходе на-

стр. 39

Рис. 1. Пример неупорядоченной ситуационной карты, отражающей работу медсестер

элементов, которой и придерживается на протяжении всей книги, подбирая разнообразные примеры конкретных эмпирических исследований (табл. 1).

А. Кларке предупреждает, что нет необходимости следовать за перечисленными в таблице категориями. "Задача заключается не в заполнении пустых участков таблицы, а в реальном описании ситуации в соответствии с поставленной исследовательской проблемой" (p. 89). Значительная доля неопределенности поддерживается повторением в таблице ставшей почти сакральной фразы: "как это обнаружено в ситуации", что должно подталкивать исследователя к проведению конкретного эмпирического проекта. Для построения ситуационных карт нет иного пути, как проведение эмпирического исследования, в котором формальные методы сбора - интервью или включенное наблюдение - уже не занимают доминирующую позицию. Изучая дискурсивные практики, исследователь чаще выбирает из уже существующих коммуникативных практик, нежели создает новые. В свою очередь, абстрактная версия карты скорее комментирует тот или иной проект, чем задает границы релевантности теоретических построений.

Если вернуться к примеру картографирования работы медицинских сестер, то упорядоченный список ситуационной карты состоит из следующих элементов:

индивидуумы/акторы - медсестры и помощники медсестер, пациенты, семьи и друзья пациентов, врачи, больничный административный персонал, управленцы, консультанты, сиделки на дому;

коллективы/акторы - профессиональные организации медсестер, врачей и других участников лечебного процесса; больницы и ассоциации больниц; фармацевтические компании, поставщики медицинского оборудования;

учного исследования концепты играют центральную роль. Они являются определяющими элементами в исходных описаниях эмпирического мира; они подобны терминам, в которых непосредственно формулируется исследовательская проблема; они обычно образуют категории, позволяющие различить и сгруппировать данные, они выступают основным средством для обнаружения связей между данными, и они - отправная точка любых интерпретаций". См.: Blumer H. Symbolic internationalism; Perspective and method. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1969. P. 26. 6 Автор не раскрывает содержания терминов. - Д. Р. 7 К сожалению, некоторая небрежность в типологизации типична для американских авторов. Так, у А. Кларке родовое понятие ситуационной карты тождественно видовому.

стр. 40

Таблица 1

Абстрактная ситуационная карта: упорядоченная версия

Индивидуумы/акторы

Неодушевленные элементы / актанты

Ключевые лица и значимые (не включенные в организационный контекст) люди, участвующие в ситуации.

Технологии, материальная инфраструктура, специальная информация и знания.

Коллективы людей / акторы

Имплицитные/скрытые акторы или актанты

Особые группы, специальные организации.

Как это обнаружено в ситуации.

Дискурсивные построения индивидуумов и/или коллективов

Дискурсивные построения неодушевленных актантов

Как это обнаружено в ситуации.

Как это обнаружено в ситуации.

Политические/экономические элементы

Социокультурные/ символические элементы

Государство, отрасли промышленности, политические партии, некоммерческие организации, политизированные вопросы.

Религии, раса, сексуальность, тендер, этничность, национальность, образы, знаки, другие визуальные объекты и/или символы.

Темпоральные элементы

Пространственные элементы

Исторические, сезонные, кризисы и/или аспекты траекторий

Пространство в ситуации, географические аспекты, локальные, региональные, национальные, глобальные пространственные феномены.

Доминирующие вопросы / обсуждаемые темы (обычно конкурирующие)

Соседствующие дискурсы (исторический, нарративный и/или визуальный)

Как это обнаружено в ситуации и видно из позиционапьной карты. Другие виды элементов. Как это обнаружено в ситуации.

Нормативные ожидания акторов, и/или других выделенных элементов, массмедиа, другие элементы публичного и культурного дискурсов, ситуативные дискурсы.

дискурсивные построения индивидуумов и/или коллективов - медсестры как помощники/ангелы милосердия, образ "хорошей матери", пациенты как требующие ухода и заботы люди, "все такие разные"/уникальность пациентов, администрация как манипулирующие людьми субъекты, консультанты по управлению как безжалостные люди;

политические/экономические элементы - рост затрат на госпитализацию, развитие внебольничных услуг, ограниченность услуг, покрываемых страховкой;

темпоральные элементы - уход как невидимая работа медсестер, которая требует значительного времени, время ухода за одним пациентом и вопросы, решение которых требует дополнительного времени, неявные аспекты ухода за больными;

доминирующие вопросы/обсуждаемые темы (обычно конкурирующие) - коэффициент, показывающий среднее количество больных, приходящихся на одну медсестру, забота как основная функция медсестер, уход как неявная эмоциональная работа, уход как техническая медицинская работа, инновации в организации труда / планы реструктуризации;

стр. 41

неодушевленные элементы/актанты - информационные и медицинские технологии, фармацевтические препараты и процедуры лечения, инновации в организации труда / планы реструктуризации, управление издержками и удовлетворение потребностей клиентов/пациентов;

имплицитные/скрытые акторы или актанты - пациенты, семьи и друзья пациентов;

дискурсивные построения неодушевленных актантов - управление уходом как действия, направленные против пациентов и медсестер, медицинские технологии как средства продления жизни и/или дегуманизации жизни;

социокультурные/символические элементы - уход как важная, квалифицированная и профессиональная работа; различия в ожиданиях об оказываемых услугах между пациентами и медсестрами;

пространственные элементы - распределение пациентов по этажам/областям опеки, неявные аспекты ухода, планировка больницы;

соседствующие дискурсы (исторический, нарративный и/или визуальный) - кризис в уходе за больными в Америке;

прочие ключевые элементы - эмоциональная работа, эмоции пациентов, медсестер, членов семей пациентов, других участников врачебной коммуникации.

В третьем действии обнаруженные элементы и сконструированные категории связываются исследователем по определенным, заимствованным из работ коллег или сформулированным здесь-и-сейчас критериям. Тем самым выстраиваются графические сети (вновь лишь метафорически подобные, например, графам или иным математическим объектам, отражающим сетевые взаимодействия). Причем, для определения связей между элементами карты необходимо знание материала. Картографирование возможно лишь при наличии представлений об объекте, которые, согласно А. Кларке, могут быть успешно выработаны посредством кодирования (p. 187).

Внимательный читатель заметит, что для построения ситуационных, как впрочем и двух последующих, карт можно легко обойтись без картографирования. Так, размещенные на листе элементы легко укладываются в единый список, а их упорядочение и связи могут быть представлены привычным последовательным описанием. Однако, следуя основным рекомендациям обоснованной теории, А. Кларке наделяет особой ролью визуализацию исследовательской работы, утверждая, что только таким образом можно мобилизовать мышление на креативную интеллектуальную работу.

Карты социальных миров

Карты социальных миров напрямую связаны с традицией символического интеракционизма. Социальные миры рассматриваются как арены для коллективных действий, "в которых индивидуумы вновь и вновь становятся участниками в воспроизводстве суждений о социальном мире, в совершении реальных действий, создающих этот мир" (р. 110). Причем социальные миры приравнены к "универсуму дискурсов", объясняя который А. Кларке отсылает читателя к работам Г. Мида, Т. Шибутани, А. Строса и У. Томаса. Но пожалуй наиболее точной могла быть отсылка к дискурсивной теории Э. Лакло и Ш. Муфф8, в которой последовательно отстаивается тождественность социального и дискурсивного порядка взаимодействия. Под дискурсивным или социальным порядком понимается любой набор речевых взаимодействий по интересующей исследователя теме. Причем тема определяется не только средствами языка. Имея какое-либо отношение

8 Laclau E., Mouffe C. Hegemony and socialist strategy: Towards a radical democratic politics. L: Verso, 1985.

стр. 42

к социальным или культурным контекстам, современным или историческим, она представляет собой способ производства реальности, разделяемой участниками, казалось бы, только речевого взаимодействия.

От исследователя требуется обнаружить различные дискурсы, формирующие объяснения, интерпретации, доказательства, эмоциональный фон ситуаций, попадающих в поле его внимания. Например, в исследовании работы медсестер А. Кларке указывает на 11 дискурсивных миров, соседствующих с миром больницы, так или иначе сосуществующих в одних временных и пространственных рамках с миром медицинских сестер (рис. 2).

А. Кларке утверждает, что картография социальных миров - это форма организационного анализа, имеющего отношение к формированию смыслообразования и некоторых коллективных взглядов на окружающую действительность (р. 124). Возможно, такое ограничение сферы применения ситуационных карт не вполне оправдано и задано лишь спецификой личного исследовательского опыта автора и ее коллег. Большая часть проектов А. Кларке выполнены в рамках организационных теорий.

Позициональные карты

Позициональные карты строятся по принципу дополнительности к картам социальных миров. Следуя за фукодианской теорией "вне познающего субъекта", А. Кларке определяет позиции в рамках актуальных и потенциальных дискурсов. Индивидуумы или целые коллективы могут занимать несколько позиций в нескольких дискурсивных мирах, поэтому основная задача позициональных карт - описать гетерогенность позиций. Более того, больший интерес для исследователя представляют не устойчивые "идеальные" позиции, репрезентирующие те или иные миры, а пограничные, выпадающие из привычного кон-

Рис. 2. Пример карты работы медсестер в мире больницы

стр. 43

Рис. 3. Пример позиционной карты клинической эффективности и эмоциональной поддержки в работе медсестер

текста, непонятные и скрытые позиции. Тем самым пространство постмодернизма воспроизводит бриколаж и многообразие дискурсивных практик, указывает на нелогичные, выпадающие из общего контекста элементы.

Для построения позициональных карт выбираются критерии, по которым будет оцениваться та или иная позиция в дискурсивном пространстве. Так, анализируя работу медсестер, в качестве укорененных в дискурсе больницы критериев А. Кларке выделяет нацеленность на эффективность и эмоциональную поддержку (рис. 3).

Причем наиболее важным, по мнению автора, являются не артикулированные в том или ином дискурсе суждения, а то, что умалчивается, остается вне поля зрения не только исследователя, но и непосредственных участников социальных взаимодействий. Более того, "артикулированные суждения или опубликованные тексты зачастую необходимы исключительно для выявления скрытых признаков, которые конституируют и воспроизводят властные отношения даже в том случае, если последние не осознаются участниками взаимодействия"9 (р. 150). Здесь воспроизводится проблема латентных переменных, волновавшая исследователей с момента возникновения эмпирической социологии (достаточно обратиться к ранним работам П. Лазарсфельда).

Позициональные карты помогают обнаружить логически возможные, но фактически непроявленные (по крайней мере в ходе исследовательского проекта) положения, или "режимы истинного знания", в каких бы социальных взаимодействиях они ни воспроизводились. Кроме обнаружения латентных признаков, позициональные карты позволяют специфицировать незнание, предположить и обосновать его место в более широком историческом или культурном контексте. А. Кларке подчеркивает, что особое значение позиционирование приобретает для визуальных исследований (p. 230), в которых иные приемы анализа весьма затруднены. Зачастую, непроговоренные данные попутно отметаются не только в силу теоретических допущений, но и суждений, покоящихся на здравом смысле и обыденном знании. Выйти за пределы обыденного, показать ограниченность того или иного дискурса, его локальность - основная задача исследователя, работающего в традиции постмодерна. Тем самым, в теоретических описаниях особую роль играют

9 В этом видны основания критического дискурс-анализа, инструментарий которого активно используется А. Кларке.

стр. 44

противоречивые, не укладывающиеся в авторскую логику факты, ситуации, которые вроде бы должны быть вовсе исключены из итогового отчета, статьи или монографии.

На чем же основаны технические решения ситуационного анализа? От чего отталкивается автор, говоря о необходимости построения противоречивых, нетривиальных описаний? Почему идея латентности выступает на первое место, вытесняя очевидные, лежащие на поверхности смысловые конструкции, которые, казалось бы, и должны составлять фундированные теоретические описания? Теперь, после краткого экскурса в методику ситуационного анализа, можно обратиться к его теоретическим основаниям и предпосылкам.

Теоретические основания

Для читателя, привыкшего к бесконечной риторике о достоинствах и недостатках качественных и количественных методов, будет удивителен перенос внимания на критику самой качественной методологии, выявлению противоречий во внутренней логике обоснованной теории. По мнению А. Кларке, в классической работе А. Строса и Д. Корбина10, задающей нормы качественного исследовательского проекта, прослеживается желание представить некоторое общее описание, объясняющее ситуацию, с позиции объективных, процедурно установленных критериев. Это позволяет говорить о продолжении позитивной линии в первых работах по обоснованной теории: "Исторически обоснованная теория продвигалась в сторону позитивизма, поскольку со времен научной революции утверждалось, что "природа" определяет то, что известно о "природном", <...> ее описания рассматривались как зеркальные отражения некоторой действительности" (р. 20). Аналогичной точки зрения придерживаются К. Чармаз и К. Локе, утверждая, что в "Основаниях качественного анализа" А. Строе и Д. Корбин следуют линии постпозитивизма, поскольку делают акцент исключительно на полученных в ходе исследования описаниях, предлагаемых информантами11. Другие участники коммуникации рассматривались в качестве инструмента для получения "объективного" знания - центральной категории позитивизма, которая, во время становления обоснованной теории в 1960-х годах, представляла базовое и непроблематизируемое условие для демаркации любого научного знания. Тем самым критическое напряжение работы переносится с бесплодного отстаивания некоторого образа качественной теории перед доминирующими позитивными силами, положенными извне привычного мира качественных социальных исследований, на сам этот мир. Критике подвергаются базовые основания интеракционизма и обоснованной теории. Тем самым сужается сфера их применения, и одновременно создается фундамент для накопления знания, пусть и локального, но при этом сохраняющего все черты научного предприятия (табл. 2).

А. Кларке выделяет три основания, позволяющие отличить ситуационный анализ от классической обоснованной теории. Во-первых, поворот к дискурсу по Фуко, поиск общей линии в аргументации базовых категорий фукодианской и обоснованной теорий: дискурса/дисциплины и социальных миров/арен, поле практик и обговариваемого/процессуального упорядочивания, взгляда и перспективы. Во-вторых, расширение анализируемых элементов, рассмотрение не только людей или их взаимодействий, но и присутствующих материальных или идеальных объектов. Определение способов влияния и конституирования ситуа-

10 Strauss A. L., Corbin J. The basics of qualitative analysis: Grounded theory procedures and techniques. Thousand Oaks, CA: Sage, 1990. (2nded. 1998; 3rd ed. 2005.) 11 См.: Charmaz K. Grounded theory: Objectivist and constructivist methods // Handbook of qualitative research. 2nd ed. / Ed. by N. Denzin, Y. Lincoln. Thousand Oaks, CA: Sage, 2000. P. 510; Locke K. Grounded theory in management research. Thousand Oaks, CA: Sage, 2001. P. 12 - 13.

стр. 45

Таблица 2

Переход от традиционной/позитивной к постмодерной/конструктивистской ориентации в обоснованной теории по А. Кларке

Традиционная позитивная обоснованная теория

Постмодерное конструктивистское обоснованное теоретизирование

Позитивизм/реализм

Конструктивизм/релятивизм

Дуализм субъекта и объекта

Континуальность субъекта и объекта

Открытие/нахождение

Конструирование/производство

Соответствие теории истинности

Соответствие теории производства знания

Наивная объективность

Субъективность/рефлексивность

Гомогенизация, генерализация

Множество позиций, гетерогенные репрезентации

По возможности отказ от любых противоречий

Представление противоречий как проанализированных и проинтерпретированных

Желательность упрощения

Представление комплексности

Поиск должен заканчиваться выводами

Пробный, открытый, раздражающий, создающий трудности поиск

Доминирует голос автора/"эксперта"

Множественность голосов, перспективность, интенсивность, рефлексивность

Ошибочная/утрированная ясность

Репрезентация неопределенности

"Нормальность"/усредненность дополняется "негативными" случаями

Различие, вариативность, изолированность, позициональность

Имплицитно заложенные прогрессивность и линейность

Сомнительность, нетипичные прочтения ситуации

Нормативные представления

Позициональные представления

Метафора нормального распределения

Метафора картографии

Цель в обозначении базовых социальных процессов и формальной теории

Цель в конструировании процессов, сенситивных концептов, ситуативной аналитики и теоретических построений

ции, исходящих от всех потенциально возможных элементов. В-третьих, рассмотрение ситуации не как некоторого контекста, а как единицы анализа, тем самым нивелирование главенствующей роли действующего субъекта, рассмотрение его лишь как одного из элементов ситуации.

Мидовский концепт перспективы, или в сегодняшней его интерпретации "ситуативного знания"12 - центральное понятие ситуационного анализа, которое, по словам А. Кларке, могло возникнуть только в результате постмодерного поворота, переопределившего представления о природе социального знания: "Обоснованность обоснованной теории заключается не в существе данных как таковых, а в аналитических взглядах на представление всех возможных пониманий, всех знаний и действий, которые наблюдались и производились с определенной перспективы" (p. 3). Перспектива доминирует над интерпретацией, что позволяет отождествлять мидовский концепт с теоремой Томаса о реальности последствий реально воспринимаемой ситуации (p. 7). Отказ от традиционных взглядов на возможность получения целостного и непротиворечивого объективного знания в поль-

12 Haraway D.J. Situated knowledges: The science question in feminism and the privilege of partial perspectives // Simians, cyborgs, and women: The reinvention of nature. N. -Y.: Routledge, 1991. P. 183 - 202.

стр. 46

зу конструктивистского, перспективного описания ситуации и составляет основу постмодерного поворота, который был воспринят и в обоснованной теории. "Объективность в науке достигается тогда, когда представители разных позиций говорят друг с другом. Из конфронтации противоположных точек зрения возникает более широкая перспектива"13, которая и несет в себе черты объективного знания. А. Кларке выделяет шесть наиболее значимых признаков, отражающих переход к постмодерному мышлению, поддерживающему ситуационный анализ:

* Принятие мидовского понимания перспективы, одновременно локальной и ситуативной;

* Социальный конструктивизм определяется как материалистичный, то есть укорененный в целостном окружающем мире, состоящем как из идей, так и из материальных предметов, вступающих в различные взаимоотношения людей - всего того, что оказывается значимым для понимания и интерпретации текущей ситуации, что создает "относительную материальность";

* В анализе доминирует деконструирующая аналитическая интерпретация, осуществляемая через открытое кодирование, что позволяет легитимировать множественность прочтений и интерпретаций;

* Ориентация на действие, процессуальный анализ и обсуждение элементов "участвующей нестабильности";

* Особая значимость вариации и различий изучаемых объектов;

* В основе проведение ситуационного анализа лежат базовые принципы интеракционизма и обоснованной теории, которые можно определить с точки зрения экологического взгляда на инструментарий, не позволяющего включать в социальное теоретизирование грубых, не имеющих непосредственного отношение к ситуации норм и допущений (p. 6 - 10).

Пожалуй, следующим центральным понятием постмодерного поворота можно считать рефлексивность - категорию, взятую вместо уходящей в прошлое дихотомии субъективного и объективного знания: "Важнейший аспект постмодерного поворота в качественном/интерпретативном исследовании - это особое внимание к влиянию автора на собственное произведение и возникшие в ходе его создания последствия - как актора, дизайнера, интерпретатора, писателя, соучастника в конструировании данных, арбитра в выборе релевантных данных. <...> Чье знание описывается, о чем, для кого и при каких условиях? Кто такой исследователь? Что и кто для него представляются важными, имеющими смысл? Каковы последствия исследования? Кто платит за исследование и почему? Кто подвергается риску, а кто выигрывает в результате исследования? Каким образом?" (p. 12). В рефлексивной позиции трудно избежать "интеллектуального нарциссизма"14 - описания собственного Я в ущерб заявленного объекта исследования, оправдываемого невнятными плеаназматическими конструкциями само- или ауторефлексии. А. Кларке видит выход в производстве множественности перспектив, в представлении себя лишь как части исследовательского проекта (p. 13), в снижении статуса эксперта, интерпретирующего и оценивающего данные, до участника коммуникации, в которой конструируется знание. Задача рефлексии состоит не в самопрезентации, а в создании открытой и прозрачной методологической и методической перспективы исследования, которая ни в коем случае не должна заслонять само исследование.

Производство "наивной объективности" как раз и заключается в отстаивании некоторой, по опре-

13 Скотт Дж. Единство социологии: консенсус или коммуникация? Интервью с профессором Дж. Скоттом / Интерв. и пер. с англ. А. Ю. Рыкуна // Социологический журнал. 2005. N 2. С. 133. 14 См.: Daly K. Replacing theory in ethnography: A postmodern view // Qualitative Inquiry. 1997. Vol. 3. No. 3. P. 361; Григорьев Л. Г. [Рец.] Алексеев А. Н. Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. В 2-х т. СПб.: Норма, 2003 // Социологический журнал. 2003. N 2. С. 184.

стр. 47

делению ситуативно обсуловленной, процедуры как объективной и претендующей на некоторые истинные, не связанные с субъектом, обобщения. Таким образом, по А. Кларке постмодерный поворот, прежде всего, связан не с релятивизацией и размыванием научного знания, а с актуализацией методологической компоненты - внимательным отношением к применяемому методу, который всегда находится в ряду других способов репрезентации и конструирования данных. Вслед за принятой в дискурс-анализе нормой, А. Кларке истолковывает релятивизм как форму "радикальной демократии" (p. 127, 178), в которой каждая позиция имеет равные шансы быть представлена. Однако это не приводит к фактическому дискурсивному равенству всех возможных описаний реальности, поскольку равные шансы не гарантируют равного представительства. Тем самым релятивизм в трактовке А. Кларке существенно отличается от расхожего понимания этого термина как размывания норм того или иного дискурса, допускающего над собой любые, самые неожиданные и эпатирующие преобразования. Фейерабендовское everything goes, устанавливающее норму "всеобщей релятивизации", имеет мало общего с релятивизмом демократического толка, релятивизмом постмодерного поворота.

стр. 48

постоянный адрес статьи: http://www.ebiblioteka.ru/browse/doc/11702318 простой поиск | расширенный поиск | каталог изданий | помощь | обратная связь Условия подписки ©2009 East View Information Services | Все права защищены. Product version:   4.3.s4831.b