Лекция на тему «Эмоции, свойства и проявление»

Под эмоциями понимают протяжённые во времени процессы внутренней регуляции деятельности человека или животного, отражающие смысл (значение для процесса его жизнедеятельности), который имеют существующие или возможные в его жизни ситуации. У человека эмоции порождают переживания удовольствия, неудовольствия, страха, робости и тому подобного, играющие роль ориентирующих субъективных сигналов. Способа оценить наличие субъективных переживаний (в виду того, что они субъективны) у животных научными методами пока не найдено. В этом контексте важно понимать, что сама по себе эмоция может, но не обязана такое переживание порождать, и сводится именно к процессу внутренней регуляции деятельности.

Эмоции эволюционно развились из простейших врождённых эмоциональных процессов, сводящихся к органическим, двигательным и секреторным изменениям, до значительно более сложных, утративших инстинктивную основу процессов, имеющих отчётливую привязку к ситуации в целом, то есть выражающих личное оценочное отношение к имеющимся или возможным ситуациям, к своему участию в них. К первичным витальным (связанным с выживанием) эмоциям, унаследованным человеком, относятся страх, ярость, боль и тому подобные эмоции.

дна из важнейших особенностей эмоций — их идеаторный характер, то есть способность формироваться по отношению к ситуациям и событиям, которые реально в данный момент могут не происходить, и существуют только в виде идеи о пережитых, ожидаемых или воображаемых ситуациях.

Другая важная особенность — их способность к обобщению и коммуникации (эмоции могут передаваться между людьми или животными), из-за чего эмоциональный опыт включает в себя не только индивидуальные переживания, но и эмоциональные сопереживания, возникающие в ходе общения, восприятия произведений искусства и тому подобного.

Ещё Чарльз Дарвин, характеризуя эмоции в эволюционном плане, обратил внимание на их связь с инстинктивными формами поведения. Как он показал, мимические реакции свойственны даже детям, слепым от рождения. Такие базовые проявления эмоций носят врожденный характер и свойственны не только человеку, но и высшим животным — приматам, собакам и другим.

Слишком сильные эмоции, независимо от их валентности, являются стрессорами — утомляют организм и вводят его в состояние стресса. При продолжительном воздействии это приводит к различным проблемам, в том числе и физиологическим. Таким образом, мы видим связь между природой эмоций, стрессом и эмоциональным выгоранием. Подавление отрицательных эмоций, как известно, приводит к тому, что в человеке накапливается и возрастает напряжение, которое постепенно выводит его из строя. В конце концов, не только психика, но и сам организм начинает страдать и, в лучшем случае, эмоции выплескиваются разом, в худшем – и дальше продолжают действовать разрушающе, приводя к невротическим реакциям или к неврозу.

Наши эмоции руководят нами, когда мы оказываемся в затруднительном положении и сталкиваемся со слишком важными задачами, чтобы их решение можно было предоставить одному только интеллекту, – при опасности, причиняющей боль утрате, упорном продвижении к цели, несмотря на разочарования, завязывании отношений с партнером, создании семьи. Каждая эмоция предполагает характерную для нее готовность к действию, каждая указывает нам направление, которое уже хорошо себя зарекомендовало при решении повторяющихся сложных задач, которые ставит перед человеком жизнь. В процессе повторения этих вечных ситуаций на протяжении истории нашего эволюционного развития ценность нашего эмоционального репертуара для выживания в них подтверждалась его закреплением в нервной системе в виде врожденных автоматических стремлений человеческого сердца.

О том, что эмоции придают жизни вкус (мотивируют) знают все. Например, мы стремимся к радости и избегаем горя. Это так очевидно, что не требуется никаких пояснений. Менее известно то, что этот вкус или мотивация создается только при наличии у одного человека и положительных, и отрицательных эмоций. Как в электрической сети нужны два полюса, чтобы включить лампочку, так и в эмоциональной жизни нужны два полюса – опыт переживания положительных и отрицательных эмоций. Здесь аналогия с электричеством заканчивается – отрицательных эмоций не обязательно должно быть столько же, сколько положительных. Положительных эмоций может быть намного больше. Просто не стоит пытаться обойтись совсем без отрицательных эмоций. Совершенно здоровые и счастливые дети собираются и рассказывают друг другу страшные истории. В более зрелом возрасте люди, как правило, имеют опыт переживания отрицательных эмоций, но испытывают желание заняться так называемыми экстремальными видами спорта – такими, где есть реальная опасность серьезной травмы или даже гибели. Как известно, риск вызывает страх – сильную отрицательную эмоцию. Получается, что в экстремальных видах спорта люди ищут отрицательные эмоции. Но если в повседневной жизни много отрицательных эмоций, то дополнительно их не ищут. Тогда мода на экстремальный спорт в целом отражает благополучие в обществе, а благополучие в обществе – не так уж плохо.

«Отрицательные» эмоции играют более важную биологическую роль по сравнению с «положительными» эмоциями. Не случайно механизм «отрицательных» эмоций функционирует у ребенка с первых дней появления его на свет, а «положительные» эмоции появляются значительно позднее. «Отрицательная» эмоция – это сигнал тревоги, опасности для организма. «Положительная» эмоция – это сигнал возвращенного благополучия. Ясно, что последнему сигналу нет необходимости звучать долго, поэтому эмоциональная адаптация к хорошему наступает быстро. Сигнал же тревоги должен подаваться до тех пор, пока опасность не устранена. Вследствие этого застойными могут оказаться только «отрицательные» эмоции. При этих условиях здоровье человека действительно страдает. «Отрицательные» эмоции вредны лишь в избытке, как вредно все, что превышает норму. Страх, гнев, ярость повышают интенсивность обменных процессов, приводят к лучшему питанию мозга, усиливают сопротивляемость организма перегрузкам, инфекциям и т.д.

Для организма важно не сохранение однообразно положительных эмоциональных состояний, а постоянный их динамизм в рамках определенной, оптимальной для данного индивида интенсивности. В то же время имеются данные, что уровень развития интеллекта выше у дошкольников с преобладанием «положительных» эмоций и ниже – с преобладанием «отрицательных».

С точки зрения П. В. Симонова, нервные механизмы положительных эмоциональных реакций более сложные и тонкие, чем отрицательных. Он считает, что «положительные» эмоции имеют самостоятельное приспособительное значение, т. е. роль «положительных» эмоций отлична от роли «отрицательных» эмоций: «положительные» эмоции побуждают живые системы активно нарушать достигнутое «уравновешивание» с окружающей средой: «Важнейшая роль положительных эмоций – активное нарушение покоя, комфорта, знаменитого «уравновешивания организма с внешней средой»».

«Отрицательные эмоции, – пишет Симонов, – как правило, обеспечивают сохранение того, что уже достигнуто эволюцией или индивидуальным развитием субъекта. Положительные эмоции революционизируют поведение, побуждая искать новые, еще не удовлетворенные потребности, без которых немыслимо наслаждение.

Это не свидетельствует об абсолютной ценности положительных эмоций. Они могут быть обусловлены примитивными, эгоистическими, социально неприемлемыми потребностями. В подобных случаях мы несомненно отдадим предпочтение таким отрицательным эмоциям, как тревога за судьбу другого человека, сострадание к попавшим в беду, возмущение несправедливостью. Социальную ценность эмоций всегда определяет мотив, вызвавший ее к жизни».

Без «положительных» эмоций, отмечает Симонов, трудно себе представить те формы освоения действительности, которые не продиктованы непосредственным утилитарным эффектом: игру, художественное творчество и восприятие произведений искусства, теоретическое познание. Он полагает, что в этих областях деятельности человека побуждающее влияние «отрицательных» эмоций ничтожно, если оно вообще имеется.

Думается, что это заявление излишне категорично. Ему противоречит проявление фрустрации как стремление доказать себе и другим случайность творческой неудачи. А разве люди воспринимают произведения искусства только ради положительных переживаний? Почему же тогда зрители плачут на спектакляхи в кино?

Говоря о роли эмоций в жизни человека неправомерно ставить вопрос, для чего, с какой целью некто переживает эмоции. Такие вопросы правомерны в отношении сознательно ставящихся целей. Эмоции же возникают чаще всего непроизвольно. Поэтому по отношению к ним можно поставить только вопрос: какая польза или вред может быть человеку от возникновения той или иной эмоции (исходя из предназначенных им природой функций)?

Отвечая на этот вопрос, следует учитывать, что положительная роль эмоций не связывается прямо с «положительными» эмоциями, а отрицательная роль – с «отрицательными». Последние могут служить стимулом для самосовершенствования человека, а первые – явиться поводом для благодушия. Многое зависит от целеустремленности человека и условий его воспитания. Мнения ученых о значении эмоций и выполняемых ими функциях расходятся. Однако несомненна главная функция эмоций – их участие в управлении поведением человека и животных.

Эмоции могут играть в жизни человека не только положительную, но и отрицательную (разрушительную) роль. Они могут приводить к дезорганизации поведения и деятельности человека.

Бесполезность и даже вредность эмоций известна каждому. Представим, например, человека, который должен пересечь улицу; если он боится автомобилей, он потеряет хладнокровие и побежит. Печаль, радость, гнев, ослабляя внимание и здравый смысл, часто вынуждают нас совершать нежелательные действия. Короче говоря, индивид, оказавшийся во власти эмоций, «теряет голову».

Эмоция вызывает нарушения памяти, навыков, приводит к замене трудных действий более простыми. Выявлено отрицательное влияние переживаний, связанных с предыдущим неуспехом, на быстроту и качество интеллектуальной учебной деятельности подростков.

Во многих случаях дезорганизующая роль эмоций, очевидно, связана не столько с их модальностью, сколько с силой эмоционального возбуждения. Здесь проявляется «закон силы» И. П. Павлова (при очень сильных раздражителях возбуждение переходит в запредельное торможение) или что то же – закон Йеркса–Додеона. Слабая и средняя интенсивность эмоционального возбуждения способствуют повышению эффективности перцептивной, интеллектуальной и двигательной деятельности, а сильная и сверхсильная – снижают ее.

Однако имеет значение и модальность эмоции. Страх, например, может нарушить поведение человека, связанное с достижением какой-либо цели, вызывая у него пассивно-оборонительную реакцию (ступор при сильном страхе, отказ от выполнения задания). Это приводит либо к отказу от деятельности, либо к замедлению темпов овладения какой-либо деятельностью, представляющейся человеку опасной, например, при обучении плаванию. Дезорганизующая роль эмоций видна и при злости, когда человек стремится достичь цели во что бы то ни стало, повторяя одни и те же действия, не приводящие к успеху. При сильном волнении человеку бывает трудно сосредоточиться на задании, он может позабыть, что ему надо делать. Один курсант летного училища при первом самостоятельном полете забыл, как сажать самолет, и смог совершить это только под диктовку с земли своего командира. В другом случае из-за сильного волнения гимнаст – чемпион страны – позабыл, выйдя к снаряду, начало упражнения и получил нулевую оценку.

Однако по мере изучения роли эмоций отношение к ним стало меняться, и в настоящее время дезорганизующая роль эмоций подвергается сомнению. Так, В. К. Вилюнас (1984) считает, что дезорганизующую роль эмоций можно принять лишь с оговорками. Он полагает, что дезорганизация деятельности связана с тем, что эмоции организуют другую деятельность, которая отвлекает силы и внимание от основной деятельности, протекающей в тот же момент. Сама же по себе эмоция дезорганизующей функции не несет. «Даже такая грубая биологическая реакция, как аффект, – пишет Вилюнас, – обычно дезорганизующая деятельность человека, при определенных условиях может оказаться полезной, например, когда от серьезной опасности ему приходится спасаться, полагаясь исключительно на физическую силу и выносливость. Это значит, что нарушение деятельности является не прямым, а побочным проявлением эмоций, иначе говоря, что в положении о дезорганизующей функции эмоций столько же правды, сколько, например, в утверждении, что праздничная демонстрация выполняет функцию задержки автотранспорта».

С этим можно согласиться. Такой функции, запрограммированной природой, у эмоций действительно нет. Было бы странно, если бы эмоции появились в эволюционном развитии живых существ для того, чтобы дезорганизовывать управление поведением. А вот дезорганизующую роль эмоции, помимо их «воли», играть могут, о чем и говорилось выше. Смысл разделения роли и функции эмоций как раз и состоит в том, чтобы не путать то, что предначертано природой как признак прогрессирующего развития, с тем, что получается в качестве побочного эффекта, вопреки предначертанной функции.

В рамках когнитивной психологии и психотерапии (А.Т. Бек, А. Эллис) их специфика определяется через те или иные интеллектуальные действия.

Виды:

• гнев возникает при возникновении препятствий на пути достижения цели и служит для пробуждения энергии, требующейся для разрушения препятствия;

• печаль возникает в ситуации потери значимого объекта и служит к снижению уровня энергии для дальнейшего ее использования;

• страх помогает избежать опасности или мобилизоваться для нападения;

• презрение поддерживает собственную самооценку и поведение доминирования;

• застенчивость сигнализирует о потребности в уединении и интимности;

• чувство вины устанавливает подчиненную роль в социальной иерархии и свидетельствует о возможности потери самоуважения;

• отвращение приводит к отталкиванию вредных объектов.

Перефразируя поэта, можно сказать, что если отрицательные эмоции возникают, значит, это зачем-нибудь нужно. Например, очень древняя эмоция страха служит спасению жизни и здоровья индивида. Она запускает в организме человека целый комплекс явлений, помогающих максимально мобилизовать все имеющиеся у него силы. Мозг дает команду, адреналин вспрыскивается в кровь, повышается кровообращение, и можно бежать или нападать – в зависимости от ситуации либо склада характера.

Вместе с тем, хорошо известно, что люди не всегда, скажем так, «используют» страх по прямому назначению. Нередко человек пугается вполне невинных, «нестрашных» вещей или явлений. Речь идет о различного рода фобиях, весьма распространенных в современной цивилизации. Выходит, страх служит не только предупреждению человека об истиной опасности? Зачастую он имеет более сложную психологическую природу.

То же самое можно сказать и о других отрицательных эмоциях. Случается, что мы переживаем их вопреки здравому смыслу. И в то же время ни за что не желаем себе в этом признаться. Большинство из нас склонны видеть причиной собственных отрицательных эмоций внешние обстоятельства или других людей. Мы нередко забываем, что не эмоции, на самом-то деле, «правят бал», а исключительно наши внутренние установки.

Ведь все мы знаем, что из каждой неприятной ситуации есть только два выхода: изменить саму ситуацию или – отношение к ней. К примеру, если нам нахамили на улице, мы можем разъяриться, нахамив в ответ или злобно промолчав, либо посочувствовать несчастному агрессору, по-доброму посмеяться над ним про себя или вообще не обратить внимание на случившееся – выбор за нами.

Однако многие люди выбирают первый вариант. Немалая часть общества предпочитает жить в негативе. Почему? Осознают ли они, что это их и только их выбор? Зачем им это нужно?

В психологии есть такое понятие, как «вторичные выгоды» – это когда человек психологически получает для себя нечто нужное, удовлетворяющее те или иные его потребности, переживая не самые приятные моменты (а, соответственно, и эмоции). Проще говоря, получая некое «извращенное удовольствие» от тягот жизни, которых он вполне мог и избежать.

Как правило, это происходит неосознанно. Иногда на сеансах психотерапии такой человек прозревает и находит в себе силы измениться. Но это, увы, происходит не всегда. Удобства «вторичных выгод» чаще всего перетягивают чашу весов – что, опять же, личный выбор каждого.

Важно понимать, что мы не обречены непременно испытывать отрицательные эмоции. С этим можно работать, было бы желание изменить свою жизнь к лучшему.

Сейчас общество меняется довольно быстро, и ощущается человеком как небезопасное. Парадоксальным образом жизнь человека оказывается явлением даже более стабильным, чем жизнь общества. И в связи с этим у людей возникает страх, который в свою очередь вызывает реакции ярости, агрессии, Нестабильность общества и необходимость опираться на самого себя порождает страх, гнев, ярость, отчаяние, внутреннее бессилие.

А на самого себя опираться сложно, поскольку ощущение корневой компетентности у многих утеряно. Бывает так, что люди злятся, срываются от перегрузок или просто от бессилия, от того, что по-другому им никак не отреагировать на свою перегрузку. Но если речь идет о здоровой агрессии, то скорее встает вопрос, что именно человек не может изменить в своей жизни, по поводу чего он впадает в ярость. Поэтому задачей психотерапии является восстановление личной компетентности человека, признание им своих корней, т.е. самого себя, такого, каков он есть в своей противоречивой целостности.

Однако все больше и больше людей, получивших свое образование в нашем мире рекламы, согласно которому успех и удовольствие являются законами жизни, бегут от своих отношений любви, разделываются с ними даже без настоящей попытки постараться что-то восстановить, испытать свои способности в этом. Почти столь же печальное впечатление производят и те, кто отказывается пережить состояние кризиса, потому что они не желают терпеть болезненных напряжений, которые, однако, являются частью растущих взаимоотношений любви. Они предпочитают грустно находиться в сумерках, которые называют «перемирие».

Мы должны быть уверенными в том, что «трения», возникающие в результате негативных эмоций, вовсе не являются плохим признаком, но скорее признаком здоровья и жизненности взаимоотношений. Напротив, отсутствие напряжений или трений всегда является плохим признаком: в этом случае взаимоотношения либо умирают, либо уже умерли. Там, где есть жизнь, там всегда есть некое жизненное напряжение. Справедливо так же и то, что во всяких отношениях должны быть свои кризисы. Они в действительности являются приглашением подняться над тем уютным плато, где бы мы хотели засидеться подольше. Кризисы, несомненно, являются приглашением к росту, и те, кто мужественно принимают эти приглашения, найдут новые и свежие аспекты в своих взаимоотношениях с людьми.

Невыраженные эмоции нельзя назвать явлением положительным, однако репрессия эмоций, низведение их в область подсознательного, оказывается еще более разрушительным, потому что, хотя мы и знаем, что нас что-то ранило, но когда мы при этом репрессируем наши чувства, то мы не знаем, почему мы это делаем. Мы прячем источник нашей боли в темнице подсознательного. Но, к несчастью, репрессированные эмоции не умирают. Их заставили замолчать. Они изнутри оказывают свое влияние на личность и поведение человека. Например, человек, репрессировавший чувство вины, будет стремиться всегда, хотя и подсознательно, наказать себя. Он никогда не позволит себе испытать чувство безграничной радости или успеха. Репрессированные страхи и гнев могут проявляться физически в виде бессонницы, головных болей или язвы. Если такие страхи или гнев будут восприняты сознательно, и человек расскажет о них в деталях кому-либо другому, то вполне вероятно, что у организма уже не будет необходимости проявлять это в виде бессонницы, непрестанных головных болей или язвы.

Имеются три основных мотива репрессий. Мы хороним нежелательные эмоции, потому что:

1) Мы так запрограммированы. Так называемые «родительские наставления», преподанные нам в раннем возрасте, постоянно звучат в нашем сознании. Наши глубочайшие инстинкты подвергаются действию воспитания в течение первых пяти лет нашей жизни со стороны родителей или тех, кто был постоянно возле нас и оказывал на нас влияние. У ребенка из семьи, где не принято бурно выражать свои чувства, естественно, будет проявляться тенденция к подавлению таких эмоций, как нежность и стремление привлечь к себе внимание. Ребенок, который вырос в семье, где имели место постоянные конфликты между родителями, может быть, имел вполне подходящие условия для проявления гнева, но невольно учился подавлять такие чувства, как сострадание, раскаяние и т.п.

2) Мы «морализуем» эмоции. В зависимости от наших взглядов мы склонны называть те или иные эмоции «хорошими» или «плохими». Например, чувствовать благодарность – это хорошо, а чувствовать гнев или ревность – это плохо. В чистом виде это звучит глупо, но по существу родители часто говорят своим детям: «Ты не имеешь права испытывать такое чувство» или «Ты не должен был чувствовать гнев, а должен был бы чувствовать сострадание». Есть одно вполне законное чувство, которое, однако, в нашем обществе почти повсеместно находится под запретом, – это чувство жалости к самому себе, чувство саможаления, вплоть до того, что само слово «самосожаление» стало почти бранным словом.

3) И, наконец, последнее, что заставляет нас отказаться от вполне законных чувств, это так называемый «конфликт значимости». Например, если стремление быть мужчиной стало существенной составной частью моей идентичности и моего собственного образа, той значимостью, на которую я поставил самую высокую ставку, то определенные эмоции будут наносить ущерб этому образу. Я буду тщательнейшим образом проверять свои эмоции, чтобы сохранить мужественность. В течение первых сорока лет моей жизни я не смел позволить себе бояться кого-либо или чего-либо. Во всяком случае, я твердо держал это в голове и именно так всегда говорил. Но мой бедный желудок нес все иго этой репрессии. Мои кишки никоим образом не хотели верить ни голове, ни языку.

Эти три причины могут быть сведены к одному простому мотиву. Эмоции, возникающие внутри, если они окажутся несовместимыми с само-принятием, могут угрожать надежности, вызвать крен в башне моего само-образа. Я не могу себе это позволить. Но тогда у меня будут возникать психосоматические проявления, головные боли, аллергии, язвы, подверженность гриппозным вирусам и всевозможные спазмы. Похороненные эмоции подобны отверженным людям – они заставляют нас платить высокую цену за свое отвержение. Сам ад не располагает такими злобными фуриями, которые сравнились бы с отверженными эмоциями.

Утраченные или репрессированные эмоции в действительности не утрачиваются. Тем или иным образом они продолжают нам напоминать, что на самом деле мы еще не расстались с тем, что пытались отвергнуть. Помимо того, что этот встроенный в организм источник боли доставляет те или иные беспокойства в виде физических недугов, главная трагедия репрессии заключается в том, что весь процесс человеческого возрастания прекращается, во всяком случае, на время. Психологи называют это состояние «фиксацией», понимая под этим остановку внутреннего роста и развития.