«Война» в романе-эпопее Толстого. В чем своеобразие взгляда художника на войну? Назовите эпизоды, которые раскрывают бесчеловечную сущность войны.

Миру – во всем многообразии его значений – противостоит в толстовской книге – война – понятие другого, драматического и трагического рода. Если мир – хотя бы в идеале - воплощает гармонию, согласие, единение людей – то война связана с дисгармонией, разрушением, отступлением от нравственных норм. Точку зрения на войну как событие истории и как состояние мира, близкую Толстому своей жесткостью, высказывает в романе Андрей Болконский: “Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни…Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство”.

Мир в общей концепции романа отрицает войну. Русская армия отступает после Аустерлица - и ужас смерти сотен людей на плотине Аугеста потрясает тем более, что Толстой вспоминает эту плотину в другое время – когда здесь “столько лет мирно сиживал в колпаке старичок-мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу”, и “столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и уезжали по той же плотине, запыленные мукой, с белыми возами”. Страшный итог Бородинского сражения рисуется в такой картине: “Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах… на которых сотни лет одновременно сбирали урожай и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью”. Вчитайтесь в эти строки. От сдержанного, констатирующего тона трагическое впечатление еще более усиливается. Толстовским героям, встретившимся с войной лицом к лицу, открывается весь ужас необходимости убийства на войне. Он становится ясен Николаю Ростову, когда он видит “самое простое комнатное лицо” врага, “с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами”.

Одно из самых страшных и трагических событий в романе – гибель Пети Ростова: «Петя скакал на своей лошади… и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свете костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю… Пуля пробила ему голову(…) Денисов … подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети. «Я привык что-нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», - вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него». Горе матери, потерявшей сына, безутешно: “Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой”. Война выбирает самых молодых, самых незащищенных. В этом - ее тяжкая правда, которую Толстой не может принять.

Используя опыт Стендаля, показавшего битву при Ватерлоо глазами неискушенного в военном деле человека, Толстой также стремится изобразить войну с непредвзятой точки зрения как бы случайного наблюдателя, за которым скрывается обыкновенный смертный. Это обеспечивает столь необходимый для него «человеческий» взгляд на войну. Война показывается Толстым как будничное дело, требующее от каждого четкого исполнения своих обязанностей, и одновременно как испытание всех душевных сил в момент их наивысшего напряжения. В статье «Несколько слов по поводу книги «Война и мир» писатель признавался, что для художника, решившегося описывать исторические события, «не может и не должно быть героев, а должны быть люди». Эта человеческая мерка позволяет Толстому открыть правду войны – в «крови, страданиях, смерти» и показать ее подлинную героику. Простые, скромные люди, такие, как Тушин или Тимохин, забытые историей генералы Дохтуров и Коновницын проявляют настоящий героизм и именно они влияют на ход сражений.

В чем состоит философское понимание войны и движения истории? Отрицает ли Толстой роль личности в истории?

Для понимания концепции произведения важно и то, что Толстой трактует войну в философском смысле. Война – состояние мира страшное, трагичное, но неизменно повторяющееся из столетия в столетие. В чем причина войн? Можно ли достичь вечного мира или сущность жизни такова, что войны неистребимы? Эти вопросы Толстой ставит с первых страниц романа. Писателю, участвовавшему в Крымской кампании и знавшему страшную правду о войне не понаслышке, хотелось верить, что война противоестественна человеческой природе. Есть глубокий концептуальный смысл в том, что Толстой акцентирует в Наполеоне, с которым в первую очередь связывается идея войны, его неискренность, позерство, склонность к театральным эффектам. В сушности, мотив игры, актерства – стержень характера Бонапарта. Этот же мотив Толстой использует на протяжении всей книги при характеристике персонажей, которые не вызывают у него особой симпатии. Мысль о противоестественности войны выражается в его романе и в том, что понятие войны расшифровается на некоторых страницах через мотив болезни. Однако Толстой не знает способов лечения этой болезни и ссылается, как он сам пишет, на “закон предопределения”, который “наиболее выпукло выступает” в изображенных им событиях 1805 и 1812 годов.

Стало общим местом утверждение о том, что Толстой отрицает роль личности в истории – особенно наглядно это проявилось в художественной интерпретации Кутузова и его полководческой деятельности. Однако, говоря о фатализме художника, мы не всегда в достаточной степени оцениваем сложность и тонкость толстовской позиции. Действительно, Толстой в своей книге утверждает идею исторической необходимости и конкретную форму ее выражения – закон стихийного движения масс. Но при этом он никогда не устранял свободу проявления конкретной личности, конкретного человека. Напротив, для него чрезвычайно важна идея «момента свободы», который является «душой в жизни». Нет этого – «жизни бы не было; ничего бы не было». В этот период в толстовской позиции очевидно недоверие к разуму: «Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, - то уничтожится возможность жизни». Он уповает на подвижность, «текучесть», естественность влечений личности, в которых и проявляется ее истинная жизнь и из которых складывается воля многих личностей, составляющая в конечном итоге движение масс во времени: «Только допустив бесконечно-малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно-малых), мы можем на деяться на постигновение законов истории».

На философском языке Толстого «момент свободы» означает бесконечно малый момент в настоящем – «безвременную точку, в которой прошедшее сходится с будущим” и в которой заключается истинная жизнь. Каждое человеческое влечение есть “жизнь души” в бесконечно малый момент настоящего. Однородность же влечений – результат совпадения человеческих представлений о благе и путях его достижения. Характером этих представлений обусловлены как деяния зла (“сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона”), так и деяния добра (“воля русского народа в 1812 году”). В этом состоит сложная толстовская диалектика свободы и необходимости, в этом же – и смысл оппозиции ключевых фигур “Войны и мира” Кутузова и Наполеона.