[Maikl_Polani]_Lichnostnoe_znanie_na_puti_k_postk(BookZZ.org)

в этих процессах (например, в выборе ПИЩИ) может про­ являться весьма утонченная разборчивость, но сама эта способность есть скорее нечто необдумываемое, чем руко­ водимое сознательным личностным суждением. Подобным же образом акт восприятия, посредством которого мы за­ мечаем и идентифицируем объекты, хотя и требует ино­ гда заметного уметвенкого усилия, все же обычно не­ включает каких-либо раздумий, а совершается автомати­ чески. Хотя инстинктивные потребкости и чувственные импульсы - это, очевидно, личностные действия, но они

являются ими по отношению к тому заключенному в нас'

«Ю>, с которым мы не всегда можем себя отождествить, Нам часто приходится сдерживать наши первичные же­

лания и корректировать свидетельства наших органов:

ЧУВ1СТВ, а это показывает, что наша вовлеченвость в суб­ интеллектуальные акты такого рода не является полной. В верхней части названной шкалы мы обнаруживаем фор­ мы интеллекта, в которых наблюдается тенденция к сни­

жению нашего личностного участия уже по совершенно­

иным причинам. Математику повсеместно признают за самую совершенную из наук, а науку - за наиболее вы­ дающееся свершение разума. Хотя эти притяаания, воз­ можно, чрезмерны или даже вообще ошибочны, они вы­ ражают глубоко укоренввшийся идеал полностью форма­ лизованного разума, из проявлений которого устранен малейший след личностной вовпечевкости.

Сознательные и настойчивые усилия, предпринимае­ мые для того, чтобы найти решение той или иной отчет­ диво сформулированной задачи, суть нечто среднее между указанными двумя крайностями. В этих усилиях наша­ врожденная потребность в достижении согласованной це­ лостности - потребность, общая нам с высшими живот­ ными - находит свое удовлетворение в эврвстической деятельности артикулированной мысли. Наука здесь мо­ жет служить в качестве руководящего примера. Отличи­

тельная черта ученого-открывателя заключается в его умении успеПIНО находить такие пути научного поиска,

которые другими умами, натолкнувшимвся на тот же са­

мый благоприятный случай, либо не были расповвавы, либо не были бы сочтены плодотворными (выгодныии) для разработки. И в этом состоит его оригинальность. Оригинальность подразумевает отчетливо выраженную'

личную инициативу и всегда проникнуга страстью,

вплоть до одержимости. Начиная с первого намека на

301:

наличие скрытой проблемы и на всем протяжении ее

решения, процесс открытия направляется личностным

видением и поддерживается личностным убеждением. Будучи весовмесгимой с идеалом полностью формали­

.вованного разума, оригинальность в то же время есть нечто совершенно отличное от удовлетворения влечений. Ибо наши влечения - именно наши, и направлены они

именно на достижение нашего удовлетворения, в то вре­

мя кан ученый-открыватель ищет такое решение проб­ лемы, которое было бы удовлетворягельным и обязатель­

ным и для него и для всех остальных.

Открытие - это ант, в котором удовлетворение, под­ чинение необходимости и всеобще-обязывающая сила не­

расторжимо соединены.

Некоторые открытия, очевидно, открывают нечто уже существовавшее: таково было открытие Колумбом Аме­ рики. Это обстоятельство нинак не у,маляет оригинально­ -сти открывателя; ибо хотя Америка уже существовала до -открытия Нолумба, открытие все же совершил он. Однако всякое радикальное нововrведение может быть представ­

лено как возвращение к чему-то уже существовавшему,

Ногца математик, выдвинув смелую новую концепцию,

например неввклидову геометрию или теорию множеств,

добивается ее принятия своими неблагоскяоввымн совре­

менниками, он тем самым демонстрирует, что в своих ис­

-следованиях он стремился удовлетворить уже существу­

ющим стандартам в оценке интвллентуальных заслуг и

что он рассматривает продукт своей мысли как обнаруже­ ние уже существовавшей воаможности удовлетворить

этим стандартам.

Даже в естествознании принятие радикальных ново­ введений часто вынуждает полагаться на еще не разви­ тые вполне формы восприятия материала. Так, чисто математичесная структура современной физики не пред­ -сгавлялась удовлетворительной физикам предыдущего поколения, ибо они искали объяснений в терминах механических моделей. Современным физикам пришлось (для того, чтобы их подход возобладал) приучить свою ауди­ торию испольвовать новые стандарты интеллектуальной оценки. Однако с самого начала пионвры современной -фиаики исходили из того, что их коллеги уже нвявно об­

ладают некими зачатками нового восприятия, которое в

дальнейшем получит свое развитие таким образом, чтобы 'Отвечать возможностям более глубокого и верного взгля-

302

да на вещи, который ведет к этому новому восприятию. Они предприняли рееивию существовавших стандартов в оценках достоинств научных работ в свете более фунда­

мевтадьных интеллектуальных норм, которые они приня­

ли в качестве уже существующих и общеобязательных. Все сказанное, конечно, еще в большей степени, прило­

жимо и К новшествам в художественном творчестве.

Наша оценка оригинальности должна помочь прояс­ нить и различие между личноскным и сцбьетиеним. То

или иное лицо может иметь самые причудливые симпа­

тии или страхи, но это еще не свидетельствует о его ори­

гинальности. Его повышенная чувствительность может рассматриватъся даже просто как идиосинкразия. И даже если он полноотью погрузился в свой личный мир, это вовсе не означает, что его состояние может быть приана­ но как состояние вовдеченности. Напротив, о нем скорее всего скажут, что либо он подвержен навяачивым идеям и иллюзиям, либо он сошел с ума. Конечно, и оригиналь­ ность может быть по ошибке припята за сущее безумие,.

как Это нервдно и имело место по отношению к ориги­

нальности современных художников и писателей. Часто­ бывает наоборот: человек усердно трудится, ошибочно­ воображая себя великим изобретателем, открывателем, пророком и т. п. Но ведь и вообще вврвдко бывает так, что­ по ошибке приявмают одну вещь совсем за другую.

Здесь нам достаточно еще раз подчеркнуть принциш разграничения самоотдачи и субъективности, а именно: самоотдача есть не что иное, как некий личностный' выбор, выбор искомый, при котором человек ищет и'

вконце концов принимает нечто такое, что и он сам, и'

тот, кто описывает эту ситуацию, считают заданным без­ лично. Напротив, субъективное всецело обусловлено ха­

рактером того состояния, в котором находится данная

личность.

Мы видим, что в ситуации самоотдачи имеется­ взаимная корреляция между личностным и всеобщим. Ученый, ведущий исследование, приписывает внелично­ стный статус своим нормам и притязаниям, поскольку

рассматривает их как внеличностно установленные нау­ кой. Однако о его подчинении припятым в науке нормам

оценки можно говорить колько В том смысле, что нормы

8Ти для него суть нечто заранее существующее или по'

крайней мере вообще существующее. Никто не может внать всеобщие ингелленгуалъные нормы иначе, как

303:

Стрелки в верхнем ряду укавывают на силу прввя­ вавности, а фигурные скобки - согласованность вовле­ ченных в нее элементов. Соответственно в нижнем ряду обе эти группы СИМ1Волов опущены.

Пережиеания, имеющие фuдуцU(,lРн,ый харанкер и 06у­ слаелиеающие фак,туа.льн,ые пребположигеяьные утвер­ жбения, яеляюгся личноспными, потому что они с.ледуют за фак,тамu как за чем-то есеобще-босповерным; но ног­ да мы, личноспно не включаясь, размыш.ляем 06 этом акае обислоелиеания, то первживание его ниевобисся бо уровн,я сибьенгивноспс. Одновременно с этим высказыва­

ние, наделенное доверием говорящего, сводится к пред­

ложению неспределенной модальности, а факты стано­ вятся всего лишь предположительными. Эти элементы в приведевной таблице, занимающие второй ряд, пред­ ставляют собой просто фрагменты структуры ситуативной цривяаанности, которые были с помощью символов обоз­

начены как удостоверение.

Любое конкретное обязательство может быть пере­ смотрено, и этот акт сомнения можно было бы выразить переходом от первого ряда ко второму; после чего, удов­ летворив свои сомнения, рефлектирующая личность мо­ жет попытаться вновь обратиться к прежним обязатель­ ствам, вернувшись в ситуацию, изображаемую в таблице первым рядом. Однако это возвращение может оказаться

невозможным, если лицо, пытающееся его совершить,

осознает, что такого рода движение включает в себя акт собственного личностного суждения, и вследствие этого будет считать такой переход веоправданным ииенно Щ}

причине его личностного характера.

Но тогда рефлектирующей личности остается иметь дело лишь с фрагментами предшествующих ее обяза­ тельств, которые как таковые уже больше не нуждаются друг в друге, ибо субъективное мневив не может опирать­ ся на неудостсверенные фанты, а о декларации, выра­ жающей гакое мнение, уже недьая скааать, что она со­ отвегствует фактам. Если же наш индивид все еще

продолжает чувствовать, что между его верованиями и данной ему фактической очевидностью имеется некое от­ ношение согласованности, то он будет рассматривать это отношение (согласно с Юмом) нак не более чем при­ вычку, не допуская каного-либо оправдания выражаемых этой привычкой убеждений.

Рефлекгнруюшая личность попадает в таком случае

ЗО5

ет впасть в противоречие с самим собой. Абсурдно пола­

гать, что мы одновременно и придерживаемся, и не при­

держиваемся одного и того же мнения, и определять ис­ тину как совпадение между нашим действительным мне­ нием (подразумеваемым нашим доверительным отноше­ нием к данным фактам) и нашим отрицанием того же­ мнения (подразумеваемым тем, что мы ссылавмоя на него

просто как на некое состояние нашего ума, взятое отно­ сительно этих фактов).

Выше я упоминал (ч. III, гл. 7) о том бесплодном рег­ рессе в бесконечность и о ло,гическом самопротиворечии~ в которые мы впадаем, преобразуя переутверждение не­ которого фактуалького высказывания в форму другого фактуальпого высказывания. Я доказывал, что этих ано­ малий можно избежать, если мы откажемся признавать утверждения типа «р истинно» В качестве предложений. Мы теперь видим, что и теория познания такжв ввергает­ ся в путаницу из-за той же самой привычки объективи­ стского употребления языка; из-за утверждеliUЯ, сеягая­ ного с утверждаемым предложением, демиъ два утверж­ даемых предложения: одно - о первичных объектах, дру­ гое - об истинности говорящего об этих объектах пред­ ложения. Отсюда в свою очередь возникает вопрос: ка­ ким образом о нас можно сказать, что мы знаем эту исти­ ну, как будто она есть нечто существующее само по себе (подобно снегу), вне нас, хотя она вовсе не ееть что-то подобное снегу, такое, что мы можем наблюдать беалич­ ностно, но есть выражение, фиксирующее наше собствен­ ное суждение. И здесь путаницы можно избежать, лишь

отказавшись рассмагривать «р истинно» в качестве пред­

ложения и соответственно прианав, что оно символизи­

рует (олицетворяет) ввекритический акт принятия, кото­ рый не есть что-то такое, что можно утверждать или знать. Следовательно, слово «истинныйт не обозначает некое качество, которым обладает предложение р, но про­ сто служит для того, чтобы фраза «р истинно» сообщала

о том, что лицо, ее проивносящее, продолжает верить в р.

Считается, что сказать «р истинно» вместо «я верю в р» - значит сместить акцент (в пределах собственного принятия этого р) с личностного полюса на внешний. Высказывание «я верю в р» более адекватно выражает эвристическую убежденность или религиозную веру, в то время как форма «р истинно» предпочтительнее для ут­ верждения выскааывания, взятого из учебника по како-

307

ваег, говорит Брейтуэйт, три высказывания следующего характера: (1) высказывание р, представляюшее собой 'утверждение, свидетельствующее в пользу индуктивной гипотезы, то есть говорящее об успешных в прошлом примвнвниях индукции; (2) высказывание т, - являюще­ еся утвержденвем об эффеЕТИВНОСТИ «метода выведению>

и поааоляюшее на основании р утверждать ивдуктввную гипотеау; И, наконец, высказывание (3) q - сама индук­ тивная гипотеза. Далее Брейтувйт рассуждает следую­ щим образом: если В рационально верит в р и в то же время либо верит (но не, рационально) в r, либо r истин­ 'но (хотя В в него не верит), либо В верит в r (но не ра­ ционально), а в то же время т истинно, то отсюда В может с достоверностью и не впадая в логический круг вывести рациональную веру в q. Таким образом, (1) если В рацио­ нально верит в р и субъективно верит в Т, то вытекающая из этого рациональная вера в q конституирует «субъектив­ ную достоверность» индуктвввой гипотезы; или же (2), -если В рационально верит в р, а r - истинно (неважно, верит В в это или нет), то это устанавливает, как считает Брейтуэйт, «объективную достоверносты гипотезы.

Что здесь дейсгвигельно покавано, так это то, что если

мы верим в метод индувции, q, то верим ган же и в то,

что имевшие место ранее приложевия этого метода, р, да­

ют значимое для других свидетельство его эффективно­

сти, т, если рассматриватъ эти прияожения именно в све­

те этого метода. Отсюда видно, что вера в индуктивный метод одновременно и является самосогласованной, и под­ рааумевавт веру в ее собственную самосогласовавносгъ: но все это ничего не говорит 06 истинности этой веры. Если мы не верим в метод индукции, то из привецевного рассуждения воообще ничего не следует. Иллюзия дости­

жения какого-то прогресса па пути усгановлвния истин­

ности q возникает снова из-за неправомерного расчлене­

ния целостной системы личностной вовлечеввоств. Пока­ зало, 'ТТО из «В верит в з» вытекает есубъекгивная досто­ верносты q; на основе «r истинно» конституируется объ­ ективная достоверность q. В первом случае вывод будет бессодержателен, если только автор, связав себя обязатель­ ством признавать q, не трансформирует «субъективную до­ отоверность» в обладание истиной лицом В. Во втором

случае утверждение «Т истинно» используется как предпо­

сылка для выведения q, хотя само это утверждение не МО­ же быть одобрено его автором, если он до того уже не одоб-

309

рилq. В обоих случаях, однако, автор выступает по отно­ шению к q, будучи уже заранее связанным избранной им системой предпочтений, в результате чего весь приписы­ ваемый им лицу В процесс вывода сводится к простой ил­ люстрацви его собственной авторской вовлвченности.

Мы видим в этом подтверждение неправомерности приверженности сопоставления знания субъективного, но­ сителем которого является В, с объективным знанием (кроме 'как в том смысле, что мы судим о мнениях В с точки зрения наших собственных мнений). Единствен­

ным подходящим мерилом для сравнения нвсовершевного

знания с знанием совершенным остается то чувство рис­

ка и близости результата, которое возникает в исследова­ тельском поиске, свойственном ситуации самоотдачи.

4. Непринятие на себя обяаатеаьств

Кант пытался уклониться от объентивистской дилем­ мы в пробломе обоснования механики и геометрии, вы­

водя их основные концепции как априорные категории

или формы опыта. Однако к концу XIX столетия предла­

гаемое им 'решение выглядело все менее и менее приемле­

мым. Вместо него на первый план выдвинулась принад­ лежащая тому же Канту альтернативнаядоктрина- его

учение о регулятивных принцвпах.

Под регулятивными принципами (в общем смысле слова, в котором этот термин здесь и употребляется) 11 имею в виду все виды рекомендаций к действию, основан­

ные на вере, хотя и отрицающие, скрывающие или каким­ либо иным образом пытающиеся уйти от признания того, что мы этой веры фактически придерживаемся. Кант, к

которому восходит эта идея, предлагал рассмагривагь

определенные виды обобщений (например, целесообраз­ ность устройства живых организмов) .пап если бы они были истинными, но без того, чтобы принимать на себя обяза­ тельство считать их действительно истинными. Однако Кант не утверждал, что мы обязаны принимать эти обоб­

щения в качестве истинных, даже если мы знаем, что они ложны. Таким образом, ясно, что его рекомендация при­ нимать данные обобщения, /'1,Ш" если бы они были истин­ ными, основана на молчаливом допущении их фактиче­ ской истинности. Неявно вводя это допущение, но не утверждая его, Кант отказывается ОТ обязанности дать ему такую формулировку, которую ему пришлось бы от­

стаивать как свое личностное суждение.

310