Progressivnyj_satanizm_Tom_2

Роза ада пусть светит нам солнца взамен Мягкий пепел нам будет теперь вместо скал. Нас никто уже больше не сможет взять в плен Ибо каждый из нас нашёл, что искал!

Vlad Unforgiven. Я презираю смерть…

Япрезираю смерть и слово «смерть», Готовлюсь к мраку, чувствую его, Ведь жизни голубая круговерть Несется в черный омут «ничего».

Ябуду петь под пыткой, хохотать, Просить вина запить смертельный яд, Потом с улыбкой мудрой засыпать, Пока враги суровые молчат.

Пусть шепчет погребальный мой костер, Что ты зажгла с согласия седых,

Ипламя – трепыхающий шатер – Запляшет выше сосен голубых.

Ипусть друзья смеются и поют, Пока несет меня крылатый конь. Ты подари улыбку мне свою, Венок невесты опустив в огонь.

Радомир (Роман) Волков. Осталась совсем одна…

Осталась совсем одна Во многих мирах и веках. Плачет она у окна, Бритву сжимая в руках.

Счастье утратило роль. Судьбы смертоносной вина. Осталась тоскливая боль: Осталась совсем одна.

Сердце давно на замке, Жалкая дырка – луна. Бритва трясется в руке: Осталась совсем одна.

В упрек всем мирам и векам Плачет тихонько она.

Струится кровь по рукам… Осталась совсем одна.

Радомир (Роман) Волков. Ночь танцует. Город опустел…

Ночь танцует. Город опустел. Черный бархат звездочки закутал. Ливень. Я бегу сквозь сотни тел Мертвых капель долгие минуты.

Ты ушла и свет тебя закрыл. Дверь загрызла узкую тропинку. Ветер режет легионом крыл Тело мое – жалкую тростинку.

Плачут ветви. Стонет листопад. Под ногами – холод, мрак и лужи. В сердце моем тоже грязь и смрад. Жаль, что я тебе совсем не нужен.

Ничего. За осенью зима Ярким снегом по грязи завоет, Сбросит грязь из сердца и ума,

Только шрамы на руках не скроет.

Радомир (Роман) Волков. Мягко гаснет жертвенный огонь…

Мягко гаснет жертвенный огонь, Мне шутя мигают угольки. Вкруг костра хожу я посолонь, Сцеживая влагу из руки.

Кровь неспешно каплет на траву, Пьет мою любовь сыра Земля, И, качая мудрую сову, В тишь гудят седые тополя.

Боги рядом смотрят на меня, Ирия окно в ночи горит, Кровь тихонько каплет на углях, И Огонь мне шепотом шипит.

На душе пишу кинжалом вязь, И она течет, таясь в лесах. Звездоньками тихо становясь, Кровь моя летит на небеса.

Боги рядом шепотом поют, У болот танцуют камыши.

Жизнь, смеясь, я жертвую свою, Сцеживая гущу из души.

И тебе рубинные цветы Принесет Ветрило-вьюговей. Жертвую себя, пусть знаешь ты, Для того, чтоб ты была моей.

Радомир (Роман) Волков. Я должен идти…

Я должен идти.

Не могу оставаться в начале пути. Ждет дорога меня в бесконечную даль.

Успокойся, пусть тихо умолкнет печаль.

Ядолжен идти! Прощай.

Я, как воин умру по дороге вперед, Я, как волк, побегу через лед и песок, Пролетая оленем сквозь бурю и лед!

Яживу, как огонь, лишь в движеньи, как зверь! Мне так много до смерти осталось пройти. Поверь.

Ядолжен идти.

Радомир (Роман) Волков. Я крылат…

Я крылат! О, Боги! Я летаю!

Мне за миг до смерти крылья дали, Чтоб увидеть то, что я не знаю – Солнцем окровавленные дали. Виду бронзу рек, поля родные, Степи с волосками трав лежащих, Голые пустыни золотые, Скалы, льдом покрытые блестящим. Всюду: на льду, песке и глине, За Богов, за женщин и за злато.

Человек погряз в гнилой трясине, Счастье убивает злым булатом. Боги! Жизнь и крылья заберите! Ввысь я полечу, навеки молод,

Вмир, где нету зла, меня возьмите!

Вцарство, где царит огонь и холод!

Радомир (Роман) Волков. Луны лицо серебристое…

Луны лицо серебристое Располосано веткой заснеженной. Как нерв, дорога ребристая, По полям по пухлым, изнеженным. От звезд повеяло холодом,

Бородой – облака не небес лице. Снежинки, как девочки молоды, О Морозе поют, ледяном отце.

Леса со снегами целуются, Твердый холод всю ночь песни пел, любя. Ветра льдом обветренным дуются.

Зима! Я, твой сын, улетаю в тебя!

Vlad Unforgiven. Зеркало черных вод

Посмотри на меня своим взглядом надменным перед тем, как в мои погрузиться флюиды. Твоё грехопадение шло постепенно, отражённое как мироздания виды.

Ты упитан судьбой, изящен и гладок и добился того, к чему шёл пядь за пядью? - раз желаний увидеть желаешь остаток,

над моею склонившись тихою гладью? Хочешь видеть грядущее или былое? Сокровенную тайну или интригу?

Так смотри – ничего никогда я не скрою, если жизнь привела тебя к этому мигу! Дни и ночи, ликуя, бейся в экстазе или рви свои волосы от сожаленья. Серебро отразить я сумею от грязи, Как тебя от твоей трепещущей тени!

На обман я отвечу обманом таким же, Покажу тебе истину, если ты прав! Среди тысячи глаз твои я увижу,

В них своим отраженьем призрачным став! От солёной слезы мне ни будет ни прока, как от крови, пролитой во имя чего-то..

Я – из бездны в реальность смотрящее око, Для кого-то источник, кому-то болото.

Для одних ты – судья, другим – подсудимый, Мы с тобою немного поэтому схожи.

Только я беспристрастно, а ты – только мнимый, рассуждающий лишь, справедливее кто же! Бросишь камнем в меня – напрасно жди чуда!

От него не пойдут, расплываясь, круги… Суеты я даю тебе образ, покуда Сатана или Ангел не крикнут "БЕГИ!"

Кто – "ВПЕРЁД!", а кто-то, наверно – "НАЗАД!" Я совета не дам, куда сделать твой шаг.

А сказало бы если – то невпопад, потому что ни друг я тебе и не враг,

но немое свидетельство мыслей и действий твоих смертных грехов и твоей благодати. Сотворяй и мечтай! На меня не надейся, с глубины раз меня увидевший, кстати!

Для твоей жалкой плоти, как чувств, я бездонно. Не боишься парить в остывшем нутре, погружаяся, смертный, в вечности лоно, где для света и тьмы не место игре!

Кэт. В свете вечернем…

Сердце мое – фонарь изо льда. Внутри его страсти пылают. Но крепок тот лёд – и никогда От жара огня не растает.

В свете вечернем Между небом и льдом, Где порочные чувства, Нет связи имен.

Имя ничто, имя пустяк.

Имя свое ты отдашь просто так. Грубые ласки…

и руки чужие схватят тебя и швырнут на постель. Сладость разврата подобная яду… Но оттого ее любят сильней!

Не отбрасывая тени, Мы летим во мгле ночной.

Лишь луна на небосводе, Лишь луна, да мы с тобой. Путь наш странен и ужасен. Мы летим во мгле ночной. Нет покоя и убийцу Все никак мы не найдем.

Ты любил меня, а муж мой Был никчемен, зол и груб. Как могла я уклонялась От твоих горячих губ.

Но так сладко пахнут травы, Чуть умытые росой, Что однажды ночью темной Я пришла к тебе домой.

Ты, конечно, помнишь, милый, Как прекрасен этот грех.

Ичто той же ночью темной Нас зарезали двоих.

Но не скроется убийцаМы найдем его, друг мой.

Итогда пускай пощады Просит он у нас с тобой.

Поцелую тебя я в губы, Поцелую тебя я в глаза.

И в мечтах рисовать ты будешь Уже не ее, а меня.

Сладкий сон тебе смежит веки: Хорошо у меня подремать!

Та – другая пусть рвет и мечет: Не ее ты захочешь ласкать.

Aliyda. А кто-то лишен лабиринта…

А кто-то лишен лабиринта И мучится жаждой неволи. Нельзя не довериться боли,

Сжигающей день без остатка – Пространство и время иллюзий, Что любят плеваться в Луну, Кидаться в нее чем попало.

Aliyda. Мучительно чувствую жажду…

Мучительно чувствую жажду Того, что так тянет отвергнуть, Что близко и так запредельно, Как собственный глаз.

Такая смешная печаль.

Не думай, что сможешь понять, Не верь, что захочешь забыть – Вернешься на круги своя.

Aliyda. Бывает тоска ни о чем…

Бывает тоска ни о чем,

Бывает томленье нигде, – Очерченный знак на воде, Туда, где швыряли копьем, Пытаясь сломать отраженье Чего-то в себе самом.

Avatar_Alco. Последнее желание

Как это и не грустно, Но умереть мне суждено.

Но как же так? Внутри все пусто, Лишь имя вертится одно.

Последнее желанье, говорите? Сейчас скажу… Ну что ж, пускай Как только вы меня казните, То попаду я сразу в рай.

Ха-ха! Как это, невозможно? Ну ладно, бросим шутки прочь.

Пожалуйста, коль вам не сложно, Вы не могли бы мне помочь.

Письмо отправить матери, она, старушка, Одна осталась у меня.

Меня оставили друзья, подружка, Лишь мать жила, меня ни в чем не повиня.

Еще письмо отправьте… Невозможно? Желание последнее одно?

Тогда, пожалуйста, коль вам не сложно, Верните мне для матери письмо.

И напишите враз другое Той, что я всю жизнь любил.

Кристина, милая, что б мне сказать такое, Чего тебе я никогда не говорил?

Наверно это глупо и нечестно, Ведь у тебя теперь своя семья.

А мне, на самом деле, даже лестно, Что ты была когда-то у меня.

Нам было хорошо, и грустно… Как мы гуляли по Москве весной!.. И было это… на четвертом курсе?

Тогда я потерял друзей, семью, покой.

О нет! Я не могу послать письмо такое В последний день, последний час. Палач, пиши письмо другое.

Пиши, пожалуйста, в последний раз.

Друзья! Шаман, Захаров, Горобец, простите, Что я так подло кинул вас, Я был влюблен, уж не вините, И сами вы любили, и не раз.

Ну что за бред?! Что делать мне сейчас? Желаний много – не найдусь.

В последний день, последний час. Казните так, я без желаний обойдусь!

Morein. Последнее желание

Северный ветер в кровь режет лица Холодным огнем.

Исписана вся чьей-то жизни страница И смыта дождем.

Молнии хлещут, гром грохочет, Воздух дрожит… Кто-то от страха дико хохочет, Кто-то бежит.

Лишь он один молча, гордо, спокойно Стоял в стороне, Его не пугали ни бури, ни войны, Ни крики в огне.

Он просто стоял и с усмешкой в глазах Смотрел на свет.

Он видел в чьих-то горьких слезах Движенье планет…

Погибли многие ради спасенья Его одного, Но времени неумолимо течение

И вот – нет его.

Но не пропадет он бесследно как птица, Как кобра в песках.

Имя – исчезнет, но мысль – сохранится В учениках.

Итот, кто поверил в него тогда

Ипошел за ним,

Сегодня слова его, знания, дела Передаст другим..

Ивсе повторится, лишь сменятся лица

Ив новых кругах

Имя – исчезнет, но мысль – сохранится В учениках.

Avatar_Alco. Царица ночи

Лишь роса холодной шалью Покрывает волоса.

Лес тумана скрыт вуалью, И тихонько голоса Затянули песнь печально.

Я прислушался, и страшно Стало мне от песни той, Но сквозь ночь я шел отважно,

Вдаль ведомый злой судьбой. Ветер смрадный выл затяжно.

Духи темные из леса С мертвыми, как лед, глазами…

Внемли тихо речам беса, Земля полнилась слезами. Началась ночная месса.

И явилась вдруг царица, Обводя всех грозным взглядом, Белая как снег девица В волосах с ужасным гадом,

Мудрая, как дикая волчица.

Наблюдал я, затаившись, Как владычица лесная, Кровью свежею обмывшись, Чьею, к счастью, я не знаю,

Встала в центре вдруг, забывшись.

Грянуло. Потоки страсти Обуяли в миг царицу. Дикий танец темной власти Подхватил ее как птицу, Одеянья в клочья рвя.

Загорелася девица, Завертелась как змея, И рычала, будто львица,

Злобно страх вокруг неся.

Танец ярости ревущей, Полон страха и огня, Полон ненависти жгущей, Так очаровал меня Своей сладостью зовущей,

Что я, страстью опьяненный, Позабыв про ядовитый страх, Вышел, смертью окрыленный,

Всвет, ступая в ветхий прах,

ВАд, веками запыленный.

Ветер, острыми крылами, Гнал меня то в свет, то в тьму, Смерть носилася над нами; Лес стоял в густом дыму, Все погасло пред очами.

Белая царица ночи Хищным взором посмотрела, Зло святились ее очи, Будто коршун подлетела Разодрав одежду в клочья.

И кровавыми когтями В грудь вонзилась чуть живую, Обхватив меня ногами, Душу вырвала слепую,

Звонко щелкая клыками.

Кровью теплою напившись, С трупа выпотрошенного слезла, Силой пьяной насладившись, Вспыхнула и в миг исчезла, Королева ночи!

Песни

Слова: Alex Celly, музыка: Milchar. Двадцать

1.