Progressivnyj_satanizm_Tom_2

Легко, одержимо, безумно.

Все громче, безудержней и веселей Звенели жестокие струны.

А терн кровожадный когтил плясуна И жизнью упился его допьяна.

Оплел его куст, обнимал и манил, Терзая свирепой любовью.

Стрелка о пощаде он тщетно молил, Давяся и смехом, и кровью - Все музыке адской покорен монах,

Как нетопырь, бьется в кровавых шипах.

Ивдруг, покачнувшись, упал, не дыша, На черные травы густые, И, тело покинув, помчалась душа В угрюмые крепи лесные.

Ипышных кустов колыхался навес, Где юный стрелок, засмеявшись, исчез.

Прекрасен осенний пылающий лес В пурпурных объятьях заката! Жилище запретных и древних чудес, Кипит он расплавленным златом.

Там сумрак ветвистый и черен, и густ, И жарок, и ал там терновника куст.

Sophia. Подвиг короля Артура

Проникли слухи в Камелот – На пустоши, в кольце болот Огромный поселился кот, Свирепый и голодный.

Ивсяк оттуда прочь бежит,

Иуж не встретишь ни души В закатной розовой тиши, Иль на заре холодной.

Король сказал: "Огромный кот! Охвачен ужасом народ.

А ну – как он кого сожрет! Чудовище сражу я!" Гиневра молвила с тоской:

"Кот – зверь полночный, колдовской, Легко расстаться с головой, С исчадьем тьмы воюя!"

Но, осердясь, король вскричал: "Ужель я старой бабой стал? Ужель не воин я? – вскричал. - Седлайте вороного!"

Конь вмиг оседлан был. И вот – Король оставил Камелот, И солнце-призрак слезы льет В когтях ненастья злого.

Ступает гордо вороной, Щит у Артура за спиной, Копье под правою рукой, И грозен меч тяжелый.

Вверхушках сосен – ветра стон, Затянут мраком небосклон, Ведет дорога под уклон,

Всинеющие долы.

Вот пустошь – облако плывет Над мертвым зеркалом болот. Ну, где же ты, ужасный кот, Где рыщешь тенью черной?

И зверь ночной пред ним возник, Потряс болота гневный рык, Кот-великан, пятнист и дик, Как уж в воде, проворный.

Конь на дыбы, всхрапнувши, встал, Король из ножен меч достал, "Пришел конец тебе, вскричал, - Артур перед тобою!

Давай, сразимся же скорей, Клянуся кровью королей – Рябою шкурою твоей Я скакуна покрою!"

Но медлит прыгать зверь-колдун, Глаза желтее спелых лун – Колодцы древних, тайных дум В Артура он вперяет.

Пускает искры, и шипит, И говорит, и говорит,

Вьет кружева, урчит, хитрит, Хребтину выгибает.

"Зачем покинул ты, зачем, Родные камни древних стен,

Ведь все под солнцем – ложь и тлен, И тщетны все старанья.

Гиневра нынче весела – Ведь любят рыцари Стола Хозяйку утешать, когда Артур на поле брани.

О кто найдет твои следы, Восславит ратные труды, То – привиденья и мечты, То – яд, текущий в жилах! Прошли века, забыл народ, Где он стоял, твой Камелот, А имя короля живет

В одних преданьях лживых…"

Король задумался. Легла Морщина поперек чела. Впервые стала тяжела Ему златая ноша.

Роняет меч, снимает шлем, С коня сошедши, тих и нем,

Он понял – все под солнцем тлен, Он понял – жребий брошен.

Иобнял он кота, и с ним Пошел, тревогою гоним, За много миль, за много зим,

Ибольше не вернется.

Они скитались там и тут, Брели туда, куда зовут, В харчевнях ели, что дадут И спали, где придется.

Кружил им мысли добрый хмель, Орали песни, пели эль,

Иподпевала им метель,

Иследом крался вечер.

Их видел сумрачный Уэльс, Броселиандский видел лес, И в годы славные чудес Их знало графство Чешир.

Гиневра с башни угловой

Все смотрит в сумрак голубой. Там – облака спешат домой, Там – ветер сосны ломит.

ИКардуэл Артура ждет,

ИКарлеон, и Камелот, Но он забыл о них, а кот – Едва ль ему напомнит.

Sophia. Эскапизм

Вот – черное зеркало. Темно. Мрачно. Твердь. Моей работы никто не разобьет.

Посмотрись в него, дохлятина, и умри с тоски. В. Розанов

Ты позабыл о надежде нетленной, Ты не изведал пурпурной весны. Льются к тебе сквозь бетонные стены Сладкие песни Волшебной страны.

Черное зеркало мира пустого Карой грозит заглянувшим во тьму. Истина слова его колдовского,

Шепот: не быть, – ты поверишь ему.

Ты распрощаешься с камерой серой, Ты на заре не рожденного дня

Время с пространством раздвинешь химерой, Грозными крыльями Небытия.

Так тебе грезится полночью звездной, Только судьба не разводит мосты.

Камера – в ней ты страдаешь над бездной - Жалкий плясун на канате мечты.

Civilization – пустая могила,

Нежной вселенной сжигаемый прах! Алое буйство утраченной силы Светит в ее погребальных кострах.

Кто тебе выстроил эту обитель?

Что за насмешник был твой демиург? Что же влечет тебя вдаль, небожитель, Словно пустынные зовы Миург?

Что, наконец, ты отринешь, безумный,

Жизнь ли жестокую, нежную смерть? Как тебе бредится полночью лунной, Как тебе бьется в бетонную твердь?

С дымной помойки на небе туманном Видят глаза безработных богов Трубы заводов – как жерла вулканов И Гималаи высотных домов.

Вы, что гнездитесь на проклятых скалах, - Заживо тлению обречены.

Лучше в лесах, иль горах одичалых Слушать напевы Волшебной страны!

Vardlokkur. Монолог человека

За окном луна светила. Молча встал на табурет, Крепко привязал веревку, - Вот я есть, а вот и нет.

Я решился на поступок, В бездну я шагнуть хотел.

Нет мне места в этом мире. Но тут ангел прилетел.

Ангел, ангел мой хранитель, Где ты был, когда я звал? Когда помощи просил я, Ты с Яхве в раю бухал.

А теперь, пречистый ангел, Ты решил меня спасти.

От чего, от смерти пошлой? От греха, что в Ад нести?

Не нужно твое спасенье, Сам привык я все решать.

Жил один, как тать безбожный, Научился выбирать.

С теми черными мыслями Оттолкнул я табурет, Боль огнем гортань прошила, – Вот я есть, а вот уж нет.

Я очнулся с болью в горле, Сердце в ярости стучит. Ангел, ангел мой, насильник, Ты обрек меня на жизнь!

Vardlokkur. Демон – хранитель

(демону – хранителю)

Вдали от суеты и бреда, Что наполняет мир людей,

Нашел себе уединенье демон На глубине души моей.

Хранит от глупости и гнили Свой новый дом он пуще глаз. Порою в трудные минуты Из глубины души я слышу глас.

Меня предупреждает он от скуки, Что богом "триединым" создана.

Он говорит мне: "Ты свободен! Думай! На то тебе ведь голова нужна…"

Ивсе же времени от время В мой разум входит пустота.

Исердце мне вдруг сжимает Непонятная тоска.

Ив эту трудную минуту

Он твердо знает: дом в беде… Советом добрым помогает. Мой… Друг, со мною ты везде!

Vardlokkur. Охота

Темный лес, деревьев скрип. Вой в ночи нагоняет страх.

Бег сквозь ночь. Прыжок. След! Кровь проступает на жертвы следах.

Темный лес, деревьев шум.

Стая. Тени скользят меж ветвей…

О, двуногий, сегодня ты наш! Плоть твоя манит нас все сильней…

Темный лес, не видно не зги, Ты бежишь, не разбирая дороги,

Ветви в кровь изодрали щеки твои. Но ты бежишь, страх окрыляет ноги.

Остановился, согнула боль В легких воздуха не хватает. Ты победил?! Победили мы! Жертва от нас не ускользает.

Короткий бой, сверкнул нож, Вкусное мясо… человечье. Ты проиграл! Победили мы,

Волки что, бросили вызов вечности…

Fenrir. Живое – в мертвом. Мертвое – в живом…

Живое – в мертвом. Мертвое – в живом. Размыта грань, раздроблены суставы. Восстань, Гигант. Из первозданной лавы Приди в наш мир. Раскатистый, как гром Я шаг Твой слышу. Вздрагивают горы Испуганно смолкают разговоры,

Ина воде дрожит случайный лик. Sieg Heil, Гигант! Я знаю, Ты отвык От приторной текучести творенья, От плоти, превращающейся в прах. Здесь тени правят бал, и запах тленья В умерших душах порождают страх Тепло и жизнь – коварные химеры Стремятся к заполнению пустот.

Иматери, не знающие меры Очередной вынашивают плод.

Sieg Heil, Гигант! Грядет Твоя победа. На Севере воздвигнут пьедестал В нагроможденьях льдов и серых скал Проявлена божественная Эдда.

Убей творца! Творец давно устал!

Baal. Боги Севера

Мне снится сон, тревожный сон:

В нем Я бесстрастный созерцатель,

И мысль, срываясь как дракон Летит сквозь Мидгард в темный Хель.

Во сне Я вижу, как ветры вопят; То время безумно уносится в бездны, Забытые земли в тумане парят,

А с ними народы, сказанья, легенды.

Северные боги Древних племен Спят крепко, закрыв свои очи,

Иждут они часа с давних времен Когда станут снова могучи.

Ичас настал, проснулись боги - Асы германские: Один и Локи, Тиу и Тор, а с ними мудрые Ваны Славянские боги: Перун и Сварог,

Велес и Стрибог … все как один, И горе прольется богу-Христу, Власть держалась его на обмане,

Море крови пущено к позорному кресту, Против которого дрались Германцы и Славяне.

Мы не забыли ничего!

Как жгли, рубили, избивали Нет, не забыто ничего!

Как именем Христа Нас убивали.

Но будет пир в Асгарде славном, Где Один встретит всех Друзей в объятьях И кубок с терпким даст вином,

Чтоб помнили о наших Предках-братьях.

Baal. Двое во Тьме

Во Тьме грядущего Суда Мы будем вместе навсегда,

И будет Суд тот Тьмы Извечной Над ложью фальши бессердечной.

Мы – Дети Тьмы… А хор святош Опять твердит, что это – ложь. Но знаем Мы, презревши Свет: Мелодий Тьмы прекрасней нет.

Тьма – это Песнь других Миров, Она – полёт Извечных Слов, Слов Силы, Мудрости и Славы, Свободы, Мужества и Права.

То Право быть самим собой И управлять своей Судьбой. Зачем Нам ложные заветы? Свободны Мы и вечно это.

Мы полетим сквозь звёздный свет, Как две стрелы, несущих Смерть. Но Смерть та будет не концом, А лишь Путём в астральный Дом.

Нас Танец Вечности закружит, Сплетя в объятьях Наши Души.

И пусть Наш стон звучит над Миром Любви и Страсти темным пиром.

Vlad Unforgiven. Роза Ада

Когда встретиться снова нам выпадет срок И пространство сожмётся в моём кулаке, Я тебе подарю прекрасный цветок Из огня тех костров, что горят вдалеке!

На которые свалены в кучу кресты Из молитв, не услышанных небом немым. В изваянья застывши они с высоты

были сброшены, став достояньем ничьим.

Мхом обломки пока не съела тоска от разодранных в клочья лживых надежд, подожгли их, себя согревая войска,

между нами поставивши вечный рубеж.

Попиравшие всё в жестоком бою беспристрастной машиной своих аксиом по которым ни жив я ни мёртв – просто сплю, опьянённый никем не видимым сном.

Пляшет пламя над страстью, рождающей жар, извиваяся в корни новых времён, обагрённое кровью оно Саламандр, Сатане совершивших последний поклон.

Упоённое соком потерянных душ в суете мирозданья и просто нигде,

защищено от веры в неведенье стуж ставши непокорённым всякой узде.

Подаривши для нас идеальный завет, опровергнуть который не властен закон. И ,поднявшийся в хаос дьявольский свет Неожиданно в Розы взвился бутон!

Поцелуев нежнее гурий шальных ароматней, чем ладан, крови алей, опалённый его красотою утих Тот, кто нас проклинал со своих алтарей!

Прозревали от света кто были слепы а у зрячих от жара глаза закипали Как мечами пронзали розы шипы

Убеждённых в своём благородном начале!

Я её прикоснулся, проклятый раем, обречённый оглохнуть под крик воронья, На мгновенье, как вечность, став несгораем, Чтоб к тебе смог прийти, любимая, Я!

Легионы расступятся дав мне пройти к той, чьё имя безумнее всякого зла И рождённый не сможет произнести до эпохи его, пока скроется мгла

предрассудков ничтожных о аде и рае

олюбви, не распятой на лысой горе,

осамом совершенстве которого ради боги как и их чада жгли на костре!

Непрощённых за их опасные мысли о свободе от неба и от земли… Между ними они лепестками повисли

Адской розы, чтоб мы повстречаться смогли!

Я тебе подарю её, смерти своей!

В твою руку вложив её вместо косы! Я, который из общества изгнан людей Для которого стали навеки часы!