2. Великая Отечественная война в русской литературе 40-90ых.

Литература военных лет 1941-1945 гг. Публицистика.

Главная слабость публицистики военных лет: она была слишком «одномерная» и слишком «с надрывом», даже в наиболее живых статьях. В этой публицистике захлебнулись самые сильные творческие порывы 40-х. Высокий риторический стиль. Заголовки: «Только победа и жизнь!» А. Толстого; «Мы выстоим!» И. Эренбурга.

Лучшее: М. Шолохов «По пути к фронту»: «Мне, жителю почти безлесных донских степей, чужда природа Смоленской области. Я с интересом слежу за разворачивающимися пейзажами. По сторонам дороги зеленой стеной стоят сосновые леса. От них веет прохладой и крепким смолистым запахом. Там, в лесной гущине, полутемно даже днем, и что-то зловещее есть в сумеречной тишине, и недоброй кажется мне эта земля». «Люди красной армии»: Разведчик внимательно рассматривает меня коричневыми острыми глазами, улыбаясь, говорит: «Первый раз вижу живого писателя. Читал ваши книги, видел портреты разных писателей, а вот живого писателя вижу впервые». Я с не меньшим интересом смотрю на человека, шестнадцать раз ходившего в тыл к немцам, ежедневно рискующего жизнью, безупречно смелого и находчивого. Представителя этой военной профессии я тоже встречаю впервые». «Письмо американским друзьям». Немного наивно, но очень, очень хорошо. А. Платонов. Публикация произведений Платонова была разрешена в годы Отечественной войны, когда прозаик работал фронтовым корреспондентом газеты «Красная звезда» и писал рассказы на военную тему. американским друзьям». Немного наивно, но очень, очень хорошо. Очерки: «Никодим Максимов»: «Никодим Максимов улыбнулся: стоял-стоял свет и достоялся, люди государствами детей пугают. Солдат начинается с думы об отечестве. Где ж ты сообразил правду такую или услыхал, что ль, от кого ее?.. На войне, Иван Ефимович, ученье скорое бывает... Я ведь не особый какой человек, а так — живу и думаю». «Девушка Роза»: «Кто видел Розу, тот говорил, что она была красива собою и настолько хороша, словно ее нарочно выдумали тоскующие, грустные люди себе на радость и утешение. она уже была однажды на расстреле, и после расстрела она пала на землю, но осталась живой; поверх ее тела положили трупы других павших людей, потом обложили мертвых соломой, облили бензином и предали умерших сожжению; Роза не была тогда мертва, две пули лишь неопасно повредили кожу на ее теле, и она, укрытая сверху мертвыми, не сотлела в огне, она убереглась и опамятовалась, а в сумрачное время ночи выбралась из-под мертвых и ушла на волю через развалины тюремной ограды, обрушенной авиабомбой. Но днем Розу опять взяли в городе фашисты и отвели в тюрьму. И она опять стала жить в заключении, вторично ожидая свою смерть».

Проза в годы ВОВ

1942 год – повесть Василия Гроссмана «Народ бессмертен». В августе 1941 года гибель Гомеля. Повесть В. Василевской «Радуга» - женские образы. Повесть В. Горбатова «Непокоренные» - оккупированная территория. Романтико-патетический стиль. Л. Леонов повесть «Взятие Великошумска» (1944). Первым завершенным романом о ВОВ стал роман Фадеева «Молодая гвардия» (1945). Исторические романы развивали патриотические идеи. А. Бек «Волоколамского шоссе» (1943-1944). Психологическое состояние героев, их взаимоотношения. Формирование в условиях войны личности человека. М. Шолохов, отрывки романа «Они сражались за Родину». Война глазами простого русского солдата.

К. Воробьев «Это мы, Господи!» Над повестью он работал еще на войне. В 1943 году его партизанская группа вынуждена была укрыться в подполье, он сидел на чердаке дома в Шяуляе и торопился оставить людям свою память о пережитом в фашистских лагерях. Лейтенант Сергей Костров. Три года — из лагеря в лагерь, из плена в плен — таковы молодые годы Сергея. Много пришлось пережить главному герою повести и его окружению. Был в плену у немцев, бежал, опять поймали, отвезли в концлагерь. «Жуткой тишиной полнится барак. Редко кто обращается шепотом к товарищу с просьбой, вопросом. Лексикон обреченных состоял из десяти-двадцати слов. Только потом узнал Сергей, что это была мучительная попытка людей экономить силы. Так же строго расходовались движения. Тридцать медленных шагов в день считалось нормой полезной прогулки». В “Долине смерти” создали немцы непревзойденную систему поддержания людей в полумертвом состоянии. Не так мечтал умереть Сергей. Не случайно эпиграфом к повести взяты строки из “Слова о полку Игореве”: “Лучше быть убиту от мечей, чем от рук поганых полонену!” Герой думает о смерти: “... он тогда же понял, что, в сущности, не боится ее, только... только умереть хотелось красиво!” Если смерть, то смерть, достойная человека. Написав в 1943-м "Это мы, Господи!» Евгений Носов: «Повесть невозможно читать залпом: написанная сразу после фашистского плена, она кровоточит каждой своей строкой. Писать обнаженную правду. Голос мальчика в плену: «Шесть верст до дому…Знала б мама…принесла бы картошки вареной». Белый пуховый носок, полный вшей. Семнадцать ломтиков хлеба, которые отдавали ребенку литовской заключенной. Повесть так и осталась в редакционном архиве, конечно, не из-за того, что была не закончена, а, скорее всего, потому, что судьба побывавших в плену, хотя бы даже не по собственной вине, долго оставалась запретной темой в литературе.

Некрасов «В окопах Сталинграда» (1946). С началом Отечественной войны Некрасов уходит на фронт, пройдя путь от Ростова до Сталинграда. Был инженером саперных войск, командовал батальоном. Пришел в литературу после войны. Появление в журнале «Знамя» повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда». Литературная общественность была в растерянности: автор – простой офицер, никому неизвестный, в самой повести нет ни слова о партит и всего несколько упоминаний о Сталине. Кто-то сказал сталинградцу Некрасову, что у него «кишка тонка» писать о Сталинграде). Но повесть Некрасова обращала на себя внимание и запоминалась самой темой, сдержанностью тона, за которой скрывалась глубокая боль, и правдивым рассказом об одном из самых главных сражений войны. Некрасов: «Но войне никогда ничего не видишь кроме того, что у тебя под самым носом творится». Повесть во многом автобиографична. Главный герой, от лица которого ведется повествование, - лейтенант Юрий Керженцев, как и Некрасов, уроженец Киева, окончил архитектурный институт, увлекался филателией. Попав на войну, стал сапером. Книга, прежде всего, о тех, кто сумел выстоять и победить, – о людях. В условиях войны характеры людей проявляются по-разному. На первый взгляд кажется, что писатель не дает оценок происходящему, но сама интонация расставляет все на свои места. Некрасов говорит о смерти всякий раз с болью от ее повседневной обыденности. Некрасов опровергает мнение, что на войне привыкают к страху смерти: известный момент, как у умершего на губе еще дымился окурок. Некрасов говорил, что это было самое страшное из всего, что он видел до и после на войне. Спасение от ужасов войны Керженцев находит в воспоминаниях о довоенной жизни. Война стала границей между тем, что было и тем, что есть. Сегодня – горечь отступлений, потерь, окопы, смерть. А в прошлом «аккуратно подстриженные липы, окруженные решеточками», «большие молочно-белые фонари», «столетние вязы дворцового сада», «Днепр, синие дали, громадное небо». На войне – всюду цвет серой пыли. События Сталинградского сражения Некрасов описывает так, как он сам видел, не приукрашивая: «Опять стреляем. Пулемет трясется, как в лихорадке. Впереди противная серая земля. Только один, корявый, точно рука с подагрическими пальцами, кустик. Потом и он исчезает – пулемет срезает». Сжатое время. Керженцев часто удивляется, что в минуты он проживает года. Герои. Все люди разные и по-разному пришли на фронт, но каждого волнует вопрос: как случилось так, что с начала войны армия только отступает. Сам Некрасов только однажды пытается ответить на этот вопрос: «На других мы с вами полагались». Керженцев: «Руганью делу не поможешь». Повесть заканчивается предполагаемым наступлением в районе Сталинграде. Повести присуждена Сталинская премия. Повесть «В родном городе». Опубликована в «Знамени». Через год после публикации повести журнал «Знамя» разгромили: сняли главного редактора В. Вишневского, приложили повесть Казакевича. Некрасова позже стали печатать за рубежом, его за это исключили из партии. Отняли, сволочи, медаль «За оборону Сталинграда». С 1974 года Некрасов поселился в Париже. Умер в 1987 году. Тема Сталинграда была также исследована в творчестве В. Гроссмана (За правое дело), К. Симонова (Солдатами не рождаются), Ю. Бондарева (Горячий снег) и др. После Некрасова – целый поток «лейтенантской прозы»: в литературу пришли Г. Бакланов, Ю. Бондарев, В. Быков. Они, как и Некрасов, знали войну на личном опыте. Их поколение открыло новый тип героя. Их интересовал процесс становления характера в трагических обстоятельствах войны. Исповедальная интонация авторов. Моральный аспект – главный. Бондарев: «Батальоны просят огня» и «Последние залпы», «Журавлиный крик» В. Быкова, «Убиты под Москвой» Воробьева, «Иван», «Зося», «В августе сорок четвертого» Богомолова. Андрей Платонов. Проза. Рассказы. «Одухотворенные люди». Платонов в своей военной прозе публицистики не чуждался. Но она была очень далека от плаката. Его современники так часто стремились писать о «высоких идеях», а получалось только «о земном». Он писал, в сущности, о земном — и вышел совсем в иные пространства. Первый рассказ о войне Платонов написал еще до фронта, в эвакуации. Потом он стал корреспондентом на фронте. Его задачи: «Изображать то, что в сущности, убито, - не одни тела. Великая картина жизни и погибших душ, возможностей. Дается мир, каков бы он был при деятельности погибших, - лучший мир, чем действительный: вот что погибает на войне». «Возвращение».

Поэзия. Военная лирика 1941-1945 гг.

Важно, что поэты военного времени не наблюдали за войной со стороны, а жили ею. Конечно, мера их личного участия в войне была разной. Например, Юлия Друнина в 1941 году добровольцем ушла на фронт и воевала до победы. Одни поэты и писатели были на войне рядовыми и офицерами в армии. Другие – военными корреспондентами, третьи – участниками каких-то отдельных событий. Поэзия во время войны объединяла людей, делала большое дело. Сурков писал, что «никогда за всю историю поэзии не устанавливался такой прямой, близкий, сердечный контакт между пишущими и читающими, как в дни Отечественной войны». Николай Чуковский вспоминал, что во время осады Ленинград жил напряженно-духовной жизнью. Там удивительно много читали. Везде читали. И очень много писали стихов. Стихи вдруг приобрели необычайную важность, и писали их даже те, кому в обычное время не пришло бы в голову это делать. Особая потребность в стихах во время бедствий. Как род литературы поэзия в военное время заняла главенствующее положение. Тихонов: «Стих получил особе преимущество: писался быстро, не занимал в газете много места, сразу поступал на вооружение». Поэзия военных лет – поэзия необычайной интенсивности. В годы войны активизировались многие ее жанры. Сейчас нас интересует лирика. Лирическая поэзия военного времени отразила жажду человечности. Разлука с близкими, с любимыми, испытания на войне, - все это ожесточало людей и хотелось человечности, любви, верности. Вот известное стихотворение К. Симонова «Жди меня» (1941). Его печатали в разных фронтовых газетах, отправляли друг другу в письмах. Благодаря этому стихотворению ожил жанр стихотворного послания.

Поэзия Твардовского лирична, лиризм даже признан основой его дарования. Конечно, свободнее это качество проявляется в поэмах, чем в отдельных стихотворениях. С этим, возможно, и связано тяготение Твардовского в общем к жанру поэмы. В годы войны – тема малой (Смоленщины) и большой родины. В войну память о родном доме становилась неотступной и близкой каждому, где бы он ни находился. Тема малой родины всегда связан с темой большой родины – всей России. Родина – всегда протяженность, всегда путь, дорога (О Родине, Не хожен путь). Стихи, посвященные жестокой памяти о войне. Самое впечатляющее, конечно, «Я убит подо Ржевом» (1945-46). Это стихотворение должно было войти в «книгу про бойца» (В.Т.), - в авторском плане во 2 части значилось: «песня устами бойца, убитого в первые дни войны». Но в поэму это стихотворение не вошло, и стало отдельным стихотворением, звучащим от имени павшего воина. Все, что мог бы сказать убитый на войне солдат, если бы мог говорить. «В тот день, когда окончилась война». Стихотворение написано от имени тех, кто остался в живых. Грусть о том, как уходят погибшие друзья. Этот мотив постоянен в лирике Твардовского. Еще через 20 лет он будет в стихотворении «Я знаю, никакой моей вины». Военной теме посвящена часть сборника «Последние стихи» (1952). Победа на войне, вера в силы и возможности народа. Тема литературного творчества. «Я это знаю лучше всех на свете – живых и мертвых, знаю только я». Никто не скажет так, как скажет он сам. «Слово о словах». Конец 50 гг. Оттепель. Философская тематика. «Не знаю, как бы я любил». «Ты и я». «О сущем».

Тема материнской любви и любви сына к матери прошла через все его творчество, и в последних стихах – цикл «Памяти матери». Сознание с достоинством прожитой жизни – «На днем моей жизни».

М.В. Исаковский (1900-1973). Родился в крестьянской семье на Смоленщине. Лит. деятельность его началась в газете города Ельня (недалеко от Смоленска). Сам он считает началом своего поэтического творчества 1924 год, хотя стихи начал писать очень рано. Первый сборник Исаковского «Провода в соломе» вышел в 1927 году. Сборник был замечен Горьким: «Стихи у него простые, хорошие, очень волнуют своей искренностью». Исаковский в русской поэзии – один из прямых последователей Николая Некрасова. Исаковский тоже поэт не крестьянский, а народный. Исаковский работал во многих жанрах, но особого успеха добился в лирике, в песенном жанре. Его стихи: Катюша, Прощание, Огонек, Летят перелетные птицы и т.д. Замечание Твардовского о его песнях: «Слова песен Исаковского – это стихи, имеющие самостоятельное значение и звучание, живой поэтический организм, сам собой предполагающий ту мелодию, с которой ему суждено слиться и существовать вместе. Исаковский – не автор текстов и не поэт-песенник; он поэт, стихам которого изначально присуще начало песенности, а это всегда было одной из важных черт русской лирики». Сам Исаковский считал, что нужно уметь даже о самых сложных вещах говорить самыми обыкновенными словами и фразами – обыкновенными, но в то же время емкими, точными, красочными, поэтически убедительными. Кажется, что главная причина успеха и всеобщей любви к его творчеству – полное слияние мыслей и чувств поэта и народа. В лесу прифронтовом, Ой, туманы мои. В послевоенные годы Исаковский стал много работать как переводчик. Чаще всего переводил украинских и белорусских поэтов Купалу, Шевченко, Украинку.

Проза о Великой Отечественной. Ее начало лежит в 1941-м. Последние произведения, похоже, еще не дописаны. И все же век на исходе. И «переоценка ценностей» — вечная неизбежность. То, над чем плакали предки, потомкам часто кажется фальшивым и неискренним. Зато вещи, замеченные лишь «вскользь», вдруг становятся нужными спустя полвека или век. Современники прозу о войне привычно делили по устоявшимся рубрикам (вот что писали прозаики старшего поколения, бывшие на фронте в роли военкоров, вот проза тех, кто прошел войну почти мальчишкой, — или, если «переключить регистр»: вот «панорамный» роман, вот повесть, рассказ, очерк...). Время «укрупняет» видение и заставляет смотреть иными глазами: что сказали нам 40-е годы, что 50-е, что 60-е — и далее, далее, шагая десятилетиями. И в каждые десять лет найти самое главное, без чего русскую литературу ХХ века просто нельзя представить.

Проза 40-х. Без публицистического нажима не могла обойтись проза военного времени. И потому так быстро «уставали» и выцветали со временем не только «Радуга» Василевской или «Непокоренные» Горбатова, но и «Взятие Великошумска», и «Рассказы Ивана Сударева», и «Дни и ночи», и сразу, «по горячим следам» вписанная в «современную классику» и тут же отправленная «на доработку» «Молодая гвардия». Выразительные куски, и чудовищные провалы, старательно зачисленные историками литературы того времени в «художественное своеобразие романа Александра Фадеева», — десятки, сотни страниц, писанные по-газетному («Особенностью Лютикова, как и вообще этого типа руководителей...») и временами напоминающими стиль доноса («Из всех людей, населявших город Краснодон, Игнат Фомин был самым страшным человеком, страшным особенно потому, что он уже давно не был человеком»). И хоть еще сейчас существуют лучшие страницы «Волоколамского шоссе» А.Бека, хоть появилась в 1943-м на свет воробьевская повесть «Это мы, Господи!», предвосхитившая всю «лейтенантскую прозу», хоть начал публикацию отрывков своего военного романа Михаил Шолохов, все же главная проза о войне в 40-е написана Андреем Платоновым.

Песенная лирика.

Алексей Фатьянов. "Русской песни запевала и ее мастеровой" - так охарактеризовал его Ярослав Смеляков. Родом Алексей Иванович из деревни Малое Петрино, что на Владимирщине. Многое он взял от природной красоты здешних мест. Тут легко и безошибочно угадываются истоки его песенно-поэтического дара. В конце двадцатых семья Фатьяновых перебирается в Подмосковье. Фатьянов становится студийцем театральной школы им. А.Д. Попова при Центральном театре Красной Армии. Вскоре вводится в спектакли. А в 1938-1939 годах уже гастролирует с театром по стране (вплоть до Дальнего Востока). С 1940 года он служил в ансамбле Орловского военного округа. Был дипломированным актером. В эти же годы он начинает много писать, публикует свои первые очерки и стихи в орловской областной "Молодежке", становится ее постоянным корреспондентом. В июне 1941 года ансамбль оказывается в авиагарнизоне под Брянском. Здесь его и застала война. Уже первые дни определили ратное место рядового Фатьянова. Помимо двух-трех ежедневных выступлений перед бойцами ему приходится писать злободневные, сатирические частушки и сценки, поэмы и песни. Фатьянов неоднократно обращается к командованию с просьбой отпустить его на фронт. Но во всех просьбах ему было отказано. Впрочем, и отпускать-то по большому счету было некуда: ансамбль и без того являлся фронтовым. Почему именно его песни зазвучали по всем фронтам? Все в них ясно и понятно: что надо защищать, за кого сражаться и с каким настроем идти в бой. Да и вообще после его песен кажется, что русские выигрывают войны только тогда, когда защищают свое и своих. И уж тут они побеждают всех и всегда. Со многими композиторами довелось работать Алексею Фатьянову. Самые известные его песни написаны с Василием Соловьевым-Седым: "Давно мы дома не были", "Где ж ты, мой сад?", "Потому что мы пилоты", "Золотые огоньки", "Где же вы теперь, друзья-однополчане?", "Поет гармонь над Вологдой", "Дорога-дорога". В самый разгар войны, в 1942-м, в том же содружестве рождается одна из самых "главных" и популярных, как на фронте, так и в тылу, песен Великой Отечественной войны - "Соловьи".

3. Композиционная роль деталей (подробностей) в произведениях художественной словесности Внимание к деталям от тенденции к максимально точному соотнесению слова с явлением действительности. Использование деталей – один из приемов построения художественного текста. Как всякий прием, он может быть удачным и неудачным. Неудачны те детали, которые загромождают текст и не несут смысловой, эстетической нагрузки.

Подлинно художественная деталь изображает общее в частном, конкретном, и в этом смысле она всегда образна. У Пушкина много точнейших подробностей, найденных безошибочно, отобранных из действительности. Клейкие листочки. Чехов – оригинальные детали. Толстый и тонкий. Чем от кого пахло.

По композиционной роли детали можно разделить на два основных вида:

1) Описательные детали, - изображающие, рисующие картину, обстановку, характер

в данный момент. Наверху: Чехов и Пушкин. 2) Повествовательные детали, - указывающие на движение, изменение картины, обстановки, характера. Ружье, которое выстрелит. Повествовательные детали обязательно повторяются в тексте, как минимум дважды, появляются нередко в измененном виде в разных эпизодах повествовании. подчеркивая развитие сюжета.

Билет 24