Методичка
.pdfСамым светлым воспоминанием той поры стала дружба со старым Эйсой Тени, привязанность к которому Лора Бриджмен сохранила на всю жизнь. Девочка активно общалась со стариком с помощью жестов их собственного изобретения. Смутные воспоминания о звучащем, красочном мире, сельской жизни, более разнообразной и интересной для ребёнка по сравнению с городской, первые произнесённые слова «зрячеслышащей» поры её жизни, жестовое общение с родителями и особенно со стариком Эйсой Тени – всё это в дальнейшем стало основой обучения Лоры Бриджмен.
Доктор С.Хоу, узнав о существовании этой слепоглухонемой девочки, поспешил к ней в Ганновер. «Родителей без особого труда удалось уговорить отпустить её в Бостон, и вот 4 октября 1837 её привезли в Институт». Итак, систематически заниматься с Лорой начали в конце восьмилетнего возраста. К учению она относилась с большим интересом, всегда эмоционально реагировала на свои успехи. При этом, однако, легко возбуждалась и не выносила, когда ей не разъясняли её сомнений.
Свои чувства девочка часто выражала отдельными нечленораздельными звуками, которые произносились бессознательно и только при определённых эмоциональных состояниях. Звуки напоминали урчание и клокотание. Отучить её от привычки издавать их, было почти невозможно. Но в дальнейшем она стала всё же пользоваться некоторыми звуковыми сигналами для привлечения к себе внимания и для обозначения отдельных лиц.
В развитии Лоры Бриджмен, как полагают исследователи и сам С.Хоу, роль «пробуждающего» фактора сыграло слово ключ. Доктор Хоу наклеивал на предметы домашнего обихода (ложку, вилку, нож и т.д.) этикетки с выполненными рельефным шрифтом названиями и давал тщательно ощупывать их ученице. Вначале Лора не понимала связи между предметами и их названиями. Ей казалось, что выпуклые надписи на предметах являются их неотъемлемыми частями. Но постепенно, от занятия к занятию, в процессе многократного осязания слепоглухонемая фиксировала
21
впамяти жёсткую связь предметов с одними и теми же, только к ним относящимися надписями, запоминала конфигурацию букв и их последовательность. Позднее она обратила внимание на то, что надписи состоят из отдельных элементов – букв (использовался линейный выпуклый шрифт, разработанный доктором Хоу), что на разных этикетках есть одни и те же буквы, что этикетки надо соотносить с определёнными предметами – не обязательно наклеивать, можно класть рядом с предметом, что из отдельных букв можно складывать уже известные комбинации-слова, указывая затем на соответствующие предметы. Таким образом, по разработанной методике Хоуа Лора Бриджмен открывала для себя функции слова как знака, его связь с предметом. И, наконец, однажды она по-новому осознала функцию обозначения слова ключ, считал Хоу, отметивший просветление на лице ученицы как признак «пробуждения бессмертного духа».
Затем ученица овладевала навыком писать буквы и слова. Далее, её ознакомили с дактильной азбукой, с помощью которой буквы обозначались движением пальцев. Это упрощало возможность общения. Она была приучена вести дневник, благодаря чему с помощью учителя непрерывно совершенствовала владение языком.
Через четыре года после её поступления в школу слепых там побывал Чарльз Диккенс, который обессмертил имя Лоры Бриджмен и её учителя в «Американских заметках». Он посвятил 18 из 40 страниц, относящихся к рассказу о Бостоне, описанию школы слепых, и главным образом – воспитания Лоры Бриджмен.
Доктор Хоу, названный Чарльзом Диккенсом «великим благодетелем и другом Лоры Бриджмен», занимался также обучением ещё трёх слепоглухих. К периоду пребывания Лоры в Перкинсовской школе относятся помещённые
вразличных изданиях сообщения об обучении как отдельных слепоглухонемых, так и целых групп в различных странах Европы при
22
школах глухонемых. Авторами этих сообщений отмечались определённые успехи в обучении слепоглухонемых детей.
И.А.Соколянский всё же считал, что Лора Бриджмен «…фактически ничему не научилась. Исследования учёных указывают, что «она могла только вязать чулок и повторять заученные молитвы. Отвлечённого мышления и волевых проявлений у неё не было» (проф. Лесгафт). А ведь речь идёт о прославленной на весь мир и вошедшей в научную литературу Лауре Бриджмен! По существу духовная жизнь Лауры равнялась нулю, несмотря на исключительно благоприятную обстановку (она была окружена заботами и вниманием, материальными удобствами и в неограниченном количестве «специалистами»!)»
И.А.Соколянский подчёркивал, что она «…так и осталась на всю жизнь на самой примитивной ступени умственного развития».
Хотя Лора и не достигла высокого уровня развития, следует признать, что результаты её обучения были первой победой тифлосурдопедагогики. Необходимо отметить, что многие обстоятельства стали причиной, затормозившей её дальнейшее развитие: в связи с поездкой в Европу Хоу прервал занятия с ученицей и больше не возобновлял их; в Перкинсовском институте, где слепоглухая провела всю жизнь, не ставилась задача дальнейшего углублённого её обучения, неизмеримо более важным было религиозное воспитание учащихся. Под влиянием воспитателей школы Лора стала верующей, так что вернувшийся в 1845г. из Европы Хоу едва смог узнать свою воспитанницу. К тому же Лора Бриджмен вела, по существу, замкнутый образ жизни, общалась с узким кругом людей и не имела широких контактов с миром. Она прожила шестьдесят лет.
В разное время Лора Бриджмен написала три автобиографии, две из них были посвящены детской поре её жизни до обучения.
Но самой знаменитой слепоглухой стала не она, а Елена Келлер (18801968), вокруг имени которой, сиял ореол человека, отмеченного богом. Жизнь и деятельность Е.Келлер являются ярким примером
23
реабилитационных возможностей слепоглухих. Бесчисленные фотографии Елены Келлер во всех газетах и журналах мира появлялись вместе с портретами самых популярных кинозвёзд, её принимали президенты и короли. О ней написано большое количество книг, статей, сценариев, пьес.
Елена Келлер родилась 27 июня 1880г в небольшом городке Тускумбия штата Алабама (США) в состоятельной семье Артура Х.Келлера и Кейт Дамс. После тяжёлой болезни (возможно, скарлатины или менингита) в возрасте 19 месяцев Елена потеряла зрение и слух. Это событие, как она позднее вспоминала, «закрыло мои глаза и уши и погрузило меня в бессознательное состояние только что родившегося ребёнка». Первые 19 месяцев жизни Елены Келлер были обычными для любого здорового ребёнка («Перед моим взглядом мелькали широкие зелёные поля, светлое небо, деревья и цветы, и всё это тьма, наступившая затем, не смогла закрыть совсем»). Елена, будучи уже слепоглухой, старалась повсюду следовать за своей матерью, держась за её юбку, дотрагиваясь до всего, что ей встречалось на пути, исследуя мир, используя оставшиеся чувства. Девочка научилась узнавать людей, старалась понять, что они делают, ощупывала их руками, пыталась копировать их действия. Вокруг родительского дома располагались обширные сады, в которых Елена проводила много времени и научилась ориентироваться в пространстве по запаху растений и характеру почвы под ногами.
В возрасте пяти лет Елена стала понимать, что она отличается от других людей. Потребность в общении у девочки всё более росла и вызывала первые естественно-имитационные жесты: кивок головой – да, покачивание – нет, дрожь и показ работы мороженицы – желание мороженого и т.д. К семи годам она владела свыше 60 различными знаками, с помощью которых она могла общаться с членами семьи.
Особенно содержательным и насыщенным было жестовое общение с дочерью кухарки, негритянкой, Мартой Вашингтон, всего на три года старше Елены, с которой она проводила много времени на кухне и в саду. Они
24
вместе кормили кур и индюшек, толпившихся у кухонного крыльца, разыскивали их яйца в укромных местах, мололи кофе, лепили булки из теста, «вертели мороженое», перебирали изюм, вырезали кукол из бумаги. Хлебные амбары, конюшни, двор, где утром и вечером доили коров, были для Елены Келлер источником бесконечных восторгов.
«Так что, есть некоторое основание сказать, что первой учительницей Елены Келлер была маленькая негритянка Марта Вашингтон». (А.И.Мещеряков).
«Марта понимала меня, и мне не трудно было заставлять её делать всё, что я хотела. Мне доставляло удовольствие командовать ею, и она обыкновенно покорялась мне, потому что я была сильна, ловка, бесстрашна, всегда отлично знала, чего хотела и, чтобы поставить на своём, не задумываясь, пускала в ход зубы и ногти».
Но часто её попытки контакта с окружающими наталкивались на непонимание, что вызывало у неё яростный протест и вспышки гнева. По мере взросления она становилась неуправляемой. Для любящих родителей встала острая необходимость в воспитании Елены.
После того как Кейт Келлер прочитала в «Американских заметках» Ч.Диккенса об успешном обучении Самуилом Гридли Хоу слепоглухой Лоры Бриджмен, родители обратились за помощью к различным врачам – специалистам по болезням слуха и зрения, и сурдопедагогам (в том числе к доктору Беллу). Врачи в лечении Елены оказались бессильны, но нашли её обучаемой.
Александр Грахэм Белл порекомендовал обратиться за консультацией по поводу обучения Елены к Михаэлу Анагносу – зятю и преемнику доктора Хоу – директору Института Перкинса для слепых в Бостоне (доктор Хоу к этому времени умер). Летом 1886г. от Анагноса был получен ответ, что наставница для Елены Келлер найдена. Для этой миссии была выбрана выпускница Института Перкинса для слепых 20-летняя Анна Мансфилд Сулливан. Она в своей жизни уже перенесла раннее сиротство, бедность, слепоту, но после двух операций зрение ей частично было восстановлено.
25
Анна Сулливан тщательно готовилась к обучению Елены Келлер, изучая записи С.Хоуа о воспитании слепоглухих, общаясь посредством дактилологии с Лорой Бриджмен. Она жалела Лору, проводившей все дни за вязанием и молитвами, не знавшей жизни за стенами Института.
В марте 1887г. Анна Сулливан приехала к своей ученице и до конца своей жизни не расставалась с ней. И после кончины они вместе: прах обеих покоится в Вашингтонском соборе в объединённых нишах.
Доктор Анагнос, напутствуя Анну Сулливан, сравнивал слепоглухонемую девочку с запертым сейфом, в котором таятся сокровища человеческой души. Вся задача воспитателя, по его мнению, состояла в том, чтобы отыскать ключ и высвободить эти сокровища для их спонтанного развития.
Первая встреча педагога с ученицей показала, что начинать обучение необходимо, прежде всего, с организации и воспитания навыков человеческого поведения Елены. Начало этому было положено за первым совместным обедом в доме Келлер. В тот день обед начался, как всегда: Елена переходила от стула к стулу, хватала и ела пищу с чужих тарелок, повсюду лезла пальцами и т.д. Никто не останавливал её, пока Елена не попыталась сунуть пальцы в тарелку гостьи Анны Сулливан. Тут девочка неожиданно получила удар по руке, который повторился и при вторичной попытке Елены залезть пальцами в ту же тарелку. Началась ожесточённая борьба. На попытки Анны Сулливан усадить Елену за стол девочка отвечала неистовой дракой и битьём ногами. И только оставшись за столом наедине с Еленой, Анне Сулливан всё же удалось силой заставить девочку подчиниться её требованиям: не вскакивать с места и есть из собственной тарелки.
Работа А.Сулливан по организации поведения, судя по её собственным записям, была непомерно трудной: ей приходилось выдерживать почти ежедневно схватки-баталии, а иногда и сильные удары по лицу. Но она отличалась необыкновенным упорством. Благодаря этому качеству, а также здравому смыслу, которым Анна Сулливан
26
руководствовалась в своей работе, успехи Елены Келлер, особенно в усвоении языка, оказались действительно поразительными. Здесь всё же следует заметить, что «… к тому времени, когда Анна Сулливан принялась за обучение Елены, у ребёнка почти полностью была сформирована человеческая психика, имелся запас естественных жестов, обеспечивающий элементарное общение». (А.В.Апраушев).
Учительница начала обучение Елены с дактилирования – проговаривания в руку слов, обозначающих хорошо знакомые предметы. Она привезла девочке куклу в платье, сшитом Лорой Бриджмен, и сразу же проговорила в руку Елене дактилеммы «к-у-к-л-а».
Е.Келлер выучила немало слов, прежде чем поняла по слову «вода», что у каждого предмета есть словесное обозначение. Эпизод с сознательным обретением Еленой слова вода во многом лишается мистического ореола «озарения», если обратиться к фактам, изложенным в «Истории моей жизни» Е.Келлер, и письмам Анны Сулливан.
«После болезни я продолжала помнить одно из слов, выученных в первые месяцы, - «Вода». Я продолжала произносить некоторые звуки этого слова и после полной потери речи. Я перестала говорить «Во-Во» только когда правильно научилась произносить это слово»,- писала Елена Келлер. Утром того дня, когда произошло знаменательное в развитии слепоглухонемой девочки событие, «она мылась, ей захотелось узнать, как называется вода. Когда ей хочется узнать какое-то название, она показывает на эту вещь и трогает меня за руку. Я проговорила «вода» и забыла об этом до конца завтрака»,- сообщает 5 апреля 1887г. Анна Сулливан в письме к Софии Хопкинс.
Затем во время прогулки учительница пустила на руку семилетней воспитанницы струю воды из колонки, а в другую продактилировала слово water, на что та могла, вероятно, проговорить вслух вспомнившееся ей wahwah , которое Анна Сулливан энергично подхватила и связала с дактильным словом, возможно, переводя таким образом wah-wah из слухозрительного
27
образа воды, полузабытого, смутного, но сохранившегося всё-таки и всплывшего в памяти, в тактильный.
Об этом фундаментального значения событии Елена Келлер вспоминает так: «Когда холодный поток обдал руку, она стала говорить в другую по буквам слово «в-о-д-а». Я замерла, всё моё внимание было сосредоточено на движениях её пальцев. Вдруг у меня появилось неясное сознание чего-то забытого – глубокое волнение от пробуждения мысли, словно бы что-то скрытое в языке вновь открылось мне». Так след от зачатков устной речи, «обломок», обрывок звукового слова, по-видимому, ассоциировавшийся со зрительно-эмоциональным образом воды, помог слепоглухонемой девочке осознать связь между словом и предметом. Она открыла для себя роль слова как средства обозначения вещей окружающего мира, т.е. поняла, что всё вокруг неё имеет своё название, выражаемое словом. После этого Елена начала уже не механически, а осмысленно усваивать названия окружающих предметов и явлений.
Спустя четыре месяца после начала обучения Елена Келлер овладела 450 словами, которыми умела правильно пользоваться. Она стала читать книги, напечатанные выпуклым шрифтом, и писать письма плоским шрифтом.
Анна Сулливан переписывалась со своим учителем Анагносом, обращалась к нему за советами. Анагнос понимал, какое важное значение имеет Анна Сулливан в жизни Келлер. В 1888г. он написал: «Но дома ли Елена, или в гостях, или в разъездах, она постоянно находится под непосредственным надзором и исключительным попечением своей наставницы. Никто не вмешивается в план последней, не разделяет её трудов. Ей дана полная свобода действий относительно методов и средств для выполнения её великой задачи, и по результатам можно судить, как умно она распоряжается. Всем известны и всех приводят в изумление поистине чудесные успехи маленькой ученицы за эти десять месяцев. Но только те, которые следили шаг за шагом за подробностями этой великолепной работы,
28
знают, чем Елена обязана рассудительности, принципиальности, изобретательности, неусыпному упорству и непреклонной воле наставницы, следившей за всеми фазисами её умственного и нравственного развития с материнской заботливостью и восторженной преданностью».
В 1888г. Келлер научилась читать по Брайлю. В мае она вместе с Анной Сулливан и матерью приехала по приглашению Анагноса на несколько месяцев в Бостон в Институт Перкинса. Елене для занятий были предоставлены книги, чучела, раковины, модели растений и цветов, а также имеющиеся в институте аппараты для обучения слепых посредством осязания. Эта поездка оставила у Елены неизгладимое впечатление. В своих воспоминаниях она написала: «Настоящим образом я начала читать, когда в первый раз приехала в Бостон. Там, в Институте Перкинса, открыли для меня библиотеку и позволяли каждый день проводить в ней 2-3 часа. Какая это была для меня радость! Я бродила от шкафа к шкафу и брала с полки любую книгу, какая только нравилась моим пальцам. Читала я лихорадочно, без устали, всё, что попадалось под руку, хотя часто на странице я понимала не более десяти слов, а случалось, что я ничего не понимала. Но мне нравился процесс чтения, меня пленили незнакомые слова».
Анна Сулливан, зная, с каким интересом относится Елена к книгам, с особой тщательностью отбирала их для прочтения, обращая внимание на лучшие образцы слога. Первой самостоятельно и осмысленно прочитанной книгой Елены была повесть Ф.Бернет «Маленький лорд Фонтлерой», которую отпечатали выпуклым шрифтом по просьбе Келлер. Но чтение Елены не ограничивалось книгами, напечатанными по Брайлю или выпуклым шрифтом. Сулливан постоянно «читала вслух», т.е. писала на руке Келлер. Они читали все лучшие произведения классической и современной литературы, а также периодическую прессу. Книги оказали влияние на разговорную речь Келлер, а впоследствии и на её литературные работы. Окружающие обращали внимание на феноменальную память Елены. В детские годы она постоянно бессознательно использовала в разговоре и в
29
письмах выражения, фразы, а то и целые страницы, ранее прочитанные или услышанные. Сулливан обратила на это внимание и не позволяла девочке отождествлять чужие мысли со своими.
Дочь доктора Хоуа Флорен Хоу Холл писала в 1889г. о Е.Келлер: «Она знает людей с лучшей стороны и только с лучшей. Она живёт в мире любви, доброты и благожелательности».
В 1890г. Елена Келлер поставила перед собой задачу научиться устной речи, и только благодаря своей настойчивости она добилась разрешения родителей взять одиннадцать уроков у преподавателя устной речи Сары Фуллер из школы для глухих Горация Манна в Бостоне. Келлер училась говорить и читать с губ, дотрагиваясь пальцами до рта говорящего. Когда она освоила устную речь, это событие потрясло Америку, пристально следившую за успехами слепоглухой девочки.
В 1894-1896г. Елена посещала школу для глухих в Нью-Йорке, где улучшила свои знания дактилологии, расширила кругозор, а также долгими часами продолжала осваивать технику разговорной речи.
Труднее всего Келлер давалось изучение арифметики. Сулливан. видя, как девочка в течение длительного времени не может решить какую-либо задачу, предлагала ей сделать перерыв в занятиях, на что Елена неизменно отвечала: «Я думаю, ум мой больше окрепнет, если я одолею задачу теперь же». Мягкая и обходительная в общении с людьми, Келлер к себе была строга. Окружающие чувствовали её решительность и твёрдость воли, которую никто не в состоянии был поколебать. Благодаря своей силе воли, трудолюбию и усидчивости Е.Келлер добилась хороших результатов в овладении устной речью. В результате постоянных упражнений она стала говорить вполне свободно, ясно и отчётливо. Те, кому приходилось говорить с Келлер, находили её голос приятным, хотя и однообразным. В1896г. в Филадельфии она произнесла речь на съезде Американского общества для распространения обучения глухих живой речи, где произвела на публику сильное впечатление.
30