Глава 14

ИСТОРИЯ

Греки не были чужды духу истории. Недаром Перикл, говоря о величии Афин, ссылался на суд потомков¹. Но ни законное сознание того, что Афины должны остаться историческим примером некоей реализации демократии, ни даже уверенность, что существует суд истории, где действия на­родов будут судимы по их истине, не­достаточны для конституирования фило­софии истории. Под философией истории можно понимать только попытку осознать ход человеческой истории в ее целостности. с выявлением ее общего смысла, после­довательности фаз и общих законов раз­вития. Такой целостной концепции не на­блюдалось до христианской теологии, ко­торая, истолковывая историю как спасение человечества, указывает главные события, разграничивающие ее прошлые и будущие фазы, — грехопадение Адама, дарование закона Моисею на Синае, искупление по­средством рождения и смерти Христа, страшный Суд², — и заявляет, что законом истории является порядок, который ей определен планами божественного Про­видения.

Несомненно, философия истории, какой она развивалась в современной мысли, на­чиная с Канта и особенно Гегеля, явно унаследована от христианской теологии, от которой она получила ту основную идею, что человеческая история — это значащая целостность, смысл которой может быть определен через последовательность ее фаз от ее начала и до конца. Но философия истории не может не отличаться от теоло­гии откровения. Дело не только в том, что

"См.: Фукидид. История. Кн. I. Гл. 144. М., 1993. С. 64.

²См.: Рим 2:16; 3:24—25; 9:15.

философия как свободная рефлексия раци­ональной мысли должна отличаться от ре­лигиозного откровения как по форме, так и по содержанию. Это различие лишь про­тивопоставило бы извне философию исто­рии христианской теологии и не дало бы возможности понять, как смогла филосо­фия истории, отделяясь от религиозной мысли, найти все же в ней свое начало.

Дело в том, что само содержание хрис­тианского откровения подразумевает необ­ходимость рациональной философии ис­тории. Христианство включает в себя от­кровение Священной истории. Но эта история, в которой беспрестанно проявля­ется прямое вмешательство Бога, есть лишь история избранного народа, то есть это история еврейского народа. И следо­вательно, за пределами откровения оста­ется действие Бога во всеобщей истории, и в частности во всей человеческой ис­тории после пришествия Христа. Если, стало быть, явлено, что история в ее цело­стности имеет смысл, то детали истолкова­ния отдаются инициативе свободного ра­зума.

К тому же для христианской мысли пути Бога неисповедимы. Разум, следовательно, волен истолковывать историю, но он по­стигает только позитивную реальность со­бытий, схваченных и истолкованных в их деталях, в их непосредственном конкрет­ном проявлении, без соотнесения с управ­ляющим ими божественным разумом. Кон-ституируясь в гегельянстве, философия ис­тории оказывается наследницей двух интеллектуальных традиций, не только противоположных между собой, но еще и противоположных идее интерпретации истории как рационально мыслимой цело­стности.

480

Первая традиция состоит в христиан­ской вере в Провидение. Вера действитель­но говорит о том, что история имеет значе­ние в своей целостности, но оно совершен-но "неопределенно"':

[Религиозная вера] есть то, что называют верой в провидение вообще, и она не дос­тигает определенности, не применяется к целому — к всеобъемлющему ходу все­мирной истории².

Другая традиция идет от конкретной ис­ториографии. Но эта последняя рассматри­вает события в их деталях и объясняет их исключительно причинами, которые назы­вают естественными

страсти людей, их гений, их действующие силы³.

Следовательно, с одной стороны, мы име­ем значащую целостность, но смысл ее ос­тается абстрактным и неопределенным, за­ключенным в "бесконечную глубину... пре­мудрости Божьей"⁴, и его нельзя отыскать ни в каком конкретном событии. С другой стороны, — обстоятельное видение кон­кретного, но сама эта обстоятельность про­тивостоит всякому видению целого. Таково противоречие, которое хочет преодолеть философия истории. История должна быть представлена как целостность, смысл кото­рой может быть расшифрован разумом не только в отношении целого, но и в деталях:

Только разум, взятый в его определении,

есть суть дела⁵.

Рациональность мира прежде всего позна­ется в науках о природе. Но вследствие некоторого рода атеизма "в области нрав­ственного мира"⁶ история всегда кажется иррациональной последовательностью со­бытий, подверженных случайностям обсто­ятельств и капризу индивидуальных воль. Однако "Дух пробуждается" и "приходит время", когда "мысль и понятие заявляют

' Гегель Г. В. Ф. Философия истории. Введе­ние // Соч. М.; Л., 1935. Т. VIII. С. 14. ² Там же. ³Там же.

⁴ Лейбниц Г. В. Рассуждение о метафизике. § 30 // Соч.: В 4 т. М., 1982. Т. 1. С. 155.

⁵ Гегель Г. В. Ф. Философия истории. Введе­ние // Соч. Т. VIII. С. 16.

' Гегель Г. В. Ф. Философия права. Преди­словие. М., 1990. С. 47.

свое право"⁷, право быть узнанными в ре­альности, которая более, чем природа, ду­ховна и рациональна, а именно в реальнос­ти свободного и сознательного действия человека внутри его истории.