Глава 9

ФИЛОСОФИЯ ПРИРОДЫ И ФИЛОСОФИЯ ДУХА

Математика подходит к действитель­ности с точки зрения ее самых абстракт­ных параметров. Естественные же и гу­манитарные науки рассматривают реаль­ность в ее богатейшей конкретности, осуществляя такое множество специальных исследований, что философии, как пред­ставляется, сегодня уже нечего добавить. Стремление создать философию природы или философию духа выглядит нынче как беспочвенная претензия. Фактически пос­ледние попытки такого рода восходят к Энгельсу, и обычно они встречаются с подозрением.

Однако у Канта есть важное замечание о том, что метафизическая точка зрения вносит в исследование реальности ради­кальное упрощение. В практике наук слож­ные проблемы представляются прямо-таки неразрешимыми из-за того, что челове­ческий ум теряется в бесчисленных деталях, по сути, чуждой ему реальности. Ме­тафизика же, в том виде, как ее можно понимать после Канта, имеет дело лишь с понятиями, при помощи которых сам разум осуществляет в науках объяснение действительности. Причем, в силу самой природы этих понятий, обращение к опыту мало что дает при решении возникающих здесь проблем. Опыта недостаточно для ответа на вопрос, конечен или бесконечен мир, как и для решения вопроса о том, является ли целенаправленность столь же законным принципом объяснения при­роды, как и детерминирующая причин­ность. Конечно, было бы бессмысленно рассуждать о таких понятиях, ничего не зная о подходах науки и ее реальных результатах. И конечно, развитие кон­цептуальной рефлексии в рамках самой науки должно содействовать углублению

метафизического исследования понятий. Можно, например, согласиться с тем, что природу причинности мы способны сегодня постичь яснее и точнее, чем это мог сделать Аристотель. Тем не менее остается фактом, что для решения проблем, связанных с употреблением по­нятий вообще, простое накопление знаний в рамках науки само по себе бесполезно. Самое большее, что оно может дать, — это конкретные примеры. Ну а "мно-гознание уму не научает"¹ — эта истина сегодня так же верна, как и во времена Гераклита. Действительно, наука — это прежде всего анализ реальности с по­мощью понятий, и лишь во вторую очередь она совершает собственно ме­тафизический ход мысли — рефлексию относительно содержания и обоснован­ности этих понятий.

При этом если говорить о современном этапе развития науки, то важнейшей про­блемой, связанной с использованием объяс­нительных понятий, является несомненно проблема, которую выдвинуло становление наук о человеке. Дело в том, что формиро­вание естественных наук происходило в процессе постоянного очищения их спосо­бов объяснения: из понимания природы стремились устранить все, что могло пока­заться антропоморфным. Когда же стали формироваться гуманитарные науки — ис­торически после естествознания, — то они унаследовали суть его объяснительных принципов. В результате они подходят к изучению человека на основе системы понятий, из которых было изгнано все, что напоминало человека, и, в частности, ис-

¹ Гераклит. 16 (40 DK) // Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М., 1989. С. 195.

315

ключены свобода, сознание и целенаправ­ленность. Такой подход, разумеется, пара­доксален. Поэтому надлежит заново рас­смотреть связь основных понятий, служа­щих для понимания природы и человека.