2 Указ. Соч. С. 103.

Швейцер в своем рассуждении ставит ряд важнейших вопросов: «Почему обоснование этики всегда удавалось лишь частично и эпизодически? Почему история этического мышления человечества является историей непостижимых состояний застоя и регресса? Почему нет здесь органического прогресса, при котором одна эпоха становится преемницей и продолжательницей достижений«предыдущей? Почему для нас этика — это разрушенный до основания город, в котором разные поколения — одно здесь, а другое там — пытаются кое-как обжиться?» Как это похоже на нашу сегодняшнюю ситуацию, не правда ли? И Швейцер отвечает себе словами Шопенгауэра: «Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно»²

3 Указ. Соч. С. 103..

Действительно, это очень трудно. «Как обосновать, как убедительно доказать, что человек должен быть добрым, а не злым, честным, справедливым, альтруистом, а не эгоистом и т. д. Всегда велись поиски некоего заложенного в самом себе основного принципа нравственного, который объединил бы в себе всю совокупность нравственных требований. Никогда, однако, не удавалось действительно сформулировать такой принцип. Разрабатывались лишь его элементы, которые выдавались за целое, пока возникающие трудности не разрушали иллюзию» ³.

В чем здесь дело? Почему с обоснованием эгоизма нет проблем, а с обоснованием альтруизма и всех других нравственных категорий возникают непреодолимые трудности?

Практически все стороны человеческой деятельности: хозяйственно-производственная, познавательная, бытовая и другие возникли в какой-то степени на уровне биологических популяций в процессе естественного отбора, в процессе борьбы за существование. Объединение людей в разные социумы увеличивало шансы в борьбе за существование — со стихийными силами природы, с другими племенами, способствовало охоте, земледелию, возникновению и развитию производства, различных хозяйственных отношений, в том числе товарно-денежных и т. д.

Возникает впечатление, что практически только один институт человеческого социума никак не вытекает из основного принципа развития живого, а именно из естественного отбора — это морально-нравственные принципы поведения людей.

Конечно, у социальных и высокоорганизованных стадных животных, например у высших обезьян, поведение членов стада или семьи, как известно, подчиняется определенным правилам и иногда удивительно напоминает человеческие отношения. Детальные этологические исследования показали, что взаимоотношения в группах животных регламентируются наследственно обусловленными программами поведения, инстинктами, которые приводят к строгой иерархической организации таких групп. Многие из наследственных программ, несомненно, можно рассматривать как некий «кодекс правил», как некую выработанную в процессе эволюции «мораль». Но очевидно, что «биологическая мораль» должна принципиально отличаться от истинных этических норм, формирующих культурное человеческое общество.

Мораль биологического происхождения лежит в рамках бессознательного, в рамках инстинктов, сформированных естественной эволюцией в процессе жестокой борьбы за существование. Этические нормы поведения в человеческом обществе преследуют совершенно другие цели, основаны на осознанном поведении с позиции свободы воли или свободы выбора. В социально развитом, достаточно культурном человеческом обществе кодексы правил, законы и моральный климат складывались не на основе поведенческих инстинктов высших животных, а формировались по существу заново на основе развитого личностного сознания и соотнесения себя, своего «я» с другими «я» или со многими другими «я».

Соотнесение себя с окружающими людьми и миром — условие для следующего.этапа, для осознания того, что я должен руководствоваться какими-то правилами или условиями, вступая в различные отношения с другими «я». Этот момент сам по себе очень важен в зарождении правовых институтов в человеческом обществе как мощный стимул для генерации таких условий или правил. Однако если таких кодексов очень много (в пределе — у каждой личности свой), то такое общество, по сути, живет без всяких правил. Поэтому следующий важный этап — создание такого свода правил, который устраивал бы всех людей данного общества, в идеале — одного для всех его членов.

Но в реальной жизни поведение человека нельзя целиком втиснуть в рамки какого-либо кодекса. Оно определяется некими неписанными внутренними для каждого человека правилами, морально-нравственными нормами. Именно они определяют, принципиален человек или беспринципен, честен или лжив, добр или зол, альтруист или эгоист и т. д. В конечном счете, истинная культура человека, в самом высоком смысле этого слова, определяется его этическим уровнем, его морально-нравственной сущностью.

Вместе с тем, как я уже отмечал, необходимость нравственного поведения, необходимость глубокой морали совершенно не вытекает из самой человеческой природы, если иметь в виду биологическое происхождение. Не связана она и с процессом познания окружающей природы, в том числе и самого человека. И наука и искусство сами по себе, по-видимому, безразличны к морали. Однако это утверждение, несомненно, требует какой-то аргументации.

Сначала по поводу науки. Можно ли мораль вывести из законов науки? На этот вопрос, по-моему, очень убедительный и весьма остроумный ответ дал знаменитый французский математик А. Пуанкаре. Вот что он писал: «В последнюю половину XIX века очень часто мечтали о создании научной морали ... Считали, что наука неоспоримым образом выявит моральные истины, как это она сделала с теоремами математики и с законами, высказанными физиками ... Ее предписания будут царить безраздельно, никто не посмеет ворчать против них, и больше не будет ни у кого мысли восстать против нравственного закона, как сейчас никто не помышляет выступать против теоремы трех перпендикуляров или против закона тяготения ... Я не колеблюсь ответить ... Не может быть научной морали и тем более не может быть безнравственной науки. И причина этого очень проста, эта причина, как бы сказать, чисто грамматическая.