Дробышевский

нятой Л.Г.Морганом вслед за многими предшествующими ему мыслителями классификации начального этапа общественной эво­ люции на два больших периода131. Не подлежало сомнению, что социальное развитие открывалось именно фазой дикости - преиму­ щественно присвоения людьми готовых продуктов (присваиваю­ щего хозяйства) . Она сменилась стадией земледелия и скотоводства, то есть производящей экономики, отрезок которой, предшествующий этапу цивилизации, относился Л.Г.Морганом к фазе варварства. Разграничительной линией между дикостью и варварством, по Л.Г.Моргану, являлось возникновение керамиче­ ского производства132, Новая информация о первобытной истории, добытая в конце XIX-XX вв., показала, что начало изготовления гончарных изделий выступало моментом процесса общественной трансформации, включавшего также появление неолитических каменных орудий, земледелия, скотоводства и т.д.133 Вместе с тем стало ясно, что решающим в этой системе элементов социального переустройства, получившего название неолитической револю­ ции , было именно складывание производящего хозяйства - эко­ номической основы всего последующего развития человечества135.

Отсюда вытекало, что эпохи дикости и варварства следовало разграничивать отнюдь не по признаку возникновения гончарства. Но и неолитическую революцию как таковую нельзя было считать надежным критерием перехода общества от этапа дикости к вар­ варству. Материалы археологических раскопок и этнографических экспедиций свидетельствовали о сильной дифференциации уров­ ней развития как палеолитических и мезолитических, так и современных общественных структур, базирующихся на присваивающем хозяйстве. Система удовлетворяемых потребно­ стей человека в некоторых социальных организмах охотников и собирателей, в том числе палеолитического и мезолитического прошлого, в силу ряда факторов136 была шире, а сам уровень по­ требления материальных и духовных благ выше, чем обычно в генетически исходных обществах земледельцев и скотоводов137. К тому же неолитические приемы изготовления каменных орудий и керамика были известны отдельным из общностей охотников-со­ бирателей и отсутствовали у части социальных систем примитив­ ных земледельцев и скотоводов138. В итоге значительным числом исследователей, подвергнувших критике схему исторического раз­ вития Л.Г.Моргана, было признано необходимым рассматривать в качестве начального исторического типа нецивилизованных соци­ альных организмов общественные структуры кочующих, или - как их еще именуют - низших, охотников-собирателей, обеспечивав-

61

шие удовлетворение более узкого спектра нужд людей, чем все остальные известные истории человеческие агрегаты139. Объеди­ нениями для реализации систем потребностей кочующих охотни­ ков-собирателей были локальные группы, насчитывавшие по

нескольку десятков человек, причем каждая состояла из ряда се­ мей140.

Относительно этапов дальнейшего социального прогресса в рам­ ках нецивилизованного общества было установлено, что переход людей к простейшему земледелию и скотоводству либо к оседлому охотничье-собирательскому хозяйству повсеместно поднимал их к новому типу общности, удовлетворявшей систему человеческих нужд, Это объединение было значительно крупнее локальной группы низших охотников-собирателей и обычно включало в свой состав сотни примитивных земледельцев и скотоводов или так называемых "высших" охотников-собирателей141. Чаще всего оно представляло собой деревенское сообщество142. В качестве засви­ детельствованных этнографами примеров такой социальной об­ щности могут СЛУЖИТЬ самоуправляющиеся и независимые

живущих в Венесуэле и северной Бразилии яномамо148. И, нако­

нец, последующее развитие земледелия и скотоводства приводило к складыванию вождества. Последнее - это реализовывавший со­ вокупность потребностей входящих в него людей общественный организм, который охватывал ряд подобного рода местных поселе­ ний149. Его структура, в частности,подробно описана Л.Д.Поспишилом у папуасов-капауку Новой Гвинеи150. Таким образом оказалось, что три исторических типа социальных объединений, определяющих без вмешательства извне свою внутреннюю жизнь и внешние отношения, функционируют до эпохи цивилизации. Она начинается, по мнению большинства ученых XX в., с тех пор, как общественный прогресс материализовался в довольно обшир­ ной совокупности культурных достижений человечества, главны­ ми из которых являются профессиональная специализация, письменность и город как тип поселения наряду с деревней151.

Как показало изучение делящихся на указанные исторические типы нецивилизованных общественных агрегатов, всякое из этих объединений, представляя собой взаимодействие входящих в него организаций, нацеленных на удовлетворение отдельных нужд их членов и групп таких надобностей, контактирует с окружающими его подобными социальными организмами, если полностью не изо­ лировано от них в силу действия природных факторов. Общий

62

порядок в нем поддерживается присутствующими здесь органами управления всей целостностью. Эти центральные управляющие структуры осуществляют формулирование и меры по обеспечению реализации общеобязательных для организма как целого норм. Такое нормативное регулирование дополняет и корректирует уси­ лия по нормативному регулированию, которые предпринимают управляющие системы составляющих целостность ассоциаций. Каждой из них свойственны собственные правила поведения, обя­ зательные только для ее членов. Причем отмеченные ассоциации делятся на два вида в зависимости от того, имеются в них или нет противостоящие друг другу управляющие и управляемые лица. В организациях с руководящими структурами, слитыми с руководи­ мой ими сферой в одно нерасторжимое целое, согласование поступ­ ков людей происходит посредством функционирования так называемых неинституциональных норм. Они складываются и претворяются в жизнь в самой стихии общения охватываемых эти­ ми довольно аморфными объединениями индивидов, не дифферен­ цированных на руководителей и подчиненных, и тем самым отличаются от обычно именуемых институциональными правил поведения других организаций. В них специализированные управ­ ляющие институты формулируют социальные нормы для тех, кем они руководят, а также обеспечивают принудительную реализа­ цию таких правил в случаях, когда обязанные ими руководство­ ваться лица не исполняют их добровольно152. Материальной фиксации норм на бумаге и работы с документами в ходе как институционального, так и неинституционального нормативного упорядочения человеческого поведения, естественно, нет. Но лю­ дям известны правила всех организаций, в рамках которых они действуют, в том числе общеобязательные нормы. И каждый чело­

век принимает в расчет эти правила, управляя своим поведени­ ем153.

К очерченной теоретической схеме ныне в целом близки выводы части авторитетных специалистов на Западе. Однако в нашей стра­ не ведущие ученые в области истории и этнографии, а за ними и большинство исследователей в остальных общественных науках разделяют ее в гораздо меньшей степени. В отечественной научной литературе обычно не оспаривается наличие с самого начала чело­ веческой истории общественных организмов, являющихся относи­ тельно самостоятельными по отношению к остальным подобным объединениям154, так что каждый из них в основном удовлетворяет систему потребностей своих членов. Причем всякая указанная со­ циальная целостность включает в себя организации людей, пред-

63

отделяющие собой ее части В российских публикациях, в част­ ности, подчеркивается, что явление этнической непрерывности в нецивилизованную эпоху свидетельствует лишь о смазанности границ между общественными агрегатами, но не об отсутствии их вообще156. Однако господствующие в отечественной науке теоре­ тические представления о характере нормативного регулирования в социальных целостностях, не достигших цивилизации, не ориен­ тируют исследователей видеть здесь, причем с момента социогенеза, несколько видов нормативного регулирования, в том числе

общеобязательное, в каждом существующем независимо обще­ ственном организме157.

Эти превалирующие взгляды в основном сводятся к двум распро­ страненным теоретическим подходам к пониманию нормативного регулирования на этапах эволюции человечества, предшествую­ щих цивилизации. С точки зрения одной группы отечественных ученых, обществу с самого начала его функционирования присуща какая-либо одна из подсистем системы социальных норм, нормаль­ но действующей в цивилизованном обществе, чаще всего мораль­

ные правила 58. Так, например, В.Г.Иванов отмечает, что исторически мораль - "первый способ социальной регуляции, ко­ торая направлена на согласование действий индивидов, составля­ ющих некоторую общность"159. В ходе исторического развития к моральным нормам постепенно добавляются друг за другом осталь­ ные подсистемы системы социальных норм, свойственной эпохе

160

цивилизации Согласно мнению части других отечественных исследователей

социальные нормы в обществе, не достигшем уровня цивилизации, "не были правовыми нормами, так как там, где еще нет государст­ ва, не может быть и предписанной им совокупности обязательных норм, называемой правом. Но они не были и обычными нравствен­ ными, моральными нормами, так как общество принуждало к их соблюдению не менее жестко, чем позднее государство к соблюде­ нию норм права. По существу, это были еще не дифференцирован­ ные обязательные правила поведения" 6 , которые,

162

соответственно, и именуются мононормами Очевидно, что в первой из изложенных позиций отечественных

авторов положение об изначальном отсутствии разделения соци­ альных норм общества на различные виды присутствует тоже, ибо разделяющие ее специалисты правила поведения, которые суще­ ствовали на первых этапах развития человечества до цивилиза­ ции, уподобляют какому-либо одному из подразделений системы социальных норм, действующей в цивилизованных социальных

64

организмах. Но придерживающиеся данной концептуальной схе­ мы ученые считают, что уже на одной из стадий развития нециви­ лизованного общества его нормативная система становится дифференцированной, В охарактеризованной же позиции о мононорматике до цивилизации вопрос о расчленении на различные виды социальных норм общества в эту эпоху снимается полностью. Правда, в последние годы некоторые сторонники точки зрения о первобытных мононормах также стали вести речь о выделении из последних отдельных видов правил поведения еще до утверждения цивилизованных форм общественной жизни, в силу чего очерчен­ ные мнения отечественных ученых о первобытном нормативном регулировании сближаются по своему содержанию163.

Отрицание дифференцированности нормативной системы не­ цивилизованного общества на всех либо на отдельных этапах его развития на отличающиеся друг от друга разновидности правил поведения, включая общеобязательные нормы, нередко обосновы­ вается в российской научной литературе тем, что до цивилизации имела место нерасчлененность общественной жизни на различные сферы. Обыкновенно указывается, что такой синкретизм социаль­ ной практики, отражаясь в нормативной системе общества, обус­ ловливает и се слитность, то есть отсутствие различных видов социальных норм. В ходе эволюции общества на пути к цивилиза­ ции синкретизм социальной жизни постепенно преодолевается по­ средством ее расчленения на экономическую, политическую, нравственную, правовую и иные сферы. Отмеченное разделение предполагает складывание нескольких разновидностей социаль­ ных норм, соответствующих указанным сферам, в том числе и

164

правовых Следует заметить, что мысль о недифференцированности соци­

альных норм на отдельные виды в начале истории человечества, в том числе и вплоть до наступления цивилизации, воспринимается

вкачестве верной и рядом современных западных ученых165, хотя

впоследнее время находит среди них меньше сторонников, чем имела несколько десятилетий назад166. Причем она, равно как и ее упомянутая логическая предпосылка^ именно идея о синкретизме общественной практики на первых этапах функционирования че­ ловеческого общества, - отнюдь не изобретение науки XX в., по­ скольку оба эти представления присутствовали в отечественном и зарубежном обществоведении и раньше. Так, например, в 1894 г, Б.Н.Чичерин отмечал, что "на первых ступенях человеческого развития различные союзы, патриархальный, гражданский, цер­ ковный и государственный, еще не разделяются; человеческое об-

65

щежитие находится в слитном состоянии" , Тогда же Н.М.Коркунов, восприняв теоретическую позицию Г.С.Мэйна, в соответст­ вии с которой "выделение права от нравственности и религии от права было плодом" не "раннего периода развития человеческой мысли", а "более высокой степени умственного развития"168, констатировал:"Обособление права от нравственности и религии есть сравнительно позднейшее явление. Первоначально право, нравст­ венность, религия, приличие все это смешивается воедино"164. И задолго до перечисленных авторов о существовании лишь одного вида социальных норм на начальной стадии истории человечества писал Д.Остин, считавший, что в результате выхода общества из естественного состояния, которое упорядочивалось нормами мора­ ли, к ним добавилось право - качественно иные правила поведения, свойственные исключительно политической организации обще­ ства170. В свою очередь, воззрения Д.Остина на нормативное регу­ лирование в глубокой древности значительной частью своего содержания обязаны работам многочисленных предшествовавших ему обществоведов, предложивших разнообразные интерпретации уже охарактеризованного греко-римского учения о естественном состоянии и договорном происхождении политической организа­ ции общества и права.

Представление о недифференцированности древнейших соци­ альных норм на несколько видов для всех разделяющих его запад­ ных ученых вытекает из их убеждения в коренном отличии первоначального способа организации человечества от последую­ щего. И очень многие из этих исследователей при характеристике постулируемых ими основополагающих различий нецивилизован­ ных и цивилизованных форм общественной жизни не ограничива­ ются указанием на синкретизм первых и расчленение на отдельные сферы вторых, а дают значительно более глубокий анализ того, что означают отмеченные слитность и дифференцированность обще­ ственной практики. Согласно их взглядам взаимодействие незави­ симых социальных организмов (каждый из которых расчленен на ряд общественных организаций с соответствующими внутриорганизационными системами управления, осуществляющими инсти­ туциональную и неинституциональную формы нормативного регулирования, и обладает, кроме того, центральной руководящей структурой, формулирующей и проводящей в жизнь общеобяза­ тельные для него как целостности институциональные правила поведения) возникло в человеческом обществе спустя некоторое время после его образования. Причем значительная часть исследо­ вателей считает, что это произошло лишь с достижением челове-

66

чеством ступени цивилизации. Ранее всякий из находящихся во взаимных контактах общественных агрегатов, которые удовлетво­ ряют совокупности потребностей объединяемых ими людей, не имел в своем составе, наряду с иными организациями, отделенного от них центрального управляющего аппарата, призванного форму­ лировать и принудительно реализовывать институциональные об­ щеобязательные нормы171. Естественно поэтому, что в нем не было гаких правил, дифференцированных их происхождением от ос­ тальных действовавших здесь социальных норм, обыкновенно от­ носимых в западном обществоведении к одной категории - правилам морали172. Более того, некоторые зарубежные авторы вообще отрицают наличие какого бы то ни было институциональ­ ного нормативного регулирования на начальных стадиях истории человечества173. Тем самым, как заметил Л.Д.Поспишил, они ис­ ключают то, что организации, функционирующие в пределах со­ циального организма, который удовлетворяет совокупность нужд своих членов, способны регулировать поведение охватываемых ими лиц "формулируемыми и применяемыми лидерами этих групп системами норм, которые в их существенных чертах весьма похо­ жи на действующее в рамках общества как целостности право"174.

Идею о фундаментальных отличиях первоначального способа организации человечества от последующего детально разработал в свое время еще Д.Локк, полагавший, что первоначально люди жи­ ли "вместе согласно разуму, без кого-либо, повелевающего всеми ими"175, без "установленного, определенного, известного закона, который был бы признан и допущен по общему согласию в качестве нормы справедливости и несправедливости и служил бы тем общим мерилом, при помощи которого разрешались бы... все споры; нако­ нец, без знающего и беспристрастного судьи, который обладал бы властью разрешать все затруднения в соответствии с установлен­ ным законом", и без "силы, которая могла бы подкрепить и под­ держать справедливый приговор и привести его в исполнение . Во многом аналогичных взглядов придерживались также такие известные западные ученые XIX - XX вв., как Г.С.Мэйн, Е.Эрлих, Д.Дикинсон, Г.Кельзен и Г.Л.А.Харт177, Последний из них обоб­ щил ряд описаний древнейшей общественной организации, сде­ ланных предшествовавшими ему мыслителями, которые, наряду с иными материалами, руководствовались отмеченными положени­ ями ДЛокка. Созданная ГЛ.А.Хартом теоретическая модель упо­ рядочения социальной жизни в первоначальном человеческом обществе вобрала в себя введенные в науку этими исследователями разнообразные характеристики процесса поддержания людьми по-

67

рядка посредством нормативного регулирования в глубокой древ­ ности '. Поэтому именно ее целесообразно здесь подробно изло­ жить для того, чтобы получить наиболее полное представление обо всех таких чертах.

В наиболее удаленных в прошлое социальных организмах, от­ мечает Г.Л.А.Харт вслед за Г.Кельзеном, "возможно, не было ни­ чего соответствующего ясному различию, имеющему место в более развитых обществах, между правовыми и моральными норма ми"174, понимая под вторыми все существующие в общественной целостности, реализующей систему НУЖД ее членов, правила повсдения, кроме правовых норм . Г.Л.А.Харт именует теоретически предполагаемые им единые нормы древнейшего общества "первич­ ными обязательными правилами". Согласно его взглядам такие «нормы, по которым живет группа, не формируют систему, а про­ сто являются совокупностью отдельных стандартов без какого-ли­ бо удостоверяющего или общего знака, за исключением, конечно, того, что они являются правилами, которые определенная группа людей принимает. Они будут в этом отношении напоминать наши собственные нормы этикета. Отсюда, если возникнут сомнения относительно того, что собой представляют правила или относи­ тельно точных рамок некоторой конкретной нормы, то не будет никакой процедуры для разрешения этих сомнений либо путем ссылки на авторитетный текст, либо на должностное лицо, чьи декларации по рассматриваемому вопросу являются авторитетны­ ми. Ибо, ясно, подобная процедура и признание либо авторитетно­ го текста, либо лиц немыслимы без существования правил типа, отличного об обязательных норм, которые ex hypothesi являются всем тем, что группа имеет. Этот дефект в простой социальной структуре первичных правил мы можем назвать ее неопределенно­ стью.

Второй дефект есть статический характер отмеченных норм. Способами изменения в правилах, известными в таком обществе, будут медленный процесс роста, посредством которого курсы пове­ дения, некогда рассматриваемые необязательными, сначала ста­ новятся привычными или обычными, а затем обязательными; и противоположный процесс разложения, когда отклонения, с кото­ рыми некогда обходились сурово, сначала терпятся, а затем прохо­ дят незамеченными. В таком обществе не будет никакого способа умышленного приспособления норм к изменяющимся обстоятель­ ствам путем либо удаления старых, либо введения новых правил: ибо, снова, возможность этого предполагает наличие норм иного типа, чем первичные обязательные правила, которые только и

68

функционируют в данном обществе. В крайнем случае... не только не было бы никакого пути умышленного изменения... норм, но обязанности, которые возникают на их основе в конкретных слу­ чаях, не могли бы быть изменены или модифицированы умышлен­ ным выбором индивида. Каждый индивид просто имел бы статичные обязанности... делать определенные вещи или воздер­ живаться от этого ... . Ибо ... операции освобождения от выполне­ ния обязанности или переноса ее с одного лица на другое создают изменения в исходных позициях индивидов при первичных обяза­ тельных правилах. И для того, чтобы указанные операции были возможны, должны быть нормы типа, отличного от первичных правил.

Третий дефект этой простой формы общественной жизни не­ эффективность диффузного социального нажима, которым нормы поддерживаются. Споры относительно того, было или не было на­ рушено признанное правило, ... будут продолжаться бесконечно, ибо нет никакого органа, специально уполномоченного устанавли­ вать окончательно и властно факт нарушения. Отсутствие таких окончательных и властных установлений должно быть отделено от связанной с этим еще одной слабости. Речь идет о том, что наказа­ ния за нарушения норм и другие формы социального нажима, включая использование физической силы, не проводятся в жизнь специальным органом, а оставляются для реализации потерпев шим или группе в целом. Очевидно, что излишняя грата времени, предполагаемая неорганизованными усилиями группы по поимке и наказанию нарушителей, и тлеющая кровная месть, которая является возможным результатом помощи потерпевших ... самим себе при отсутствии официальной монополии на "санкции", могут быть серьезными»181.

Ранее отмеченный факт уменьшения в западной науке в послед нне десятилетия количества сторонников подобных представлений о нерасчлененности социальных норм на отдельные виды в неци­ вилизованных общественных агрегатах отчасти объясняется тем, что на Западе в это время приведенное в предыдущем изложении мнение о глубоком контрасте между нерасчлененностью обще ственной жизни в нецивилизованных социальных организмах и,се разделением на различные сферы в условиях цивилизации было отвергнуто рядом авторитетных специалистов. Тем самым они вы­ ступили и против всех описанных более детальных научных пред ставлений об основополагающих отличиях первоначальной социальной организации человечества от последующей, конкрети зирующих такое мнение.

69

В ходе размышлений о функционировании человеческого обще­ ства на различных этапах его истории эти ученые^ во-первых, сформулировали теоретическую позицию о многофункционально­ сти нецивилизованной социальной структуры, выраженную, в ча­ стности, М.Салинзом. В интерпретации последнего она такова. В предшествующем цивилизации обществе «мы не найдем специаль­ но выделенных среди всего другого 'экономики" или "управле­ ния", а существуют только социальные группы и отношения с многочисленными функциями, которые мы разграничиваем как экономическую, политическую и т.д.»182; говорит ь здесь об эконо­ мике как о структурной части общественной жизни - значит вести речь о том, чего нет. «Структурно "экономика" не существует. Это не организация, выделенная наряду с другими и отличная от них, а нечто, что генерализованные социальные группы и отношения ...

делают. Экономика есть скорее функция общества, чем структу­ ра» . В понимании М.Салинза, «экономика рассматривается как процесс воспроизводства общества... Никакое социальное отноше­ ние, институт или система институтов не являются сами по себе "экономическими". Любой институт, ... если он имеет существен­ ное значение для воспроизводства общества, может быть помещен

вэкономический контекст и рассмотрен частью экономического процесса. Тот же самый институт может быть в такой же или даже

вбольшей степени включен в политический процесс и таким обра­ зом с выгодой рассматриваем также в политическом контексте. Этот способ рассмотрения экономики или политики, либо ... рели

гии, образования и любого числа других культурных процессов диктуется природой примитивной культуры»184. В целом, делает окончательный вывод М.Салинз, до цивилизации имеет место об­ щество, в котором «экономическое", "социальное", "политиче­ ское" и "религиозное" являются одинаково (огульно)

организованными одними и теми же отношениями и смешанными

185

в одних и тех же действиях» Во-вторых,'указанные специалисты, базируясь на многолетнем

изучении сходства и различий человеческих обществ до и после вступления в эпоху цивилизации, во многом экстраполировали приведенные суждения М.Салинза на цивилизованные социаль­ ные организмы186, установив, что "включающая в себя связки организаций и функций, целей и средств социальная жизнь" на всех этапах ее развития "отнюдь не состоит из ряда сфер, чьи отношения друг с другом есть отношения внешних объектов . С этим выводом нельзя не согласиться, так как он соответствует действительности; и можно только приветствовать, что отмечен

70-