Дробышевский

жизнь через веления низших подразделений государственного ме­ ханизма. В предшествующем изложении уже констатировалась именно эта ситуация в политиях, где низшему эшелону государст­ венного механизма предоставлены широкие правотворческие пол­ номочия. Тем более так обстоят дела, если права низших государственных органов являются узкими. Иными словами, дан­ ные общеполитийные руководящие структуры ни в одном государ­ стве не имеют полной свободы усмотрения и везде в большей или меньшей степени конкретизируют предписания вышестоящих го­ сударственных органов. Во всякой политической организации об­ щества информация, имеющаяся в самых абстрактных общеобязательных велениях, не теряется, а переносится в свои более конкретные ипостаси и в конечном счете реализуется в дей­ ствиях массы охватываемых политическим телом лиц, когда ис­ полняются предписания административных и судебных органов низшего звена.

Другое дело, что из этого правила во всех политиях имеются исключения. Более того, без них функционирование максималь­ ной политической организации невозможно. По существу, только лишь если мысленно представить гипотетическое политическое тело с системой права, начисто лишенной внутренних противоре­ чий, то здесь наиболее конкретное предписание заключает в себе в совершенно неискаженном виде содержание самого общего веле­ ния, которое, в свою очередь, является точной абстракцией всех более конкретных предписаний. Но этого нет в реально существу­ ющих государствах, где "в действительности право никогда не может стать полностью логичной системой"110, поскольку не ста­ вятся под сомнение ни сами имеющиеся в них разнообразные соци­ альные противоречия, ни то, что они отражаются в системе права111. Однако из факта проявления закономерности реализа­ ции общеобязательных норм высших государственных органов не во всех, а в большинстве случаев ее предполагаемого действия отнюдь не следует, что она вообще не существует.

Сказанное об отличающихся друг от друга концепциях права как системы общеобязательных правил поведения обнаруживает, что две из них явно искажают реальную картину общеобязатель­ ного нормативного регулирования там, где присутствуют в право­ вой идеологии. Это легализм в чистом виде и признание правом совокупности предписаний должного только низших подразделе­ ний государственного аппарата112. В то же время в целом соответ­ ствуют закономерностям обслуживаемой ими политической жизни версии легализма, которые включают ранее охарактеризо-

31

ванные примиряющие его с действительностью конструктивные механизмы, а также рассмотрение в качестве права совокупности принудительно реализуемых государственными органами обще­ обязательных социальных норм, сформулированных субъектами правотворчества в государственном аппарат': и за его пределами, Тем не менее все нормативные' концепции права, независимо от степени точности отражения каждой из них реалий политического управления, имеют общие черты, достаточные, по мнению некото­ рых специалистов для объединения отмеченных теоретических моделей под одной рубрикой - правовой позитивизм В частности, взгляды всех правовых позитивистов едины, констатирует Р.Двор кин, в том. что они разделяют следующее определение права: «Право сообщества есть совокупность специальных правил, ис­ пользуемых сообществом прямо или косвенно с целью определе­ ния, какое поведение будет наказываться пли принудительно проводиться в жизнь общественной властью. Эти специальные пра­ вила могут быть установлены и выделены при применении специ фических критериев, гестов, которые связаны не с содержанием указанных правил, а с их происхождением или со способом, кото рым они были приняты или развиты. Упомянутые тесты происхож дения могут быть использованы, чтобы отграничить действительные правовые нормы от поддельных (правил, которые юристы и тяжущиеся неправильно принимают в качестве норм права), а также от других видов социальных норм (обычно рассмат­ риваемых в качестве "моральных норм), которым сообщество следует, но которые оно отнюдь не проводит в жизнь силой через общественную власть» . Причем правовые позитивисты убежде­ ны, что "любой вид содержания может быть правом. Нет никакого человеческого поведения, которое как гаковое не могло бы бьш.

..114

содержанием правовой нормы Поскольку в наше время многие юристы в целом придержива­

ются очерченного концептуального подход^ в одной из его моди­ фикаций, то это - господствующая в мировой юриспруденции теоретическая позиция относительно понимания права. Она же имеет и самые богатые исторические традиции. Для большинства исследователей-правоведов прошлого право это общеобязатель­ ные социальные нормы в политиях 1л По свидетельству Р.Паунда, таков старейший смысл, вкладываемый юристами в термин "пра­ во" Как он отмечает, "обычно до Канта и очень широко в последующую эпоху право трактовалось именно как совокупность общеобязательных правил поведения"117.

У1

Правоведы, развивающие естественно-правовую доктрину, принимают трактовку права как системы установленных государ­ ственными органами предписаний должного в качестве исходного пункта своих теоретических построений и формулируют цели, к реализации которых, с точки зрения этих теоретиков, общеобяза­ тельное нормативное регулирование следует направить. Кроме то­ го, они пытаются сконструировать модели правовых норм, по своему содержанию в полной мере отвечающие определенным ими целям правового регулирования. Одновременно стоящие на пози­ циях естественно-правовой доктрины юристы добиваются, чтобы действующие правовые нормы воплощали в себе отмеченные мо­ дели. В частности, они прилагают значительные усилия для уста­ новления того, какие требования необходимо предъявлять к новым правовым нормам, вводимым в действие в государстве, для реали­ зации целей общеобязательного нормативного регулирования125.

Суть естественно-правовых теорий и их позитивную роль в пра­ вовом регулировании прекрасно охарактеризовал Д.Дикинсон: «Люди, с тех пор как они начали размышлять о праве, всегда были очарованы представлением о системе идеального права, которому действующее право должно соответствовать, но никогда полностью не соответствует. Под наименованием "естественное право" это идеальное право, выводимое из присутствующих в обществе мо­ ральных устремлений философами, прорицателями и судьями, да­ вало не только образец и модель, но и мощный стимул для изменений и дополнений права данного времени и места. Конечно, такое идеальное право могло влиять на существующее право толь­ ко постольку, поскольку части его время от времени формулирова­ лись в качестве норм действующего права и претворялись в жизнь законодателями и судьями. Естественно, что этот идеал был нео­ динаков не только в разные периоды, но и у различных мыслите­ лей. И все же в целом стремление к нему обычно представляло собой усилие раскрыть и реализовать фундаментальные человече­ ские ценности, и судья, находившийся под влиянием этой концеп­ ции, главным образом делал то, что он мог, для строительства права в соответствии с лучшими данными своей эпохи»126.

Как свидетельствует история, до реализации на практике пред­ лагаемых идеалов совершенного права дело доходит отнюдь не всегда. Иногда их создатели, неспособные добиться фактического изменения существующего права, согласно своим представлениям, тем не менее не желают и ограничиваться констатацией несоответ­ ствия функционирующих правовых норм сформулированным ими идеальным моделям. В таких случаях они нередко заявляют, что

34

действующие общеобязательные правила не заслуживают назва­ ния "права'\ являются произволом и узаконенным беззаконием. В частности, следуя именно этой логике, Августин Блаженный ха­ рактеризовал как общество без права Римскую империю, а неко­ торые юристы конца XVIII в.утверждали об отсутствии права во Франции после событий 1789-1793 гт. На том же самом логическом фундаменте выросли идеи о политических режимах без права в России после 1917 г. и в Германии в 1933-1945 гт, 127.

Подобные заявления, типичные для многих естественно-право­ вых теорий прошлого и современности, могут быть расценены только как иллюзорные. Доверять им - значит принимать желае­ мое их авторами за действительное и тем самым совершать ошиб­ ку, от которой предостерегал еще Д.Остин, Как известно, в "Предмете юриспруденции' он отмечал: "Существование права - это одна вешь, а его достоинство или недостаток - это другая вещь. Существует право или не существует - это одно исследование; согласуется право с каким-либо стандартом или не согласуется - это другое исследование. Действующее право является правом, даже если оказывается, что оно нам не нравится или отличается от текста, который мы одобряем"128.

В то время как правовые позитивисты отграничивают юридиче­ ские нормы от смежных с ними явлений, а сторонники естествен­ но-правовых концепций прилагают усилия для улучшения содержания этих правил, юристы, связавшие свое творчество с социологическим направлением в юриспруденции в указанном широком его понимании, озабочены другим. Признавая необходи­ мость позитивистской трактовки права как системы общеобяза­ тельных предписаний должного1 , они исследуют правовые нормы как явления человеческого мышления в максимальной пол­ итической организации, а именно - как правила специфической совместной деятельности, существующие в сознании ее участни­ ков и лишь материально фиксирующиеся во многих случаях в правовых нормативных актах130. Социологический теоретический подход к праву неразрывно связан с постижением становления и реализации общеобязательных правил в сознании людей, фак­ торов, на это влияющих, соотношения "жизни" права в субъектив­ ной сфере граждан государства и ее отражения в предписаниях государственных органов, а также воздействия последних на про­ цесс формирования и изменения общеобязательных норм в инди­ видуальном, групповом и общественном сознании131.

Методологической базой перечисленных конкретных областей исследования в русле социологического направления в юриспру-

35

денции выступает адекватный действительности постулат: для все­ стороннего познания права важно фокусировать внимание не толь­ ко на его собственной системе, но и на праве в системе общественных отношений. Если изучение системы права - в основ­ ном сфера приложения сил правовых позитивистов, то юристы, работающие в рамках социологического направления в юриспру­ денции, после обнаружения того, как существуют в обществе юри дические нормы, далее главным образом занимаются установлением многообразных связей права с остальными соци­ альными явлениями132.

Вступив на этот путь, они в конечном счете, как правило, нахо­ дят, что в политической организации общества нет феноменов, так или иначе не связанных с действующим в ней правом - не форми­ рующихся под его влиянием и не накладывающих на право свой отпечаток. Поэтому полем исследования юриста, придерживаю­ щегося социологического подхода к праву, обычно оказывается вся совокупность общественных отношений в политическом теле, пра-

133

во которого он пытается постичь .

Идею о столь широком поле исследования правоведы-теоретики нередко адресуют практикующим юристам в форме объявления правом всей системы поведения людей в пределах политической организации общества134. Эта трактовка права несостоятельна, поскольку расходится с ранее указанной традиционной для право­ ведения функцией определения права: установлением того, чем полития как целостность приказывает руководствоваться в качест­ ве образца или нормы субъектам свойственной ей политической жизни. Определением права всегда должен передаваться идеал поведения людей, который они обязаны воплощать на практике135. Если же право отождествляется с совокупностью фактических че ловеческих поступков таким образом, что в самом понятии права подобного рода идеал не присутствует, то, как верно заметил Л.Д.Поспишил, в связи с утратой своей функциональной роли в упорядочении действий людей "концепция права становится со­ вершенно излишней"136.

Это не означает, что ориентация практикующих юристов на познание всей совокупности общественных отношений в полит­ иях, где они работают, неуместна. Как указание на то, до каких пределов юрист-практик должен распространять свое исследова­ ние при применении общеобязательных норм в конкретной ситуа­ ции политического властвования (т.е.что он призван проследить все их и ее связи и опосредствования, чтобы достойно выполнить возложенную на него задачу), такая ориентация, безусловно, име-

36

1

"весь строй политического общежития держится на праве" , при­ давая тем самым и праву статус явления, естественного для чело­ веческой природы.

С точки зрения Аристотеля, разнообразие существующих у на­ родов мира политико-правовых систем не противоречит идее о естественности политики и права. Он считает, что имеется обще­ человеческое "естественное право", в котором отражены основы политической организации общества как "естественной формы" человеческого общежития. По Аристотелю, естественное право со­ ставляют общие моменты в правовых системах всех коллективов людей8.

Многочисленные греко-римские сторонники описанных воззре­ ний Аристотеля предполагали, что естественное право воплощено в постоянных во все времена и у всех народов нормах9. В Древнем Риме эти правила зачастую отождествлялись юристами с совокуп­ ностью предписаний так называемого "права народов"10. Само существование естественного права считалось неоспоримым свиде­ тельством того, что всякий человек немыслим вне некой вообража­ емой всемирной человеческой общности людей, по отношению к которой "все остальные государства только отдельные домохозяй­ ства" , а именно является "космополитом"1 , то есть граждани­ ном мира, представляющего собой "единое государство"13. Произведения античных авторов содержат множество образцов подобного рода рассуждений о связи естественного права и его политической базы. Например, один из них, обосновывая сущест вование единой для всех людей политико-правовой системы, ут­ верждает: "Если духовное начало у нас общее, то общим будет и разум, в силу которого мы являемся существами разумными. Если так, то и разум, повелевающий, что делать и чего не делать, тоже будет общим; если так, то и закон общий, если так, то мы граждане. Следовательно, мы причастны какому-нибудь гражданскому уст­ ройству, а мир подобен Граду. Ибо кто мог бы указать на какое-ни­ будь другое общее устройство, которому был бы причастен весь род человеческий? Отсюда-то, из этого Града, и духовное начало в нас, и разумное, и закон"14.

Поддерживавшие идею о естественности политики и права гре­ ко-римские мыслители изложили главные постулаты своего уче­ ния об имманентности политико-юридических феноменов всякому человеческому обществу ясно и в лаконичной форме. В частности, их теоретическая позиция об историческом месте права дошла до нас через тысячелетия в знаменитом римском изречении "ubi societas, ibi jus"15 ("Везде, где есть общество, есть и право"). Не

39

менее четко сформулирован и взгляд этих мыслителей о наличии на всем протяжении эпохи существования человечества политиче­ ской организации общества.Например, Марк Аврелий, характери­ зуя идею повторяемости событий, подразумеваемую влиятельной в Древней Греции и Древнем Риме концепцией цикличности и кругооборота исторического процесса, констатирует: "Куда ни по­ вернись, всюду найдешь одно и то же: оно составляет содержание истории древней, средней и новой, к нему же сводится в данный момент жизнь государств и отдельных домохозяйств. ...Оглянись на прошедшее: сколько переворотов пережили уже государства! Можно предвидеть и будущее. Ведь оно будет совершенно в том же роде и не выйдет из ритма происходящего ныне. Поэтому ...безраз­ лично, будешь ли ты наблюдать человеческую жизнь в течение сорока лет или же десяти тысяч лет. Ибо что увидишь ты нового?"16

Такое воззрение на исторический процесс и место в нем полити­ ки и права резко контрастирует со свойственными некоторым гре­ ко-римским авторам взглядами иного рода. В соответствии с ними

вистории человечества, начиная с самой глубокой древности, по­ стоянно происходят необратимые изменения. Одним из них было появление политической организации общества и права, которые

вначальный период существования людей отсутствовали17. Древнейшее прошлое человеческого рода эти мыслители пред­

ставляли себе как его "естественное" или "природное" состоя­ ние18. С точки зрения одних авторов, "естественная" жизнь людей была гармоничной и полностью справедливой19. Как писал Ови­ дий, "золотой век был сначала, когда человек... не знал никаких правил, а руководствовался неиспорченным разумом", доброволь­ но "делая благие дела" без какой-либо угрозы наказаниями за плохие поступки20. Общество не было разделено на угнетателей и угнетенных, и не существовало права и судей. Все было безопасно, так как человек охранялся совестью своих товарищей21, Причем, как отмечал Сенека, у первых людей не только "царила справед­ ливость", но и не было войн, а "благами земли" они "все сообща

22

владели" . Затем, по мнению этой группы авторов, человеческая жизнь постепенно ухудшалась23,

С точки зрения других античных «авторов, в самой глубокой древности "золотого века" не было. Люди жили разрозненно, без регулирования отношений друге другом, в нищете и невежестве24.

Они "общего блага ... не блюли, и в сношеньях взаимных были обычаи им и законы совсем неизвестны. Всякий, добыча кому по­ падалась, ее произвольно брал себе сам, о себе лишь одном посто­ янно заботясь"25. Однако со временем человеческая жизнь

40