10. В начале хх века в России, в отличие от Западной Европы,

сохранился интерес не только к технике изучения источника, а и к

источнику как к главной цели исследования. Ведущее место в

разработке подобных взглядов сыграл труд А.С. Лаппо-Данилевского

(1863-1918) «Методология истории» (1911-1913). Исследования А.С.

Лаппо-Данилевского были важным этапом по пути оформления

источниковедения как научной дисциплины.

Процесс оформления источниковедения совпал с изменениями

взглядов общества на место исторических знаний в жизни человека. В

первой половине ХХ века в могущество техники и естествознания

вызвали снижение интереса к гуманитарным дисциплинам, в том

числе к истории. Это также объяснялось разочарованием в

прогнозирующих возможностях исторической науки и социальных

наук в целом.

На недоверие к исторической науке и другим наукам о человеке

оказало влияние и противоречие между технической мощью

человечества, и неспособностью использовать ее для своей пользы.

Оно проявилось, в частности, в мировых войнах, массовых движениях

нового, нетрадиционного типа, возникновении на их основе

тоталитарных режимов, геноциде в невиданных до этого масштабах.

После первой мировой войны представления о мире изменились,

а идеи единства мирового исторического процесса и влияния его

событий на судьбу личности стали осознаваться не только через

аудитории университетов, но и из непосредственных жизненных

впечатлений.

В связи с этим подвергались переосмыслению привычные

представления об историческом источнике и пути выявления

исторической истины с помощью профессиональных средств,

которыми располагает историк. Поэтому французские историки Л.

Февр (1878-1956) и М. Блок (1886-1944), основавшие

методологический журнал «Анналы экономической и социальной

истории», настаивали на новом подходе к источникам – с

использованием методов географии, психологии, экономики,

социологии. На основе этих подходов расширялись

междисциплинарные контакты историков для получения данных за

счет сведений других гуманитарных наук, а также естественных наук.__ В то же время специалисты, пришедшие в 1920-е гг. в

историческую науку (в отличие от основателей журнала и «Школы

Анналов», которые призывали коллег отказаться только от

устаревшего, обязательно сохраняя исследовательские навыки

предшественников), стали отрицательно относиться к трудовому

академическому профессионализму. Необходимость изучения

истории, а, следовательно, и критического отношения к источникам

стала подвергаться сомнению.

В условиях, возникших в этот период тоталитарных режимов,

историческое знание было беспрекословно подчинено политике.

Немецкий архивовед П. Гофман в 1933 г. выразил идею,

воплощавшуюся в нацистской Германии в жизнь: «Они должны давать

исторические подтверждения, способствующие упрочнению того

нового духовного содержания, которое вложил в государство вождь

национального движения Адольф Гитлер». По мнению П. Гофмана,

немецкий архивист должен был сознавать «свой долг не только в том,

чтобы сохранять историю, но и в том, чтоб творить ее».1

Аналогичный процесс происходил в Советской стране. В 1917-

1922 гг. российские ученые, близкие по своим методологическим

взглядам к А.С. Лаппо-Данилевскому опубликовали свои труды,

которые характеризовались серьезным теоретическим уровнем и

конкретным анализом проблем методологии гуманитарного

исследования, в том числе и источниковедения. Однако с 1923 г. эти

направления исторических изысканий были закрыты. Новая власть

стала заменять в историческом знании разумное познание верой. Это

придавало марксистскому истолкованию истории иррациональные

черты.

11.

Советская историография определялась Ю.Н. Афанасьевым как

особый научно-политический феномен, гармонично сросшийся с

политикой, идеологией и системой тоталитарного государства,

ставший его органической составной частью и приспособленный к

обслуживанию его идейно-политических потребностей. В свете этого

можно рассматривать и развитие источниковедения в советский

период, когда решения партийных органов, по свидетельству Н.Н.

Маслова, рассматривались как «носители истины в последней

инстанции, не подлежащие научному источниковедческому анализу». В вышедших в 1930-1931 гг. марксистских работах по теории

источниковедения Г.П. Саара и С.Н. Быковского проявлялось

вульгарное социологизирование, а источниковедческие методы

упрощались. Прежний источниковедческий опыт нередко подвергался

необоснованной критике.

Тотальной идеологизации исторической науки, в том числе

источниковедения, способствовала публикация письма И.В. Сталина в

редакцию журнала «Пролетарская революция» (1931). В этом письме

вождь страны назвал историков, опиравшихся в своих исследованиях

на критическое осмысление источников, «архивными крысами» и

«безнадежными бюрократами». При этом И.В. Сталин исходил из

собственного желания подвергнуть забвению роль в революции и

гражданской войне своего политического оппонента в борьбе за

власть Л.Д. Троцкого, вопреки свидетельствам существовавших

источников.1 Этим было положено начало переписыванию

исторических сочинений в направлении угодном власти.

Постепенно ограничивался доступ исследователей к архивным

материалам (особенно источникам по истории новейшего времени,

многие из которых подлежали специальному хранению). Отдельные

группы источников использовались без привлечения других

источников, изымавшихся из научного оборота. Это приводило к

догматизации информации, содержавшейся в них. Так, например,

широко изучалось и цитировалось письмо В.Г. Белинского,

являвшегося ответом на сочинение Н.В. Гоголя, но само это

сочинение исследованию не подвергалось.

Выработанный к тому времени методологический подход,

признающий обязательной общность свойств источников вне

зависимости от их происхождения и содержания, предполагал

принципиальное единство методов анализа документов, оценки их

достоверности и точности их истолкования.

Начиная с 1930-х гг., допускалось лишь критическое изучение

отдельных сюжетов. Даже публикация источников подвергалась

строгому контролю, сами источники подбирались для публикации

произвольно и, в первую очередь, для доказательства определенных

предписанных выше положений. Такими, например, были сборники

источников: Дакументы і матэрыялы па гісторыі Беларусі (Мінск, 1936-1954. - Т.1-4).Вялікая Кастрычніцкая рэвалюцыя на Беларусі

(Мінск, 1957. - Т.1-2), Барацьба за савецкую ўладу на Беларусі (Мінск,