Muzh_na_chas

температура, да удар по башке любого до помутнения рассудка доведут. Интересно, кто же его всё же тюкнул? И зачем? Украли, что ли, чего? Или тюкнувший дверью ошибся? Позвонил, шандарахнул, потом видит – ошибочка вышла, ну и пошёл себе дальше по адресу. Надо спросить, может, ещё кого-нибудь в доме так же отоварили…

Мысли роились в его голове, пока он спускался вместе с фельдшером на лифте вниз,

– хорошо, дом новый, грузовой лифт широкий, всех вместил – пока помогал загрузить носилки в задние двери машины «скорой помощи».

–Спасибо, – кивнул фельдшер, собираясь влезать на место рядом с водителем.

–Слушай, чуть не забыл, – спохватился Игорь, – куда его повезёте?

–В шестьдесят четвёртую больницу, там специальная хирургия для диабетиков. Да, кстати, обязательно отыщите паспорт и полис вашего больного, а то в больнице могут быть сложности.

–Разберёмся, – кивнул Игорь и поспешил обратно в квартиру.

Картина в комнате его насторожила. Людмила, совершенно бледная, сидела в кресле с прямой спиной, как школьница на экзамене. Один из милиционеров что-то писал, видимо, протокол составлял. А второй сидел напротив Людмилы и будто бы наслаждался напряжением, которое струной вибрировало между ними.

–Люд, ты не знаешь, где у Льва Романовича документы хранятся? Их в больницу надо отвезти. Или родственникам его позвонить, что ли, – быстро сказал Игорь, и напряжение лопнуло.

–У него дочь в Питере живёт, у Ольги Николаевны есть её координаты, я свяжусь, – она словно очнулась от какого-то транса, и даже краска проступила на скулах неровными пятнами.

–Людмила Михайловна, вы не ответили на мой вопрос, – оперативник мельком глянул на Игоря с явной досадой – помешал.

–А что здесь происходит? – Игорь встал за спинкой кресла и положил руку Людмиле на плечо, успокаивая.

–Я спрашиваю, может ли кто-нибудь подтвердить, что сегодня, в пятнадцать часов пятнадцать минут вы находились вне этой квартиры? – повторил оперативник, цепко вглядываясь в её лицо, словно пытаясь не упустить малейшие нюансы его выражения.

–Ну, я могу, – Игорь чувствовал, как сначала напряглось, а потом расслабилось плечо под его ладонью.

–То есть, вы утверждаете, что видели в указанное время гражданку Богатову где-то вне этой квартиры? – теперь дознаватель поднял глаза на Игоря, и тот подумал, что есть в этом взгляде что-то удавье.

–Не видел. Я ей звонил, и она попросила приехать, потому что сильно подвернула

ногу.

–Значит, прямого алиби у гражданки Богатовой нет, – кивнул оперативник с видом «что и требовалось доказать».

–Алиби, может, и нет, а растяжение связок есть. Люд, размотай повязку, покажи человеку.

Людмила поспешно кивнула и стала распутывать узел на щиколотке. Платок сполз, открыв изрядную опухоль.

–До машины на одной ножке допрыгала. Я хотел её в травмпункт отвезти, да она сюда рвалась, сценарий этот свой забрать, – продолжал дружелюбно объяснять Игорь, наблюдая, как скучнеет лицо дознавателя. Тому уже стало ясно, что растяжение самое настоящее, и доказать, что Людмила сначала завалила сценариста, а потом по-быстрому сбежала на Поклонную гору, организовала себе травму и как ни в чём не бывало вернулась на место преступления будет не так просто, как хотелось бы. Одно дело взять дамочку на испуг, чтобы чистосердечно призналась. Другое – продираться через медицинские заключения и пусть косвенные, но всё-таки свидетельские показания.

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 31

–Ребята, наверное, смогут время подтвердить, – вспомнила Людмила. – Парень с девушкой, которые помогли мне до скамейки добраться. Они там, наверное, каждый день на роликах катаются. Они видели, как я упала.

–Ладно, будем разбираться, – окончательно сдался милиционер. – Пожалуйста, постарайтесь в ближайшие две-три недели не уезжать из города, у следствия могут появиться к вам вопросы.

–Хорошо, – кивнула Людмила, а парень, похлопав по карманам, вытащил пачку сигарет и досадливо смял – пустая.

–Угощайтесь, – Игорь протянул свои, тот выудил одну сигарету, кивнул благодарно

ипошёл курить на кухню. Игорь – за ним.

–Эх, сейчас бы за город, с удочкой посидеть, – сказал оперативник, мечтательно выпуская дым. – Пол отделения в отпуске, ишачу тут за себя и за того парня.

–Да, работа у вас – не позавидуешь, – согласился Игорь, открывая форточку. – Разборки криминальные, и вообще…

–Вот-вот, вообще – это именно то самое. С дерьмом всяким валандаюсь. То козёл один повадился у девчонок в метро мобильники вырывать. Они же, дуры беспечные, «Нокии» свои навороченные повытаскивают, мне зарплаты столько не платят, сколько эти их трубки стоят, сидят, в «крестики-нолики» играют. А он присматривается. На ближайшей станции дождётся, пока «Осторожно, двери закрываются», рванёт трубку из рук и – на выход. Пока эти девицы до следующей станции доберутся, пока в милицию заявят… Вчера успел от Парковой до Парка победы в восемь трубок урожай собрать, пока мы его возле станции перехватили. По статье за грабёж пойдёт. Или, вот, бытовуха на прошлой неделе подвалила. Бабуся с дедусей, божьи одуванчики, муж с женой по семьдесят лет. Чего-то там не поделили, приревновала она его к соседке, что ли, ну, и шарахнула скалкой по спине. У деда – трещина в позвонке и паралич. И что теперь с его бабкой делать – никому не ясно. Если сажать, то кто будет за ним, неподвижным, ухаживать. Так что дежурит пока возле него в больнице под подписку о невыезде. С ложки кормит и судно подкладывает. Такая вот у людей любовь!

Милиционер сделал паузу на затяжку и продолжил небрежно, между прочим.

–А эта-то, Людмила, что со своим Львом Романычем не поделила – ума не приложу.

–Да не было её здесь, понимаешь? Не было, – сказал Игорь.

–Уверен? – тоже перешёл на «ты» оперативник.

–Уверен. Не тот у неё характер, чтобы башку старику проломить, на Поклонку сбежать и устроить себе растяжение связок. Бредит сценарист, померещилось ему.

–Ему, может, и мерещится, – согласился милиционер. – Только ведь нам на ноль-два в полчетвёртого звонок был, что, мол, здесь, по такому-то адресу, в квартире лежит убитый мужчина.

–И что?

–Да вот, думаю, может гражданка Богатова гражданина Розенберга по головушке всё-таки тюкнула, решила, что насмерть, с перепугу вызвала милицию, удрала куда подальше, с перепугу же ногу себе подвернула и решила, что теперь можно и тебя позвать для алиби, и вернуться, посмотреть, совсем старичка прикокнула, или дышит ещё. Как версия, ничего так?

–Ничего, только мимо, – кивнул Игорь. – Она мне не звонила – я сам ей позвонил. И ногу уже к тому времени она подвернула. Тебе очень долго придётся доказывать, что нападала она.

–Недолго, – прищурился оперативник. – До тех пор, пока Лев этот Борисыч оклемается и сможет дать внятные показания. Устроим ему очную ставку, вот тогда и поглядим.

–Поглядим, – кивнул Игорь, понимая, что теперь ему придётся из-под земли добывать подростков, которые видели Людмилу на Поклонной горе.

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 32

Милиция ушла, а Игорь с Людмилой остались неожиданными хозяевами чужой квартиры. Он отыскал бинты в аптечке в ванной комнате, смочил их и заново перемотал ей ногу, упрятав опухшую щиколотку под слоями тугой повязки.

–Спасибо, – сказала она, осторожно пошевелив ногой. – Вторая встреча с милицией за два дня. И во второй раз вы меня выручаете.

–Да ладно, ничего особенного, – принял Игорь возврат к вежливому «вы». – Вот если бы они всерьёз собрались вас в кутузку упечь, пришлось бы вызывать на помощь вашего мужа-адвоката.

–Аркадия опять нет в городе, он уехал, вон, эсэмэску мне выслал. Так что, если бы не вы, сидеть мне, как вы говорите, в кутузке до его приезда. Ох-хо-хо, что же за напасти такие на мою головушку!

–Анна Николаевна советует к ворожее вас сводить, говорит, порчу на вас навёл ктото, вот и случаются всякие казусы, – вспомнил Игорь.

–Ваша Анна Николаевна – просто чудо, – улыбнулась Людмила. – Только некому и не с чего на меня порчу наводить. Это просто день рождения у меня скоро, вот и посыпались… события.

–День рождения? Когда?

–Двадцать пятого, через одиннадцать дней. У меня всегда за месяц до и месяц после жизнь как-то из колеи выбивается. А в день рождения я вообще реву обычно. Нет, правда. Почему-то такое настроение каждый раз гадостное, как будто хороню кого.

–Тяпун вам на язык! – хмыкнул Игорь. – Давайте-ка без похорон обойдёмся, хватит нам вчерашней катастрофы с поездом и сегодняшней разбитой головы вашего Льва Романыча. Слушайте, а у вас нет какой-нибудь врагини?

–У меня? Нет. А почему вы спрашиваете?

–Потому что, похоже, вашего сценариста и вправду какая-то дама по головушке тюкнула. А потом в милицию позвонила. Подгадала, чтобы те приехали и вас, тёпленькую, рядом с его окровавленным телом и повязали.

–Игорь, вы меня пугаете, – её голос сорвался в хрипоту.

–Погодите бояться, сначала про врагиню вспомните. Есть какая-нибудь знакомая женщина, чтобы на вас похожа была?

–Ну, Настёна похожа прической и цветом волос. Но она полнее меня, и мы подруги.

–Ну, иногда и подруги…

–Нет, исключено. И потом, её нет в Москве, они с Василием в санаторий уехали. Ой!

–Что? – подобрался Игорь, решив, что она вспомнила.

–Мне же цветы сегодня нужно у них полить! А я с этой ногой!

–Людмила, да соберитесь вы! Вам ментовка дело шьёт, а вы о цветочках думаете! Кто ещё похож на вас так, чтобы сценарист мог сослепу обознаться?

–Не знаю… Варвара!

–Кто это?

–Сестра Аркадия. Мы с ней одного роста и примерно одного сложения. Нам Аркадий недавно из Франции одинаковые блузки привёз. Вот эти, – она разгладила свою кремово-зелёную шёлковую кофточку.

–Как она к вам относится?

–Никак. Кажется, слегка недолюбливает и презирает. Но этого слишком мало, чтобы придумать… такое вот.

–Ладно, – сдался Игорь, поняв, что зря теряет время. – Поехали обратно на Поклонку, будем вашу ребятню искать, договариваться, чтобы в свидетели пошли.

Они закрыли квартиру, оставив всё, как было, забрав только листы со сценарием, измазанные в крови. Людмила решила, что наберёт текст и с таких, иначе Княгиня получит какой-нибудь инсульт с инфарктом от того, что срываются сроки по фильму.

Парня в чёрно-зелёной майке и девушки в розовой футболки и каскетке, похожей на половинку дыни, на дорожках Поклонной горы уже не было. Зато катались другие

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 33

подростки, и они знали этих, и рассказали, что их можно будет найти завтра с двенадцати до четырёх. По крайней мере, те собирались прийти, если не передумают.

–Всё, не могу больше, – Людмила опустилась на ближайшую скамейку и почувствовала, что поиски свидетелей словно забрали у неё остатки сил. И нога вдруг опять разнылась так, что наступать на неё не было никакой возможности.

–До машины дойдёте? – сел рядом Игорь.

–Вряд ли. Из меня как будто весь воздух выпустили. И нога болит.

–Ладно, давайте, – он повернулся к ней спиной и пригнулся.

–Что давать? – не поняла она.

–На спину забирайтесь, на закорках вас понесу.

–Вы что! Люди же кругом!

–И что люди? Что такого особенного они увидят?

–Чок-чок, – неожиданно улыбнулась Людмила.

–Чего? – теперь опешил Игорь.

–Чок-чок увидят. Папа так говорил, когда меня маленькую на спине катал: «Поехали чок-чок».

–Ну, значит, поехали чок-чок, – согласился Игорь, и она не стала больше спорить, обхватила его руками за шею, ногами за бока, и он, придерживая женщину за лодыжки, поспешил к машине. Донёс, поставил осторожно, открыл двери, помог сесть в салон и вдруг усмехнулся.

–Сказать, о чём я подумал, когда вы «чок-чок» сказали?

–Что я на солнце перегрелась?

–Нет, что вы на что-то эдакое намекаете. Ну, помните итальянский фильм «Сеньор Робинзон», где ему туземка про динь-динь говорит?

Людмила вспомнила – «диньдинем» в фильме называли секс – и смутилась, не зная, как реагировать на слова Игоря. Он что, имеет в виду, что их отношения становятся излишне близкими? Или что он, как спаситель, имеет право на что-то большее, чем «спасибо»? И вообще, как в таких случаях надо отвечать мужчинам? И надо ли? А вдруг она подала ему какую-то надежду, и он теперь ждёт продолжения? Дать ему отпор? А вдруг обидит хорошего человека, и он ничего такого в голове и не держал? Просто добрый очень, порядочный, вот и возится с ней, невезучей.

Она аж взмокла, перебрав все эти мысли за какую-то минуту.

–Ну что, на Луговую? – повернулся к ней Игорь.

–З-зачем?

–Ну а как вы одна с такой ногой жить собираетесь? Хотя нет, сначала надо вас в травмпункт свозить, пусть вам больничный выпишут.

–Нет, что вы, какой больничный! Мне сценарий завтра дописывать! – всполошилась Людмила, мигом позабыв про свои щекотливые предположения.

–Да? И как же вы до работы добираться будете?

–На такси, – поникла она, сообразив, что если Аркадий не оставил денег, то её финансов с учётом такси хватит ровно на два дня.

–А вам обязательно в вашей конторе сценарий дописывать?

–Нет, можно и на домашнем компьютере…

–А хотите другой вариант? Я вас сегодня отвожу на Луговую. Завтра с утра – к вам на работу, вы забираете остальное, что нужно в комплект к этим вашим окровавленным бумагам, потом мы заезжаем ко мне за ноутбуком, потом договариваемся здесь с ребятишками, что они свидетелями пойдут. А потом возвращаемся в деревню, и вы спокойно, на свежем воздухе ваяете этот свой сценарий, и заодно Анна Николаевна лечит вам вашу многострадальную конечность. А? Едем?

Людмила хотела отказаться, но поняла, что не может. Воспоминание о покое дома на Луговой нахлынуло с такой силой, что даже сверчки услышались, и ощутился вкус малины на губах. И она сдалась, согласилась и даже мысленно цыкнула на скользкую

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 34

мыслишку, что Игорь, предлагая ей это, на самом деле создаёт все условия, чтобы она отблагодарила его по полной программе… Нет, с её стороны гадко так про него думать. Он не такой. И она не такая. Она замужняя женщина, которая никогда не изменяла и не собирается изменять собственному мужу. И если у неё в башке завелись какие-то глупости, навеянные дурацкими сериалами и женскими романами, то это её личные проблемы. И нечего их навешивать на хорошего человека, который помогает ей от чистого сердца.

Игорю же очень хотелось её поцеловать. С того самого момента, как тащил её на закорках и чувствовал мягкие руки на своей шее, грудь, упруго прижимавшуюся к спине, тугие икры в ладонях. Она тихонько дышала у него над ухом, пока он нёс её под горку к припаркованной машине, и в голове крутился этот дурацкий «динь-динь» и картины, как он мог бы так же придерживать её за лодыжки, но совсем при других обстоятельствах.

Нет, не мог бы. Он понял это сразу же, как пустил пробный шар с этим самым «диньдинем», и увидел, как она смутилась и растерялась, не зная, как реагировать на его слова. Странная она была эта Людмила. Совсем не похожая на других женщин, которые кокетничали, строили глазки, пытались произвести впечатление. Ничего она не пыталась на него произвести. Была такая, как есть – бесхитростная и очень милая. Простая, но за простой этой угадывалась глубина. Повезло этому индюку, её мужу. И где он, интересно, пропадает, пока его жена в неприятности вляпывается? Командировки у него… Может, бабу себе завёл? А поездками отмазывается? Интересно, если и в самом деле так, и Людмила об этом узнает, у него появится шанс её хотя бы поцеловать? А то ведь сунуться к ней сейчас с такими намёками – всё равно, что грязными лапами за чистое хвататься. У кого там, у Маяковского, про сапоги и бабочку души?

Морок желания близости отпустил его только в травмпункте, куда он всё-таки отвёз Людмилу, и где врач с красными веками и распухшим носом – аллергия у него была, что ли? – наново перемотал ей ногу, велел не нагружать минимум неделю и сделал запись в своих бумагах. Игорь отметил в голове, что запись есть и, в случае чего, её можно будет предъявить на суде. Потом помог женщине вернуться в машину – на этот раз без лишней интимности, Людмила смогла допрыгать, опираясь на его руку – потом ехал и слушал, как она дозванивалась, судя по тону, до начальницы и объясняла про ногу и про сценариста, а та ахала и охала громовыми раскатами, так, что даже ему было слышно.

–Ольга Николаевна, вы не волнуйтесь, я сценарий взяла, дома буду работать, за два дня всё сделаю. Только сестре Льва Николаевича сообщить надо, чтобы приехала, а то квартира брошена, и документы его нужны.

–Я скажу Лиде, пусть займётся, – пророкотала трубка. – Как же всё это не вовремя!

–Извините, – смутилась Людмила, но начальница отсоединилась.

–Что, крутое начальство? – повернулся он к ней.

–Ольга Николаевна? Да, она с характером. Волевая очень, на ней все программы держатся. А мы – на подхвате. И она очень не любит, когда что-то идёт не по плану.

–Не любит… Я тоже не люблю, только жизнь никого не спрашивает – ломает все планы как нечего делать.

–Это так, – вздохнула Людмила, – но всё равно неловко получилось…

–Люда, да вы что? Сценариста вашего чуть не убили, вы вчера чуть не погибли, на одной ноге скачете – какое тут «неловко»? А если бы в тот раз всё закончилось менее благополучно, вы бы с того света тоже перед вашей начальницей извинялись?

–Игорь, вы не понимаете… У меня есть обязательства, и я должна их выполнять. А мои личные обстоятельства не должны мешать делу.

–А что за дело такое, что вы готовы пожертвовать личными обстоятельствами?

–Важное дело, мы возвращаем стране её историю.

–То есть?

–Мы разыскиваем за границей частные архивы, где сохранились свидетельства времён гражданской войны. И работаем с ними, возвращаем в страну, статьи пишем,

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 35

фильмы снимаем документальные. Вы только представьте – история без купюр, без идеологии, просто куски жизни в письмах и дневниках.

–Представляю. Но почему ради чужой прошлой жизни нужно жертвовать своей сегодняшней – понять не могу.

–Ой, ну как же вам объяснить, – хлопнула она по коленке ладошкой. – Ну что такое моя жизнь? Простая жизнь простого человека. А тут – история, и я – как будто её свидетель и участвую в том, чтобы донести неизвестные факты и рассказать о них современникам! Знаете, как они любили родину, те люди, эмигранты первой волны! Нас приучили в школах – беляки, эксплуататоры, царские прихвостни. Войну проиграли, страну продали, в общем, полные ничтожества, которых совершенно справедливо победили красные большевики. А начинаешь читать их письма, или стихи, или смотреть фотографии – какие чистые, глубокие, искренние люди. Как они чувствуют, как хранят верность, как много значит для них понятие чести! В наше время, по-моему, этого уже нет. А какие лица на фотографиях! Особенно женские – ясные, светлые, без тени фальши!

–У вас сейчас такое лицо, – сказал Игорь, и она сбилась с тона.

–Да ну вас, я серьёзно, а вы с комплиментами.

–Это не комплимент. У вас глаза светятся, когда вы рассказываете про этих людей из прошлого. Мне показалось, что вам там лучше, чем в нашем времени.

–Ой, нет, я бы так не сказала. И в наше время много хорошего. Я, когда в школе работала, таких деток учила – просто прелесть.

–Вы учитель истории?

–Нет, я учитель начальных классов. Успела свой первый набор до третьего класса довести, а потом Соньку родила, ушла из школы. Потом Аркадий помог сюда устроиться,

вФонд исторического наследия. На самом деле, очень престижное место, поездки заграницу и всё такое…

–И где вам больше всего понравилось?

–Я пока нигде не бывала, как-то всё не складывалось. А Лидуша в начале мая во Францию ездила, и скоро ещё трое наших туда поедут для фильма снимать.

–Лидуша – это кто?

–Сотрудница наша, ассистент режиссёра и корреспондент.

–А генеральша ваша тоже везде ездит?

–Генеральша? А, Ольга Николаевна! Она не генеральша, она Княгиня. Она вообщето гражданка Монако, но живёт в Москве.

–Хорошо устроилась, – кивнул Игорь. – В общем, вы меня почти убедили, что вы служите человечеству и поэтому готовы пожертвовать даже личным здоровьем.

–Да ничем я не жертвую! – не согласилась Людмила. – Просто, если мне поручили, я обязана это сделать. И вообще, хватит уже обсуждать мою работу, а то я начинаю чувствовать, что занимаюсь какой-то ерундой. Давайте лучше про вас поговорим.

–А что про меня говорить, – улыбнулся Игорь. – Со мной всё ясно. Я – муж на час.

ГЛАВА 7

Ветки прогорели, языков огня уже не было, лишь угли мерцали малиновым. Игорь сдвинул их в сторону, высыпал картофелины на горячую землю и сгрёб угли обратно.

–Не сгорит? – забеспокоилась Людмила.

–Нормально, как раз испечётся.

Они сидели в дальнем углу участка под старой яблоней. Костёр разожгли на старом кострище, где старики обычно сжигали траву и сухие ветви. Печь картошку придумал Игорь, тем более что в подполе у Анны Николаевны прошлогодних запасов сохранилось – до следующего урожая не съесть.

Людмила потыкала палочкой в уголёк, он рассыпался. По причине немощи Игорь вынес ей под яблоню красное пластиковое кресло – такие обычно ставят в уличных кафе – и чтобы достать до костра, она тянулась, отставив в сторону травмированную ногу.

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 36

Сидеть у костра было покойно. Особенно после сегодняшнего сумасшедшего дня и охов стариков по поводу новых Людмилиных напастей.

–Знаешь, я, оказывается, лет двадцать не сидела у костра и примерно столько же не ела печёной картошки.

–Я тоже, – принял Игорь её «ты». Огонь сближал, и это их выканье, которое ему уже начало надоедать, здесь было неуместным, как какой-нибудь кринолин или цилиндр.

Игорь ловко подхватил раздвоенной веткой, эдакой мини-рогатиной, уголёк и поднял его к лицу, прикуривая.

–Хотя могла бы, наверное, когда к родителям приезжала в Ставрополь, костерок развести. Но почему-то даже и не думала об этом.

Людмила смотрела, как малиновые угли сереют, потом наклонилась и дунула. Пара уголей тут же пыхнула оранжевым, и на несколько секунд появился огонь.

–Не надо, не дуй, – попросил Игорь. – А то картошка и в самом деле обуглится.

–Ладно, не буду. Знаешь, сейчас вдруг подумалось: а почему я, выйдя замуж, будто жить себе запретила?

–В каком смысле?

–Ну, как будто взяла и зачеркнула всё, что у меня раньше было. Как будто меня, Люды Романовой, и не стало больше на белом свете. А появилась совсем другая женщина, Людмила Михайловна Богатова, жена, мать, порядочная женщина, которая должна делать только то, что должна.

–А почему ты должна делать только то, что должна?

–Не знаю. Теперь не знаю. А до вчерашнего дня думала, что просто должна, и всё. Потому что так принято, потому что так положено, потому что я надёжный и ответственный человек и на меня можно положиться.

–Это в смысле, положить побольше, чтобы воз везла? – хмыкнул Игорь.

–А сейчас смотрю на костёр, и думаю, – продолжала Людмила, поведя плечом на его реплику, – вот задавило бы меня тогда поездом, а я так ничего для себя в этой жизни сделать и не успела… Ну, разве что Соньку родить. А всего остального, о чём девчонкой мечтала – не успела.

–А о чём ты мечтала?

–Весь мир объездить. В Париж съездить и залезть на Эйфелеву башню. В Венеции поплавать на гондоле. В Средиземном море искупаться. А ещё работать в школе, учить первоклашек, а потом плакать от избытка чувств, когда они, уже старшеклассниками, будут прощаться со школой на последнем звонке. У меня в начальных классах учительница была, Анна Борисовна, очень добрая, любила нас, как родных. И когда наш десятый «Б» на последнем звонке стоял, её к нам пригласили, и она плакала. А я думала, что это, наверное, и есть счастье – видеть, какими людьми становятся дети, которых ты научил.

–По-моему, не такие уж и несбыточные мечты, вполне осуществимые. Съездить в Париж на неделю не так уж дорого, меньше тысячи евро.

–Да, я знаю. Только у меня всё никак не получается накопить, – улыбнулась она, будто оправдываясь. – И от Фонда поехать пока не сложилось.

–А школа? Что тебе мешает вернуться к своим первоклашкам, если так мечтается?

–Да как-то отвыкла я от школы. Там ведь свой микроклимат, своя субординация, свои порядки, – пожала она плечами и опять уставилась на угли. Подул ветерок, и они вдруг разродились редкими лепестками огня. Не рассказывать же ему, что в школе зарплата на треть меньше той, что ей платят в Фонде, а денег и так всегда в обрез.

–Да, микроклимат там тот ещё! – согласился Игорь и поворошил угли, чтобы погасли. – Мы, помню, в интернате, учительницу географии мычанием с ума сводили. Сидели на уроке и мычали с сомкнутыми губами, а она просто бесилась оттого, что не могла понять, кто из нас гудит. Орёт, обзывается, а нам, балбесам, весело.

–Ты жил в интернате? – посмотрела на него Людмила.

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 37

–Да. Я без родителей вырос. Отца не знаю, мама погибла, когда мне семь лет было – пьяного водителя вынесло на автобусную остановку. Пострадало пять человек, погибла только она.

–Бедный, как же тебе пришлось…

–Да ладно, выжил ведь. Старики очень помогли, у них своих детей нет, я за родного. Меня Сергей Савельич из-за забора высмотрел и в гости к себе пригласил.

–Как это, из-за забора?

–Да так. Я в интернате тяжело приживался – домашний ведь ребёнок был. А пацаны там те ещё оторвы. Ну, и травили меня поначалу, Харей звали – это потому что Захаров. А я, чтобы не нарываться, уходил от них и сидел под кустом у забора. Место у меня там было, своё. А Савельич меня вот такого увидел, и «Эй, пацан, ты чего грустный такой? Хочешь в гости ко мне пойти?»

–И ты пошёл? Прямо так сразу, и не побоялся?

–Ну, не сразу. Сначала рассказал, что меня зовут Игорь Захаров, а директора интерната – Любовь Никитична. И Савельич договорился с директрисой, чтобы я к ним с Анной Николаевной в гости ходил на каникулах и по выходным.

–Повезло тебе.

–В этом смысле да. Старики просто мировые. Они даже хотели опеку оформить, но им не разрешили – Савельич с судимостью, а у Анны Николаевны порок сердца.

–Савельич – с судимостью? – изумилась Людмила. Этот крупный породистый старик, красивый даже в свои семьдесят с хвостиком, никак не вязался с образом преступника.

–Да, семь лет отсидел за растрату и хищения государственного имущества. Он в тресте ремонтно-строительном работал главбухом, ну и пускал налево краску-обои, химичил с документами. Сама помнишь, как в те времена жили: фиг что купишь, легче украсть.

–Помню, – кивнула Людмила. – У меня мама однажды с шести утра в очереди за обоями стояла. Потом их в моей комнате поклеили – голубые в розовый и серебристый цветок. Сейчас понимаю, что ерунда-ерундой, а люди в очереди давились, номера на ладонях записывали.

–Вот-вот. А он на этом дефиците погрелся чуток, дачу эту купил, квартиру обменял удачно. А когда ОБХСС его накрыла, загремел на семь лет. Хотя умудрился как-то вывернуться без конфискации. Так что я, когда в дом к ним попал, помню, обалдел, как там всё было обставлено.

–Ковры-хрусталь-югославская стенка? – понимающе уточнила Людмила, отлично помня атрибуты советской зажиточной жизни.

–Нет, книги. Стеллажи в коридоре, в кабинете и во всех четырёх комнатах. Все тома «Всемирной библиотеки», русские классики, подписные Золя, Драйзер, Агата Кристи. И квартира такой большой показалась! Мы с мамой вдвоём в комнате в коммуналке жили, тесно было, и в коридор не очень выйдешь – соседи такие гадские попались, просто жуть. Чуть что – скандалят.

Игорь замолчал, вспоминая рыхлое злое лицо соседки, обрамлённое розовым капроновым платочком, бугрившимся из-за бигуди. В бигуди соседка по квартире ходила постоянно, и они составляли законченный ансамбль с фланелевым розовым халатом в кляксах фиолетовых роз. Халат запахивался, оставляя вырез, который вздымался на мощном бюсте соседки. И когда она наклонялась над маленьким Игорем, отчитывая его за что-нибудь – повод находился всегда, от оставленного в туалете света до топанья в коридоре, «от которого у всех уже голова болит!» – бюст тоже наплывал на него и противно колыхался в такт соседкиной злобе.

Он тогда был слишком мал, чтобы понять подоплёку, но то, что эта бабища истово, всем сердцем и от всей души ненавидит его и маму, он ощущал. Чуть меньше она ненавидела другого жильца квартиры – своего мужа, тихого худого мужичка, сотрудника

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 38

какого-то архива. Звали его Сидоров – по крайней мере, Игорь не разу не слышал имени соседа, а громогласное «Сидоров, ты что, смерти моей хочешь?» довольно часто доносилось в их с матерью комнатку.

Гораздо позднее он узнал, отчего так ярилась соседка. Их квартира изначально не должна была быть коммунальной – новая типовая «хрущёвка» с комнатами «распашонкой», дверь в дверь, задумывалась для одной семьи. А поселили две: бездетных Сидоровых и поначалу какую-то одинокую старушку. А когда старушка померла – не исключено, что от неспокойного соседства – комнату дали матери. А потом ещё и он родился. Правда впоследствии, когда мама погибла, а Игоря забрали в интернат, соседка Сидорова своего добилась – прописала в освободившейся комнате кого-то из родственников и получила квартиру в безраздельное пользование.

–Книги – это здорово, – завистливо вздохнула Людмила. – Я в детстве мечтала, чтобы и у меня такая библиотека была – у моей подружки Таньки родители в книготорге работали, у них так же книги вдоль стен стояли. И она мне потихоньку таскала томики почитать, чтобы родители не увидели и не заругались. Они не разрешали книги лишний раз трогать, чтобы товарный вид не терялся.

–Ну да, помню, – кивнул Игорь, – в то время «Всемирку» на «Жигули» меняли. Офигенные были инвестиции, как сейчас в недвижимость.

–Ага. И поэтому я читала аккуратно-аккуратно, в бумагу заворачивала, чтобы обложку не запачкать. Мечтала, как бы я зарылась во все это чтиво, если бы меня допустили.

Теперь замолчала она, вспоминая свои ощущения от книг. Нырять в Танькину библиотеку она начала лет с двенадцати. Перечитав Твена, Листред, Алексина и Крапивина переключилась на взрослые романы. Читала, порой не совсем понимая, что движет героями, и просто впитывала и запоминала их поступки, реплики, реакции. Ей тогда казалось, что книжки – окошки во взрослость. Что там точно и верно изложены правильные рецепты: как жить, как быть, как строить отношения и личное счастье. Вся эта шелуха высыпалась из её головы только после переезда в Москву, когда выяснилось, что настоящие, не книжные взрослые люди ведут себя совсем не так, как можно было бы ожидать. И всё равно, книги до сих пор оставались её слабостью. А одним из любимых запахов был запах старой бумаги, так пахло в районной библиотеке, откуда она тоже перетаскала бесчисленное количество томов.

–Ну, хотя бы эту мечту мы с тобой можем осуществить, – улыбнулся Игорь. – Спросим у стариков разрешения и запустим тебя в их квартиру, в их книги.

–Ладно. Только теперь это уже совсем не то, – улыбнулась в ответ Людмила. – Слушай, наша картошка не сгорит?

–Сейчас проверим. – Он выкатил один из клубней и ткнул прутиком. – Почти готова. Ты посиди пока, я в дом за солью схожу.

Он ушёл и скоро вернулся вместе с Анной Николаевной. Женщина несла миску с малосольными огурцами, а Игорь – ещё одно красное кресло.

–Вот, Анна Николаевна хотела, чтобы мы в дом картошку отнесли, а я сказал, что тогда весь кайф пропадёт – печёная картошка тем и хороша, что у костра естся.

–И тогда я решила тоже кайф словить! – сообщила Анна Николаевна и Людмила улыбнулась тому, как комично этот «кайф» прозвучал в её исполнении. – А заодно салфетки принести и огурчиков, как раз замалосолились.

–Анна Николаевна, ваши огурчики и сами по себе – кайф, а с картошечкой – полная нирвана! – сказал Игорь, ставя кресло и принимая у старушки из рук посуду – миска с огурцами оказалась вложенной в пустую миску. В неё он и собрал выуженные из угольев картофелины.

Людмила взяла одну, разломила, посыпала рассыпчатый излом солью, откусила, хрупнула огурцом

–М-м-м, вкуснотень! Пища богов.

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 39

–Я же говорю – нирвана, – согласился Игорь.

–А где Сергей Савельич? – озаботилась Людмила, что не все пробуют эту «пищу богов».

–А в бане возится, – ответила Анна Николаевна. Она картошку не разломила, а чистила, аккуратненько сдирая припечённую кожуру. – Затопил, теперь в предбаннике порядок наводит. Через час можно идти париться.

Картошка застряла у Людмилы в горле, краска хлынула к лицу. Что значит: «Можно париться?» Она … с Игорем?

–Люда, а вы в баню пойдёте? – продолжала Анна Николаевна. – Если пойдёте, тогда вам лучше первой начинать, а то потом мужчины часа на четыре засядут – не выгонишь.

–Нет, я не пойду, у меня – нога, – справилась с картошкой и ступором Людмила. Ф- фу, вот дурёха! Вообразила, что её… что она… В общем, пора завязывать с этой своей сексуальной озабоченностью. Никто тут тебя не домогается, понятно? И в баню тебя обманом никто не заманивает.

–Ногу можно погреть аккуратненько, а веничком похлопаться – ох, как хорошо. Все стрессы – как рукой снимет, – сказал Игорь. – Хотя одной тебе, конечно, трудновато будет там ковылять.

–Анна Николаевна, может, вы со мной пойдёте? – теперь Людмиле уже хотелось в баню, она даже запах распаренных берёзовых листьев почувствовала.

–Нет, детка, нельзя мне в баню, сердце слабое, – отказалась старушка. – Ладно, мы с тобой и так хорошо посидим, почаёвничаем, посплетничаем, пока мужчины будут друг друга вениками хлестать.

Чай пили на застеклённой веранде, и он у Анны Николаевны получился отменным. Чай пах липой, мятой и чем-то ещё, неопределяемым, но очень приятным. К нему полагался мёд в стеклянной вазочке, сушки с маком и конфеты «Коровка». Людмила взяла мёд и вскоре разгорячилась не хуже, чем в бане – даже рубашку расстегнула, в которую переоделась, когда приехала.

Говорили о всяком разном. Как бороться с колорадским жуком:

–А вы знаете, Анна Николаевна, один мой знакомый американец из штата Колорадо очень удивился почему жук – колорадский. Сказал, что в Америке таких жуков нет. И, вроде бы, этих жуков завезли с американской гуманитарной помощью после войны.

Как правильно солить огурцы:

–Людочка, обязательно добавляйте для вкуса на четыре ложки соли – ложку сахара.

Илистья хрена, для хруста.

Какая нынче пошла непростая молодёжь:

–Ходят в рванине, на голове космы колтунами, девчонки курят, ругаются! – осуждала Анна Николаевна.

–Ну, это внешнее. А так – много хороших ребят. Я по дочке, ей тринадцать, и по её подружкам могу судить – нормальные дети, правильные, – не соглашалась Людмила. – Просто они не такие, как мы.

–Просто вы не такая, как другие родители, правильно свою дочку воспитываете, – не согласилась и Анна Николаевна. – Я же вижу, что вы – светлая женщина, не то, что эта Виктория, ведьма-ведьмой. И Игорьку жизнь поломала, и Стёпка безотцовщиной растёт. Как раз и вырастет такой вот, в рваных штанах и с космами, не дай бог ещё и наркоман!

–А кто это – Стёпка? – спросила Людмила.

–Да сынок Игоря, шесть лет мальчонке, отца, наверное, и не помнит уже. Эта ведьма по заграницам мотается, не разрешает увидеться с ребёнком. Встречу, не узнаю, наверное, видела два года назад. Такой был ангелочек беленький! На Игоря очень похож.

–Виктория – это жена? – догадалась Людмила.

–Ехидна она, а не жена. Когда Игорь знакомиться её привёл, у меня прямо сердце остановилась – как чувствовала, что не сложится у них. Он светлый, а она – чёрная. И

Наталья Баклина (Никифорова) www.tvori-jivi.ru

Страница 40