mechkovskaia

литвы, появившиеся в средние века (в их числе иудаистский Сим­ вол веры, составленный в XIII в. Моисеем Маймонидом), а так­ же и молитвы более позднего времени. В синагоге большинство молитв исполняются как песнопения.

74. Круговорот чтений в христианской церкви. Служебник, Типикон, Минеи, Требник

Все христианские совместные богослужения, и в том числе главное из них — литургия, — включают общие молитвы, пение и чтение отрывков из священных книг (Ветхого и Нового Заветов и сочинений отцов церкви)* Состав и последовательность молитв, песнопений и чтений находится в зависимости от трех времен­ ных координат, определяющих место той или иной службы в трех циклах: 1) в суточном богослужении (по отношению к вечерне, утрене, литургии); 2) в церковном году (по отношению к так на­

зываемым двунадесятым, или непереходящим праздникам, а также

праздникам в честь святых, икон и дней памяти); 3) в пасхальном цикле, т.е. по отношению к Великому посту, Страстной неделе и подвижным, или переходящим праздникам (Пасхе, Вознесению, Пя­ тидесятнице, Духову дню).

Состав текстов суточного цикла, а также чинопоследования, т.е. порядок следования молитв, песнопений и чтений, был опре­ делен отцами церкви. При этом особой сложностью отличается чин литургии. В православной церкви был выработан специаль­ ный жанр богослужебных книг для священника и дьякона — Слу­ жебник, в котором содержатся чинопоследования вечерни, утре­ ни и литургии (а также некоторые другие материалы: иерейские

молитвы, в том числе иерейские тайные молитвы (т.е. произноси­ мые шепотом), песнопения, церковный календарь, чин некото­ рых таинств и т.п.).

В V — VI вв. в Палестине были выработаны правила для веде­ ния служб по месяцам и дням недели на весь год, а также прави­ ла о службах святым и в честь праздников. Книга таких правил

?

* Литуртя (греч. leitourgia — общая или общественная служба, служение, по­ винность) — богослужение, во время которого совершается таинство евхаристии (благодарения), или причащения верующих к Богу. Литургия установлена самим Иисусом Христом в Тайной вечере (церк.-слав. вечеря — 'ужин'): «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22, 19) и сохраняет черты совместной священной трапе - з ы, которая связывает собравшихся с Богом. Отсюда народно-христианские назва­ ния литургии: русск. обедня, лат. missa — 'месса', буквально 'приготовленное; блю­ до, кушанье', к которому восходят англ. mass, нем. die Messe, польск. msza, белорусск. (католическ.) \мша.

190

называется Типикон (греч. typikon — образ, тип), или Устав. В ней содержатся также правила о постах, правила монастырского об­ щежития, церковный календарь с правилами для исчисления пасхи

идругая подобная информация.

Вцерковные праздники и в дни памяти тех или иных святых

вслужбу включаются особые песнопения, молитвы и чтения, посвященные соответствующему празднику или святому. Суще­ ствуют специальные богослужебные книги, в которых содержат­ ся тексты таких добавлений, расположенные в календарном по­ рядке, по месяцам — это Минеи (греч. menaios — месячный).

Вкруг тех текстов, которые читают и поют в христианском богослужении, входят почти все тексты Нового Завета (исключая «Откровение Иоанна Богослова» — Апокалипсис), ряд текстов «Ветхого Завета» (особенно широко «Псалтирь»), далее молитвы

ипеснопения апостольских времен, Символ веры, святоотечес­ кие гимны и молитвы, отрывки из житий. Можно сказать, что это и з б р а н н ы е тексты из Писания и Предания, упорядо­ ченные применительно к обряду богослужения, в соответствии с представлениями о мистическом общении людей с Богом, с оп­ ределенным учетом особенностей устного восприятия. Канонич­ ность текста не была обязательным условием для его включения

вкруг церковных чтений. Так, в частности, канонический «Апо­ калипсис» никогда не читался в храме — из-за пугающей мрач­ ности его пророчеств и метафорической усложненности («многосмысленности») его художественного языка. С другой стороны, в православную службу включен ряд заимствований из неканони­ ческой «Книги премудростей Соломоновых» (ППБЭС, 1897).

Вкаждой службе есть неизменный компонент, обязательный для всех служб, и есть компонент переменный, обязательный для некоторых или даже только для одной службы. Этот измен­ чивый компонент зависит от того, в какой день недели и года совершается служба. Каждая служба изменяется 7 раз в неделю и 365 раз в год. Поэтому книги, используемые в христианском бо­ гослужении, многочисленны и образуют сложную и достаточно строгую систему. Ключом к этой системе служат Служебник и Типикон — две главные богослужебные книги.

Служебник и Типикон — это своего рода сценарий или парти­ тура тех коммуникативных событий, которые развертываются в храме. В них обозначены только основные «голоса» участников (священнослужители, певчие, миряне, все присутствующие), смена голосов и «жанров» храмового слова (песнопение, молитва, про­ поведь, чтение отрывков из Св. Писания), а также священнодей­ ствия (например, приготовление хлеба и вина для совершения

191

таинства евхаристии, благословление, рукоположение, миропома­ зание, осенение крестным знамением и т.д.) и различные состав­ ляющие действия и движения (торжественный вход священнослу­ жителей в алтарь через царские врата, троекратное погружение младенца в купель в таинстве крещения, каждение и проч.).

По составу текстов и композиции те книги Св. Писания, ко­ торые читаются в богослужении, существенно отличаются от внебогослужебных книг христианского канона. В православной цер­ кви «Евангелия» и «Послания святых апостолов» разделены на фрагменты разной длины (10—50 стихов) — так называемые за­ чала. Отдельное зачало — это некоторое смысловое единство (на­ пример, эпизод священной истории или притча Христа). Именно такие законченные в смысловом отношении отрывки из Писа­ ния и читаются во время службы.

Кроме того, что все читаемые в храме книги Нового Завета, разделены на зачала, из Византии распространились богослужеб­ ные книги, в которых фрагменты из Св. Писания расположены в том порядке, в каком они должны читаться на определенных служ­ бах, в соответствии со Служебником и церковным календарем (по неделям и дням).

Важнейшие из таких «перекомпонованных» книг — это апракосные Евангелия, или Евангелия-апракос (от греч. dpraktos — нерабочий, празд­ ничный), т.е. 'праздничное Евангелие' * Все виды апракосных Еванге­ лий (воскресное, краткое и полное) открываются чтениями, полагаю­ щимися на страстную неделю — первыми стихами из первой главы «Еван­ гелия от Иоанна»: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Полный апракос содержит ежедневные чтения на весь год, но исключая непраздничные дни Великого поста (до страстной недели) (по­ дробно см.. Жуковская, 1976, 224—228).

Помимо апракосных евангелий, в церковнославянской книжности имеются также апракосные «Апостолы»** «Евангелия» и «Апостол», в совокупности составляющие почти весь «Новый Завет» (исключая «От­ кровение Иоанна Богослова» — Апокалипсис), полностью прочитыва­ ются в церкви за один год.

Еще одним жанром богослужебных книг, составленных из избран-

*Название мотивировано тем, что один из видов краткого церковнославян­ ского апракоса — это воскресный апракос, содержащий чтения только на субботы и воскресенья, а также чтения на страстную-седмицу (последнюю неделю Великого поста).

**«Апостол» — название богослужебной книги Православной церкви, содер­ жащей новозаветные «Деяния и послания святых апостолов», с разделением на главы и зачала, с указанием чтений, приуроченных к определенным дням церков­ ного года.

192

ных фрагментов Писания, является Паремийник (от греч. paroimia — 'по­ говорка, пословица; притча')* Он представляет собой собрание паре­ мий, т.е. рассказов, притч, сентенций из Ветхого или Нового Заветов, которые читаются на вечернем богослужении, главным образом накану­ не праздников. Паремии содержат пророчества о празднуемом событии, объяснение его смысла, похвалу празднуемому святому и т.п.

Из книг «Ветхого Завета» в христианском богослужении шире всего используется «Псалтирь». К ней восходит большинство древ­ нейших христианских богослужебных песнопений, вечерних и утренних молитв. В православном богослужении «Псалтирь» про­ читывается полностью каждую неделю. Для богослужебных нужд собственно «Псалтирь» часто соединяют с «Часословом» (сбор­ ник молитв и песнопений, приуроченных к часам долитургического богослужения). Такой расширенный вариант «Псалтири» в церковнославянской традиции называется «Следованная Псал­ тирь». В допетровской Руси по «Псалтири» и «Часослову» часто учили начальной церковнославянской грамоте.

В числе важных богослужебных книг должен быть назван так­ же Требник. Это руководство для священников, содержащее чинопоследование и положенные молитвы в обрядах так называе­ мого частного богослужения — таких, как крещение, венчание, отпевание, исповедь, елеосвящение, постриг, различные молеб­ ны (освящение дома, колодца и т.п.).

75. Молитвенный канон ислама. Кульминация молитвы — в молчанье

В сравнении с христианством и особенно православием, му­ сульманское богослужение может показаться почти аскетически простым и однообразным. Оно жестко регламентировано, в нем нет таинств, песнопений, музыки.

Одна из пяти важнейших ритуальных обязанностей каждого мусульманина состоит в канонической молитве-поклонении — салят (арабск.), или по-персидски — намаз. Салят совершается пять раз в сутки, в определенные часы (по солнцу). В урочное время специальный служитель мечети — муэдзин (буквально — 'приглашающий, объявляющий') с башни минарета или просто

спригорка призывает правоверных к обязательной молитве. При-

*В лингвистической терминологии паремия — это общий (объединяющий) термин для пословиц и поговорок, а паремиология — дисциплина, занятая их изуче­ нием.

193

13-208

зыв состоит из нескольких формул, повторяемых без изменений. Мусульманин может молиться не только в мечети, но и в доме, в поле, вообще в любом ритуально чистом месте и на специальном

коврике (или циновке). Молитве обязательно должно предшество­ вать ритуальное омовение, для чего возле мечети устраивают спе­ циальные небольшие бассейны. Молитвой руководит имам — пред­ стоятель на молитве, духовный руководитель, глава мусульманской общины. Читает молитвы, говорит проповедь мулла. Однако, стро­ го говоря, ни муэдзин, ни мулла, ни имам не являются священно­ служителями: в исламской догматике нет аналогов христианской категории священства как особой благодати, Божьего дара.

В ритуальной молитве мусульманина нет просьб, даже таких общих, как Господи, помилуй! или Господи, спаси! В саляте (нама­ зе) выражается и подтверждается верность и покорность Аллаху.

Когда говорят о саляте (намазе), то уместнее глаголы совершать, творить, нежели произносить или шептать. Мусульманин не может по­ молиться лежа в постели, на ходу или на скаку — в исламе невозможно молиться м е ж д у п р о ч и м . Салят — это отдельный, самостоятель­ ный акт души и воли, полностью посвященный Богу. Здесь очень важны ритуальные телодвижения, поэтому строго определены, как бы канони­ зированы не только сами телодвижения и жесты, но и то, с какой сло­ весной формулой они должны совпадать.

Вначале, стоя и подняв руки до уровня плеч, мусульманин произно­ сит формулу славословия Аллаху акбар! ('Аллах всемогущ!'). Затем, про­ должая стоять и вложив левую руку в правую, молящийся читает «Фатиху», первую суру Корана, в 7 стихах которой содержатся основные дог­ маты ислама.

Затем молящийся склоняется так, чтобы ладони коснулись колен. Потом выпрямляется и поднимает руки, произнося: «Аллах слушает того, кто воздает ему хвалу». Затем становится на колени и прикладывает ла­ дони к земле. Далее наступает кульминация ритуала: молящийся рас­ простерт на полу (на коврике), причем так, чтобы нос касался земли. Затем молящийся присаживается, не вставая с колен, после чего снова простирается на полу.

Таков один цикл (рак'ат), при этом каждая из 5 ежедневных обяза­ тельных салятов (молитв) состоит из нескольких таких циклов. Саляты, совфшаемые в разное время суток, отличаются количеством таких цик­ лов, но не их структурой и содержанием (Массэ, 1963, 111—112).

В мечетях читается только Коран; пятница — день обязатель­ ной совместной молитвы, в этот же день в мечетях звучит про­ поведь. Коран читают несколько нараспев и обычно по памяти (профессионалы должны знать Коран наизусть).

194

КОММУНИКАТИВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ МИСТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ

76. Мистический выход за пределы слова: «мрак, который выше ума»

Мистика — в природе религии. У истоков самых разных рели­ гий имело место событие, которое потом назовут «просветление», «озарение», «открывшаяся истина», «потрясение», «голос с неба», «прозрение», «всепонимание» и т.п. Просветленный религиозный вождь (пророк, посланник, основатель вероучения) и его после­ дователи позже осознают это событие как о б щ е н и е с Б о ­ гом, как некое слияние, единение с ним, т.е. как мистику. Мис­ тический компонент в той или иной мере присутствует в каждой религии. Мистика — это единение с Богом на основе личного сверхчувственного и сверхлогического знания, путем экстатичес­ кого порыва к Абсолюту, без видимого посредства церкви или религиозной общины. Мистическая практика включает также физические действия и состояния (аскетическую самодисципли­ ну, воздержание, поклоны, определенные позы, иногда специ­ альную пищу или пост, особые напитки, особые способы дыха­ ния и т.п.), которые очищают ищущего единения с Богом и под­ готавливают его к восприятию «озаряющей благодати».

В иудаизме, христианстве и исламе мистические течения, про­ тивопоставленные основной доктрине, складывания на перифе­ рии учения и иногда довольно поздно — как, например, каббала (VIII — XIII вв.) и движение хасидов (с начала XVIII в.) в иудаиз­ ме. Напротив, на Востоке абстрактная и «неразговорчивая» мис­ тика — это как раз первоначальное ядро учений, а живая образ­ ность, наглядность и биографичность, удобные для культа и при­ нятия учения широкими народными массами, складываются позже (Померанц, 1965, 143).

Как сказал Александр Блок, «мистика — богема души, рели­ гия — стояние на страже». В «организованных» религиях — с развитой церковностью, канонизированной и поэтому закрытой доктриной, с давно сложившимися традициями религиозной жиз­ ни — мистические порывы не поощряются. Мистика — это зона вольномыслия, религиозных поисков и возможных открытий, «на­ правление мысли с антиправовым и антисхоластическим укло­ ном», как охарактеризовал Густав фон Грюнебаум теорию позна­ ния в раннем мусульманском мистицизме, усматривая именно в этом сходство между исламской и западной мистикой (Грю­ небаум, 1981, 47). Ср. также характерное противопоставление у

195

о. Георгия Флоровского (в рассказе об одном русском богослове XIX в.): «он соединял логическую точность с мистической пыт­ ливостью» (Флоровский, 1991, 242).

Мистика чревата ересью, поэтому официальная церковь всег­ да осторожна по отношению к мистике. Она стоит «на страже»: признавая возможность мистической благодати, церковь стремится ограничить ее, так сказать, официальной и коллективной мисти­ кой богослужения, например, в таинстве евхаристии. Коран и Магомет допускали единение с Аллахом, однако тот, кто пони­ мал это слишком буквально, иногда расплачивался головой (см. § 79). В начале XX в. Русская православная церковь, не отказыва­ ясь от учения о «Фаворском свете» св. Григория Паламы (1296 — 1359) и не осуждая исихазм, тем не менее посчитала ересью воз­ рождение мистики паламизма в «имяславии» русских монахов- «простецов» на Афоне (об имяславии см. § 126).

Мистики склонны считать (провозглашать) себя божьими из­ бранниками, обладателями знания Истины через экстремальные психические состояния и процессы (экстаз, транс, видения, вещие сны, наитие и т.п.). Их часто отличает презрение к условностям, в той или иной мере — безразличие к каноническому культу.

Для мистических учений и доктрин характерно недоверие к знанию и слову.

Наиболее полно это недоверие исповедуется в даосизме, который стремится к «созерцанию Целого под образом я не знаю»: «Дао, которое может быть выражено словами, не есть вечное Дао. Имя, которое может быть названо, не есть вечное имя» (Миркина, Померанц, 1995, 254).

Рассказывают, что однажды в средневековом китайском монастыре наставник уже приготовился к проповеди, но в этот миг запела птица. Наставник хранил молчание, Монахи тоже молчали. Потом птица улете­ ла, а наставник сказал: «Проповедь окончена». Аналогичные предания есть и в буддизме: однажды Будда собрал учеников и, молча улыбаясь, показы­ вал им цветок. Это и была вся проповедь (Миркина, Померанц, 1995, 205).

В христианской мистике недоверие к слову не столь карди­ нально, как в даосизме, зато разнообразно и имеет развернутые логико-теоретические обоснования. Если мистику противопостав­ лять религиозному рационализму и религиозному позитивизму, то представить основные черты мистического отношения к слову можно так:

1) Христианский мистик выскажется за апофатическое (от­ рицательное) богословие (см. § 66). Догматическая теология при­ держивается несколько более широкой точки зрения: Божествен-

196

ная сущность непостижима; однако существует и менее глубокое знание о Боге, доступное разуму человека; есть знание о Боге доступное, постижимое, но не выразимое в слове. Поэтому хрис­ тианское богословие признает, наряду с апофатическим, и ката­ фатическое (положительное) знание о Боге, однако при этом счи­ тает, что апофатическое знание превосходит катафатическое, а еще выше и ближе к Абсолюту — молчание. Согласно православ­ ному догматическому богословию, «истинная цель богословия состоит не в приобретении суммы знаний о Боге, а в том, чтобы привести нас к живому с Ним общению, привести к той полноте ведения, где всякая мысль и слово становятся излишни» (Догма­ тическое богословие, 1994, 13).

Мистический автор внушает читателю ощущение выхода за пределы слова, в трансцендентный мир. О таком знании ПсевдоДионисий Ареопагит, христианский мыслитель V или начала VI в., писал: «Мы погружаемся во мрак, который выше ума, и здесь мы обретаем уже не краткословие, а полную бессловесность» (цит. по работе: Аверинцев, 1977, 139). Таким образом, для мистика последней разгадкой всех загадок становится молчание.

2)Мистик не удовлетворяется вербальной коммуникацией и ищет иных каналов связи — в том числе интуитивных, внерациональных, паранормальных, патологических. Такого рода поис­ ками обусловлены шаманские экстатические выкрики, заговорыабракадабры; глоссолалия и всякого рода речевые прорывы и сбои, связанные с пограничными состояниями психики (транс, про­ страция, предкоматозное состояние и т.п.); в «Новом Завете» эти поиски отразились в рассказе о сошествии в день Пятидесятни­ цы Святого Духа на апостолов и последовавшем их «говорении языками» (т.е. о «даре языков» — способности говорить и пони­ мать на незнакомом языке); в русском футуризме — в явлении «зауми» (термин Велимира Хлебникова)*

3)Простой и ясной речи мистик предпочитает метафору, па­ радокс, иносказание, двоящиеся смыслы, размытые границы ка­ тегорий, недоговоренность.

4)Мистик не стремится быть понятым. Возможно, он не стре­

мится и к эзотеризму**, но если его тексты оказываются не по-

*О глоссолалии (как разновидности речевого расстройства и как экстатичес­ кой речи мистика) см. § 37, в связи с анализом заговора-абракадабры.

**Эзотерический (греч. esoterikos — внутренний) — тайный, скрытый, пред­ назначенный для посвященных (о религиозных обрядах, мистических учениях, магических знаках, формулах). Антоним — экзотерический (греч. exoterikos — внеш­ ний) — не представляющий тайны, предназначенный и для непосвященных; от­ крытый, доступный многим.

197

нятными, то он не сделает шага навстречу ученику. Скорее, он попробует увлечь неофита красотой тайны и поэзией непонима­ ния.

77.Мистика или назидание? Выбор апостола Павла

и«Откровение» Иоанна Богослова. Христианская мистика за церковной оградой

Раннее христианство, жившее еще недавней памятью об Иису­ се Христе и верой в его скорое второе пришествие, в единение с Богом, было по своим устремлениям глубоко мистично. Вместе с тем для первых христиан, если не считать секту ессеев (иудео-хрис- тиан), не характерен эзотеризм. Напротив, апостолы несли уче­ ние людям и не жалели усилий для его распространения и попу­ ляризации. Об этом не однажды говорится в «Новом Завете».

В «Евангелии от Матфея» есть образ свечи, которую зажгли, чтобы осветить дом, а не скрывать ее свет под сосудом: «И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» (Мтф 5, 15). «Апостол языков» Павел, возможно, полемизируя с замкнутостью кумранских ессеев, выступает за проповедь учения среди всех, кто ищет нового неба — независимо от языка, учености, социального статуса: «Я должен и Еллинам и варварам, мудрецам и невеждам» (Рим 1, 14).

Павлу принадлежит замечательно глубокое и человечное осмысле­ ние главной проблемы религиозной коммуникации: как сочетать «дар языков», т.е. мистику, с «назиданием» многих. В «даре языков», т.е. в способности к мистическому общению на незнакомом языке, Павел видит мистическую одаренность, позволяющую тому, кто наделен этим даром, приблизиться к Богу. Однако, по мысли Павла, церковь более нуждается в тех, кто может говорить на языке, понятном многим (в его терминоло­ гии — пророчествовать): «Кто говорит на незнакомом языке, тот го­ ворит не людям, а Богу, потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом. А кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение. Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя, а кто пророчествует, тот назидает церковь. <...> Ревнуя о дарах духовных, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви. А потому говорящий на незнакомом языке молись о даре истолкования <...> я бо­ лее вас всех говорю языками; Но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнако­ мом языке» (1 Кор 14, 2—19).

Вместе с тем уже в «Новом Завете» отчетливо обозначилась и мистическая христианская струя — в «Евангелии от Иоанна» и особенно в «Откровении Иоанна Богослова (Апокалипсисе)».

198

Иоанн, любимый ученик Христа, — прототип аскета-прозорлив­ ца, «духоносного старца». Он единственный из апостолов, кого традиция называет Богословом — «за высоту его учения о Боге Сло­ ве» (как сказано о нем у одного церковного писателя). По данным С.С. Аверинцева, византийские авторы прилагают к апостолу Иоанну слово мист — термин, еще в дохристианские времена означавший посвященного в мистерию (ср. церк.-слав. таинник). Он более дру­ гих учеников лично близок Христу и поэтому «пригоден для вос­ приятия и возвещения особенно глубоких тайн веры (начало «Еван­ гелия от Иоанна» ...) и тайн будущего («Апокалипсис») (Аверинцев, 1987[а]). Если апостолы Петр и Павел н а з и д а л и народ и созидали всенародную христианскую церковь, то апостол и евагелист Иоанн добавляет к их демократизму то, что открывается из­ бранным, — тайну, поэзию, бесконечность.

Иоанн Богослов в конце жизни был сослан за веру на Патмос, ска­ листый остров в Эгейском море. Здесь ему было Откровение (греч. apokalypsis — раскрытие, проявление, откровение) — видение о конце све­ та, страшном суде, тысячелетнем царстве Божием, о борьбе между Хрис­ том и антихристом. Записи этих видений и составили последнюю книгу «Нового Завета» — «Откровение Иоанна Богослова». Это таинственная книга, полная загадочных и мрачных образов, многосмысленных алле­ горий, странных символов (число зверя, красный дракон, семь чаш с семью язвами, «книга, написанная внутри и отвне, запечатанная семью печатями» (Откр 5, 1), четыре животных, каждое из которых «имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей» (Откр 4, 8) и проч.).

В одной из аллегорий речь идет о книге и даре пророчеств: «Ангел сильный» дал Иоанну «раскрытую книгу» и сказал: «Возьми и съешь ее. <...> И взял я книжку из руки Ангела и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем. И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племе­ нах и языках и царях многих» (Откр 10, 9—11; ср. в § 83 фрагмент из современного православного комментария к образу «книги за семью печатями»).

Среди видений «Апокалипсиса» есть пророчество о бедствии, свя­ занном со звездой Полынь (в русском языке полынь — это название горь­ кой сорной многолетней травы, которая иначе еще называется черно­ быль, чернобыльник): «Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горь­ ки» (Откр 8, 10-11).

К эсхатологическому замыслу «Апокалипсиса» восходит ряд повествовательных жанров средневековой литературы Европы. Это

199