Military Крым. Спецвыпуск №1. 2010

войне можно бы было одержать меньшими жертвами. В целом негатив­ ная оценка действий И. Сталина у этих ветеранов существенно перевешивала позитивный баланс.

И еще одна болезненная была для них тема - коллективизация. И отец, и Федор Васильевич происходили из семей трудовых крестьян. Каждый до призыва в армию работал в сельском хозяйстве - один в Белоруссии, другой ­ на Брянщине. Они на себе познали специфику тяжелого крестьянского труда и особенности сельскохозя­ йственного производства. Поэтому воспринимали коллективизацию как дикое насилие над крестьянами, как порочный шаг в политическом плане, в социальной сфере и в экономике.

Хорошо помню беседу моего отца и Федора Васильевича в середине ·1 960-х годов (мне, студенту, она была сущим откровением). Отец перечислял безумные и жестокие акции И. Сталина по отношению к авиаторам в довоен­ ные, военные и послевоенные годы: дутые и вероломные судебные процес­ сы, количественное направление в развитии авиации в ущерб качеству и надежности, репрессии по отношению к Туполеву, Поликарпову, Петлякову и другим авиаконструкторам, к инженер­ но-техническому и летному составу Военно-Воздушных Сил.

Федор Васильевич, дополняя монолог отца; вспомнил Евгения Саввича Птухина. В 30-е годы в Белорусском военном округе он командовал истреби­ тельной авиабригадой, в которой служили (в разных ипостасях) и отец, и Ф.В.Родин. Родин и Птухин были одногодками. Кстати, Птухин родился в

1902 году в Ялте. Родин и Птухин

воевали в Испании. Родин как летчик­ истребитель (март-октябрь 1 938г.), Птухин - как советник командования республиканских ВВС (май 1 937февраль 1 938гг.). За Финскую войну Птухин стал Героем Советского Союза. Генерал-лейтенант Птухин был арестован через несколько дней после начала Великой Отечественной войны. В этот роковойчасон был заместителем начальника Главного управления ПВО. После многочисленных допросов с пристрастием расстрелян 23 февраля 1942 года, в день годовщины Рабоче­ крестьянской Красной Армии, службу в которой он начал в 1918 году.

Е.С. Птухин был одним из группы советских генералов, казненных по приговору трибунала за неподготовлен­ ность к отражению удара Германии 22 июня 1 941 года. По большей части все они явились сущими «козлами отпуще-

Полковник Родин, начальник Симферопольского

аэроклуба. 1949 г.

ния». Таков был вердикт ветеранов. Ураганно, по восходящей пошли воспоминания и о других людях трагических судеб, с кем мой отец и Федор Васильевич воевали, служили, учились: Расстрелян. Расстрелян. Застрелился во время ареста. Умер от побоев во время допроса. Расстрелян. Расстрелян. Расстрелян. . .

И отец начал подводить черту: да за весь этот произвол и повесить Сталина было бы мало... Федор Васильевич внимательно и с пониманием слушал отца, не перебивая его логичный и, казалось, окончательный и справедли­ вый приговор (отмечу, что невидимая и тонкая субординация между ними, естественно, существовала: один был генералом, другой - полковником, один был 1 901 года рождения, а второй - на год младше). И когда отец закончил, Федор Васильевич произнес: «Ты прав,

Николай. Солидарен с тобой во всем. Но сначала его надо было судить. Обязательно судить. Судить откры­

то, принародно. . .».

В этом постулате, на мой взгляд, наиболее ярко проступает неофициаль­ ный и сокровенный образ Федора Васильевича Родина, друга и товарища моего отца. Именно так я воспринимал этого человека и таким его запомнил на всюжизнь.

Федор Васильевич умер в 1 971 году. Николай Артемович - мой отец и его товарищчерез 3 года.

Федор Васильевич, как и отец, был далек от науки под названием история. Но они жили в тяжелое сложное время и, правдиво рассказывая мне о нем,

Полковник Родин в начале 50-х годов.

приобщали меня к подлинной истории. В августе 1 946 года в Москве состоял­ ся первый послевоенный авиационный парад, посвященный дню авиации. Все газеты Советского Союза - от «Правды» до «Красного Крыма» - поместили ТАССовский репортаж о празднике, где,

вчастности, былитакиестроки:

«...С каждой секундой нарастает гул

авиационных моторов. Появляется несколько десятков «ПО-2». Они летят строем, образуя гигантскую пятиконечную звезду. Флагманский

корабль ведет один из ветеранов русской авиации Федор Родин. За годы Великой Отечественной войны

часть, которой он командовал,

подготовила Для фронта несколько

т ы с я ч летч и ко в - и стребител е й ,

мастеров воздушного боя. Сейчас, в

полете строем звезды, участвуют его

лучшие питомцы - герои второй

мировой войны».

Авиатор Родин (участник выдающего­ ся события!) не удосужился даже сохранить в своем архиве эти газетные строки·.. Всю жизнь он летал, испытывал авиационные реактивные снаряды, воевал, училлетать- и воспринимал это прозаически, как свое предназначение, свою работу и свой долг. Он был одним из тех людей, которые творили историю. И, вероятно, внутреннее (!) осознание этого действа было для него определя­ ющим, самодостаточным, итоговым. А газеты? О них, кстати, сам Федор Васильевич говорил умно и снисходи­ тельно: «На то они И газеты, чтобы писать».

В музее Героической обороны и освобождения города Севастополя хранится довольно необычная фотогра­ фия одного из активных его участников. На ней изображен Герой Советского Союза Герасимов Филипп Филиппович. Сделана она в Ленинградском ввмиу (г. Пушкин) в 1968 году. Эту фотографию прислал в музей в 1999 г. капитан 3-го ранга в отставке Никольский В.В., который на фотографии слева. Что же удивительно в этой фотографии?

Бросается в глаза необычное для главного старшины количество ленто­ чек орденов Красного Знамени - их четыре. Если же посмотреть на биогра­ фию помещенную в словаре «Герои Советского Союза» (1987 г.), то возник­ нет вопрос - как мог гвардии лейтенант за двадцать пять лет службы дослу­ житься до главного старшины?

В другой книге «Герои Советского Союза - Военно-морского флота» мы увидим фото Герасимова с погонами старшего лейтенанта и прочитаем, что он «в 1 943 г. был переведен в 9-й иап. Активный участник обороны Одессы и Севастополя, освобождения Новорос­ сийска и Севастополя».

Никольский, тогда капитан-лейтенант,

заочно учился в Ленинградском ввмиу, повышая свое средне-техническое образованиедо уровня инженерного. На кафедре борьбы за живучесть корабля старшим инструктором служил главный старшина сверхсрочной службы Герой Советского Союза Ф.Ф. Герасимов, с которым Никольский познакомился. и , естественно, тот рассказал ему свою необычную историю. . .

Свой первый боевой вылет на И-16 Герасимов совершил над Одессой. Летчикам полка приходилось прикры­ вать отход наших кораблей. После оставления Одессы летчики полка прикрывали Севастополь. Как-то, пролетая около Тарханкутского маяка, боковым зрением заметил ниже себя ю- 88. Атаковал, забыв обо всем на свете, нажал на гашетки. От «юнкерса» отделились какие-то ошметки, появи­ лось пламя, самолет перевернулся на спинуи на глазах врезался в воду.

Часто летчики летали на разведку. Однажды ему и лейтенанту Василию Бородину было приказано разведать боевую обстановку в районе села Байдары. По данным наземной развед­ ки в нем отмечалось скопление техники противника. Вот как вспоминал об этом

памятном вылете сам летчик: «ПервblЙ

раз мь! вblлетели и прошли над селом на вblсоте примерно 1500 м, но ничего подозрительного не обнаружили. Во второй раз решили действовать хитрее. Вblлетели рано утром и со сторонЬ! Байдарских ворот зашли на село и стали снижаться. Снизились до такой минимальной вblсотbl, что едва­ едва не касались пропеллерами травbl. Так и шли, КРblЛО в КРblЛО. Вдруг, когда до села оставалось не больше кило­ метра, видим, как прямо на нас ощетинились ствОЛbl вражеских зениток и пулеметов. Буквально через несколько секундвокруг бушевало море огня и вЗРblвов.

Сбить нас бblЛО трудно, так как самолетbl почти слились с фоном гор, да и солнце стоявшее сзади нас, слепило глаза вражеским наводчикам. К томуже малая вblсота наших самоле­ тов создавала "мертвую зону" для зениток. Прошли над селом и увидели, что вплотную у каждого дома, со всех его четblрех сторон, прижавшись к стенам стоят боевblе машиНbI и все это от КРblши до земли заКРblто маскировочной сеткой. У села Шули вновь попали под огонь зениток, но все

же благополучно сели на свой аэрод­ ром. Доложили обстановку и сразу стали готовиться к штурмовке. В тот раз хороший урон нанесли врагу и безпотерь сосвоейстороны».

Но все же война на то и война. Гибли при штурмовках и более опытные пилоты, а ему, молодому, только крепко доставалось: дважды на поврежденной машине возвращался на свой аэродро­ ма. Дыр привозил много. В одном из боев, таранив фашистский самолет­ разведчик, погиб его друг Василий Бородин.

За несколько месяцев молодой летчик выполнил 60 боевых вылетов на штурмовку противника, в которых уничтожил шесть зенитно-пулеметных точек, два Крупных склада и десять автомашин с боеприпасами, четыре минометных батареи.

Осенью 1941 г. Герасимов был ранен. Лежал в Батумском госпитале. К весне

1 942 г. летчик совершил 1 67 боевых вылетов, участвовал в 26 воздуШных боях, в которых лично сбил, кроме Ю-88 и Хш-126 (под Севастополем). Еще один Ме-1 09 он сбил в паре.,

Звания Героя Советского Союза

летчик-истребитель Ф.Ф. Герасимов был удостоен не за сбитые немецкие самолеты, и даже не за штурмовки наземных войск, за которые он из рук командующего ВВС ЧФ В. Коробкова получил до этого свои первые боевые награды - два ордена Красного Знамени. Он первblМ из летчиков ВВС ЧФ, посадил самолет У-2 в расположении партизан в Крымских горах, доставил в расположение партизанского отряда радиста и рацию. Таким образом,

командованием Севастопольского оборонительного района была установлена связь с партизанами и им была оказана помощь боеприпасами и

продовольствием. Эту малоизвестную страницу в истории боев за Крым

восстановил в своей книге «Воздушный мост» Герой Советского Союза В.Б.

Емельяненко. В середине семидесятых писатель встречался со многими героями своей будущей книги, побывал

на месте ocaДOK самолетов в Крыму, ездил в Ленинград где встречался с Герасимовым - одним из героев будущей книги.

Портрет летчика-истребителя З-Й

эскадрильи Герасимова в его описании выглядит следующим образом: «Круг-

лолиц, голубоглаз, любитель побала-

гурить, голос схрипотцой».

2 апреля 1 942 г. его и товарища по эскадрилье Николая Сикова вызвал

командующий группы авиации Севасто-

поля полковник г.г. Дзюба и лично

поставил задачу «особой важности»: у горы Чатыр-Даг отыскать поляну,

которую выбрали партизаны для

посадки самолета и сфотографировать ее. Рано утром следующего дня два и- 1 6 отправились по маршруту: мыс Сарыч-гора Форос-Байдарские ворота- г. Ай-Петри - хребет Ялтинской яЙлы.

Высота 1 700 м. Вот впереди показался искомый ориентир - вершина горы

Басман (1136 м). Вершину горы затянуло туманом. Сколько ни кружили летчики, но поляну найти не смогли.

После обеда полетели снова. На

высоте 400 м первым поляну увидел Сиков. Сбросили вымпел.

4 апреля летчики летали повторно, доставили партизанам новый вымпел,

где просили подготовить поляну к посадке самолета. На обр"1ТНОМ пути их перехватили четыре Ме-109, но летчики успели уйти под защиту плавучей батареи «Не тронь меня».

Герасимов подумал, что на этом

задание «особой важности» для него закончится, но Дзюба поставил новую задачу: на У-2 доставить партизанам радию и радиста. Летчик совершил над аэродромом несколько полетов на У-2 - восстанавливал навыки и отрабатывал посадку на ограниченную площадку. Чтобы утяжелить самолет его загрузили запчастями и продуктами. Техник предлагал положить даже запасной винт, но летчик отказался, о чем потом сильно сожалел. Герасимову выдали автомат «на всякий случай» и прои-

нструктировали о порядке условных

сигналов, которые он должен был дать на случай аварии самолета, неисправности рации и в случае готовности сброса грузов. Ордена и документы перед вылетом он сдал.

Ранним утром 1 О апреля во вторую кабину У-2 сел радист, старший матрос Иван Дмитриев.

Если на И-16 до цели долетал за 20

минут, то теперь «топал» больше часа. У-2 был старым, а мотор изношенным. Над поляной летчик трижды заходил на посадку, на четвертый раз сесть

помешали люди. Хоть партизаны и

постарались удлинить и расширить бывший загон для зубро-бизонов, но все равно полянка сто на двадцать метров была явно мала даже для такого неприхотливого самолета, как У-2. Летчик вспоминал: «Почва в горах к тому времени сильно прогрелась, и МОЩНblе восходящие потоки теплого воздуха как бbl приподнимали самолеm, не давая ему коснуться земли колеса-

ми». На пятом заходе, задев колесами за верхушки деревьев, Герасимов бросил самолет в крутое скольжение. Казалось, вот-вот машина врежется в землю. До земли оставалось метра два, когда ему удал6сь перейти на горизонтальное планирование и заставить самолет приземлиться. По злой иронии в самом конце пробега летчик увидел

проселочную дорогу и рядом с ней

канаву. Колеса У-2 попали в промоину, самолетткнулся носом, сломав винт. Радист принялся за свое дело, а летчик стал думать о том, как он возвратится обратно. Нужно сказать, что летчик и радист были первыми в

•гщртизанском отряде людьми с Большой земли. Партизаны с жадностью расспрашивали их об обстановке на фронтах, о лioбых даж!,! самых значительных мелочах жизни. Например, очень удивились, когда Герасимов сказал, что ему от родителей из блокад­ ного Ленинграда , в осажденный Севастополь приходят письма.

Три ночи подряд, взлетавшие с Херсонеса самолеты, сбрасывали грузы партизанам отряда Г. Северского.

н а ведомого .

ных боях сбил лично 6 и в группе 4 самолета противника. Шесть раз горел и тонул. Трижды его считали погибшим.

Война закончилась, летчик продолжил службу, но его ждала новая беда. 13 мая 1 946 г. Герасимов снова с той же формулировкой «за недисциплиниро­ ванность и пьянство» был снят с должности и назначен летчиком 2-й аэ своего полка. После последовавшего за этим увольнения из ВМФ он был осужден, лишен офицерского звания и наград. Вдова летчика рассказывала краеведу-историку Н.Н. Зиновьеву, что причиной осуждения стал случай, когда Ф.Ф. Герасимов, будучи в пьяном виде (был же он в этом состоянии весьма несдержан) в грубой форме оскорбил старшего офицера. Весьма скупо пишет о последовавшем затем наказании В.Емельяненко: «ему несколько лет пришлось тянуть высоковольтку под Воркутой».

Старшему научному сотруднику Воркутинского межрайонного краевед­ ческого музея ТВ. Котик удалось установить, что Ф. Ф. Герасимов прибыл в Воркуту 9 апреля 1 948 г., а освобожден был 26 ноября 1 950 г. досрочно - срок отбытия наказания сократили на 4 месяца. Личное дело Ф. Герасимова в архиве Воркутинского МВД было уничтожено в 1 956 г.

В последующей судьбе Ф. Герасимова принял активное участие вице-адмирал Н.М. Кулаков, который в 1 941-42 гг. был членом Военного Совета ЧФ и Севасто­ польского оборонительного района. Он лично знал летчика и помнил о его подвиге. C - - t 19 6г.- Н. Кулаков занимал должность начальником политотдела Ленинградской ВМБ и Военно-морских учебных заведений Ленинграда . Кулаков, которому военно-морские учебные заведения подчинялись по партийной линии, способствовал тому, что бывший летчик-офицер устроился в Ленинградское ВВМИУ с утверждением на военной службе в статусе сверхсроч­ нослужащего . Вероятно, сначала Герасимовбыл рядовым.

Следующей ступенью в решении вопроса было его восстановление в звании Героя Советского Союза. Этому, конечно, способствовала обстановка, сложившаяся в стране в связи с приближающимся 20-летием Победы. Воздавали должное обойденным, забытым и отбывшим срок наказания, честно и добросовестно трудившимся Героям. В их числе стал и Герасимов, на груди которого снова засверкала Золотая Звезда.

Лаборатория, в которой он продолжил свою военную службу носила звание

Рblболовецком колхозе, затем в Ленинградском ВВМИУ старшим инструктором. В начале семидесятblХ

взвании мичмана вblшел на пенсию. Бюст Героя установлен впарке Героев

вКачинском ВВАУл.

Литература.

Арсеньев А.Я . , Арсеньева А.п. Псковичи - Герои Советского Союза. Л,

1983 г., С.104-1 05.

Герои боев за Крым. Симферополь,

1972 г., С.74-75.

Герои Советского Союза - ВМФ 1937-

1945. М., 1977 г., С.120.

Емельяненко В.Б. Воздушный мост. М.,

1998 г.

ЦВМА. УПК Ф.Ф. Герасимова.

Севастопольцы и приезжие туристы, которым доводилось, подниматься по так называемой «тропе здоровья», ведущей вдоль Балаклавского побе­ режья к мысу Айя, наверняка обращали внимание на необычный объект на горе Спилия: железную «бочку», висящую высоко над пропастью, которая являет­ ся составной частью укреплений находящегося на этой горе, так называе­ мого, «Южного форта».

Эта достопримечательность хорошо известна многим благодаря, появив­ шейся где-то в конце 60-х годов прошло­ го века зловещей легенде о том, что с нее в 1941-42 годах немцы сбрасывали пленных матросов и красноармейцев. Этот исторический миф затем закрепил севастопольский художник В.К. Кова­ ленко, запечатлев сцену казни в одной из своих картин. Основой для возникно-

вения образца современной историчес­ кой мифологии стало появление середине 60-х годов в одном из номеров журнала «Огонек» статьи ветерана госбезопасности о том, что бочка использовалась для казни пленных моряков путем их сбрасывания с нее с 50-метровой высоты вниз.

Первые долговременные укрепления в окрестностях Балаклавы начали строиться в период обороны 1 854-1855 годов. Тогда на склонах горы Спилия (высота 386,6) британская бригада морской пехоты возвела первые земляные укрепления. Именно с вершины горы Спилия начиналась линия тыловой обороны союзников, которая протянулась на 1 8 км до Стрелецкой бухты.

После окончания в 1 905 году русско­ японской войны С учетом опыта сухопут-

ной обороны морской крепости в Порт­ Артуре, в Военном и Морском министе­ рствах вновь вернулись к давней идее создания системы долговременных сухопутных укреплений вокруг Севасто­ поля, на этот раз с учетом опыта боев за Порт-Артур.

Нес,колько лет шли п роектно­ изыскательские работы и после «Высочайшего утверждения» проекта переустройства Севастопольской крепости от 21 мая (3 июня) 1911 года началось строительство бетонных укреплений на одном из холмов близ реки Бельбек и на балаклавских высотах 386,6 и 212,1, которые со

«Южный» (высота 386,6 или гора Спилия) и форт «Северный» (высота

212,1 ).