Искусство Византии / Ответы на вопросы к экзамену / 18

18. Миниатюра 9-12 вв. Типология и стиль: этапы развития.

В период послеиконоборческих столетий миниатюра также претерпевает расцвет. Искусство востребовано. Искусство 11-12 веков миниатюрного письма сосредоточено в столичных скрипториях. Существовали: императорский скрипторий, где выполнялись заказы императора; патриарший скрипторий, а также скриптории при отдельных монастырях. Есть произведения провинциальные, но они уступают. Искусство византийской миниатюры требовало от исполнителей высокого профессионального мастерства и глубоких книжных познаний. Подобно другим видам художественного образотворчества, его целью был "перевод" священных текстов на язык изобразительных форм, однако в искусстве миниатюры содержательная полнота довершалась эстетической слитностью иллюстрации со "словом", заполнявшим книжные страницы. Связь между образом вербальным и фигуративным становилась наглядной и художественно осмысленной. После 9 в. на свитках записывали только тексты литургических молитв. Не позже 11 в. византийцы начали использовать бумагу.

В постиконоборческий период образный ряд всех видов византийского искусства перестраивается для всё более полного соответствия требованиям литургии. Среди подлежащих иллюстрированию текстов возрастает удельный вес богослужебных книг. Язык миниатюры становится таким же ёмким и символически выдержанным, как язык иконописи и монументального искусства.

Самой востребованной из ветхозаветных книг становится Псалтирь, именно из-за её частого использования в богослужениях. В 10 - 11 вв. получают распространение списки церковных проповедей - гомилий (в частности, св. Григория Назианзина), выдержки из которых включаются в литургические службы. Ежедневные чтения из Минологиев (житий святых в календарном порядке их почитания) обусловили внимание к иллюстрированию этих текстов.

До нас дошло несколько сот манускриптов 9 - 12 вв. Лишь немногие из них точно датированы соответствующими записями. Палеографические особенности почерка - минускула, выработанного в Студийском скриптории в 9 в., - помогают определить время и место создания манускриптов, а, следовательно, проследить за эволюцией миниатюрной живописи. Лучшие мастера работали в скрипториях столицы - императорском, патриаршем и монастырских.

Иллюстрации Псалтири известны в двух редакциях - монастырской и аристократической. Монастырская предполагала множество отдельных сценок, располагавшихся на широких свободных полях-маргиналиях (Хлудовская Псалтирь). Её происхождение могло быть вызвано энергичным отстаиванием иконопочитания монашеством. Иллюстративный ряд составляли не только сцены из жизни царя Давида, но и широкий круг новозаветных событий, ассоциировавшихся со стихотворными образами псалмов. Главный монастырский скрипторий столицы размещался в Студийской обители. Аристократическая редакция удовлетворяла запросам высшего слоя гражданской знати Константинополя. Такие рукописи содержали полностраничные "картинные" миниатюры, прославлявшие Давида, Соломона и других библейских царей (Парижская Псалтирь).

Перейдем к памятникам. Хлудовская псалтирь (греческая лицевая псалтирь из собрания А. И. Хлудова). Её миниатюры являются древнейшими образцами иллюстраций, толкующих тексты псалмов. Их выполнение связывают с монастырским, возможно, Студийским скрипторием Константинополя и относят к ближайшим годам после восстановления иконопочитания. Не только с точки зрения стиля, но и как образец рукописной книги Хлудовская псалтирь весьма необычна. Это – первый образец псалтири с иллюстрациями на полях, органично слитыми с текстом. Они не помещены в горизонтальные фризы и не являются страничными миниатюрами. Изображения не имеют обрамлений и фона, свободно разбросаны на поверхности листа и представляют с текстом единую композиционную структуру. Выразительность миниатюр Хлудовской псалтири выглядит резкой, порой экстравагантной и даже грубоватой. Действие разворачивается остро и очень определенно, позы персонажей подчеркнуты неожиданными ракурсами и энергичными жестами. Легкие подвижные фигуры нигде не связаны жестким контуром или линией. Матовые и слегка размытые краски. Фигуры – округлые, с прекрасными классическими пропорциями. Нет светотеневой моделировки.

Хлудовская Псалтирь, 840-50-е гг. Константинополь, Москва, ГИМ Живопись по пергамену. 16,2 х 10,8 см, Полная композиция Распятия с двумя разбойниками, с предстоящими, с толпой евреев и эллинов. Двенадцать апостолов, проповедующие по всей земле Евангелие.

Аналогичный стиль представлен миниатюрами Псалтири из монастыря Пантократора на Афоне и Псалтыри из Национальной библиотеки в Париже. Возможно, это обретение норм художественного языка после иконоборчества. Все произведения отличают единство упругого ритма, специфическая округлость форм, подчеркиваемая всеми возможными способами, демонстрирующая самоценность фиксируемых объемов, возможность их «кругового обхода» глазом, особый «тушеванный» колорит.

Миниатюры 9-10 вв. впервые показывают стилистическую унификацию, источником которой являлся Константинополь. В придворных мастерских формируется особое направление, в русле которого создавались самые отточенные, холодновато-классические образцы иллюминированной книги. Не случайно именно здесь было украшено большое количество роскошных «Минологиев», где сцены мучений трактованы как высший триумф христианства. Тема утверждения благочестия императора напрямую ассоциировалась с утверждением православия вообще. Лучшие памятники этого периода выполнены в императорском скриптории по царским заказам (Слова Григория Назианзина). Эти миниатюры, наиболее полно отразившие вкусы македонского ренессанса, несут признаки грамотной копийности. Оригиналами для них являлись античные рукописи, собиравшиеся такими ценителями древней культуры, как патриарх Фотий или император Константин Багрянородный. Главным признаком ранней македонской миниатюры было обращение к античному типу альбомной иллюстрации – миниатюрами в целый лист.

Слова Григория Назианзина. Прославленная византийская рукопись, изготовленная по личному заказу императора Василия I (867-886 гг.) в придворном скриптории. Считается одним из главных памятников начальной фазы "македонского возрождения". Античная красота. Иллюзорность и ясность в построении трехмерного пространства, картинность композиции подчеркнуты пышной объемной рамой, состоящей из тонко прорисованных снопов и листьев. Поразительная соразмерность в соотношении фигур с пространством, с окружающей средой, она проявлена даже в степени обозначенности рельефа. Весомость объемов фигур, но не тяжеловесность. Пропорции идеально рассчитаны, а драпировки, ложащиеся по принципу «мокрой ткани», облепляющие округлые формы, демонстрируя великолепие материи, слегка укрупнены. Ткань выглядит мягкой, легкой, ритм – свободным и естественным. Краски демонстрируют феерию живописности.

Слова Григория Назианзина. Темпера, пергамент 879-883 гг.

Париж, Национальная библиотека

Видение Иезекииля "Видение пророком Иезекиилем поля костей" сопровождает одно из последних Слов сборника. нет и намека на мистику или пуританскую суровость.

Православные, бегущие от ариан Один из эпизодов церковной истории 4 в. Св. Григорий, наравне с Василием Великим и Григорием Нисским, возглавляли борьбу за православие против арианской ереси.

Аристократическое направление достигло блистательного рассвета при императоре Константине Багрянородном (913-959). Вместе с тем рукописи скриптория Константина обретают явный оттенок академизма, не случайно в эту эпоху копирование является массовым явлением. Среди самых известных манускриптов этой поры - Парижская Псалтирь. Центральный памятник "македонского ренессанса". В Парижской Национальной Библиотеке с 1622 г. Занимает совершенно исключительное положение среди 75 сохранившихся византийских иллюстрированных Псалтирей. Содержит 14 полностраничных миниатюр, первые семь из которых идут подряд и посвящены истории Давида, остальные иллюстрируют соответствующие части текста. Все миниатюры картинностью постановок и наглядностью изобразительных приемов демонстрируют точное следование античным моделям.

Парижская Псалтирь

Темпера, пергамен. 37 х 26,5 см

Середина 10 в.

Париж, Национальная библиотека,

Молитва Исайи. Изображено моление пророка Исайи, представленного между персонификациями Ночи и Рассвета. Моисей получает скрижали Завета Моисей изображён дважды, выслушивающим Глас Божий и восходящим на гору для получения Скрижалей. Молитва царя Езекии. Исайя и Езекия

Давид, играющий на лире. Относится к аристократической псалтири (иллюстрация занимает отдельный лист). Представляет собой самую настоящую картину. Царь Давид, играющий на лире. Он единственный реальный участник, но композиция многофигурная. Рядом сидит его муза. Есть персонификация горы Вифлеема в виде полуобнаженного мужчины с венком на голове. И здесь же «служанка», выглядывающая из-за колонны (этот персонаж верофицирует, удостоверяет представленное событие). Символичное искусство. Для этого искусство изобразительные моменты едва ли не самые важные. Библейская сцена решена в духе античной буколики, пейзажно, классично, по-человечески опоэтизировано. Царь Давид между аллегорическими фигурами Мудрости и Пророчества

Есть мнение, что композиции Парижской Псалтири возникли в результате копирования античных статуй. Уравновешенные композиции подчинены четкому ритму. Формы укрупнены (по сравнению с более ранними памятниками). Палитра отличается интенсивными и насыщенными цветосочетаниями. Миниатюры Парижской Псалтири представляют выдающийся пример "классицистических одежд" христианских образов этого времени.

Мастерской Константина Багрянородного обычно приписывают создание знаменитого свитка Иисуса Навина¹. Виртуозно исполненные миниатюры созданы, возможно, под влиянием фризовых композиций одной из императорских триумфальных колонн, стоявших в византийской столице. От свитков в 10 веке уже давно отказались, но хотели воспроизвести оригинал. На нем мы видим изображение истории Иисуса Навина. Один из главных памятников константинопольской книжной миниатюры первой половины 10 в., вероятно, выполненный для подношения императору по случаю одержанной победы над варварами. Миниатюры свитка восходят к античному, скорее всего, александрийскому образцу, их первоначальный колорит утрачен. Миниатюры выполнены в технике легкого перового рисунка с подсветкой, с самого начала были рассчитаны на вкрапления в них текста. Фигуры подвижны, пластика кажется намеренно облегченной.

Свиток Иисуса Навина Темпера, пергамен. 31,5 х 75 см Середина 10 в. Ватикан. Папская библиотека

Явление Архангела Михаила Иисусу Навину у стен Иерихона Иисус Навин встречает Архангела Михаила у стен осаждаемого евреями Иерихона. "Воинская эпопея развёрнута в виде фризовой композиции, распадающейся на отдельные эпизоды… Фигуры свободно передвигаются в пространстве, зрителю с первого взгляда понятны их взаимоотношения, движения энергичны и активны" (В. Н. Лазарев). Беглая манера, Живые композиции. Естественные позы, содержательность. Иисус Навин и мужи Гаваонские Миниатюры написаны в беглом, очерковом стиле, с использованием по-античному чёткого и сложного рисунка. Сохраняется ощущение световоздушной среды как места обитания персонажей.

Черты нарождающегося стиля, который будет полностью доминировать в 11 - 12 вв., определяются в миниатюрах Ватиканского Минология Василия II. Удержанная классицистическая модель была подвергнута в них радикальной спиритуализации. Уже расположение миниатюр становится здесь совершенно иным. Это не монументальная, занимающая всю страницу картина, а подчиненные композиции листа небольшие миниатюры, образующие вместе с инициалами и текстом одно ритмическое целое. В лёгких хрупких фигурках со спокойным и сосредоточенным выражением лиц нашёл воплощение идеал аскетической святости, тяготевший к монашеской религиозности. Средой пребывания образов сделалось условное пространство золотых фонов и абсолютно искусственные пейзажные либо архитектурные кулисы. Композиции упорядочены, недвижимы. Во всем – обтекаемость и унифицированность, однородность материи, форм и цвета. Краски интенсивные, свечение. Одна из наиболее знаменитых византийских рукописей, выполненная для императора Василия II (976-1025 гг.). На 272 страницах имеется 430 миниатюр со сценами Великих Праздников и образами "пророков, мучеников, апостолов, святых и ангелов". Особую красоту обретает тема мученичества, которая воспринимается как блистательный триумф всей христианской жизни. Кровь и золото сияют одинаково.

Минологий Василия II 985 г. Темпера, золото, пергамен. 36,5 х 28,5 см Ватикан, Папская библиотека

Пророк Иона В миниатюре объединены два эпизода из истории пророка Ионы: извержение Ионы из "чрева китова", и отдых пророка под тенью, выросшего в один день, растения. Миниатюра занимает подчинённое по отношению к тексту положение, образуя с ним единое целое. Отвлечённость образа достигается отказом от пространственных кулис и заменой их золотым фоном. Пейзаж схематизирован и стилизован. То же относится и к фигурам, которые тяготеют к фронтальным разворотам. Лица строги и одухотворены. Сретение «…Фигуры с удлинёнными пропорциями, маленькими головами и тонкими конечностями совсем не имеют тяжести... Драпировки одежд не облегчают тело, а прячут его за сетью острых складочек... Это был преображённый мир возвышенных, сосредоточенных образов и очищенного от земных ассоциаций художественного языка" (О. С. Попова). Симеон Столпник2 Старший Миниатюра занимает ровно половину страницы и имеет подпись: "Первый месяц сентябрь, нашего преподобного отца Симеона Столпника". Святой пребывает на своём столпе, с руками, поднятыми к груди в жесте приятия благодати. К подножию припадает человек в арабских одеждах, возможно, как напоминание о чудесах, совершавшихся святым на глазах не-христиан.

Этот новый стиль, сменивший чувственный неоклассицизм раннего X века, был оригинальным творением константинопольской школы. В противовес упадочному эклектизму неоклассического искусства он полон внутренней значительности и подлинной новизны, которые выгодно отличают его от таких блестящих по технике, но пустых по содержанию работ как Парижская Псалтирь. Кроме Ватиканского Менология он представлен еще рядом первоклассных столичных рукописей конца Х — начала XI века, вышедших, вероятно, из той же придворной мастерской Василия II. Здесь следует, прежде всего, упомянуть написанную около 1019 года Псалтири Василия II (Болгаробойцы). В ней две полностраничных миниатюры: Триумф Василия II и Сцены жизни Давида.

Псалтирь Василия II

Темпера, золото, пергамен. 39,5 х 33 см

Около 1000 г.

Венеция, библиотека Марчиана

Триумф Василия II В центре композиции, на золотом фоне, изображён император Василий Болгаробойца. Он в доспехах и стемме (царском венце), стоит, опираясь на меч и копьё. Христос посылает ему небесный венец славы, Архангелы Михаил и Гавриил окружают императора, освящая своим касанием его главу и копьё. По сторонам, подобно иконам, размещены изображения свв. воинов. Внизу коленопреклонённые болгары. Давид, защищающий своё стадо от медведей Сцены из жизни Давида, собранные на одном листе, включают следующие композиции: Помазание Давида; Давид, защищающий своё стадо от медведей; Единоборство со львом; Давид и Голиаф; Давид и Саул; Покаяние Давида.

Около 1000 г. ретроспективный классицизм тает. Рассмотрим следующий памятник - Трапезундское Евангелие. Рукопись была подарена в 1858 г. трапезундским митрополитом Констанцием императору Александру II. Памятник переходной эпохи, от классицизма македонского ренессанса к одухотворённому стилю зрелого 11 в. Фигуры не имеют отчетливой статуарности, композиции построены сложнее, объединены ритмом. Лики отличаются заостренным психологизмом, нервностью. В колорите, состоящем из множества оттенков, сложное перетекание краски не скрыто, а обнажено, цвет вибрирует, свет отличается необычной подвижностью и самостоятельностью по отношению к легким неплотным фигурам. Нервная взвинченность, эмоциональная незащищенность, иногда даже оттенок страдания или пронзительной душевной хрупкости изображенных явно выходит за границы типичных для македонского искусства средств выражения. В этих миниатюрах есть предчувствие изменений, к которым византийское искусство придет за границами 11 столетия, в комниновское время.

Трапезундское Евангелие (Книга евангельских чтений)

Темпера, золото, пергамен. 32,8х26,5 см

Поздний 10 в. Санкт-Петербург, Публичная библиотека

Омовение ног Миниатюры выполнены на отдельных листах и выделены роскошно орнаментированными рамами, напоминающими декор столичных рукописей кон. 9-10 вв. По стилю они являются "провинциальным и несколько более поздним отражением ... неоклассического искусства" Константинополя (В. Н. Лазарев). Лица Апостолов лишены классицистической нейтральности, в них появляется напряжённость, почти экстатичность. Сошествие во Ад Использован древнейший иконографический извод этой сцены, впервые появившийся на памятниках 8-9 вв. Христос, осиянный голубой славой, идёт навстречу Адаму, попирая ногами распростёртую фигуру Ада, пытающегося удержать встающего из саркофага Праотца. Среди других участников сцены Ева, Давид и Соломон в окружении неидентифицируемых царей и пророков, как и представленные по другую сторону от Христа персонажи с молитвенно сложенными руками. Ни Иоанна Предтечи, ни Авеля в этой композиции нет.

В 11 веке иной стиль. Он формируется на рубеже 10-11 и достигает апогея в третьей четверти 11 в, иератическо-аскетический стиль византийской миниатюры обретает формальную законченность. Это лучшее время для византийской миниатюры. Самое художественное, идеальное. Рукопись Слов Иоанна Златоуста - визитная карточка стиля. Рукопись, заказанная Михаилом VII, после его свержения была дополнена четырьмя миниатюрами с изображением преемника Михаила Никифора III. Эти миниатюры является великолепным примером крупноформатной, почти монументальной книжной иллюстрации. Сочетание пластики в ликах с застылостью фигур, идеальной замкнутостью в обрисовке силуэтов, аскезы цвета – со сложной тональной колористической проработкой.

Слова Иоанна Златоуста. Темпера, золото, пергамен. 32 х 24 см 1078-1081 гг. Париж, Национальная библиотека

Император Никифор Вотаниат между св. Иоанном Златоустом и Архангелом Михаилом Входная миниатюра. Их в рукописи 3 или 4. Император как заказчик рукописи помещен в центре; он принимает ее из рук св. Иоанна. Справа стоит архангел Михаил. Излюбленная трехчастная композиция в Византии, позволяющая выделить центр и уравновесить его фигурами по сторонам. Чуть склоненные головы и позы крайних персонажей сообщают фигурам легкий, круговращающий, объединяющий их, ритм. Сплошное золото фона переводит их бытие на вневременной и внепространственной уровень. Фон — золото, растворенное и положенное мазками на пергамент. Техника очень сложная (изображения миниатюрные, но выполнены в несколько слоев как иконы). Через лик выстраиваются образы. И в целом, пергамент – образ иного века, по сравнению с тем, что мы видели в предыдущем столетии (там все материально, реально существующее). Здесь же фигуры утратили свой объем, осязаемость. Вновь возникает эффект парения. Христос венчает императора Никифора Вотаниата и императрицу Марию Аланскую "Композиционные построения развёртываются по плоскости, фигуры лишены минимального объёма… выделяются яркими красочными пятнами на золотом фоне, импонируя прежде всего своим контуром. Движения застыли и условны, преобладает фронтальное положение… От живописных традиций эллинизма не осталось и следа... Краски наложены ровными, спокойными плоскостями. Отличаясь большой определённостью, они напоминают глубиной своих оттенков драгоценные эмалевые сплавы" (В. Н. Лазарев).

Вторая половина 11 в. - окончательное сложение всех особенностей книжного декора, благодаря чему рукопись, как никогда раньше, воспринималась единым сложным организмом. Это происходило, несмотря на то, что над ней работали два человека - переписчик и автор миниатюр (в некоторых случаях это могло быть одно лицо). Использовался прекрасно выделанный, полированный пергамент, белый, с чуть желтоватым оттенком. На нём при помощи минеральных красок на камеди либо яйце в качестве связующего создавалось многослойное письмо, сложностью живописных приёмов соответствовавшее нормам искусства больших форм (иконопись, фреска). Фоны и детали прорабатывались творёным золотом, заполированным так, что его нельзя было отличить от листового. Полностраничные миниатюры становятся редкостью. Каллиграфичные, лишённые рамок изображения, гораздо чаще, чем в 9-10 вв., располагаются внутри текста. Изящество рукописным страницам придают красочные заставки и историзованные инициалы, особенно любимые в Константинополе. Они же способствовали гармоничному объединению текста с миниатюрами.

Сопоставляя рукописи 12 века с манускриптами 11-го, мы сразу видим снижение качества. 12 век был для византийской книжной иллюстрации эпохой упадка и застоя. Прежде всего, грубеет орнаментика. Она теряет былую легкость, детали выписываются с меньшей тщательностью, исчезает каллиграфическая острота отделки, которая столь типична для орнаментики 11 века. Все чаще всплывают звериные мотивы, получающие широкое распространение и в самой столице. В колорите появляются кричащая яркость и пестрота, не свойственные предшествующей эпохе, когда употреблялись нежные краски, нередко приближавшиеся к неопределенным полутонам. Теперь палитра строится на резких, сильно подчеркнутых акцентах. Трактовка приобретает неприятную сухость, живописные элементы совершенно отступают на второй план перед линейными. Одеяния распадаются на сотни мелких складочек, нередко образующих чисто орнаментальное плетение линий. Сухие лица, с тяжелыми зелеными тенями, не моделируются путем постепенного перехода одного тона в другой. Расчлененные при помощи сложной системы линий, они подвергаются сильнейшей стилизации. Выражение лиц становится строгим и отвлеченным, преобладает восточный тип. Фигуры утрачивают объем, они кажутся сотканными из одних линий. Пространственный момент остается почти невыраженным. Схематизированные ландшафты и строения отличаются плоским характером. Будучи сведенными к немногим композиционным формулам, они обнаруживают большое однообразие. Видное место занимают миниатюры Гомилий Иакова Коккиновафского — одна из интереснейших рукописей эпохи Комнинов. В основе этого манускрипта лежит старая сирийская редакция, подвергнутая, однако, радикальной переработке. В иконографическом отношении миниатюры представляют большой интерес, давая возможность ознакомиться с рядом нигде более не встречающихся сцен из жизни Марии, восходящих к апокрифическим источникам.