Антропология литература второй семестр часть 1 / шнирельман война мир

В дальнейшем дикость, варварство и цивилизация как последовательно сменяющиеся стации развития человечества, встречаются в работах многих исследователей XIX в., включая Л. Г. Моргана (Morgan, 1877).

Эпоха предклассового общества длилась много веков и даже тысячелетий. Важным является вопрос о гранях, отделяющих предклассовое общество от собственно первобытного, с одной стороны, и собственно классового, с другой. С нашей точки зрения, гранью между собственно первобытным и предклассовым обществом является возникновение частной собственности и основанной на ней эксплуатации человека человеком» Первоначальных форм эксплуатации человека человеком существует много. Но достаточно появления хотя бы одной из тех, что основаны на частной собственности, для признания данного общества уже не первобытным, а предклассовым.

Классовое общество возникает в разных формах. Но в какой бы оно не возникло, существуют единые признаки, свидетельствующие о том, что переход от предклассового общества к классовому уже произошел. Эти признаки: с одной стороны, систематическое сооружение монументальных каменных или кирпичных строений, с другой, письменность.

На первый взгляд кажется, что принимая подобный критерий мы пользуемся иным принципом, чем тот, что лег в основу отделения предклассового общества от собственно первобытного. Здесь мы берем изменения в материальной и духовной культуре, а там – перелом в развитии производственных отношений. Но это лишь на первый взгляд. Производственные отношения определяются уровнем развития производительных сил. Но возникая и развиваясь, новые производственные отношения вызывают к жизни новые производительные силы и тем самым обеспечивают резкий рост прибавочного продукта (см. Семенов, 1985).

Именно быстрое возрастание объема прибавочного продукта и нашло свое выражение в окончательном оформлении особой материальной и духовной культуры господствующего класса отличной от ранее единой (в эпоху первобытной общины) культуры общества, теперь трансформировавшейся в культуру социальных низов. Тем самым окончательное расщепление ранее единой материальной и духовной культуры общества на культуру господствующего класса и культуру социальных низов, прежде всего крестьянства, является вполне четким показателем того перелома в развитии классовых производственных отношений, каким был переход от предклассового общества к классовому.

[8]

2.Община в предклассовом обществе

Всобственно первобытном обществе основной единицей была вначале ранняя первобытная, а затем поздняя первобытная община. С переходом к предклассовому обществу началось формирование крестьянско-общинного уклада. Оно шло по разному, В одних случаях формирующийся крестьянско-общинный (или иначе пракрестьянскообщинный) уклад был единственным существующим в рамках общины, что совершенно не обязательно означало, что он был единственным в масштабах общества. На стадии предклассового общества наряду с однообщинными социально-историческими организмами могли возникнуть и возникали социально-исторические организмы, включавшие в свой состав несколько общин.

Когда пракрестьянско-общинный уклад был единственным в рамках общины, сама община являлась формирующейся крестьянской (пракрестьянской) общиной. Она состояла из формирующихся крестьянских (пракрестьянских) дворохозяйств. Пракрестьянская община была хозяйственным организмом, а пракрестьянские дворы – хозяйственными ячейками (об этих понятиях см. Семенов, 1982б). Пракрестьянско-общинный способ производства не был антагонистическим. Но он был той основой, на которой формировались самые разнообразные отношения эксплуатации.

В определенных условиях те или иные отношения эксплуатации могли образовать внутри общины вполне самостоятельные общественно-экономические уклады. Такая община несмотря на наличие в ней пракрестьянско-общинного уклада не может быть названа пракрестьянской. Она представляла собой такую сельскую общину, для которой было характерно наличие более или менее резко выраженной социальной стратификации. Ее можно было бы назвать страто-пракрестьянской общиной. Если пракрестьянская община с переходом к классовому обществу чаще всего превращалась в крестьянскую, то страто-пракрестьянская могла трансформироваться в страто-крестьянскую. Существовал не один, а несколько типов стратопракрестьянской общины.

3. Эксплуатация человека человеком и ее формы

Понятие эксплуатации употребляется как в узком, так и широком смыслах. В узком смысле эксплуатация есть безвозмездное присвоение (переход а собственность) одной группой людей доли общественного продукта, созданного другими людьми. В более широком смысле под эксплуатацией понимается также и

[9]

безвозмездное присвоение одними людьми услуг со стороны других людей. В дальнейшем изложении будет рассматриваться эксплуатация только в узком смысле слова. Объектами такого рода эксплуатации могут быть только производители материальных благ. Важнейшим понятием характеризующим такого рода эксплуатацию является категория прибавочного продукта. Эксплуатация в строго научном смысле слова есть присвоение прибавочного продукта.

Это присвоение может происходить по-разному. Можно выделить две основные его формы. При первой основной форме эксплуатация человека человеком происходит непосредственно в процессе собственно производства. Процесс производства есть одновременно и процесс эксплуатации человека человеком. При этом весь продукт или, по крайней мере его часть (прибавочный продукт) создается производителями не как их собственность, а как собственность иных людей, которые тем самым выступают в роли эксплуататоров. В данном случае отношения эксплуатации выступают как отношения собственно производства.

В свою очередь внутри этой основной формы можно выделить две основные разновидности. Одна из них характеризуется тем, что производственные отношения, в рамках которых происходит процесс производства, образуют единую целостную систему – определенный общественно-экономический уклад. Бытие определенного общественно-экономического уклада означает существование определенного способа производства. И этот способ производства представляет собой одновременно и определенный способ эксплуатации человека человеком.

Во втором случае производственные отношения, в рамках которых происходит процесс производства, не образуют целостной системы, т. е. общественно-экономического уклада, а существуют в неукладной форме, в качестве придатка к общественноэкономическому укладу, образованному отношениями другого типа, т. е. всего лишь в качестве подуклада. Чтобы отличить данный вариант от первого, нами было предложено употреблять для обозначения этой формы производства вместо термина «способ производства» словосочетание «образ производства», В данном случае определенный образ производства является также и определенным образом эксплуатации человека человеком (см. Семенов, 1982б).

Вторая основная форма характеризуется тем, что безвозмездное присвоение продукта и происходит не в процессе собственно производства, а уже после того, как этот процесс уже завершился. Здесь процесс эксплуатации не совпадает с процессом собственно производства, представляет собой явление отличное от процесса

[10]

собственно производства. В дальнейшем изложении форма эксплуатации, не представляющая собой ни способа, ни образа производства, а тем самым ни способа, ни образа эксплуатации будет именоваться методом эксплуатации.

Так как метод эксплуатации есть форма только присвоения, но не создания прибавочного продукта, то вполне понятно, что существование любого такого метода предполагает с неизбежностью бытие какого-либо способа или образа производства. Любой метод эксплуатации может существовать только на базе какого-либо способа (или образа) производства как антагонистического, так и неантогонистического.

Эта связь не носит однозначного характера. Один и тот же метод эксплуатации может присасываться к различным способам (или образам) производства, Разные методы эксплуатации могут паразитировать на одном и том же способе (или образе) производства.

Подводя итоги всему сказанному выше, мы видим, что все формы эксплуатации могут быть подразделены на способы, образы и методы эксплуатации. И среди ранних форм эксплуатации человека человеком все эти три разновидности присутствовали.

Начнем с более простого – с методов эксплуатации.

4. Методы эксплуатации

На стадии предклассового общества нередко возникает и получает развитие такой метод эксплуатации как систематический военный грабеж. На его существование обратил особое внимание Ф. Энгельс. Характеризуя варварское, т. е. предклассовое общество, он подчеркивал, «что война и организация для войны становятся теперь регулярными функциями народной жизни. Богатства соседей возбуждают жадность народов, у которых приобретение богатства сказывается уже одной из важнейших жизненных целей. Они варвары: грабеж им кажется более легким и даже более почетным, чем созидательный труд. Война, которую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападение, или для того, чтобы расширить территорию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом» (Энгельс, 1961. С. 164).

Другим методом эксплуатации является данничество, нередко выраставшее из систематического военного грабежа. Не останавливаясь на нем, ибо оно детально рассмотрено в одной из работ А. И. Першица (1961), отметим лишь, что и систематический военный грабеж и данничество представляют собой отношения не

[11]

внутри социально-исторических организмов (социоров), а между социально-историческими организмами (социорами). Они носят межсоциорный (интерсоциорный), а не внутрисоциорный (интрасоциорный) характер.

Межсоциорным, а не внутрисоциорным отношением может быть и такой метод эксплуатации, как посредническая торговля. Да определенных этапах своего развития торговля была тесно связана с грабежом. Купцы нередко выступали и как грабители. Заморская торговля на заре своего развития теснейшим образом сочеталась с пиратством.

Такой метод эксплуатации как ростовщичество носил обычно внутрисоциорный характер. Как способ эксплуатации без способа производства характеризовал ростовщичество К. Маркс (1962. С. 147). Представляя собой только способ эксплуатации, ростовщичество неизбежно должно было паразитировать на каком-то способе производства. «Ростовщичество, – писал К. Маркс, – не изменяет способа производства, но присасывается к нему как паразит и доводит его до жалкого состояния» (там же. С. 145). Как способ эксплуатации без способа производства характеризовал К. Маркс также и посредническую торговлю. «Ростовщичество, как и торговля, – указывал он, – эксплуатирует данный способ производства, а не создает его, относится к нему внешним способом» (там же. С. 159).

Данничество, посредническая торговля и ростовщичество в определенных условиях могут возникнуть еще на стадии предклассового общества. Широкое распространение они получают в раннеклассовом обществе. Существовали они и на более поздних этапах эволюции классового общества.

5. Помогодоминатный и заемнодоминатный образы эксплуатации

Переходя к образом эксплуатации, остановимся прежде всего на тех, которые с неизбежностью порождаются отношениями существующими в пракрестьянской общине предклассового общества и крестьянской общине классового общества.

Одной из важнейших форм экономических связей в пракрестьянской и крестьянской общинах являются отношения, которые были нами ранее названы помогообменными (Семенов, 1976. С. 58). Это были отношения не дачи и отдачи, а взаимной дачи помощи. Они исключали возможность открытого взаимного расчета. Однако учет того, что было дано партнером и что от него было получено, велся каждой из сторон. Идеалом была эквивалентность между

[12]

данным и полученным, которая однако реализовалась лишь в общем и целом и только на протяжении длительного времени.

Однако даже приблизительно эквивалентный обмен помощью был возможен лишь между людьми, хозяйства которых были примерно разного масштаба, В противном случае было неизбежно нарастание диспропорции между данным и полученным, и обмен помощью между данными лицами либо совсем прекращался, либо перерождался в отношения совершенно иного типа.

Беднейшая сторона (А) всегда была обязана помогать, более состоятельная (Б) всегда имела право на помощь со стороны первой. Но само собой разумеется, что А, не имея право на помощь со стороны Б, в то же время постоянно нуждалась в помощи от этой стороны, причем в тем большей степени, чем более бедной она являлась. И помощь ей оказывалась, но только в форме помощи-милости. Сторона А внешне выступала в положении благодетельствуемой, сторона В роли благодетельствующей. В результате на смену взаимной зависимости, которая характерна для помогообмена, пришла односторонняя зависимость беднейшей стороны от более состоятельной. Это давало возможность более состоятельной стороне диктовать свои условия, определять, в частности, форму помощимилости. Последняя оказывалась, как правило, лишь в виде вещей, но не труда. В ответ же на милость она требовала и получала возможность использовать рабочую силу беднейшей стороны. Это совпадало с желанием последней, ибо рабочая сила была единственным, чем она располагала.

С внешней стороны все обстояло так, как если бы одна сторона оказывала другой стороне милость, которая лишь частично возмещалась трудом. На деле же имело место явление прямо противоположное: одна сторона использовала труд другой, лишь частично возмещая его вещами. Иными словами, в данном случае имело место безвозмездное присвоение одной стороны труда другой стороны, т. е. эксплуатация. Перед нами не метод, а определенный образ-эксплуатации, который можно было бы назвать помогодоминатным или субсидодоминатным (от лат, субсидиум – помощь, и доминус – господин, хозяин).

Представители беднейшей стороны работали не только в своем собственном, но и в чужом хозяйстве. Являться на работу в последнее они были обязаны по первому требованию. Конечно, внешне это требование выступало лишь как просьба о помощи. Поэтому в принципе беднейшая сторона могла и отказаться. Но в таком случае она навсегда бы лишилась милости, без которой она уже не могла обходиться. Поэтому представители беднейшей

[13]

стороны в самую горячую пору вынуждены были работать на полях благодетеля, забывая о своих собственных.

Когда внутри общины выделились самостоятельные дворохозяйства, то между ними с неизбежностью в силу самых различных случайных причин должно было возникнуть определенное имущественное неравенство. Однако это неравенство не могло быть ни слишком большим, ни постоянным. Возникновение рассмотренных выше отношений не только закрепило, но и углубило возникшее независимо от них неравенство. Эти отношения, обогащая одних, обрекали на всю большую бедность других. Результатом их было накопление богатства на одном полюсе, бедности на другом.

Отношения эксплуатации вырастали не только на основе помогообмена, но и других, имевших место в пракрестьянских и крестьянских общинах, отношений. Эти отношения в ряде отношений сходны с помогообменом. Отличает их от последнего наличие открытого взаимного расчета. Если при помогообмене существовала взаимная дача, то здесь дача и отдача. В отличие от помогообмена даваемые вещи выступали в форме не помощи, а займа. При этом часто определялся срок возврата займа, т. е. уплаты долга. Суть этих отношений состояла в попеременном взаимном обмене займами.

Вполне понятно, что подобного рода помогозаемные отношения еще в большей степени, чем помогообменные, были возможны только между людьми, равными по экономическому положению. Обмениваться займами могут только люди, которые в одинаковой степени в них нуждаются и в одинаковой степени способны их давать и отдавать. Между людьми с разным имущественным положением помогозаемные отношения существовать не могут. Между ними могут существовать лишь заемнодолговые отношения, для которых характерно, что одна сторона в них выступает только в роли кредитора, а другая – только в роли должника.

Не имея возможность оказать кредитору аналогичную услугу, должник чем-то должен был ему отплачивать. Когда должник находился только в экономической зависимости от кредитора, мы сталкиваемся с ростовщическим методом эксплуатации. Если зависимость от должника от кредитора приобретала одновременно и личный характер, перед нами явление, которое принято именовать кабалой,

Когда отношения становились кабальными, кредитор нередко вынуждал должника на тех или иных условиях работать в своем хозяйстве. Кредитор таким образом работал как в своем, так и в чужом хозяйстве. Здесь мы сталкиваемся уже не с методом, а

[14]

определенным образом эксплуатации. Этот образ эксплуатации можно было бы называть кабальным, заемнодоминатным или кредитнодоминатным (от лат. кредит – заем, доминус – хозяин, господин). Также как и в случае с помогодоминатными отношениями, заемнодоминатные отношения имели своим следствием рост экономического могущества одной стороны и дальнейшее обеднение другой. Нередко помогодоминатные и заемнодоминатные отношения совмещались. «Благодетель» был одновременно и кредитором, а «благодетельствуемый» одновременно и должником (см., например, Wiser and Wiser, 1951. С. 39, 159).

6.Доминантный способ (образ) производства

Впроцессе развития помогодоминатных отношений человек мог, в конце концов, лишиться собственного хозяйства и целиком перейти в хозяйство своего «благодетеля». Он мог работать на него только за содержание. Такого работника можно было бы назвать приживалом или приживальщиком. Но стать приживалом мог и любой человек тем или иным образом лишившийся собственного хозяйства или никогда его не имевший.

Однако человек без собственного хозяйства не обязательно должен был работать только за содержание. Он мог трудиться и за определенную плату. В таком случае мы сталкиваемся с наемным работником некапиталистического типа, наймитом. Вполне понятно, что грань между приживалом и наймитом была крайне относительной.

Оказаться полностью в составе чужого хозяйства человек мог и в процессе развития заемнодоминатным отношением. В случае займа под залог личности с момента заключения договора сам должник или кто-то из членов ого семьи целиком переходил в хозяйство кредитора и начинал трудиться на него. В случае неуплаты долга в срок заложник мог быть продан в рабство. Стать зависимым работников в хозяйстве кредитора или быть проданным в рабство мог быть также любой несостоятельный должник или член его семьи. Работников, которые оказались в составе чужого хозяйства как заложники или несостоятельные должники мы будем называть кабальниками.

В приведенных выше примерах мы сталкиваемся не только с кабалой, но и еще с одним способом вхождения человека в чужое хозяйство – рабством. Грань отделяющая кабальника от настоящего раба была весьма относительной. Иногда несостоятельный должник, даже не будучи проданным, становился подлинным рабом своего бывшего кредитора. Ценой своей личности он уплачивал долг.

[15]

Но рабами становились не только заложники и несостоятельные должники. Главным источником рабства был систематический военный грабеж. Когда в состоятельных дворохозяйствах возникла нужда в дополнительных рабочих руках, объектом захвата стали не только материальные ценности, но и сами люди. Они могли использоваться как в хозяйстве тех, кто их захватил, так и прода ваться другим людям.

Еще один способ привлечения дополнительных рабочих рук в хозяйство – браки состоятельного человека с возможно большим числом женщин. Формально эти женщины были женами и только женами богачей. Но по существу, если не все они, то значительная их часть представляла собой своеобразную разновидность приживалов. Перед нами не, что иное, как своеобразная скрытая форма эксплуатации человека человеком – брако-приживальчество (см.

Семенов, 1993а. 4. 2. С. 317, 386-409).

Таким образом, выше мы столкнулись с пятью типами работай ков в чужом хозяйстве: приживальщиками, женами-приживальщицами, кабальниками, наймитами и рабами. Эти отношения мо – гут не образовывать особого общественно-экономического уклада, быть придатками к крестьянско-общинному укладу. В таком случае перед нами не способ производства (или способы производства), а образ (или образы) производства. Но они могут и образовывать особый уклад (или уклады). В таком случае перед нами уже способ (или способы) производства.

Конечно, можно было бы рассматривать приживальчество, брако-приживальчество, наймитство, кабальничество и рабство как разные – в первом случае образы производства, во втором – способы производства. Однако в действительности все эти пять категории работников, когда они существуют вместе, столь тесно связаны и играют столь одинаковую роль в производстве, что по существу мы имеем дело не с разными образами (или способами) производства, а с одним образом (или способом) производства. Данный способ производства можно было бы назвать доминатным (от лат. доминус – господин, хозяин). Таким образом приживальчество, бракоприживальчество, наймитство, кабальничество и рабство были одновременно и вариантами и составными частями одного и того же образа или способа производства – доминатного. Это отнюдь не означает, что рабство, например, не может стать и самостоятельным способом производства. Однако это происходит довольно поздно, и рабство как особый способ производства качественно отличается от рабства как варианта и составной части до – минатного способа (или образа) производства. Качественное

[16]

отличие здесь не меньше чем между наймитством и капиталистическим наемным трудом.

Таким образом пятью вариантами и составными частями доминатного способа производства являются доминатноприживальческие, доминатно-брако-приживальческие, доминатнонаймитские, доминатно-кабальные и доминатно-рабовладельческие отношения. Для всех их характерным является, что работник трудится в чужом хозяйстве, под контролем хозяина и не обладает никакой самостоятельностью.

В идеале каждый такой работник работает исключительно в чужом хозяйстве. Но в жизни все обстояло сложнее. Так, например, человек мог одновременно трудиться в чужом хозяйстве и иметь свое собственное, правда, такое, которое не могло обеспечить существование его самого и его семьи. Из всех перечисленных категорий работников чаще всего в таком положении находились наймиты. Даже если наймит не обладал собственным хозяйством, он нередко со своей семьей жил обособленно от хозяина. Особенно это относится к поденщикам, которые нанимались то к одному, то к другому хозяину.

7. Магнатный способ (образ) производства

Но кроме доминатного образа (или способа) производства в предклассовых и раннеклассовых обществах существовал еще один, качественно отличавшийся от него.

При нем основное средство производства – земля, находившаяся в полной собственности эксплуататора, передавалась в обособленное пользование работника. Работник более или менее самостоятельно вел хозяйство при помощи частично собственных, частично полученных от собственника земли средств труда. Встречались и такие случаи, когда подобного рода работник получал от эксплуататора не только землю, но все вообще средства труда. Чаще всего подобного рода работники отдавали собственнику земли определенную долю урожая. Остальная часть урожая поступала в полное их распоряжение, а иногда и в собственность.

Но бывало, что работник вместо того, чтобы отдавать хозяину часть урожая с выделенного участка, работал еще на одном поле, урожай с которого полностью шел хозяину. Последнее поле могло непосредственно входить в собственное хозяйство владельца земли.

Такие отношения могут не образовывать самостоятельного общественно-экономического уклада, быть придатками к крестьянскообщинному укладу. Но они могут и образовывать общественноэкономический уклад. В последнем случае перед нами особый

[17]