§ 3. Колебания в грамматическом роде существительных

Грамматическая категория рода в разных национальных языках представлена по-разному.

В русском языке она представлена значениями мужского, женского и среднего рода. Для сравнения обратимся к другим современным языкам. Во французском языке парадигма рода двучленна – включает значения мужского и женского родов, а в тюркских языках значение рода формально не представлено, а выражается только лексически (мать – отец, петух – курица, баран - овца).

Категория рода в русском языке является мотивированной только для одушевленных существительных: мальчик, дядя, посетитель, гений, дедушка - мать, дочь, соседка, учительница; бык, червь, орел – ворона, мышь, корова. Род неодушевленных существительных определяется формально, по окончанию, то есть независимо от характера обозначаемой реалии и значения слова. Прямая содержательная мотивировка грамматического рода неодушевленных существительных давно утрачена. С точки зрения здравого смысла необъяснимо, почему существительные дуб, вяз, клен мужского рода, а сосна, береза, рябина, осина – женского; глаз – мужского, а око – среднего рода.

В литературном языке XIX в. сотни неодушевленных существительных испытывали колебание в роде, например: ботинок – ботинка, браслет – браслета, клавиша – клавиш. В современном русском языке подобное колебание отмирает. Однако до сих пор некоторые существительные демонстрируют колебания форм, например: компонент – компонента, вольер – вольера, манжет – манжета, скирд – скирда, ставень – ставня. Многие подобные варианты сохраняются в языке благодаря тому, что они расходятся в значении либо в употреблении. Часто наблюдается противопоставленность литературного варианта форме, характерной для научной или профессиональной речи. Например: взятка (подкуп) – взяток (у пчеловодов), гранат (плод) – граната (снаряд), карьер (галоп) – карьера (продвижение по службе); аневризм, георгин, манжета (общелитературное употребление) – аневризма, георгина, манжет (профессиональное, специальное употребление).

Вариантность в значении рода сохраняют немногие имена существительные.

Во-первых, это существительные с основой на мягкий согласный и шипящие. В современном русском языке их насчитывается около 50. Они употребляются то в значении мужского, то женского рода. При этом колебание в роде связано с отклонением от установленной в языке нормы либо имеет стилистический характер употребления:

лебедь, м.: прекрасный лебедь; и (нар.-поэт.) ж.: лебедь белая;

мышь, м.: полевая мышь; и (нар.-поэт.) м.: норка мыша;

толь, м.: покрыть крышу толем; и (разг.) ж.: купить толи;

тюль, м.: завесить окно тюлем; и (прост.) ж.: ажурная тюль;

табель, м.: мой табель; и (устар.) ж.: российская табель о рангах.

Запомните: бандероль, ж. (отправлена); канифоль, ж. (куплена); мозоль, ж. (любимая); рояль, м. (черный); шампунь, м. (дорогой).

Во-вторых, трудности при определении рода мы испытываем, сталкиваясь с производными существительными, образованными с помощью суффиксов субъективной оценки: сын – сынище, сынушка, сыночка; дом – домище, домишко, домина: голос – голосище, голосишко; туннель – туннелишка. Родовая принадлежность производных существительных определяется по роду мотивирующего слова: мой сынище, этакий домина, какой-то голосишко.

В целом носитель русского языка в случае необходимости без труда определяет значение рода неодушевленных имен формально путем выделения окончаний (существительные с окончаниями –а, -я относят к женскому роду, с окончанием –о, -е – к среднему роду, с нулевым окончанием - к мужскому или женскому родам), или с помощью известного со школьных времен логического алгоритма - подстановкой личных и притяжательных местоимений (он – мой, она – моя, оно – мое).

Серьезные трудности, связанные с определением значения рода существительных в русском языке, касаются случаев, когда окончание установить невозможно, в этом случае алгоритм с применением местоимений тоже не выручает. В таких случаях необходимо обращаться за рекомендациями к принятым в языке литературным нормам.