2. Экстрапроцессуальность и событийность научной рациональности: проблемы и подходы

То, что мы думаем, гораздо менее сложно, чем то, чем мы думаем.

Станислав Лем

2.1. Об инструментарии и «нерве» дальнейшего исследования

Обсуждение проблем раздробленности научной рациональности имеет такую специфику, что это обсуждение не может носить линейного характера. Обсуждению многих проблем в этой сфере необходимо должен быть присущ многослойный, многоуровневый характер, обсуждение должно быть переплетено с другими аспектами рассматриваемого вопроса, причем как внутренними, так внешними. Все это налагает свой отпечаток, остро ставит проблему эффективности изложения материала, подходов, которая кажется просто нерешаемой, учитывая сложность и многослойность рассматриваемых вопросов. Однако, вне всякого сомнения, какой-то ответ тем или иным образом на этот вызов сложности так или иначе необходимо давать.

Эти замечания помогут лучше понять своего рода «нерв» исследования. Что тоже не мало, тем более учитывая сложность и многомерность проблем и в исследовании, и в его изложении, и в его дальнейшем развертывании. Именно в виду этой сложности (и даже «ускользания», «недовыявленности», «недоопределенности», «нечеткости») обсуждаемых вопросов подобного рода замечания и вместе с тем какие-то общеметодологические рефлексии весьма важны. Прежде чем на очередном этапе начать рассматрение разнообразных проблем научной рациональности, надо сказать о методе этого рассмотрения, предъявить инструментарий. Инструментарием же, позволяющим с достаточно высокой степенью адекватности рассматривать проблемы современной научной рациональности, по нашему глубокому убеждению, является тот сплав, который в условиях постнеклассики совместно образуют наука и философия [228; 230; 232]. Это достаточно объемный и до конца еще не исследованный инструментальный аппарат, полное описание которого потребует не одной монографии. Что из этого инструментария нам пригодится, а что останется в стороне как неиспользованная возможность – вопрос весьма сложный. Вполне возможно, что мы задействуем лишь некоторые и даже не самые мощные элементы этого аппарата, однако и это не самое важное – важнее, чтобы какие-то проблемы были рассмотрены на должном уровне с достаточной степенью адекватности.

Сделав эти в чем-то малозначительные, а в чем-то весьма важные замечания, отметим, что для понимания логики исследования надо осуществить следующую методологическую зарисовку. Вообще говоря, любое явление, которое принимается рассматривать исследователь при условии того, что явление носит широкий («некомпактный») характер, можно рассматривать как с позиций внутренних (происходящих в нем) процессов, так и с позиций процессов внешних. Строго говоря, это две разные процессуальности, две разные онтологии и как следствие две разные гносеологии.

Научная рациональность и существующие в сфере рациональности проблемы в их единстве представляется нам именно таким явлением. Можно рассматривать как его внутреннюю процессуальность, так и процессуальность внешнюю. Так или иначе внутренняя процессуальность, наблюдаемая нами в связи с исследованием научной рациональности, представлена в первых двух главах данной монографии, хотя уже в них достаточно выпукло показано, что есть и внешняя процессуальность (перетекание ряда проблем научной рациональности в сферу не только политической философии, но и управленческой практики, деятельности вообще) как серьезная исследовательская проблема.

Отныне мы еще полнее будем концентрироваться на внешней проблематике, обращаться к внутренней, наоборот, будем реже. В любом случае, именно такой подход нам кажется наиболее правомерным и эффективным: рассмотрение и внутренней, и внешней процессуальности. Видимо, причиной этого служит тот в общем-то неподударный факт, согласно которому научная рациональность не является изолированной «вещью в себе». Она находится в некотором окружении, в некотором системном взаимодействии (к примеру, с рациональностью политической философии, управленческой и экономической рациональностью, типами рациональности, присущими различным видам познания, и т.п.). Именно системность взаимодействия порождает необходимость рассматривать научную рациональность не только «изнутри», но и «извне». Именно по этой причине, осуществляя переход на новый этап анализа, мы сочли возможным обозначить данную главу с использованием понятие «экстрапроцессуальность», имеющего латинскую приставку «extra», которая, как известно, адресует к словам «сверх», «вне», «дополнительно» и т.п. Используя подобное понятие в заглавии, мы как раз и пытались подчеркнуть, что научная рациональность нами теперь будет рассматриваться как часть культуры и часть рациональности, находящаяся в непосредственном взаимодействии с другими феноменами культуры, типами рациональности и т.п. Однако, выход на уровень экстрапроцессуальности – не самая общая задача, которая есть в любом исследовании. Еще более общей является задача по осуществлению выхода с уровня рассмотрения процессов на уровень рассмотрения события (в представлениях Хайдеггера, событие – этосо-бытие). Взаимосвязанность событийного и процессуального видения реальности – важная черта постнеклассического знания.

Смещая акценты рассмотрения, еще больше акцентируя свое внимание на экстрапроцессуальности и событийности научной рациональности, нежели это осуществлялось в предыдущих двух главах, мы совершаем переход, который в дальнейшем может показаться в чем-то достаточно странным и, прежде всего, по причине того, что для понимания предмета исследования иногда придется очень далеко уходить от предмета в сферу внепредметного, совершать колебания между предметным и внепредметным. Такой странной «исследовательской динамики» взыскует переплетенность предмета с другими феноменами культуры, как следствие его сложность и соответственно невозможность адекватно рассматривать его вне системного взаимодействия. При соблюдении принципа содержательности это позволит менять фокусы анализа, осуществлять поиск альтернативной проблематики, выходить на уровень разносторонней социокультурной проблематики и, в конечном счете, как мы полагаем, прорываться от банальности и бесперспективности узкого рассмотрения предмета к некоторому новому и нетривиальному знанию. Именно таков «нерв» и как не парадоксально инструментарий дальнейшего исследования.