Глава 6. ПРЕДСКАЗУЕМОСТЬ И ДЕТЕРМИНИЗМ

Мир хаотичен и непредсказуем или упорядочен согласно физическим законам и мы можем понять это на основе экспериментальных данных? Случайно ли все происходящее или же обусловлено причинами, из которых нам суждено познать лишь немногие? Являются ли свобода и случай иллюзией, вызванной нашим незнанием всех имеющихся фактов?

Эти вопросы напрямую связаны с религией, нравственностью, а также с наукой и нашим общим пониманием природы реальности (метафизики). Однако, как показали предыдущие рассуждения, связь эта далеко не проста.

Мы определили, что научные законы разрабатываются посредством метода индукции, основанного на данных опыта и наблюдения. Поэтому их можно рассматривать как наилучшее истолкование фактов, но не единственно возможное. Эти законы не обладают абсолютной достоверностью логического доказательства, имея лишь определенную степень вероятности сообразно фактам, на которые опираются.

Становление науки в XVII—XVIII веках со всей очевидностью показывает, что основу ее составляли разум-

175

ность, порядок и предсказуемость. Объяснение событий игрой случая, судьбой или волей богов считалось предрассудком, который должен был устранить рационализм молодой науки.

В настоящей главе мы рассмотрим точку зрения, согласно которой мир предсказуем, что логически приводит к выводу об обусловленности всего сущего. Мы отметим недостатки этого подхода к научному методу, а также к тем известным науке свойствам мира, которые не вписываются в подобную концепцию, включая поведение субатомных частиц.

Нам потребуется затронуть также весь спектр вопросов, касающихся возможности вывода законов из статистических данных и связи этих общих статистических законов с обусловленными или свободными действиями людей, собирающих подобные данные. Естественно, это особенно касается социальных наук.

ДЕТЕРМИНИЗМ

С развитием современной науки укрепилось мнение, что мир предсказуем и постижим. Это мнение составило основу того направления мысли, которое мы привыкли соотносить с веком разума. Как мы уже упоминали в историческом экскурсе во введении книги, становление физических наук, в частности открытия Ньютона, привело к созданию образа мира в виде некоего механизма, функционирование которого подчиняется законам природы.

И английский эмпиризм, и немецкий идеализм соглашались с исходной предсказуемостью и обусловленностью вещей. Так, Юм считал внешне случайное событие лишь знаком того, что мы не способны познать все действующие при этом силы. В пределах эмпирического ме-

176

тода ему все представлялось обусловленным физическими законами. Он отмечал:

«По общему признанию философов, то, что профаны называют случайностью, есть не что иное, как тайная и скрытая причина».

Трактат о человеческой природе

Кант, придерживаясь совершенно иной точки зрения, подтверждает правильность и необходимость рассматривать все в мире как причинно обусловленное. Для такого вывода не столь важно, проверяется ли он эмпирически или же предполагается человеческим умом; главное, что нет места случайному явлению или непредвиденному событию, все либо известно и предсказуемо, либо изначально возможно.

Классическая формулировка подобного взгляда дана Пьером Лапласом1 (1749—1827), который считал, что, зная все действующие причины и изучив отдельное событие или вещь, можно описать все, что произошло и что произойдет. Мироздание воспринималось им как единый предсказуемый механизм:

«Ум, которому были бы известны для какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу, и относительное положение всех ее составных частей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел Вселенной наравне с движениями мельчайших атомов: не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверным, и будущее, так же как и прошедшее, предстало бы перед его взором».

Опыт философии теории вероятностей

177

Томпсон М. Философия науки / Мел Томпсон. — Пер. с англ. А. Гарькавого. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 2003. — 304 с. — (Грандиозный мир).