121. Из рассказа Локтева (крестьянина села Кончанское) о Суворове

<... > нас мальчишек множество бегало на барский двор целою стаей... Пред домом был балкон, где ходил иногда Александр Васильевич, и как, бывало, завидит нашу ватагу, то и прикажет ' бросать нам деньги и пряники. У нас, ребятишек, всегда из-за пряников шла свалка, и дело без драки не обходилось. Когда прислужники начнут разнимать нас и толкать, то барин прика- •-, зывал разбираться бережно с нами. И как это на усадьбе завсегда занятно нам было — и музыка, и гости там бывали зачастую. Даже гору на масленицу у дома его устраивали, и гости, и сам Суворов катались по льду на коньках. Угощал он всех не скупо. ] Но ни сам не любил много пить, ни пьяных не терпел. Даже зи-

180

мой приказывал поливать водой у колодца таких крестьян, кои шибко загуливали. «От холодной воды, говорит, хмельное скорее пройдет и дольше этот человек стыд и муку будет помнить, но ежели, чем его высечь розгами. Коли горячее любишь, то и к холодному будь способен».

От этого пьянства не было при нем, а если и случалось каким людям в праздник подгулять, то укрывались от его милости. В иную пору, особливо летом, и гости Суворову были не в радость. После стола поведет иной раз всех гостей на Капылкино (так у нас лес прозывается), а сам спрячется в рожь и пригрозит жнеям — вы-де не сказывайте, что я тут отдыхаю, а говорите, когда искать будут, что вы не видали. Да, видно, когда с которыми господами не хотелось ему вести и речей, таких он заставлял петухом петь или собакой лаять. Когда гость такой назабавит всех, то и водки ему Суворов сейчас за это сам поднесет. Случалось и то, когда стол с гостями ему приготовят, а он уйдет на берег реки Клязьмы, облюбует там место и поведет гостей туда, и все кушанья за ним повезут на зе­леный лужок, да там и пируют. Что, говорит, в комнатах сидеть, когда лето, хорошо на воздухе, и по реке места привольные. После обеда гостям велит тут в реке купаться, а которых и сам столкнет в воду так, во всем платье. Гость начнет ему пенять... что ты это, батюшка, наделал со мною! — Э, дружок, говорит, чего же ты сам смотрел, и ты бы меня туда же в реку, коли сила и догадка есть... Такой был человек чудный, да приятный...

<...> Именитый был человек, и выслуги его были большие, а от почета бегал. Вотчина наша проводы ему хотела сделать-и крашеный хлеб из Москвы достала, чтобы поднести ему на прощанье. Узнал он про это и уехал из села тайком, ночью... так ни с кем и не простился. А то вот тут у нас в 3 верстах есть село Язвик. Оно было вотчиной тогда генерала Балка. Как этот Балк честил нашего барина, для него гостей собирал и с ними на крыльце ждал приезда его, чтобы встречу ему сделать, и все без него за стол не садились, не полюбилось Суворову это. За полверсты от дома Балка он сошел с коляски, пошел в обход по­лями и чрез заднее крыльцо вбежал в дом хозяина, и начал всех гостей и Балка звать из окна в горницы. Тут все и догадались, как и для чего он тайком в дом попал.

181

Ходил Суворов скоро, так что не многие за ним поспевали в ходьбе. Каждое утро по лесам и деревням больше 10 верст прой­дет. Когда же ложился спать, то дозволял один сапог скидать с себя, например, ныне; а на другую ночь другой. Такое было у него положение, чтобы на случай пожара или тревоги можно было скорее встать и одеться.