3. Специфика словесного образа

Об этой специфике мы, собственно говоря, толковали все время – и когда речь шла о поэтическом и непоэтическом слове, и о поэтическом и прозаическом мышлении и языке, и о структуре художественного произведения, и о процессах его творчества и восприятия. Сейчас речь пойдет о специфике словесного искусства в отличие от других искусств – несловесных.

Условность – закон любого вида искусства. Напомним еще раз тезис Потебни: «Во всяком искусстве есть своя условная неправда, которая… составляет природу этого искусства и, стало быть, с другой точки зрения, есть высшая правда»¹.

Но в каждом из этих видов – свои формы условности. И вытекают они действительно из природы данного вида искусства. Эта природа, в свою очередь, проявляется в самых, казалось бы, внешних, очевидных различиях: а) в материале, из которого строится произведение искусства, и б) в тех органах чувств, от которых зависит его восприятие.

Что касается различий органов восприятия, то с этой точки зрения Потебня выделяет виды искусств, которые ориентированы, с одной стороны, на восприятие зрением (архитектура, скульптура, живопись), а с другой стороны – слухом (музыка, поэзия).

Первые три имеют дело с «материалом, внешним по отношению к человеку» [287] (камень, глина, краски и т.п.) и производят вещи, поэтому могут быть названы также вещественными. Но при восприятии скульптуры, например, не имеет существенного значения, из какого именно материала она создана – камня, мрамора или глины. Так что Потебня сразу уточняет: они в то же время «невещественны в том смысле, что материал в них имеет второстепенное значение по сравнению с формою. В художественном здании, статуе, картине для нас существенны лишь отношения, воспринимаемые зрением. Таким образом, они формальны» [288]. Тем не менее «вещественность» материала таких искусств определяет еще один их признак – они устойчивы. При пользовании ими «зритель не нуждается в воссоздании этих произведений» [287].

Произведения искусств, ориентированных на восприятие слухом (музыка, поэзия), в свою очередь, невещественны (они «суть чистые деятельности» [287]), неустойчивы («Для нового пользования ими необходимо каждый раз их воспроизведение. Состояние закрепления их видимыми знаками есть не действительное их существование, а лишь пособие для их воспроизведения» [287 – 288]).

Но самое важное, принципиальное отличие «зрительных», «вещественно-формальных», «устойчивых» искусств от искусств, представляющих собой «чистые деятельности» и ориентированных на восприятие слухом, – в том, что первые – искусства пространственные, вторые – временные: «Впечатления от первых трех пространственны, от остальных – временны» [289].

Поэтому, скажем, для «пространственных» искусств – скульптуры и живописи, а тем более архитектуры – недоступны (или, во всяком случае, чрезвычайно затруднены) изображения действия, протекающего во времени, и вообще передача времени, а для искусств «временных» – поэзии и музыки – представляет серьезные трудности задача изображения пространства.

Пространственные искусства статичны. В них «глазу дано одновременно разнообразие цветной поверхности, – пишет Потебня, ссылаясь на «Лаокоон» Лессинга.– Они изображают один момент, заключающий в себе разнообразие восприятий; изображение движения им частью вовсе недоступно (зодчество), частью (в статуе, картине) возможно лишь таким образом, что художник изображает такой момент действия, который заставляет зрителя угадывать моменты, предшествующие данному и следующие за ним [289].

Временные искусства (музыка, поэзия, «наиболее общее содержание» которых «есть движение, действие» [289], совершающееся во времени) процессуальны, динамичны. В них «впечатления зрения и слуха составляют ряд, цепь, звенья которой отодвигаются в прошедшее, оставаясь лишь в воспоминании, по мере появления следующих» [289]. Это очень важная особенность, которую мы должны иметь в виду при рассмотрении художественных способов изображения пространства, времени и действия в словесном искусстве (об этом ниже).

А сейчас – снова об отличиях в материале. Вещественность и устойчивость материала «пространственных» видов искусства определяют: а) яркость, отчетливость зрительных впечатлений от них; б) одновременность восприятия всех составляющих их элементов.

Что касается первого свойства, то слово, по сравнению с цветами и пластическими формами в живописи, скульптуре и архитектуре, и даже с последовательностью звуков в музыке, есть материал неопределенный и неустойчивый (подчеркнем, – именно по сравнению, относительно, потому что само по себе слово определенно и неопределенно одновременно, ибо оно есть сочетание определенности формы, внешней и внутренней, и неопределенности, неустойчивости, вариативности значения, о чем уже говорилось выше).

Вот как Потебня формулирует эти отличия: «Определенность впечатления зрения такова, что мы можем сохранять в памяти, живо представлять себе, воспроизводить очертания, краски лица, местности. Точно так мы можем живо помнить и воспроизводить последовательность музыкальных звуков, несмотря на то, что звук исчезает, сменяясь другим. Между тем слово, сменяясь, подобно звуку, другим, отличается тем, что служит лишь очень неопределенным знаком очертания, цвета, звука» [292]. (И это связано со спецификой поэтического слова, о которой много говорилось выше, с тем, что оно сложно, трехчленно по структуре (х – а – А) и всегда иносказательно).

А что касается второго свойства, то в пространственных искусствах зрительные впечатления, помимо их яркости и определенности, еще и одновременны, в то время как в поэзии «волею-неволею язык заставляет нас разлагать одновременно данные образы на ряд последовательной деятельности мысли (слов, ибо каждое слово есть акт мысли – А.П.), из коих каждое (слово) дает не более одного признака» [291].

Из этого следует, что передача «одновременно данных образов» (например, портрета, пейзажа, вещи) представляет серьезные трудности для поэзии и заставляет ее вырабатывать немало условных приемов для выражения одновременных пространственных отношений при помощи образов, неизбежно расчлененных в восприятии во времени (об этом ниже).

Специфика «языка» каждого из видов искусства делает его непереводимым на «язык» другого. «Искусства выражают разные стороны душевной жизни и потому незаменимы одно другим» [190]. Скульптурное изображение нельзя точно передать словами (даже если дать самое подробное словесное описание его), «потому что требуемое эстетическое впечатление можно получить не от совокупности слов, а от результата их сложения, то есть от самой статуи» [191]. Точно так же и «музыка неизобразима словами» [299]

Конечно, каждое из искусств, несмотря на естественные, данные природой этих искусств, границы между ними, старается перейти эти границы. Живопись, например, пытается передать действие изображением момента, «намекающего» на предшествующие и последующие моменты. Не считая собственно «синтетических» видов искусства (скажем, таких, как опера или кино), наиболее «синтетическим», или, лучше сказать, универсальным, из всех его отдельных видов всегда считалась поэзия: она чаще других искусств вторгается в смежные области¹, ввиду того, что ее материал – слово – действительно наиболее универсальное средство выражения мысли¹.

«В самом деле, ей [литературе – C.C] как будто подвластно все: и неуловимое очарование музыкальных впечатлений, и богатство цветовых тональностей, и пластика скульптурных форм. И пусть впечатления эти утрачивают физическую ощутимость, открытую для слуха и зрения, но зато в них отчетливее раскрывается то идеальное начало, которым прежде всего интересуется искусство в мире материальных, вещественных форм». Однако «музыка» в литературе уже не та, что творится усилиями композитора, «живопись» не та, что запечатлена на полотне художника, «пластика» иная, нежели в мире скульптурных форм»².

Поэтому литература разрабатывает множество специальных приемов условности (иносказательности) не только для своего собственного прямого и наиболее общего «предмета» изображения – развивающегося во времени действия (понимаемого широко, включая и «действие» как движение мысли и чувства), но и для тех «предметов», которые «подведомственны» другим видам искусства, в т.ч. «пространственным».