Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
В. Шмид Братья Карамазовы.rtf
Скачиваний:
15
Добавлен:
18.03.2015
Размер:
232.83 Кб
Скачать

Компрометация Ивана

Как Достоевский ни заботился о “художественном реализме” шестой книги, которая должна была коснуться “самых пошловатых сторон” (30/1, 122), поучения Зосимы убеждают только того, кто уже убеж­ден.15 В качестве антагониста, уравновешивающего, мало того — опро­вергающего богохульства Ивана, Зосима не получился ни с точки зре­ния этики, ни с точки зрения эстетики. Это было уже не раз констатиро­вано и подтверждается все снова и снова тем, что многие из читателей пробегают шестую главу “Русский инок” мельком. Собственно говоря, Достоевский I и не полагался на опровергающую силу набожной шес-

той книги, прибегая к совсем другому способу опровержения. Этот спо­соб — компрометация богоотступника.16 Роман развертывает целую систему дискредитаций, из которых назовем только самые значитель­ные:

1. Иван дискредитируется тем, что страдания детей — как подсказывают многие мотивы романа — для него являются лишь поводом для обви­нения бога. По замыслу Достоевского I Ивану страдания детей, собст­венно говоря, безразличны. Иван не интересуется конкретным челове­ком. Страдающим детям, злоупотребленным мудрствующим богоот­ступником в качестве аргумента против бога, Достоевский I противопо­ставляет целый набор мотивов, показывающих образцовое христиан­ское поведение перед лицом страдания и смерти детей.17 Так, Григорий не сетует на бога после смерти ребенка, а находит утешение в книге Иова. В ранней смерти Илюши Алеша и двенадцать мальчиков, прово­жающие бедного мальчика в последний путь, не видят никакого повода к обвинению бога. Плачущее дитё приводит Дмитрия к прозрению. Вместо того, чтобы спросить о смысле страдания детей, как это делает Иван, Дмитрий чувствует, “что хочет он всем сделать что-то такое, что­бы не плакало больше дитё, [...] чтоб не было вовсе слез от сей минуть! ни у кого” (14,457). Таким образом, рационалистической теории Ивана противопоставляется — как правильная реакция — вырастающее из умиления практическое действование.18

2. Иван компрометируется своими учениками, отражениями и двойника­ми19: Ракитиным, верующим в идеалы французской революции, но оказывающимся на каждом шагу настоящим подлецом; Смердяковым, единственным пропащим грешником романа, дьявольски умным вопло­щением зла20; дьяволом, невольно опровергающим все мечты об устройстве общественного порядка на основании земной этики без бога, мало того, разоблачающим весь атеистический гуманизм как чистую бессовестность21; Великим Инквизитором, испытывающим теорию Ивана в исторической действительности и обнаруживающим при этом настоящее побуждение “страдальцев” за счастье людей: жажду власти.

3. Иван дискредитируется своим характером, своим поведением, своими словами и даже своим физическим образом. У него неловкая осанка, деревянные движения, его речи аккомпанирует постоянный смех, на-

смешливая улыбка — атрибуты дьявола.22 И смущающее его слушате­лей смешение серьезности и насмешливости, его саркастические шутки по поводу святых вещей тоже имеют дьявольское происхождение.23 Иван гордый, холодный человек, он любит человечество, но не может, как он признается Алеше, любить своего ближнего. В любви Иоанна Милостивого он видит “надрыв” (14, 215). Пьяного мужичонку он бе­шено отталкивает в снег, принимая возможность, что тот замерзнет. Иван презирает людей, своими отрицательными чувствами не щадя да­же Алешу.24 Слово Ивана полно лжи, неправильностей.25 Его речь от­личается пустым риторизмом, неоригинальностью содержания, все ока­зывается чужим словом, заимствованным из разных источников.26 Рас­сказав свою легенду, он отдаляется, “как-то раскачиваясь”, с висящим правым плечом (14, 241), т. е. с признаками обутого чертовым копы­том.

4. Не в последнюю очередь идеи Ивана опровергаются его же действия­ми. Ведь это он подстрекает Смердякова к отцеубийству, отражающему убийство бога. По крайней мере, собираясь в дорогу в Чермашню, он намекает искусителю на свое согласие с намеченным планом убийства.27