Yaroslavskaya_yuridicheskaya_shkola_Uchebnik

ученого, суверенитет, будучи атрибутом государства, отнюдь не препятствует, а содействует развитию индивидуальной и политической свободы, самоуправления, а в международноправовом плане – сближению государства.

Н. И. Палиенко не признает неограниченного суверенитета, пределом последнегоонсчитаетиндивидуальныеправаличности.

Суверенитет народа им рассматривается в качестве первичного, по отношению к которому суверенитет монарха является производным, делегированным, представительным, т. е. вторичным. Н. И. Палиенко отстаивает суверенитет как необходимый и отличительный признак государства, как единственно пригодный критерий для отличия государства от многообразных форм подчиненныхемутерриториальныхсоюзоввластвования.

Однако в одной из более поздних своих работ «Учение о существе права и правовой связанности государства» он пересматривает эту точку зрения и склоняется к мысли, что отдельные члены союза могут иметь статус государств, не обладая суверенитетом как таковым. Но последнее обстоятельство не ставит их в полностью подчиненное положение от центральных союзных органов.

«Хотя правовой суверенитет союзной власти, – пишет Н. И. Палиенко, – прежде всего выражается в преимущественной силе законов союзного государства перед законами отдельных государств и в праве изменения конституции союзным законодательством ..., но такие постановления не должны быть истолковываемы в смысле предоставления конституцией союзной власти права уничтожения власти членов союза. Власть союзная может предпринимать лишь те изменения союзной конституции и расширения своих полномочий, которые согласны с самим основанием союзного строя, с целями, указанными в договорах и в конституции, среди таких целей поддержание прав союзников и обеспечение их существования является одной из основных целей и для отмены прав отдельных государств, оговоренных конституцией, требуется ... согласие этих государств»262.

Продолжает также представлять значительный научный интерес государствоведческая работа Н. И. Палиенко «Основные законы и форма правления в России», которая является од-

262 Палиенко Н. И. Учение о существе права и правовой связанности государства. С. 315–316.

321

ной из первых крупных попыток исследования вопроса о существе государственного строя России после образования и вступления в силу «Основных государственных законов» 23 апреля 1906 г. Автор полагает, что Россия, получившая народное представительство с законодательными полномочиями, может быть признана конституционным государством, хотя и наименее развитого типа. Он обращает внимание на ярко выраженное преобладание в этой государственности монарха, однако не в смысле абсолютизма, а относительно верховенства среди других органов власти.

Крупным государствоведом является известный нам как директор лицея, теоретик и историк права В. Г. Щеглов. Он был доктором государственного права. Широкую известность получил его двухтомный труд «Государственный Совет в России». Первый том труда вышел в Ярославле в 1892 г., второй– в СанктПетербурге в 1895 г. Кроме того, в Ярославле в 1903 г. издан его историко-юридический очерк «Государственный Совет в России в первый век его образования и деятельности (30 марта 1801– 1901 гг.)». В. Г. Щеглов– автор рецензий на государствоведческие труды А. С. Алексеева «Русское государственное право», В. М. Гессена «Вопросы местного управления», Н. М. Коркунова «Русское государственное право» и другие. Каждый из этих отзывовимеетзначениесолидногонаучногоисследования.

В своих трудах, посвященных Государственному Совету, В. Г. Щеглов рассматривает его учреждение как первый шаг к упорядочению всего высшего управления на началах законности. И Государственный Совет, и ему предшествующий Непременный Совет, по мнению автора, были настоящими законодательными учреждениями в русском управлении, однако, не обладавшими правом законодательной инициативы, принадлежащим исключительно государю. В. Г. Щеглов акцентирует внимание на идее ограничения власти российского монарха, которая нашла претворение в акте «Образование Государственного Совета» 1810 г., благодаря стараниям М. М. Сперанского, стремившегося к тому, «чтобы правление доселе самодержавное поставить и учредить на непременном законе». Эта идея, по мнению В. Г. Щеглова, наиболее ясно выражена в формуле: «вняв мнению Государственного Совета, постановляем и учреждаем». Указание М. Н. Коркунова на формальное значение этой формулы он считает неосновательным. Именно как законо-

322

дательное учреждение начал свое функционирование Государственный Совет, подчеркивает В. Г. Щеглов, однако во вторую половину правления Александра I, в период наибольшего развития могущества А. А. Аракчеева, принцип самодержавия берет верх над началом ограничения. «Фактически Государственный Совет, – пишет автор, – стал в это время только законосовещательным учреждением, которое лишается первоначального значения истинно публичного, законодательного учреждения...»263 Министры стали подносить всякого рода узаконения на учреждение государю непосредственно, минуя Государственный Совет. В. Г. Щеглов приводит замечание М. М. Сперанского, констатирующее изменение всего порядка, установленного «для обсуждения дел в Совете, который перестал быть местом соображения для законодательства и сделался местом судебным по делам, из Сената входящим». Государственный Совет, отмечает автор, ссылаясь на свидетельство Н. И. Тургенева, который непосредственно участвовал в работе этого учреждения, утратил свое назначение быть средоточием всех дел государственного управления, лишился значения органа, препятствовавшего произволу министров, его департамент законов, перестав заниматься законодательством, оказался обремененнымоднимитолькогражданскимииуголовнымиделами.

В период правления Николая I, отмечает В. Г. Щеглов, Государственный Совет так и не восстановил своего достоинства, несмотря на усилия М. М. Сперанского. «По "Учреждению" 1842 г., – пишет он, – Государственный Совет не только не сделался законодательным учреждением, каким он являлся по преимуществу по "Образованию" 1810 г., но, как мы видим, вообще законодательное значение "Совета" было ослаблено разными ограничениями и исключениями, а также обременением

"Совета" массою всякого рода административных и судебных дел»264. Но, тем не менее, «Совет», по утверждению В. Г. Щег-

лова, и в столь урезанном виде продолжал служить достижению великой цели – водворять в государстве порядок и осуществлять идею законности. Автор показывает роль этого учреждения в разработке важнейших государственных реформ в период правления Александра II, в том числе крестьянской и судебной,

263Щеглов В. Г. Государственный Совет в России в первый век его образованияидеятельности(30 марта1801–1901 гг.). Ярославль, 1903. С. 26.

264Там же. С. 78–79.

323

Университетского устава 1863 г. Но и это царствование не принесло Государственному Совету восстановления значения законодательного учреждения, отмечает В. Г. Щеглов, так же как и в последующие царствования. «Учреждение» 1901 г., в соответствии с которым был расширен состав «Совета», увеличена его общая компетенция, не восстановило его положения первого места государственного управления. Проблема взаимодействия Государственного Совета с министерской властью в широком плане рассматривается в монографии С. А. Покровского «Министерская власть в России. Историко-юридическое исследование» (Ярославль, 1906). Этим ученым также констатируются явные нарушения законодательного статуса высшего учреждения императорской России обычно-правовой по своей сути практикой бюрократического его отстранения от решения важнейших государственных дел265.

Международное право. Церковное право

Представителям ярославской школы принадлежат также весьма многочисленные исследования в области международного права.

Это в первую очередь труды доктора международного права М. Н. Капустина «Международное право», «Обозрение предметов международного права», «О праве национальности в международном праве», «Международное право. Конспект лекций». К ярославскому периоду научной деятельности М. Н. Капустина относится только последняя из работ. В ней маститый международник взывает к укреплению дружественных, взаимоуважительных отношений между народами. «Каждый народ, – пишет он, – имеет безусловное право на честь и достоинство и обязан воздерживаться от всяких действий, оскорбительных для другого; дружелюбие и уважение составляют основу добрых нравов, под влиянием которых образуется и крепнет право»266. В работе ученым проводится мысль о необходимости уважительного отношения к военнопленным и о противоправности захватов так называемой военной добычи.

265См.: Покровский С. П. Министерская власть в России: Историкоюридическое исследование. Ярославль, 1906. С. 143.

266Капустин М. Н. Международное право: Конспект лекций. Яро-

славль, 1873. С. 33.

324

«Военная добыча, – утверждает М. Н. Капустин, – лишена всякого юридического основания и тождественна с грабежом, но фактически она существует, особенно при взятии городов, мирные граждане подвергаются наказанию за свой патриотизм, который, напротив, уважения требует»267.

В 1879 г. во Временнике Демидовского юридического лицея было опубликовано рассуждение по международному праву профессора Оттона Оттоновича Эйхельмана (1854–1943) «Во-

енное занятие неприятельской страны» (защищено в качестве докторской диссертации в Киевском университете в 1880 г.). Он родился 27 апреля 1854 г. в Петербурге в семье прибалтийских немцев. В 1875 г. окончил юридический факультет Дерптского университета со степенью кандидата права. Там же защитил магистерскую диссертацию «О режиме военного плена» (1878 г.). С 1878 г. был приват-доцентом, с 1880 по 1882 гг. – экстраординарным профессором по кафедре государственного и административного права Демидовского юридического лицея. Эйхельман одним из первых в лицее начал читать отдельный курс административного права, но известен именно как специалист по международному праву. В 1882 г. он избирается экстраординарным профессором юридического факультета Киевского университета по кафедре истории важнейших иностранных законодательств, в 1884 г. занимает кафедру международного права. В Киевском университете он преподавал около 30 лет, с 1905 по 1909 гг. был деканом юридического факультета, одновременно с 1908 по 1913 гг. являлся директором Киевского коммерческого института, преподавал на Киевских высших женских курсах, в 1898– 1906 гг. был гласным Киевской городской думы. После провозглашения независимости Украины в 1918–1919 гг. он был членом совета Министерства торговли и промышленности и Министерства иностранных дел, в 1920–1921 гг. являлся товарищем министра иностранных дел Украинской народной республики. С 1921 г. в иммиграции в Праге, преподавал преимущественно международное право и административное право в ряде вузов. Умер 21 февраля 1943 г. в Праге268.

267Капустин М. Н. Международное право. С. 60.

268См.: Денисов В. Н., Савчук К. О. Эйхельман Оттон Оттонович

//Антология украинской юридической науки. Т. 8. Киев, 2004. С. 314–316 (на украинском языке).

325

Вернемся к труду ученого «Военное занятие неприятельской страны». Он представляет первую попытку всестороннего изучения юридического понятия военной оккупации на возможно положительном основании. Автор, высказывая критическое отношение к теории, согласно которой за законных воинов принимаются только регулярные войска, обосновывает правомерность участия мирного населения в борьбе против оккупантов. Он полагает вполне законным в том числе и внезапное нападение граждан на вступившего на территорию их страны неприятеля и логично опровергает противоположную точку зрения. Право национальной защиты не может быть стеснено и урезано.

Автор чужд пацифистских иллюзий и рассматривает войну как реальный факт, необходимость, достаточно доказанную историей. Человечеству в обозримом будущем, считает он, не суждено обойтись без войны, и задача цивилизации состоит в том, чтобы «смягчить последствия этого необходимого зла и согла-

совать его по возможности с гуманными нравами нашего времени»269. Война, кем бы и с кем бы она не велась, должна но-

сить правовой характер. «Теория, изучая юридические основания войны, – пишет О. О. Эйхельман, – требует от нас исключительно правовой цели и желательно, разумеется, чтобы война со временем приняла такой характер процессуально правового средства»270. Труд О. О. Эйхельмана содержит обстоятельное исследование материалов и протоколов Брюссельской конференции 1871 г. Автор ратует за скорейшее воплощение в жизнь выдвинутой этой конференцией идеи «о создании путем международного соглашения единообразного военно-уголовного кодекса относительно преступлений, совершенных против правил и обычаев войны. Таким образом, это правосудие окончательно было бы изъято от полновластия полководца и поставлено на базис строгого закона»271. За этот труд О. О. Эйхельману присуждена степень доктора международного права.

Труд профессора лицея Андрея Николаевича Лодыженского

«О плебисците в международном праве. Исследование» представляет собой первое специальное исследование этой важной проблемы в русской и европейской литературе. В общих сочинениях

269Эйхельман О. О. Военное занятие неприятельской страны. Яро-

славль, 1879. С. 18.

270Там же. С. 120.

271Там же.

326

по международному праву ей отводилось, как правило, незаслуженно мало места, несмотря на довольно частые случаи проведения плебисцитов в истории народов. Все они А. Н. Лодыженским были изучены и получили полное освещение в его монографии. Из нее мы узнаем о порядке, особенностях и результатах международных плебисцитов, проведенных в Авиньоне в 1791 г., в Савойе в 1798 г., в Бельгии в 1797 г., в Италии в 1866 г., в Савойе и Ницце в 1866 г., в Венеции в 1866 г., в Риме в 1870 г. и на острове Св. Варфоломеяв1877 г.

Большой интерес представляет отдел его труда, посвященный рассмотрению возражений против проведения международных плебисцитов, якобы подрывающих государственный суверенитет, основные начала государственной жизни, несправедливо представляющих равное право как высоко развитой в политическом отношении, так и необразованной части населения отчуждаемой области и др. Из пяти возражений такого рода только одно признается А. Н. Лодыженским заслуживающим уважения. Суть его в игнорировании прав меньшинства подчинением их решению большинства. Оправданием такому положению, по мнению А. Н. Лодыженского, не может служить ссылка на общий закон внутренней жизни государства, согласно которому меньшинство всегда обязано подчиняться решению большинства: «При отчуждении территории раз навсегда и бесповоротно решается вопрос о населении целой области, о его политических правах, о его симпатиях и государственных идеалах. При таких условиях трудно человеку развитому и способному к высокому чувству патриотизма подчиняться противному его убеждению решению только на том основании, что это решение постановлено большинством. И требование абсолютного послушания такому решению было бы актом еще большего деспотизма, чем тот, который заставляет народ менять отечество, не спрашивая вовсе о его согласии...». Права меньшинства при организации плебисцита, считает ученый, должны быть обязательно приняты во внимание: «Очевидно, что при плебисците должно дать меньшинству выход и что, таким образом, к плебисциту необходимо присоединить какуюлибо особую меру, способную охранять права меньшинства»272.

272 Лодыженский А. Н. О плебисците в международном праве: Исследование. Ярославль, 1884. С. 247.

327

Научная деятельность другого крупного международника

Николая Николаевича Голубева (о его биографии будет ска-

зано в разделе, посвященном трудовому праву) относится к началу XX столетия и практически полностью связана с лицеем. В Москве вышла только первая из его крупных работ «Международные третейские суды XIX в. Очерки теории и практики» (1904). Два других фундаментальных труда Н. Н. Голубева – «Международные конгрессы и конференции» (1905) и «Международные административные комиссии XIX в.» (1908) – изданы в Ярославле. Его труд «Международные конгрессы и конференции» содержит богатейший материал по истории международных съездов и конференций начиная с XI в. И все другие крупные работы этого ученого выполнены в плане историческом. Вместе с тем в них уделяется много внимания теоретическому анализу правовых норм, действующих в международном праве в современный ученому период.

Им подвергается обстоятельному критическому анализу точка зрения ряда юристов, согласно которой международное право – результат волеизъявления суверенного государства, а, следовательно, последнее не связано установившимся международным правопорядком. В таком научном подходе Н. Н. Голубевым усматривается низведение международного права на степень внешнего государственного права данной державы273. Для Н. Н. Голубева, в отличие от многих других международников, ратовавших за переустройство народной жизни на основе умозрительных теорий и проектов, характерен реалистический подход к проблеме совершенствования системы международных отношений, основанный на учете объективно сложившегося, апробированного практикой общения государств, строя международной жизни274. Не умаляя принципа государственного суверенитета, Н. Н. Голубев выражает отрицательное отношение к проявлению духа государственного эгоизма и отстаивает идею утверждения здания международного сотрудничества на сугубо юридических началах, обеспечи-

273См.: Щербакова Н. В. Н. Н. Голубев как теоретик международного права // Российский ежегодник международного права. 1994. С. 321–322.

274См.: Пьянков А. Н. Проблема международных организаций в трудах Н. Н. Голубева // Высшее образование в России: история: проблемы, перспективы: Тез. докл. на междунар. науч. конф. / Отв. ред. А. М. Селиванов. Ярославль, 1994. Вып. 1. С. 65.

328

вающих торжество высоких правовых идеалов и уважение национального достоинства членов содружества275.

Исходя из того, что международная организация есть организация товарищества, ученый считает неприемлемым для практики принятия ею решений диктата большинства и высказывается за господствующее положение в этой практике принципа консенсуса, воспринятого, как известно, в последующем Лигой Наций. В работе этой первой постоянной международной организации нашли воплощение и другие идеи ярославского международника276.

К числу наиболее творчески активных представителей ярославской юридической школы принадлежит профессор права

Николай Семенович Суворов (1848–1909). Он окончил Кост-

ромскую духовную семинарию (1868 г.) и Петербургский университет (1873 г.) со степенью кандидата права, оставлен там же для подготовки к профессорскому званию. Доктор церковного права. Более двадцати лет продолжалась его научнопедагогическая деятельность в лицее (1877–1884 гг. экстраординарный, 1884–1889 гг. ординарный профессор). В 1899 г. он перешел в Московский университет профессором церковного законоведения. Умер 6 августа 1909 г. По количеству изданных в Ярославле научных трудов этот юрист занимает первое место среди ярославских ученых277.

В Ярославле вышли такие значительные в богословском, историческом и особенно в юридическом отношении труды Н. С. Суворова: «Вступительная лекция по церковному праву» (1877); «Об юридических лицах по римскому праву» (1882); «Римское папство до разделения церкви» (1882); «Объем дисциплинарного суда и юрисдикции церкви в период вселенских соборов» (1884); «О происхождении и развитии русского раскола» (1886); «О гражданском браке» (1887); «Следы западнокатолического церковного права в памятниках древнего русско-

275См.: Пьянков А. Н. Проблема международных организаций в трудах Н. Н. Голубева. С. 64.

276Ходнев А. С. Профессор Демидовского лицея Н. Н. Голубев о плане создания международной организации // Высшее образование в России: история, проблемы, перспективы: Тез. докл. на международ. науч. конф. / Отв. ред. А. М. Селиванов. Ярославль, 1994. Вып. 1. С. 35.

277См.: Егоров С. А. Профессор церковного права Н. С. Суворов

//Законность. 2005. № 6. С. 58–61.

329

го права» (1888); «Дела и вера» (1888); «Христианская благотворительность в языческой римской империи» (1889); «Курс церковного права» (1889–1890); «Об юридических лицах по римскому праву» (1892); «К вопросу о западном влиянии на древнерусское право» (1893); «Вопрос о номоканоне Иоанна Постника в новой постановке» (1898); «Курс церковного права» (1898). Им также изданы в Ярославле несколько переводов с иностранных языков с предисловиями к сочинениям.

Церковное право Н. С. Суворовым рассматривается как совокупность норм, устанавливаемых для определения и упорядочения церковных отношений. Он категорически не согласен с точкой зрения, согласно которой церковные нормы приобретают юридический характер лишь в силу утверждения государством и обеспечения государственным принуждением. Н. С. Суворов убедительно обосновывает действительность церковного правопорядка без принудительной поддержки со стороны государства. Хотя церковное право относится к числу наук юридических, а не богословских, Н. С. Суворов, как и другие представители этой науки, не мог обходить вниманием важнейшие богословские проблемы. «Наука церковного права есть наука юридическая, а не богословская, – писал Н. С. Суворов. – Но так как строй церковного организма, в основных его чертах, определяется догматическим вероисповедным учением, составляющим предмет богословия, то указание на догматическое учение церкви необходимо для понимания как целой системы устройства, так и отдельных институтов»278. Как видно из курса лекций Н. С. Суворова, многие религиозные акты, в том числе и таинства, рассматривались профессором одновременно с богословской и юридической точек зрения. Так, им разъясняется, что акт крещения с богословской точки зрения есть «благодатное возрождение человека очищением от его первородного греха. С точки зрения церковного права крещение есть путь, вводящий человека в церковь как юридический порядок и, следовательно, служащий условием приобретения церковной правоспособности»279.

Обращаясь к проблеме правового государства, корни которого Н. С. Суворов усматривал в естественном праве, этот про-

278Суворов Н. С. Курс церковного права. Ярославль, 1898. С. 17.

279Там же. С. 212.

330