meshcheriakov_istoriia_i_kultura_iaponii_14

с. 44]. История литературы Японии является яркой тому иллюстрацией: здесь нередко становились популярными и актуальными памятники, созданные за несколько столетий до наступления пика их востребованности.

Отечественныеисследователичтениярассматриваютегокаккомплексное явление, включающее три стадии: выбор литературы (потребности, мотивы, стимулы этого выбора); сам процесс чтения (понимание и восприятиетекста); последействие чтения (оценка, использование прочитанного, межличностное общение по данному поводу, влияние на программу дальнейшего чтения) [Добрынина, 2016, с. 11]. Немалую роль при восприятии прочитанного играют эпоха, политическиесобытия. Например, писательЯсуокаСётаровэссе«Сэнсо: то докусё» писал, что, когда он читал роман Танидзаки Дзюнъитиро «Мелкий снег» в военное время, эпизод с упоминанием выложенных из кармана девушки зажигалки и платка казался ему необычайно чувственным, так как сами эти предметы были очень интимными и далекими от той жизни, которая окружала автора. Но при перечитывании романа в мирное время этот же эпизод показался ему обыденным и лишился флера интимности и шарма [Ясуока, 1985,

с. 74–75].

Вэпоху Эдо чтение благодаря повсеместному внедрению начального образования и массовому обучению грамотности становится необычайно популярным и любимым занятием среди простого люда1. Поддержанию интереса способствует и доступность книг: развивается книгопечатание, в крупных городах массово открываются книжные магазины, развиваются услуги по книжному прокату ( , касихонъя). Культурные и социальные перемены касались и представителей привилегированного военного сословия, которое также в мирную эпоху Эдо стремительно меняло сложившийся на протяжении нескольких веков уклад жизни и род деятельности: в условиях наступившего продолжительного мира военные начали работать в качестве государственных служащих, чиновников, а их дети обязаны были получать образование в провинциальных школах ханко: ( ). В этих учебных заведениях работа была направлена на формирование личностей, которые будут соответствовать новой эпохе и поддерживать новый социально-государственный порядок.

Вкачестве государственной идеологии в правительстве Токугава сделали ставку на конфуцианское учение, которое регламентировало пять важнейших видов социальных отношений: между родителями и детьми, старшими и младшими, господином и подчиненными, мужем и женой, а также друзьями.

Сточкизренияконфуцианскихмыслителей, чтениеявляетсяблагороднейшим из занятий, а книги — главное средство приобщения к мудрости древних. Они доставляют радость, через них можно узнать законы Неба и Земли и достичь гармонии. Так, ученый конфуцианского толка Кайбара Экикэн, посвятивший чтению отдельный свиток своего трактата «Поучение в радости», писал (здесь

1 К простолюдинам, как указано в 4-м свитке труда «Сёгакукун» ученого-конфуциан- ца Кайбара Экикэн (1630–1714), относились все те, кто жил на заработанные собственным трудом средства, и прежде всего крестьяне, ремесленники и купцы. Представители военного сословия не относились к простым людям, так как жили на жалованье, получаемое за их службу [Нагатомо, 2006, с. 138].

и далее цитаты из «Поучения в радости» приводятся в переводе А.Н. Мещерякова):

Во всяком деле требуется товарищ. И только в радости чтения друг не нужен. Сидишь себе в комнате — и видишь окруженную четырьмя морями Поднебесную, любая вещь на Небе и на Земле внятна тебе. Видишь на тысячи лет назад, видишь на тысячи лет вперед. Живешь сейчас, а встречаешься с людьми прошлого. Свою глупость разбавляешь мудростью. Вот какую радость приносит чтение. Среди всех наших бесчисленных дел лучше чтения нет ничего [Кайбара, 2017, с. 90].

Это не единственный труд Кайбара Экикэн, в котором он касается чтения. Необходимо также упомянуть «Наставление о японских обычаях детского воспитания» ( , «Вадзоку до:дзикун», 1710 г.) о воспитании детей в соответствии с конфуцианской традицией, третий свиток которого ( , «Докусёхо») посвящентому, какдетямнадоправильночитать, обращатьсяскнигами, подходить к выбору литературы. Работы Кайбара адресованы представителям высшего сословия и не рассматривают в качестве читателей простолюдинов, о которых ученый замечает: «...обычные люди читать не любят, и в этом состоит их ужасное несчастье. Ведь именно книгочтению доступна величайшая радость, которая только есть в Поднебесной» [Там же].

Кажется удивительным, что столь просвещенные ученые либо полностью игнорировали тот факт, что простолюдины на самом деле очень любили читать, либо совершенно не касались их разнообразного отношения к чтению. А простые люди полюбили чтение всей душой, о чем свидетельствует немало гравюр с изображением читающих людей и упоминание о чтении в многочисленных художественных произведениях того времени. Интереснейшим источником для изучения стиля и манеры чтения японцев рассматриваемого периода являются стихотворные экспромты дзаппай 2 о книгах и чтении, которые были собраны и тщательно проанализированы ведущим экспертом в данной области Нагатомо Тиёдзи (р. 1936). Приведем несколько дзаппай, иллюстрирующих любовь к книгам и чтению у обычных людей [Нагатомо, 1982,

с. 168]:

Со:си ёми химэ ва намида ни какикурэтэ

За чтением книг глаза покрылись слезами.

Сё ни мукэба фурубито то эйга моногатари

Погружаешься в книги и узнаешь о людях ушедших эпох и «Повести о расцвете».

2 Термин буквально означает «разные хайкай» и является общим для разнообразных форм стихотворного творчества. Стихи дзаппай связаны с рэнку и хайкай, но отличаются от них более свободной формой, а также необязательностью наличия сезонных слов. Основная тематика дзаппай — это ироничное описание повседневной жизни. Данная стихотворная форма получила развитие в XVII в.

Икутаби мо Гэндзи ва акану сёмоцу нитэ

Сколько бы раз не перечитывал, никогда не наскучит «Повесть о Гэндзи»3.

Ёми тамау Гэндзи кикикому ми ва монокэ

Становлюсь я лишь пустой оболочкой куколки бабочки, когда слушаю чтение вслух «Повести о Гэндзи»4.

Эти короткие строфы описывают радость, получаемую простыми людьми от чтения. Увлекшись книгами, они забывали о действительности и позволяли грезам увести их от реальности. До наступления эпохи Эдо, а точнее, периода Гэнроку (1688–1704), вряд ли можно представить, чтобы простолюдины так сильно были привязаны к книгам. При этом стиль и манера чтения могли отличаться о того, что предписывали конфуцианские морализаторы; простые люди в целом соглашались с их наставлениями, однако у них зачастую не было материальных возможностей, чтобы соответствующим образом подходить к процессу чтения.

Недостаточно было просто взять книгу и раскрыть ее на нужной странице, необходимо было соответственно подготовиться, чтобы прочитанное лучше отложилось в памяти. Кайбара Экикэн дважды в трактате «Поучение в радости» делает акцент на правильной подготовке к чтению: «Чтобы читать и писать, нужно светлое окно, чистый стол, хорошая кисть, тушечница, бумага и тушь...»; или же: «... возьми в учителя мудрую книгу, обзаведись пятью друзьями — кистью, тушечницей, бумагой, тушью и столом — и тогда уже беседуй с ними с утра до вечера, обретая втом пользу и великую радость» [Кайбара, 2017, с. 89]. На портрете Кайбара Экикэн, выполненном художником Кано Сёуном (1637–1702), мыслитель располагается перед небольшим столиком для чтения

иписьма дзацукуэ ( , мондзукуэ), и хотя он с удовольствием предается любимому занятию — чтению, его поза далека от расслабленной, спина прямая, кимоно аккуратно расправлено, вещи на столе— тушечница, кисти, книга

иподсвечник — расположены в идеальном порядке, а рядом со столом благоухает поставленная в вазу ветка сливы. Видимо, это яркая иллюстрация того, в какой обстановке следует предаваться чтению.

Читать правильно приучали с детства. В уже упомянутом выше «Вадзоку до:дзикун» Кайбара Экикэн дает соответствующие наставления своим юным читателям, и порой они кажутся чрезмерно строгими: перед чтением необходимо вымыть руки, сидеть прямо, очистить стол от пыли, книга должна аккуратно лежать на столе, ее нельзя пачкать, подходить к чтению надо со спо-

3«Гэндзи» ( ) может быть переведено, с одной стороны, как сокращенное название знаменитой повести начала ХI в. «Повесть о принце Гэндзи» ( , «Гэндзи моногатари»). С другой стороны, это может быть второе название рода Минамото, представители которого являлись популярными персонажами военных повестей эпохи Эдо.

4А душа автора в этот момент, видимо, «отправляется» в мир «Гэндзи-моногатари».

Цуки накутэ юэн ни фуруру фурудзо:си

Безлунная ночь, и старая книга покрывается копотью.

Тэсёку ёри сёкудай ни фуёми ёкутэ

Читать при светильнике лучше, чем при свете переносной свечи.

В эпоху Эдо для заправки светильников особенно ценилось кунжутное масло, так как оно не дымило и не вредило глазам. Однако оно быстро заканчивалось, поэтому 600 мл кунжутного масла разбавляли примерно 110 г тунгового масла, что имело еще один положительный эффект — запах масла отгонял мышей. Немного похуже качеством, но все равно востребованным было масло турнепса, мака и сафлора красильного [Нагатомо, 1982, с. 179]. В это же время входят в обиход очки, которые также, должно быть, упрощали жизнь любителям чтения.

Не слишком одержимые жаждой к порядку простые люди находили затруднительным каждый раз после чтения убирать книги на место, поэтому нередко клали их, где придется, оставляли неубранными на подставке для книг сёкэндай . И тогда появлялись такие стихи [Там же, с. 177–178]:

Кадзэ но китэ ёму кэндай но хон

Ветер пришел в комнату и переворачивает страницы книги на подставке.

Здесь интересна персонификация ветра, который влетает в комнату и, подобно человеку, начинает читать, переворачивая страницы книги, оставленной открытой на подставке.

Эдзо:си но кэндай ни суру кама но ката

Сделал себе подставку для книг из перевернутого котла.

Нан нан то има ни токудаси кусадзо:си

Кое-как разложили в комнате любимые книги.

Простые люди стремились следовать наставлениям ученых-конфуциан- цев, но их образ жизни не позволял им делать это в полной мере, отчего любители чтения сами над собой довольно часто иронизировали, однако продолжали окунаться в книги с головой. Есть предположение, что за один день обычно читали примерно одну книгу среднего формата [Там же, с. 179].

Помимо индивидуального чтения книг в эпоху Эдо были распространены также публичные чтения, в том числе перед многочисленной аудиторией. Особую популярность снискали чтения военных повестей, особенно «Повести

о великом мире» ( , «Тайхэйки», XIV в.). Она нередко рассматривались как первая ступенька, которую необходимо пройти тем, кто хочет в дальнейшем углубиться в изучение конфуцианской классики, то есть серьезной литературы. В городах открывалось довольно много заведений, небольших домиков, куда люди приходили послушать профессиональных чтецов. В 1716–1736 гг. в Эдо снискал особую популярность чтец Фукаи Сидо:кэн , который в преддверии Сандзя-мацури ( , «Праздника трех святынь») — главного синтоистского праздника в Эдо — рядом с храмом Асакуса оборудовал специальноепомещениескамышовымишторкамиипотолком, гдеондекламировал фрагменты из «Повести о Великом мире», «Повести о расцвете и упадке Тайра и Минамото» ( , «Гэмпэй сэйсуйки») и «Записок от скуки» ( , «Цурэдзурэгуса»). «В руках у него была палка, которой он отбивал ритм, ударяя постолу. Егоманераговоритьприэтомбылавульгарной, онмоталголовой, так чтотряслись морщины на его лице, а иногда он начинал изображать женщин и дажеменялголос. Однаковконцепредставлениявсегдавозвращалсвой. Военные, ронины, городские жители, женщины пили чай, курили табак, на каждого слушателя манера оратора производила какое-то свое, особое впечатление.» Говорят, что Сидо:кэн был буддийским священником и обладал большой эрудицией, и его колоритная фигура вдохновила писателя Хирага Гэннай (1728–1780) сделать чтеца героем «Похождений весельчака Сидокэна» (, «Фу:рю: Сидо:кэн дэн») [Синдо:, 2017, с. 216].

Были чтецы, которые специализировались исключительно на декламации «Повести о великом мире», их стали называть Тайхэйкиёми или Тайхэйки ко:сяку. Каккогда-тосказителибива-хосисделалинародной«ПовестьодомеТайра», так и «Тайхэйки» стала народной благодаря чтецам-декламаторам. Популярность «Повести» находит отражение и в стихах дзаппай [Нагатомо, 1982, с. 183]:

Такусан ни буси но ханатиру Тайхэйки

Как много воинов погибает, будто опадающие цветы, на страницах «Тайхэйки»!

Опавшие цветы — это классическая метафора смерти в японской художественной традиции.

Моти ку:тэ хи ни атару но мо Тайхэйки

Поедая моти и греясь у огня, читаю Тайхэйки [Там же, с. 170].

Хоцухоцу то Тэйдзи мо ёндэмиру гунсё

Дети-прислужники понемногу пробуют читать военные повести [Там же].

Гунсё ни мо има но кокоро о токо:сякуси

Сказитель читает военные повести, а чувства понятны и ныне живущим

[Там же, с. 171].

Довольно распространенной была ситуация, когда в семьях младшие дети, которые не могли претендовать на наследство, отправлялись в города и устраивались в качестве прислуги. И если им повезло попасть к просвещенным хозяевам, которые тратили силы и средства на обучение своих слуг, то в дальнейшем они могли стать очень образованными людьми, сведущими в самых разных областях, что позволяло им открыть свое дело или стать управляющи-

ми [Там же, с. 139–140].

Можно еще вспомнить историю таю Ёсино — героини одной из глав романа Ихара Сайкаку «Любовные похождения одинокого мужчины» («Ко:сёку итидайотоко», ), котораяпокориласвоюбудущуюроднюманерами, образованностью, в результате чего они не стали возражать против ее брака с главным героем повести Ёноскэ. И таким образом она благодаря своей образованности смогла повысить собственный социальный статус, став замужней дамой. Этот персонаж особенно интересен тем, что у него был реальный прототип, таю, которая и в настоящее время продолжает оставаться олицетворением ума, красоты и благородства [Там же, с. 154].

Но иногда можно встретить совсем другие стихи, которые как бы вторят ученым-конфуцианцам, отрицающим существование стремления к знаниям и книгам у простого народа [Там же, с. 186]:

Сё ни аюму кокоро но аси ни каго ва наси

Нет паланкина у ног души, читающей книги.

Видимо, в данной строфе подразумевается, что, хотя человек и занят чтением, однако он не способен понять прочитанное или же ему требуется для этого много времени.

Ицука ки но ходокэру има ни Исэ Гэндзи

Когда-нибудь я смогу прочесть повести «Исэ» и «Гэндзи», стоящие в гостиной.

Хон ёму онна гё:ги кудзуруру

Читающая женщина имеет скверные манеры.

Хон ёму онна гё:ги ни ва ину

Читающая женщина не соблюдает манер.

В двух последних дзаппай речь идет об увлеченно читающей женщине, которая, однако, читает в неподобающей, слишком расслабленной позе.

Невозможно не заметить тут намека на то, что не всем доступны знания, заключенные в книгах. По мнению ученых-конфуцианцев, других образованных людей того времени, простолюдины со своим не слишком проницатель-