Sovremennoe_kitayskoe_gosudarstvo_Tom_1

Руководитель ГУДР Ван Цзоань стал одним из десяти заместителей заведующего Отделом Единого фронта ЦК КПК. Это назначение было обнародовано 1 апреля 2018 г. С этого времени в повестке его каждодневной работы помимо руководства ГУДР стал фигурировать большой объем партийной работы.

Ван Цзоань был членом ЦК 18-го созыва, являлся членом 12-го и 13-го созывов ВК НПКСК. На XIX съезде КПК (18–24 октября 2017 г.) 59-летний Ван Цзоань не был переизбран в состав ЦК.

Все бывшие заместители начальника ГУДР покинули Управление. Чэнь Цзунжун стал начальником секретариата Отдела Единого фронта ЦК КПК, Чжан Яньтун в настоящее время занимает должность заместителя начальника Бюро советников Госсовета.

После включения Государственного управления по делам религий в состав Отдела Единого фронта ЦК КПК в нем были сформированы специальные структурные подразделения — 11-й и 12-й департаменты ( ), которым были переданы основные рабочие функции ГУДР. Между двумя департаментами нет тесного взаимодействия и развитых горизонтальных связей, практически они представляют собой два независимых подразделения.

11-й департамент ( ) призван обеспечивать комплексное управление религиозной сферой, разрабатывать нормы религиозной политики, соответствующие регламентирующие документы, осуществлять взаимодействие со СМИ и т.д.

Департамент возглавляет Хань Сун, который до реформы госаппарата был руководителем Департамента политики и законов ГУДР.

11-й департамент состоит из семи отделов:

1.Отдел общих вопросов ( ).

2.Нормативно–правовой отдел ( ).

3.Исследовательский отдел ( ).

4.1-й отдел внешних контактов ( ).

5.2-й отдел внешних контактов ( ).

6.Отдел по делам религиозных учебных заведений ( ).

7.Отдел по делам контроля СМИ в интернете ( ).

Два отдела внешних контактов в 11-м департаменте отвечают за взаимодействие религиозных объединений с иностранными партнерами, за зарубежные связи с правительственными организациями, межрелигиозную деятельность (например, российско-китайские исламские и буддийские связи). 1-й отдел задействован в связях по линиям буддизма и даосизма, в первую очередь с Гонконгом, Макао и Тайванем. 2-й отдел занимается связями по остальным религиозным направлениям.

12-й департамент ( ) обеспечивает отраслевое управление в религиозной сфере. Руководителем департамента назначена Сяо Хун, которая до реформы госаппарата заведовала Департаментом внешних связей ГУДР. Заместителями руководителя 12-го департамента являются: У Гошэн; Ма Цзинь69 (ранее — заведующий 3-м рабочим департаментом ГУДР (ислам));

69 URL: https://web.archive.org/web/20190109215225/http:/www.globaltimes.cn/content/1134757. shtml

Ван Чжиган ( ) (ранее заместитель заведующего 2-го департамента Отдела Единого фронта ЦК КПК).

12-й департамент подразделяется на восемь отделов:

1.Отдел общих вопросов ( ): заведующий — Лэй Цинъюнь ( ).

2.Отдел по делам буддизма ( ): заведующий — Чжан Тинши ( ).

3.Отдел по делам даосизма ( ): заведующий — Ли Ханьин ( ).

4.Отдел по делам ислама ( ): заведующий — Ли Юньхуа ( ).

5.Отдел по делам хаджа ( ): заведующий — Ли Гэ ( ).

6.Отдел по делам католицизма ( ): заведующий — Тан Айхуа ( ).

7.Отдел по делам протестантизма ( ): заведующий — Пай Хунвэй (

).

8.Отдел по делам народных верований и прочих религий (): заведующий — Куан Шэн ( ).

Вместе с тем религиозные вопросы остаются в ведении и иных департаментов. 7-й департамент Отдела Единого фронта ЦК КПК отвечает за вопросы Тибета

итибетского буддизма ( ), а выделенный при Си Цзиньпине из 2-го департамента ныне 8-й департамент занимается проблематикой Синьцзяна ( ).

Сотрудники 2-го департамента, отвечавшего раньше за работу с религиями

инациональными вопросами, после реформы сосредоточились на работе с нацменьшинствами, за исключением тибетцев и уйгуров.

Функции прежде существовавшего Департамента международного сотрудничества ГУДР переданы разным подразделениям Отдела Единого фронта ЦК КПК. Например, взаимодействие с дипломатическими представительствами (в т.ч. Посольством РФ в КНР) осуществляет Департамент внешних связей Отдела Единого фронта ЦК КПК.

Сотрудники ГУДР были включены в штат Отдела Единого фронта ЦК КПК. Руководители и служащие 11-го и 12-го департаментов продолжают трудиться в прежнем офисе ГУДР по адресу: Хоухайбэйянь, д. 44 ( 44 ). В здания по этому адресу после административной реформы переехали три департамента Отдела Единого фронта ЦК КПК: 4-й (представители бизнеса и частные компании), 5-й (беспартийная интеллигенция), 6-й (представители новых социальных слоев).

Служащие ГУДР, которые до реформы отвечали за общие вопросы, напрямую не связанные с работой в отношении общин верующих (например, Канцелярия), были распределены по другим департаментам Отдела Единого фронта ЦК КПК, их рабочие места располагаются в здании Отдела Единого фронта ЦК КПК по адресу: Фуюйцзе, д. 135 ( 135 ). Там же теперь находится рабочее место главы ГУДР Ван Цзоаня.

Важным достижением внешней дипломатии ГУДР (11-го департамента Отдела Единого фронта ЦК КПК) при поддержке МИД КНР стало движение в сторону нормализации отношений с Ватиканом. 22 сентября 2018 г. в Пекине состоялась встреча заместителя секретаря Святейшего Престола по связям с государствами монсеньора Антуана Камиллери и заместителя министра иностранных дел КНР Ван Чао. В ходе встречи главы делегаций подписали Временное соглашение о назначении епископов. Переговоры по этому вопросу продолжались с июня

2014 г. Помимо выработки механизма назначения епископов Ватикан признал семь нелегитимно рукоположенных епископов «официальной церкви» Китая, трое из которых ранее были отлучены Папским Престолом от церкви. 36 епископов «подпольной церкви» Китая при этом никак не были затронуты в соглашении. Неканонической продолжает оставаться Епископская конференция католической церкви Китая.

ГУДР ответственно за развитие российско-китайского сотрудничества в религиозной сфере. Наблюдается активизация связей в области религий между РФ и КНР. В 2009 г. Президентом РФ Д.А. Медведевым и Председателем КНР Ху Цзиньтао был принят «План действий по реализации положений Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой на 2009–2012 гг.». Он предусматривал в том числе развитие межрелигиозного сотрудничества между ведущими конфессиями двух стран (православие, ислам, буддизм), а также установление контактов между Советом по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ и Государственным управлением КНР по делам религий, а также Межрелигиозным советом России и Китайской ассоциацией по культурным и религиозным связям.

Первым шагом на пути реализации этих соглашений стала встреча Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с начальником ГУДР КНР Е Сяовэнем в феврале 2009 г. Итогом встречи в Москве стали прошедшие в Пекине в ноябре 2009 г. первые переговоры между Советом по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ и ГУДР о развитии российско-китайского сотрудничества в религиозной сфере. Результатом стали подписание рамочного меморандума о сотрудничестве и формирование механизма взаимодействия — рос- сийско-китайской группы по контактам и сотрудничеству в религиозной сфере, которая действует на регулярной основе в режиме консультаций с июня 2011 г. в формате ежегодных встреч в Москве (2011, 2014, 2016 гг.) и Пекине (2012, 2015, 2018 гг.). Основной темой обсуждений в рамках работы консультационного механизма является нормализация положения Китайской автономной православной церкви.

В современном китайском обществе религиозная тематика в большинстве случаев продолжает восприниматься как чувствительная и политизированная. Противниками режима возможно использование религиозного фактора для достижения политических целей ослабления власти. Китайские политики понимают этот факт, но при этом не всегда имеют возможность правильно оценить конкретные источники потенциальной угрозы. Из-за отсутствия этого понимания все религиозные общины в разной степени вынуждены терпеть чрезмерный контроль и ограничения.

Сложность решения многих задач религиозной сферы, а также отсутствие практики единообразного применения государственной религиозной политики по всей стране до последнего времени усугублялись разветвленной и сложной системой государственных и партийных органов, задействованных в деле регулирования религиозной сферы. Недостаток координации их действий и подотчетность разным ведомствам не позволяли урегулировать множество проблем, установки на решение которых уже были заданы на общегосударственном уровне.

Революционные события начала ХХ в. сопровождались ростом сепаратистских настроений на территориях, населяемых неханьскими национальностями, а также на окраинах Китая, в особенности в Монголии и Тибете. В августе 1912 г. во Внешней Монголии произошло восстание аратов, в результате которого была провозглашена ее независимость от Пекина, а 3 ноября в Урге напрямую, без участия Китая было подписано русско-монгольское соглашение2, устанавливавшее протекторат России над Внешней Монголией3. «Причиной провозглашения независимости Монголией в 1911 г. были не попытки России превратить ее в свою колонию, а „новая политика“ империи Цин, проводившаяся с целью китаизации вассальных и зависимых стран монголов, тибетцев и мусульман»4.

Весной 1912 г. вспыхнуло антикитайское восстание в Тибете во главе с Далайламой XIII. 19 июня в Лхасе при посредничестве непальского резидента между Тибетом и Китаем было достигнуто соглашение, в результате которого китайские солдаты передали оружие и снаряжение тибетцам, им разрешалось покинуть Тибет южным путем через Индию. 23 января 1913 г. далай-лама вернулся во дворец Потала в качестве общепризнанного лидера Тибета и издал Декларацию, в которой, в частности, говорилось: «Мы небольшая нация, независимая и религиозная... Мы все должны трудиться во имя сохранения независимости страны»5.

11 января 1913 г. в Урге был подписан тибетско-монгольский договор, согласно которому обе стороны признавали независимость друг друга. Однако этот договор не получил международного признания6.

Обстановка в Синьцзяне также оставалась неспокойной. В 1912 г. вспыхнули восстания уйгуров в Хотане, Яркенде и Кагарлыке. В результате событий 1912– 1913 гг. в Синьцзяне власть оказалась в руках Ян Цзэнсиня, установившего в регионе военную диктатуру, однако Синьцзян удалось удержать в составе Китая.

На территориях Южного и Юго-Западного Китая в этот период также начались волнения. В 1914–1922 гг. в Западной Гуанси происходили восстания мяо, яо, чжуан и других коренных народов. В 1922–1925 гг. китайские власти осуществили ряд карательных походов в Западной Гуанси, и мятежи были подавлены. В 1925 г. в Гуанси появляются первые организации КПК, которые способствуют новому подъему крестьянского движения, состоявшего преимущественно из неханьских народов. В 1920–1930-е годы территории Южного и Юго-Западного Китая стали

2Сборник договоров России с другими государствами (1856–1917). Госполитиздат, 1952.

С.410–420.

3 Соглашение России с Монголией (Урга, 21 октября/3 ноября 1912 г.), статья 1: «Императорское российское правительство окажет Монголии свою помощь к тому, чтобы сохранился установленный ею автономный строй, а также право содержать свое национальное войско, не допуская на свою территорию китайских войск и колонизации своих земель китайцами» // Там же. С. 411.

4 Кузьмин С.Л. Русско-монгольское соглашение 1912 г. и независимость Монголии // Вестник МГПУ. М., 2015. С. 80.

5 Кычанов Е.И., Мельниченко Б.Н. История Тибета с древнейших времен до наших дней. М.: Восточная литература, 2005. С. 220–222.

6Н.В. Цыремпилов отмечает, что целью данного документа «являлось побуждение России

иВеликобритании к пересмотру Англо-русской конвенции 1907 г. Тибетцев не устраивал этот документ прежде всего тем, что, согласно ему, и Британия, и Россия признавали сюзеренитет Цинской империи над Тибетом» (Цыремпилов Н.В. Фонды востоковедов — тибетско-монголь- ский договор 1913 г.: Реконструкция истории и причин создания в свете новых источников // Страны и народы Востока. Институт восточных рукописей РАН. СПб., 2013. С. 34–48).

ареной борьбы коренных народов не только с ханьцами, но и с гоминьдановским правительством.

В главных законах страны того периода (Временная конституция 1912 г., проекты конституций 1913 и 1923 гг.) отсутствовало какое-либо упоминание о неханьских национальностях, хотя в ст. 5 Временной конституции 1912 г. провозглашалось равноправие «всего народа Китайской Республики без различия расы, сословий и религий»7. Аналогичные формулировки встречаются в проектах конституций 1913 и 1923 гг., что, по мнению В.А. Богословского и А.А. Москалёва, свидетельствует об установке республиканских правительств на «стирание национальных различий в стране»8.

Согласно Временной конституции Китайской Республики 1912 г., территорию страны составляли «22 провинции, Внутренняя и Внешняя Монголия, Тибет и Цинхай» (ст. 3), а управление страной осуществлялось через Национальное собрание, Временного президента, Кабинет министров и Судебную палату (ст. 4). Национальное собрание осуществляло законодательные функции и образовывалось из его депутатов, которые избирались повсеместно. При этом от каждой провинции, Внутренней Монголии, Внешней Монголии и Тибета избиралось по пять членов Национального собрания, а от Цинхая — один. Порядок избрания определялся на местах (статьи 16–18)9.

Текст проекта Конституции 1923 г. пронизан духом национализма, Китай провозглашался унитарным государством, тем не менее, в отличие от Временной конституции 1912 г., в этом документе была узаконена довольно развитая автономия провинций (гл. 12 проекта Конституции). Согласно ему, в стране существовало два типа административных единиц — провинция ( ) и уезд ( ).

Провинция имела право самостоятельно издавать законы, относящиеся к ее ведению, но они не должны были противоречить Конституции или национальным законам. Согласно ст. 126, законы провинций составлялись законодательной конференцией провинциального самоуправления ( ), состоящей из делегатов, избранных провинциальным совещательным собранием ( ), уездными совещательными собраниями ( ) и различными профессиональными корпорациями всей провинции, установленными законом. Делегаты, избранные провинциальным и окружным собраниями, не должны были быть членами этих собраний. Согласно ст. 127, исполнительная власть находилась в руках административного провинциального совета ( ), состоявшего из 5–9 членов, избираемых населением провинции сроком на четыре года10. Во главе административного провинциального совета стоял председатель, избираемый членами совета из числа его членов11.

7 Временная конституция Китайской Республики. Синьхайская революция 1911–1913 гг. Сборник документов и материалов. М., 1968. С. 181–186.

8 Богословский В.А., Москалёв А.А. Национальный вопрос в Китае (1911–1949). М.: Наука, 1984. 263 с.

9Временная конституция Китайской Республики. Синьхайская революция 1911–1913 гг.

С.181–186.

10О сроках исполнения обязанностей делегатами законодательной конференции провинции в тексте Конституции не говорится.

111923 ). [Конституция Китайской Республики (1923 г.)] URL:https:// www.douban.com/note/94505187/?cid=13246437

Аналогичную форму правления имели и уезды, что отражено в ст. 128 проекта Конституции 1923 г.

Законодательная функция осуществлялась уездным совещательным собранием, исполнительная — административным окружным советом ( ). Главой уездного собрания являлся глава уезда, избираемый населением. Уезд был обязан исполнять законы и постановления провинций (ст. 128, п. 6)12. Согласно ст. 135 проекта конституции 1923 г., Внешняя и Внутренняя Монголия, Тибет и Цинхай также могли делиться на провинции и уезды, так как это — «общее желание местного народа»13. Таким образом, существовала тенденция распространения административной системы государства на национальные окраины, которые формально уже не относились к категории зависимых территорий14.

Национальная политика Китая в первой половине Республиканского периода была тесно связана с политическими воззрениями основателя Гоминьдана Сунь Ятсена. Основные идеи национальной политики Китая изложены в его политической доктрине «трех народных принципов», в разделе о национализме (). Зависимое от иностранных держав положение Китая заставляло Сунь Ятсена подчеркивать особую значимость проблемы национального самоопределения, в основу которого он ставил нацию хань. Сунь Ятсен говорил, что, «если мы хотим спасти Китай и хотим, чтобы китайская нация продолжала существовать всегда, мы должны насаждать национализм… Китайская нация составляет в общем 400 миллионов человек, в том числе несколько миллионов монголов, миллион с небольшим маньчжуров, несколько миллионов тибетцев и несколько сотен тысяч мусульман. Инородцев не более 10 миллионов человек»15. Сунь Ятсен призывал к воссозданию великой китайской нации, великого Китая, говоря о соседних государствах как о «малых» и «слабых нациях».

Синьхайская революция, по мнению Сунь Ятсена, носила национальный и политический характер. «Среди пяти больших национальностей Китая: ханьцев, маньчжуров, монголов, хуэйцев и тибетцев — одни только маньчжуры имели право на привилегии. Они обладали неограниченной властью и угнетали остальные четыре национальности. Маньчжуры были на положении хозяев, а остальные — на положении рабов. Национальное неравенство, таким образом, достигло предела, а из национального неравенства, естественно, возникло и политическое»16. Сунь Ятсен выступал за полное равенство пяти наций Китая, включая маньчжуров. По его мнению, территориальная экспансия цинского Китая усиливала гнет маньчжуров над китайцами, а присоединение Монголии, Тибета, Цинхая и Синьцзян-Хуэйской области «было в интересах одного только императора и ни в малейшей степени не в интересах народа»17. Пытаясь ре-

12Там же.

13Там же.

14Богословский В.А., Москалёв А.А. Национальный вопрос в Китае (1911–1949). С. 12.

15Сунь Ятсен. Избранные произведения. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1985.

16. [Сунь Ятсен. Сотрудничество пяти наций Китая во имя интересов всего человечества] // [Собрание сочинений Сунь Ятсена], т. 3. Тайбэй, 1961. С. 66.

17Там же.

шить проблему распада государства, Сунь Ятсен считал, что «следует добиться того, чтобы Монголия и Тибет не рассматривались больше как колонии» и после установления республики получили «право участвовать в управлении государством»18. Сепаратистские движения на окраинах периода Синьхайской революции и самостоятельные контакты Тибета и Монголии с иностранными государствами Сунь Ятсен объяснял незнанием монголов и тибетцев «истинных целей республики»19.

Вцелях сохранения территориальной целостности страны в основу создания Республики легла доктрина «пятинационального Китая». Китай стал республикой пяти основных китайских наций — хань, маньчжуров, тибетцев, мусульман и монголов. Новый пятицветный государственный флаг должен был олицетворять единство этих народов, а цветные горизонтальные полосы символизировали каждую нацию (цвета сверху вниз): красный — хань, желтый — маньчжуры, синий — монголы, белый — мусульмане, черный — тибетцы. По замыслу Сунь Ятсена, пропаганда «братского единения» пяти национальностей должна была объединить народы окраин и хань в «единую семью»20.

Всвете задачи построения единой «китайской нации» ( , чжунхуа миньцзу) Сунь Ятсен призывал малочисленные народы к «слиянию» с ханьцами ради «спасения Китая». С другой стороны, Сунь Ятсен выступал за идею равенства всех национальностей, а в конце жизни призывал к оказанию помощи малым народам окраин Китая. В целом учение о национализме Сунь Ятсена отвечало потребностям и основным задачам, которые Китай должен был решать в первой половине Республиканского периода, однако каких-либо предпосылок к расширению прав и поддержке малочисленных народов Китая в это время не существовало21.

Следующий этап национальной политики в Китае был связан с позицией Чан Кайши (1887–1975) по национальному вопросу. Как отмечает отечественный востоковед М.Х. Махмутходжаев, Чан Кайши, в отличие от Сунь Ятсена, полагал, что Китай в 1920-е годы уже являлся государством чжунхуа миньцзу, подразумевая

18. [Сунь Ятсен. Основные различия между республикой и абсолютизмом]. Там же. С. 67.

19. [Сунь Ятсен. Принцип открытости — путь к решению внешнеполитических проблем]. Там же. С. 70.

20. [Сунь Ятсен. Пять наций — одна семья]. Там же. С. 72.

21В контексте трактовки национальной политики Республиканского периода также необходимо обратить внимание на произведения другого гоминьдановского деятеля — Дай Цзитао (1891–1949). Этот журналист, историк и политик придерживался точки зрения Сунь Ятсена на национальный вопрос и считал, что Китай должен был стать демократической республикой на основе нации хань. Именно с ханьской нацией он связывал понятие чжунхуа миньцзу. Необходимым условием возрождения Китая Дай Цзитао прямо называл принцип ассимиляции неханьских национальностей с помощью, во-первых, создания высокоцентрализованного государственного аппарата наряду с ликвидацией провинций в качестве административных округов и, во-вторых, с помощью активной колонизации территорий, где проживали неханьские народности. Взгляды Дай Цзитао на решение национального вопроса были также сопряжены

спроблемой экономической и политической интервенции иностранных государств в Китае. См.: Корсун В.А. Общественно-политические взгляды Дай Цзитао и эволюция китайского национализма: автореф. дисс. (07.00.03). М., 1980. 217 с.