книги из ГПНТБ / Бирюков, Б. В. Кибернетика и методология науки

чества таких лидеров с административными руководите­ лями («формальными лидерами»), административное вы­ движение неформальных лидеров (с «идеальной» перспективой — совпадением реального и формального ли­ дерства) , выявление (и, по возможности, психологическая «изоляция») работников, «разрыхляющих» коллектив, осуществление функции текущей «обратной связи» в ка­ нале «руководитель — подчиненные» — все это (наряду с решением более «элементарной» задачи — поддержанием эффективного «информационного режима» на рабочем ме­ сте каждого сотрудника) обещает сделать роль психолога на предприятии социально весомой ,7.

Задачи «психологической климатологии» можно рас­ сматривать как часть более общей задачи «психологическо­ го обеспечения» больших систем «человек — машина» и «человек — человек». Это обеспечение охватывает: иссле­ дование (и «оптимизацию») не только «информационного режима» членов данного коллектива (скажем, на произ­ водстве), но и «информационного образа жизни» людей, личностей; исследование проблем профессиональной при­ годности и, более широко, «личностную диагностику»; изу­ чение поведения личности в коллективе и вообще общест­ венного поведения — т. е. проблем социальной психологии. Среди последних существенное значение имеет изучение влияния средств массовой информации и коммуникации — газет, радио, телевидения, телефона, кино, журналов — с целью исследования их «управляющих функций» в отно­ шении систем «человек — человек» 718.

«Психологическое обеспечение» требует разработки ме­ тодов объективной диагностики психологических свойств человека, включая вопросы профессиональной пригодно­ сти, вплоть до обнаружения способности личности к выпол­ нению руководящих функций в административной системе и к творчеству. Одной из форм диагностики является тес­ тирование. В применении этого формального метода «лич­ ностной диагностики» впереди идут психиатры. Разраба­ тываемые ими методы оказываются при этом пригодными

17 Аналогичный круг вопросов возникает, конечно, и в примене­ нии к научным коллективам (D. С. Pelz, F. М. Andrews, 1966).

18 С. Н. Плотников, А. Вахеметса, 1968. См. также изложение опыта Эстонского радио (руководители работ А. Слуцк, Р. Харьё, Л. Выханду, X. Руубель) в обзоре: А. Г. Спиркин, В. Л. Хартон, 1972; см. также переводную монографию: А. Моль, 1973.

201

Для «апализа личности» не только в патологий, по и в нор­ ме, при решении, скажем, вопроса о степени «готовности» личности к творчеству, о ее склонности к тем или иным областям знания — техническим, физико-математическим, естественным, гуманитарным и т. п. (Б. Сегал, М. Дукаревич, Л. Собчик, Л. Мустаева, 1971; И. Тонконогий, В. Мурзенко, 1971; Г. Г. Воробьев, 1972).

Итак, задачи учета «человеческого фактора» касаются не только вопросов «стыковки» человека и автомата — та­ ких, как выявление особенностей деятельности по приня­ тию решений человеком в системах, состоящих из автома­ тов и людей; как морально-психологическая подготовка работников, действующих в таких системах; как согласо­ вание сложной автоматической техники с действиями че­ ловека, управляющего ею. В неменьшей мере они охваты­ вают и «человеческие» — психологические и социально­ психологические — аспекты «человеко-человеческих» си­ стем. Выдвижение на первый план этих аспектов, выражающееся, в частности, в том большом внимании, ко­ торое проявляют ныне к гуманитарному знанию предста­ вители «инженерии» и «точных» наук, и, конечно, состав­ ляет ведущую черту очерченной в этом параграфе гума­ нитаризации.

12. Общенаучные понятия

Остановимся теперь еще на одном интересном явлении в динамике науки. Речь идет о превращении ряда понятий, поначалу возникших в той или иной конкретной области

надежности, исчисления, модели, интерпретации, изомор­ физма, симметрии и др. Обнаружилось, что эти понятия имеют глубокое гносеологическое содержание; многие из них приближаются по своему характеру к философским категориям. Для некоторых, например, характерен приз­ нак «парности», считающийся, как известно, типичной чер­ той ведущих философских понятий («количество» — «каче­ ство»; «абстрактное» — «конкретное» и т. д.). Например, понятию организации сопоставляется понятие дезорганиза-

202

дни (С. Бир, 1965), с понятном надежности «сопряжено» понятие ненадежности, в котором мыслится нечто большее, нежели просто «формально-логическое» отрицание надеж­ ности (В. Г. Пушкин, 1971), понятаго «прерывности» (ди­ скретности) «парно» понятие непрерывности, и т. д.

Общенаучные понятия существенны для философского осмысления мира благодаря их фундаментальной роли в теориях математического естествознания и кибернетики; для уяснения гносеологического смысла этих понятий при­ ходится обращаться к идеям и результатам математики и (математической) логики. Так обстоит, например, дело с понятием симметрии (и «парным» ему понятием асиммет­ рии) , смысл которого раскрывает теория групп; исследова­ ние понятий прерывного и непрерывного тесно связано с проблемой математической бесконечности (в частности, с вопросом о мощностях множеств), и поэтому их содер­ жание раскрывается в основаниях математики, и т. д.

Чем объясняется, что некоторый достаточно большой набор понятий приобрел ныне статус общенаучных кате­ горий?

Появление этих понятий в качестве общенаучных не­ случайно. Оно обусловлено, во-первых, тем, что в научном познании выдвинулся целый комплекс новых важных и широких проблем, касающихся не одной какой-либо науки, а целой группы паук; такой проблемой является, напри­ мер, проблема изучения закономерностей обучения, кого бы оно ни касалось — автоматов, людей или животных, что и определило переход понятия обучения в ранг общенауч­ ных понятий. Во-вторых, оно связано с появлением ряда новых (или, так сказать, модернизацией «старых», ранее существовавших) методов и подходов исследования — о многих из них было сказано выше. Рассмотренные на­ ми тенденции в методологии научного исследования нахо­ дятся в связи с этими общенаучными понятиями, с их «экспансией» во все новые области. Поэтому, рассматривая тенденции развития методов научного исследования, суще­ ственно обратить внимание на эти общенаучные понятия, на их проникновение и распространение в различных дис­ циплинах. Нет сомнения, что шествие таких понятий в науках о природе, обществе и человеке будет продолжать­ ся и далее.

Скажем теперь о своеобразии общенаучных понятий. Они обладают одним существенным признаком, отсутст­

203

вующим у философских категорий: они д о п у с к а ю т у т о ч н е н и е с р е д с т в а м и о п р е д е л е н н ы х ма ­

те м а т и ч е с к и х или м а т е м а т и к о - л о г и ч е с к и х

теорий . Иначе говоря, общенаучные понятия имеют очень важное для применения их в научных исследовани­ ях свойство: их можно отобразить (перевести, выразить) в таких понятиях (экспликатах), которые уже непосред­ ственно фигурируют в строго построенных теориях, т. е. их можно эксплицировать в терминах математики и ло­ гики. Так, содержательное (неуточненное, интуитивное) понятие алгоритма отображается в точном математиче­ ском понятии алгоритма в рамках того или иного вариан­ та теории алгоритмов (теории «нормальных алгорифмов» А. А. Маркова, теории «машин Тьюринга», теории «ма­

шин Поста», теории рекурсивных функций и др.); инту­ итивное понятие симметрии — в математической теории групп симметрии; неуточненное понятие информации — в точном понятии количества информации в шеннонов­ ской теории информации, и т. д. Обычно такое отображе­ ние приводит к целой сети понятий и теорий.

Например, при уточнении понятий прерывного и непре­ рывного в математике используется прежде всего понятие множества: дискретное и непрерывное выступают здесь главным образом как характеристики различных «прост­ ранств» и пространственных (точечных) множеств (а рав­ ным образом множеств, состоящих из элементов «непрост­ ранственной» природы, например, чисел, если эти множе­ ства изоморфны пространственным). Дальнейшее раскры­ тие рассматриваемых понятий происходит через представления о конечности и бесконечности множеств. Ко­ нечные и счетно-бесконечные множества прерывны; не­ прерывные множества,— которые всегда бесконечны,— не­ счетны, как, например, множество действительных чисел, обладающее мощностью континуума. Несчетность, однако, еще не определяет непрерывности: несчетное линейное мно­ жество может быть не только не непрерывным, но и раз­ рывным в каждой своей точке (т. е. таким, что его точки не заполняют целиком никакого отрезка) и даже «нигде не плотным» (что означает, что внутри каждого отрезка, содержащего точки данного множества, найдется меньший отрезок, полностью свободный от его точек). «Таким обра­ зом, из непрерывности следует несчетность, а из конечно­ сти или счетности — дискретность» (см. упоминавшуюся

204

уже статью ІО. А. Гастева в томе 4 «Философской энци­ клопедии», стр. 363).

Схема «вовлечения» уточняемого общенаучного поня­ тия (пары понятий) в «сеть» соответствующих понятий и теорий точного естествознания или математики удовлетво­ ряет при этом общему диалектико-материалистическому принципу «восхождения от абстрактного к конкретному». Это отчетливо видно в данной Г. Вейлем характеристике пути, ведущего от интуитивного понятия симметрии к ото­ бражающим его математико-групповым попятиям симмет­ рий различных видов (Г, Вейль, 1968, стр. 33, 37—38). Г. Вейль очень ясно показывает роль математики в уточне­ нии содержательных,— т. е. не уточненных еще, опираю­ щихся еще только на эмпирические наблюдения, на опери­ рование с конкретными вещами,— понятий. Очертив путь уточнения понятия симметрии, которым ои идет в своей книге, Г. Вейль в следующих словах характеризует его ме­ тодологическую общность. «Описанная схема в известной степени характерна для всего теоретического познания: мы начинаем с некоторого общего, но туманного принципа...; затем находим важный частный случай, рассмотрение ко­ торого позволяет придать нашему понятию конкретный и точпый смысл...; далее, отправляясь от этого частного слу­ чая, мы постепенно вновь поднимаемся к общему,— при­ чем... опираемся на математическое построение и матема­ тическую абстракцию и, если это нам удается, в конце кон­ цов доходим до понятия, носящего не менее общий харак­ тер, чем то, с которого мы начали. Может оказаться, что при этом мы потеряли значительную часть эмоциональной окраски исходного понятия, однако новое понятие будет в области мышления обладать такой же,— если не боль­ шей — силой обобщения и, кроме того, будет точным, в от­ личие от первоначального туманного понятия» (Г. Вейль, 1968, стр. 37-38).

Возможность уточнения общенаучных понятий в стро­ гих, даже «формальных», теориях очень важна с точки зрения применения этих понятий в научных исследовани­ ях. Проникая в ту или иную область естественных или гу­ манитарных наук, они вносят в эти области методы соот­ ветствующих строгих теорий. Правда, нередко при этом получается так, что как сами эти понятия, так и уточняю­ щие их теории претерпевают определенные модификации. Мы уже говорили, например, что понятие алгоритма в его

205

психолого-педагогических приложениях в ряде исследова­ ний трансформируется в понятие предписания алгоритми­ ческого типа. Недостаточность статистической теории ин­ формации (и равносильных ей теорий) для ряда направле­ ний или постановок задач в кибернетике, психологии, со­ циологии стимулирует исследования по проблемам смысла информации (семантические теории информации) и ее цен­ ности (прагматические теории информации) (см. гл. III).

Итак, существует тенденция формирования общенауч­ ных понятий и уточняющих их теорий. Эта тенденция при­ водит к переносу методов, показавших свою эффективность в одной области, на другие области, причем нередко, каза­ лось бы, очень далекие от исходной. Впечатляющим при­ мером здесь может быть распространение понятия игры математической теории игр — понятия, обозначенного, быть может, не совсем удачным термином «игра», посколь­ ку последний способен вызывать устойчивые ассоциации, не соответствующие новому смыслу этого термина,— на широкую сферу конфликтных ситуаций в экономике, со­ циологии, военном деле, политике, отношений человека и природы и т. д. Потребность подобного рода переносов и распространений чувствуется ныне в науке как никогда ранее. Например, есть необходимость перенести в опреде­ ленных пределах попятие надежности — вместе с матема­ тическими уточнениями этого понятия, сделанными в при­ менении к надежности в технике, но в соответствующей мо­ дификации— на сферу деятельности человека (В. Г. Пуш­ кин, 197І). Из этой потребности проистекают исследова­ ния деятельности человека-оператора, работающего с со­ временными техническими устройствами, в терминах, близких терминам теории надежности в технике.

13.Экспликация. Строгость в науке

Внауках, применяющих математические (дедуктивно­ математические, математико-логические и т. и.) методы, выработался особый прием уточнения (или экспликации)

содержательных научных понятий (или предложений). В самых общих чертах этот метод заключается в том, что уточняемое понятие или предложение (экспликанд) заме­ няется д р у г и м — точным, описанным в рамках некото­ рой математической (или логико-математической) теории понятием или предложением (экспликатом), которое

206

характеризует определенные аспекты содержания уточня­ емого понятия или предложения.

Важность метода экспликации как средства систе­ матизации и формализации науки обусловливает боль­ шое внимание к его теоретико-познавательной природе (способы и уровни экспликации; критерии ее добротнос­ ти II т. II.). Вопрос об условиях адекватности эксплика­ ции не раз рассматривался в литературе по логике и ме­ тодологии пауки. Так, Р. Карнапом были сформулирова­ ны те требования, которые, по его мнению, следует предъявлять к любой научной экспликации (см. R. Car­ nap, 1959, S. 12—18). В отечественной науке вопросами, связанными с уяснением метода экспликации, занимался И. И. Гришкин (1968), который в своем анализе опи­ рался, в частности, на идеи С. А. Яновской (1959, 1962а, 1963). Мы коротко осветим суть этих идей.

Всякое уточнение научных понятий бывает сопряже­ но с некоторым содержательным тезисом. Смысл этого тезиса состоит в утверяідении п р а в о м е р н о с т и заме­ ны неуточненного, «неточного» понятия (или предложе­

реальности. Но это не означает, что упомянутый тезис может быть предметом доказательства в обычном смыс­ ле. Тезис этот в принципе н е ф о р м а л и з у е м , и его истинность в конце концов может быть проверена толь­ ко в практической деятельности людей (в том числе в практике научных исследований).

На каком же основании можно считать новое точное понятие (предложение) равнозначным уточняемому, не­ точному? Связанную с этим суть дела С. А. Яновская разъяснила на примере понятия алгоритма. На содержа­

вычисления, ведущего от варьируемых исходных данных к искомому результату. В современных теориях алгорит­ мов это понятие уточняется, например, в виде «машины Тьюринга» или «нормального алгорифма» Маркова. Та­ кие уточнения обязательно предполагают определенный

207

ного алгорифма» и т. п.). Этот тезис, однако, не может быть предметом доказательства: ведь «алгоритм в обычном смысле» — это не точное математическое понятие, о ко­ тором можно рассуждать формально, по строгим прави­ лам. Источником обоснования такого рода содержатель­ ных тезисов служит практика: она показывает, что все известные алгоритмы могут быть представлены в виде «машины Тьюринга» или «нормального алгорифма» Маркова (или «машины Поста» и др.); найти же противо­ речащий пример никто не смог. Математическая практи­ ка, таким образом, подтверждает эти тезисы. Их подтверж­ дает и то обстоятельство, что — в этом случае уже с пол­ ной математической строгостью — удается доказать экви­ валентность друг другу всех точных определений понятия «алгоритм», в том числе эквивалентность «машины Тью­ ринга» и «нормального алгорифма» Маркова. И, наконец, еще одно, самое важное соображение: построенные с по­ мощью определения «нормального алгорифма» или «маши­ ны Тьюринга» (и связанных с ними тезисов) математиче­ ские и логические теории решают ряд трудных задач са­ мих математики и логики (в том числе, подчеркивает С. А. Яновская, и конструктивной математики) (С. А. Янов­ ская, 1966,стр. 179—180).

Если же с предлагаемым уточнением не удается свя­ зать убедительного содержательного тезиса, то такое уточ­ нение оказывается не в состоянии удовлетворить науку. Это обстоятельство С. А. Яновская показала на примере предложенного тем же Тьюрингом уточнения вопроса «Мо­ жет ли машина мыслить?» с помощью «игры в имитацию»

(С. А. Яновская, 1960).

Наука прибегает к самым разнообразным методам уточнения своих понятий и предложений и всей своей практикой отвергает правомерность абсолютизации ка­ ких-либо из этих методов. Бывает, что удается построить такой экспликат, который соответствует всем основным аспектам экспликанда. Так и обстоит дело с понятием алгоритма. Это понятие уточняется в математических теориях, которые описывают алгоритмы некоторого стан­ дартного вида; для каждого из этих видов формулирует­ ся тезис о том, что любой алгоритм в содержательном

208

смысле может быть представлен некоторым алгоритмом данного стандартного вида. Тезис этот означает, что любой алгоритм в содержательном (интуитивном) смысле этого понятия может быть — во всяком случае с теоретической точки зрения — «переведен» в алгоритм в смысле данного уточнения. Однако нередким в науке является другой слу­ чай: когда экспликат не всегда — не во всех контекстах, в которых встречается уточняемое понятие или предложе­ ние, не во всех аспектах его содержания и т. п.— может заменять эксшшканд (Б. В. Бирюков, С. Н. Плотников, 1966). Примером может служить содержательное поня­ тие логически правильного рассуждения, для которого до сих пор нет достаточно п о л но уточняющего его точ­ ного понятия логического вывода, и поэтому в логике, при характеристике логически правильного рассуждения, на­ ряду с его экспликацией в «обычной» теории доказатель­ ства (как дедуктивного вывода, отвечающего опреде­ ленным формальным требованиям), приходится прибе­ гать к введению модальностей, разных видов «следования по смыслу» и других средств, выходящих за пределы нынешней теории (логико-математического) доказатель­ ства.

С ситуацией этого рода мы сталкиваемся и в случае понятия информации: все уточнения содержательного по­ нятия информации, имевшиеся до сих пор, идут по линии его п р и б л и ж е н н о й характеристики. Это замечание многое объясняет в развитии теорий информации и их приложений. Необходимость для науки понятия информа­ ции как общенаучного понятия была осознана сразу же после оформления кибернетики и возникновения теории К. Шеннона. Шенноновская теория информации явилась теорией первого экспликата понятия информации — точ­ ного понятия количества информации. Но экспликация общенаучного понятия информации в шенноновской тео­ рии далеко не была исчерпывающей. В этом отношении судьба «информации» оказалась гораздо «многострадаль­ нее», чем судьба «алгоритма»,— ведь последнее поня­ тие уже в первых теориях алгоритмов получило доста­ точно полную экспликацию. Недостаточность статисти­

209

мантической информации, по теории, уточняющей поня­ тие ценности информации для получателя и т. д. (см.

ниже, гл. III).

Для уяснения такого рода методологических ситуа­ ций весьма ценными являются идеи С. А. Яновской об

рос был рассмотрен ею на материале проблемы значения (смысла) языковых выражений. «Уточнение через рас­ щепление» понятия значения состоит в его разделении на такие понятия, как денотат и смысл (теория Г. Фреге — А. Чёрча) или экстенсионал и интенсионал (Р. Карнап),— понятий, являющихся обобщениями понятий объема по­

ления понятия (на два или большее число) является од­ ним из наиболее важных способов уточнения смысла вы­ ражений. «Этот метод постоянно используется наукой, когда речь идет именно о логическом анализе значения выражений и уточнении их смысла в соответствии с требо­ ваниями науки» (С. А. Яновская, 1959, стр. 11); такой анализ имеет целью обнаружить не только различие в тож­ дестве, но и тождество в различии. Между тем многие трудности семантического анализа (например, у Карнапа), замечает она, возникают в результате забвения того, что во всяком тождестве (Карнап: «Метод экстенсионала и интенсионала нуждается только в одном выражении, что­ бы говорить как о свойстве, так и о классе»,— Р. Карнап, 1959, стр. 29) есть различие, однако от этого различия (в данном контексте, данном исследовании, и не более!) можно отвлечься.

Исследование экспликации понятия «информация» предпринял И. И. Гришкин (1968), который показал, что в уточнении «информации» проявляются особенности экс­ пликации как теоретико-познавательной процедуры. Экс­ пликация и в данном случае идет по пути «расщепления» уточняемого понятия на экспликаты, коими являются, прежде всего, понятия синтаксической, семантической и прагматической информации; построение этих экспликатов осуществляется и на качественном, и на количественном уровнях (в теориях, и з м е р я ю щ и х количество, смысл или ценность информации).

210