книги из ГПНТБ / Бирюков, Б. В. Кибернетика и методология науки

Следует подчеркнуть, что экспликация через «расщеп­ ление понятий» эффективна только тогда, когда возника­ ющие в результате «расщепления» экспликанды могут быть охвачены некоторой единой теорией (примером могут служить экстенсионал и интенсионал в семантичес­ кой теории Р. Карнапа) или же когда между теориями, в которых фигурируют экспликаты данного экспликанда, могут быть установлены достаточно тесные связи (та|к обстоит дело с теориями информации, в том числе и се­ мантическими: между центральными понятиями этих тео­ рий — экспликатами феномена информации методоло­ гический анализ обнаруживает Целую сеть отношений; см. подробнее в гл. III).

Но зачем вообще нужно уточнять понятия (и предло­ жения), зачем вообще нужна логическая строгость в ма­ тематике и других науках? На этот вопрос, естественно возникающий в связи с процедурой экспликации, четкий ответ был дан той же С. А. Яновской. Суть дела состоит в том, что (математическая) строгость — как и вообще логика — раширяет возможность применения критерия практики: позволяет заменить его применение в случаях, непосредственно недоступных практической проверке, при­ менением к случаям, доступным ей. «Фактически это нам приходится делать постоянно, когда, например, мы хотим восстановить прошлое по его следам в настоящем, доступ­ ным опытной, практической, проверке; хотим узнать хи­ мический состав звезды по ее спектру или поставить диаг­ ноз по рентгенограмме, или... да, в сущности, всегда и вез­ де именно логика позволяет нам заменить применение кри­ терия практики в сложных и трудных случаях его приме­ нением в значительно более простых. «Простота» при этом и состоит в доступности непосредственной практичес­ кой проверке и поэтому сама зависит от технических воз­ можностей, которыми мы располагаем (хотя бы,— как в случае, когда мы допускаем, например, так называемую абстракцию потенциальной осуществимости,— и в обоб­ щенном идеализированном виде)» (С. А. Яновская, 1966, стр. 180—181). При этом речь идет только о той логиче­ ской строгости, в которой действительно нуждается наука па данной ступени своего развития. Полемизируя с И. М. Бохенским, который в своем труде «Формальная логика» — комментированном собрании текстов по истории логики —- изобразил Декарта подлинным «несчастьем» для логики

211

(J. M. Bochenski, 1956), С. А. Яновская подчеркнула, что действительное творческое развитие математики, в том числе и в эпоху Декарта, было связано не с отказом от требований логической строгости, а с новым, более глу­ боким пониманием этих требований: «....пока еще не было электронных вычислительных машин, которые доляшы вы­ полнять и некоторые логические выводы, не было и под­ линной нужды строить эти выводы в точности по формаль­ ным правилам какого-нибудь логического исчисления»

(С. А. Яновская, 1966, стр. 175).

В наше время, мы зпаем, научная строгость все более предполагает возможнесть — не только теоретическую, в смысле абстракции потенциальной осуществимости, но и непосредственно практическую — доведения соответствую­ щих процедур до «формально-машинного» вида. Между прочим, это заставляет по-иному взглянуть на тот крите­ рий оценки качества экспликации, который называют «принципом простоты». Иногда, не проводя принципиаль­ ной грани между субъективистским «принципом эконо­ мии мышления» и позитивным методологическим «кри­ терием простоты» (родственным известной «бритве Оккама»), отказывают последнему в праве быть средством (одним из средств!) оценки добротности экспликации. Тем примечательнее процитированное замечание С. А. Янов­ ской: в его свете становятся ясными методологические преимущества «более простых» экспликаций — экспли­ каций, более близких машинно-математическим и кибер­ нетическим реализациям, — и, значит, рациональный смысл «принципа простоты» как одного из критериев экс­ пликации.

14. Об одном новом направлении науковедческих исследований

Развертывающаяся ныне научно-техническая револю­ ция делает весьма актуальной задачу комплексного изуче­ ния развития науки, т. е. тот круг проблем, который ныне объединяется термином «науковедение». Связь науковед­ ческих исследований с циклом дисциплин и комплексом по­ нятий и методов, объединяемых термином «киберпетика», осуществляется по нескольким направлениям. Прежде всего в самом науковедении налицо определенная кибер­ нетическая струя. В изучении научно-технического про­

2 П

гресса все шире применяются технические средства кибер­ нетики, особенно электронно-вычислительная техника; тео­ ретические идеи и математический аппарат кибернетики оказывают большое влияние на направление пауковедческих работ. Например, они питают активно развиваемый ныне информационный подход к науке.

Имеется, однако, один «стык» кибернетики и наукове­ дения, который привлекает еще мало внимания. Мы имеем в виду анализ тех т е н д е н ц и й в н а у ч н о м р а з в и ­ тии, которые связаны с кибернетикой.

Как мы показали в этой главе, кибернетика внесла много нового в методы научного исследования. Разумеется, она не претендует на вытеспение тех познавательных при­ емов, которые издавна изучаются в гносеологии и логике; не отвергает она, конечно, и традиционные «причинно-суб­ стратные» методы различных конкретпых наук. Ее мето­ дологическое значение в другом: она присоединяет к ар­ сеналу всех этих средств свои методы, причем непосред­ ственно предполагается, что в общем контексте научного познания эти методы надлежит применять в органическом единстве со всем многообразием средств познания.

Кибернетические методы все органичнее входят в на­ учные исследования, и учет в науковедении тех тенден­ ций в науке, которые связаны с кибернетикой, становится все более необходимым. Новые, идущие от кибернетики и связанных с ней дисциплин, общенаучные методы иссле­ дования и общенаучные понятия ждут своего изучения в реальной «ткани» познания. Ведь эти новые методы и по нятия становятся все более весомыми. Очевидно, что раз­ витие науки состоит не только в накоплении знаний, но и в трансформации самих методов научного исследования. Очерченные нами процессы — процессы внедрения в раз­ личные науки математических средств, методов модели­ рования, формализации, алгоритмизации, семиотизации и т. и., взаимопроникновения экспериментально-эмпиричес­ кого и дедуктивно-математического знания, усиления вза­ имодействия науки и техники, «приближения» критерия практики к самым абстрактным научным дисциплинам и т. д. — заслуживают того, чтобы сделать их предметом бо­ лее тщательного изучения. Во всяком случае, такое изу­ чение необходимо, если мы хотим представить себе лик науки ближайших десятилетий. Общие соображения о раз­ витии машинной математики, кибернетики, информацион-

213

ных исследований и т. д., связанные с превращением нау­ ки в непосредственную производительную силу общества, здесь недостаточны. Речь идет о ф а к т и ч е с к о м изуче­ нии упомянутых процессов, дающем к а ч е с т в е н н у ю и к о л и ч е с т в е н н у ю к а р т и н у их д и н а м и к и .

Как можно объективно изучать (и измерять) процессы внедрения ів различные науки математических средств, методов моделирования, алгоритмизации и т. и., взаимо­ проникновение экспериментально-эмпирического и дедук­ тивно-математического начал знания? Это возможно, нап­ ример, путем изучения п у б л и к а ц и й в соответствующих областях, выделения публикаций, в которых применяются те или иные методы логики и математики; при этом при­ дется разработать определенные характеристики публи­ каций в соответствии с некоторой методикой. Такую рабо­ ту можно было бы начать, например, в науке о языке, в ряде разделов биолого-медицинских наук и др. Вряд ли можно сомневаться, что такое изучение дало бы показа­ тельную картину, на основании которой можно было бы сделать ряд обобщений относительно имеющихся тенден­ ций и наметившихся сдвигов в различных науках в сто­ рону применения в них точных математико-логических методов.

Существенно при этом, что на этом пути были бы полу­ чены доказательные заключения, исключающие «вкусо­ вые» оценки, а также заключения, полезные для убежде­ ния тех ученых — их еще немало и в науках о жизни, и в науках гуманитарных,— которые не замечают (или ста­ раются не замечать) очерченпые выше тенденции разви­ тия методов науки. Такие исследования могли бы дать важный материал для обобщающих обзорных трудов, де­ монстрирующих рост применения указанных методов в различных науках. В Научном совете по кибернетике АН СССР имеется уже определенный опыт подготовки та­ кого рода обзорных трудов13. Постановка предлагаемых91

19 См., например: «Кибернетику — на службу коммунизму». Сбор­ ник статей. Под ред. А. И. Берга, т. 5. М., 1967; «Кибернетика». Проблемная записка «О работе Научного совета по комплексной проблеме «Кибернетика» Академии наук СССР за 1959— 1967 гг.».— «Информационные материалы». Издание Научного совета по комплексной проблеме «Кибернетика» АН СССР. М., 1967, №11; см. также ежегодные отчеты-обзоры, помещаемые в «Информационных материалах», вып. 19а (М., июнь 1968), 32а (М, июль 1969), 11-12 (М., 1970), 8 (55) (М., 1972).

214

исследований, по нашему мнению, не только обогатила бы соответствующие обзоры, сделала бы их более доказа­ тельными, но и — мы в этом убеждены — позволила бы раскрыть новые тенденции в самой математизации и ки­ бернетизации 20.

Предлагаемые «эмпири.ко»-науковедческие исследова­ ния существенны и для развития философской мысли. Из­ вестно, что осмысление применений математического и ки­ бернетического моделирования, алгоритмизации и т. и. в сфере экономики и организации производства, ів разра­ ботке теоретических основ медицины и биологии, в линг­ вистике, социологии и других гуманитарных дисциплинах является ныне признанным участком философской рабо­ ты, которому посвящаются многочисленные конференции и симпозиумы. Например, философско-математическим проблемам математического и кибернетического моделиро­ вания была посвящена Всесоюзная конференция «Мате­ матизация знания» (см. кн.: «Математизация знания. Ма­ териалы к конференции». М., 1968). На конференции отме­ чалось (в значительной мере идущее от кибернетических постановок задач) распространение вероятностного стиля мышления, расширение форм математического моделирова­ ния, коренное перераспределение значимости отдельных разделов математической науки, возросшая роль матема­

средств логико-методологического анализа структуры нау­ ки, как современная формальная логика, математические средства (особенно вероятностно-статистические и теоре­ тико-информационные, а также моделирование на ЭЦВМ). Важные результаты в этом отношении принесли в послед­ ние десятилетия ведущиеся в рамках математической ло­ гики метатеоретические исследования, а также логическая семантика и семиотика. Именно в рамках указанных наук были сформулированы положения о предметных теориях и их (формализованных) метатеориях, о предметных язы­ ках и метаязыках; подверглось изучению отношение меж­

20 Такая работа (на основе анализа массива публикаций в журна­ ле «Вопросы философии» за последние 10 лет) проводится В. С. Будниковым в применении к понятию алгоритма; исследо­ ватель показывает ф а к т и ч е с к у ю д и н а м и к у превращения «алгоритма» в общенаучное понятие.

215

математизации в естественных и гуманитарных науках. Математизация — это прежде всего введение измерений рассматриваемых в данной области величин, статистичес­ кая обработка массового материала и построение матема­ тических описаний для определенных фрагментов данной науки. На примерах экономической науки, психологии, социологии, права и т. и. отчетливо видно, что использова­ ние математики начинается обычно с введения измерений, сначала в ограниченных пределах и «грубых» формах, а также со статистической обработки фактов. Более развитой формой математизации являются математические описа­ ния, для которых измерения введенных количественно оце­ ниваемых величин и результаты статистической обработки материала служат источником исходных данных.

д е л ь н ы х изданий. Возьмем, например, науку о праве — область, делающую первые шаги в математизации свое­ го предмета. Рассматривая отдельные правоведческие публикации, например сборник «Вопросы кибернетики и право» (М., 1967), мы явственно видим эти линии (явля­ ющиеся вместе с тем ступенями) математизации. В самом деле, в этом коллективном труде налицо все упомянутые линии: и попытки введения измеримых величин, и приме­ нение вероятностно-статистических соображений, и попыт­ ки построения математических описаний; здесь мы нахо­ дим и использование простейших процедур математической логики, и описание следственного мышления в терминах теории иформации и т. и. К аналогичным выводам приво­ дит выборочный анализ публикаций в социологии: там то­ же дело начинается с измерений и массово-статистической обработки материалов, а далее идут попытки построения математических описаний социальных явлений (например, средствами теории графов).

Возможности выборочного анализа научных публика­ ций, однако, ограничены. Проиллюстрируем это на приме­ ре. В обзоре «Перспективы развития теории управления» Б. Н. Петровым были высказаны идеи о тенденциях раз­ вития технической кибернетики. Таковыми, с его точки

217

Г л а в а I I I

ИНФОРМАЦИЯ. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ЛОГИКИ МЫШЛЕНИЯ

Понятие информации вошло в науку прежде всего че­ рез теорию информации, главным создателем которой был К. Шеннон. Импульсы к созданию этой теории — коло­ ритный перечень фактов, связанных с ее становлением, дает В. Н. Тростников в книге «Человек и информация» (1970, стр. 5—10)— шли от практических потребностей передачи сообщений по техническим линиям связи. Одна­ ко очень скоро понятия этой теории (а также понятия, ею «навеянные») вышли за пределы не только техники связи, но и кибернетики и стали проникать в самые раз­ ные науки о живой и неживой природе — в физические науки и химию, геологию и изучение жизни, экономику и науку о праве, лингвистику и психологию, эстетику и ло­ гику. Видоизменилась сама теория информации. Развилась целая семья теорий информации, одни из которых гене­ тически связаны с первоначальной концепцией Шеннона, а другие отталкиваются как раз от присущих ей ограни­ чений, стремясь охватить «информационным подходом» те феномены смысла и ценности сообщений, которые ос­ таются «за бортом» шенноновских методов по самой их природе. Если учесть прикладные аспекты этих теорий и — особенно — то место, которое занимают в кибернетике (технической и прикладной) вопросы, связанные с хране­ нием, переработкой и использованием информации, то ес­ тественно напрашивается заключение, что мы присутству­ ем при становлении нового метода исследования — теорети­ ко-информационного.

Развитие «семейства» теорий информации, информа­ ционные исследования в кибернетике, широкий «резо­ нанс», который находят информационные концепции в

219

Лема раскрытия «природы» информации, выявление спе­ цифики и значения теоретико-информационного подхода в его приложениях к различным наукам, вопросы «сты­ ковки» информационных концепций с логическими ис­ следованиями. Этим проблемам и посвящена настоящая глава.

1. Проблема понятия информации

На рубеже 50—60-х годов на научных семинарах по кибернетике, работавших в Московском университете, оживленно обсуждался кибернетический подход к исследо­ ванию живой природы. Инициатором здесь выступал А. А. Ляпунов, развивавший свою, ныне широко извест­ ную среди специалистов, концепцию управляющих сис­ тем живой природы. Ее стержнем служило определение живого как высокоустойчивого состояния вещества, иснользующего для выработки сохраняющих реакций ин­ формацию, кодируемую состояниями отдельных молекул *. С критикой этого определения выступил тогда А. А. Мар­ ков, который отмечал, что в этом определении есть «про­ бел», проистекающий из того, что оно основано на понятии информации. При этом последнее трактуется в широком (А. А. Марков имел в виду, очевидно, нешенноновском) смысле, а это означает злоупотребление термином, кото­ рый неясен; надо внести ясность в это понятие, говорил он, тогда прояснится и предлагаемое определение жизни.

Это возражение было выражением естественного требо­ вания стремиться пользоваться понятиями, имеющими достаточно хорошие экспликации. Как, однако, быть, если таковых экспликаций еще нет, а реальная практика науч­ ного поиска заставляет прибегать к идее, уже достаточно «зарекомендовавшей» себя в науке, а главное — такой, с которой фактически уже связаны определенные научные теории и аппарат? Отказаться? Не будет ли это означать

1 В 1962 г. А. А. Ляпунов изложил это свое определение в докладе на Конференции по методологическим вопросам кибернетики ■(см. обзоры в журн. «Вопросы философии», 1962, № И и в из­ дании «Проблемы кибернетики», вып. 9. М., 1963; доклад опубли­ кован: А. А. Ляпунов, 1964). Развернутое изложение этого ки­ бернетико-информационного определения жизни дано в статье: А. А. Ляпунов, 1963.

220